Венецианский кинофестиваль
Венецианский международный кинофестиваль (итал. Mostra Internazionale d’Arte Cinematografica) — старейший международный кинофестиваль, основан в 1932 году по инициативе итальянского диктатора Бенито Муссолини, ежегодно проводится на острове Лидо с 1934 года (за исключением 1943—1945 и 1973—1978) во второй половине года (чаще в августе-сентябре).
Главный приз — «Золотой лев». По итогам работы всех секций фестиваля вручается также приз Луиджи Де Лаурентиса.
Фестивальный показ состоит из следующих основных частей:
- Основная программа
- Главный конкурс
- Программа «Горизонты» (Orizzonti)
- Конкурс короткометражных фильмов (Corto Cortissimo)
- Внеконкурсный показ
- Кинорынок
- Секция независимого и параллельного кино
- Международная неделя критики (Settimana Internazionale della Critica)
- Конкурс авторского кино (Giornate degli Autori)
Содержание
Основная программа
Главный конкурс
В главном конкурсе фестиваля принимают участие не более 20 фильмов, никогда ранее не показывавшихся публике и не участвовавших в других фестивалях. Отбором фильмов занимается директор фестиваля при помощи комиссии из пяти экспертов, а также группы иностранных консультантов. Список отобранных фильмов держится в секрете до официального объявления. В международное жюри главного конкурса входят от 7 до 9 человек, занимающихся кино или другими видами искусства. Жюри главного конкурса присуждает следующие награды:
- Золотой лев — главный приз лучшему фильму фестиваля (в период с 1934 по 1942 год — «Кубок Муссолини»).
- Серебряный лев — лучшему режиссёру
- Главный приз жюри — является третьей по значимости премией на кинофестивале
- Кубок Вольпи за лучшую мужскую роль (Coppa Volpi) — лучшему актёру
- Кубок Вольпи за лучшую женскую роль (Coppa Volpi) — лучшей актрисе
- Приз Марчелло Мастроянни — лучшему молодому актёру или актрисе
- Osella — приз за лучший сценарий, операторскую работу, выдающиеся технические достоинства и пр. (номинации на этот приз определяются индивидуально для каждого фестиваля)
- Специальный приз жюри — вручается по желанию жюри режиссёру, актёру или актрисе (работавшим над фильмом конкурсной программы) за совокупный вклад в киноискусство
По условию конкурса фильмы, получившие Золотого льва, не номинируются на Кубок Вольпи.
С 1934 по 1942 год главным призом фестиваля был Кубок Муссолини.
Современные правила фестиваля не разрешают делить премии между несколькими фильмами.
Программа «Горизонты» (Orizzonti)
В программе участвуют игровые и документальные фильмы, представляющие новые тенденции в развитии кинематографа. Жюри конкурса состоит из 3 или 5 человек, деятелей кино или других видов искусства. Призы программы «Горизонты»:
- Orizzonti — за лучший игровой фильм программы
- Orizzonti DOC — за лучший документальный фильм программы
Конкурс короткометражных фильмов (Corto Cortissimo)
Конкурс игровых и анимационных короткометражных (до 20 минут) фильмов. Жюри из трех человек присуждает призы:
- Лев Corto Cortissimo — за лучший короткометражный фильм
- Награда UIP (совместное предприятие Paramount Pictures и Universal Studios) за лучший европейский короткометражный фильм
- Special Mention — специальный приз жюри
Внеконкурсный показ
В этой части программы фестиваля демонстрируются наиболее выдающиеся фильмы, вышедшие в текущем году. Во внеконкурсном показе участвуют до 6 фильмов. Обычно это работы режиссёров, отмеченных призами фестиваля в прошлые годы. Киносеансы традиционно начинаются около полуночи. В программу допускаются только мировые премьеры.
Кинорынок
Проводится в течение всего фестиваля. Крупнейшие торговые компании предлагают прокатчикам со всего мира последние новинки кинопроизводства. Фестиваль предоставляет кинорынку свою инфраструктуру.
Секция независимого и параллельного кино
Состоит из двух программ, фильмы на которые отбирают Национальный союз кинокритиков Италии и Национальная ассоциация итальянских кинопроизводителей. Правила проведения и награды в секции определяются этими союзами самостоятельно.
Приз Луиджи Ди Лаурентиса
Любая дебютная работа, участвовавшая в основной и независимой программе фестиваля, может быть номинирована на приз Луиджи Ди Лаурентиса. В жюри приза входят семь деятелей кино и культуры из разных стран, включая одного кинопродюсера. Денежная часть награды (100 000 долл.) делится между режиссёром и продюсером фильма. Ранее режиссёр также мог получить сертификат фирмы Kodak на киноплёнку для будущих работ.
Дополнительные призы
По согласованию с организаторами фестиваля, общественные и прочие организации могут учреждать дополнительные призы. Они вручаются конкурсным работам вне церемонии награждения официальных победителей. Это различные награды, учрежденные ФИПРЕССИ, ассоциациями критиков, другими общественными организациями.
С 2007 года по инициативе президента ассоциации CinemArte Даниэля Казагранде на фестивале вручается Голубой лев — специальная награда за лучшие фильмы, посвященные теме гомосексуальности.
Российские/советские лауреаты фестиваля
- «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» Андрея Кончаловского («Серебряный лев» за лучшую режиссуру) в 2014 году.
- «Фауст» Александра Сокурова («Золотой лев» — главный приз) в 2011 году.
- «Бумажный солдат» Алексея Германа-мл. («Серебряный лев» за лучшую режиссуру и Golden Osella за работу операторов-постановщиков Максима Дроздова и Алишера Хамидходжаева) в 2008 году.
- Никита Михалков (Специальный лев — Special Lion for the Overall Work) в 2007 году.
- «Первые на Луне» Алексея Федорченко (Приз за лучший документальный фильм в программе «Горизонты») в 2005 году.
- «Возвращение» Андрея Звягинцева («Золотой лев» — главный приз и приз Луиджи Ди Лаурентиса) в 2003 году.
- «Нефть» Рустама Ибрагимбекова («Серебряный лев» за лучший короткометражный фильм) в 2003 году.
- «Последний поезд» Алексея Германа-мл. (приз Луиджи Ди Лаурентиса — Special mention) в 2003 году.
- «Дом дураков» Андрея Кончаловского (Специальный гран-при жюри) в 2002 году.
- «Клоун» Ирины Евтеевой («Серебряный лев» за лучший короткометражный фильм) в 2002 году.
- «Урга — территория любви» Никиты Михалкова («Золотой лев» — главный приз) в 1991 году.
- Вадим Юсов (Golden Osella за работу оператора-постановщика в фильме «Чёрный монах» Ивана Дыховичного) в 1988 году.
- «Чужая Белая и Рябой» Сергея Соловьёва (Специальный гран-при жюри) в 1986 году.
- «Фавориты Луны» (Франция-Италия-СССР) Отара Иоселиани (Специальный гран-при жюри) в 1984 году.
- Михаил Ульянов (Специальный приз жюри за исполнение главной роли в фильме Юлия Райзмана «Частная жизнь») в 1982 году.
- Сергей Юткевич («Золотой лев» за вклад в киноискусство) в 1982 году.
- «Спасатель» Сергея Соловьёва (Специальный диплом жюри) в 1980 году.
- Анатолий Головня («Золотой лев» за вклад в киноискусство) в 1972 году.
- «Звонят, откройте дверь» Александра Митты (Гран-при «Лев Святого Марка» за лучший фильм для детей) в 1966 году.
- «Мне двадцать лет» Марлена Хуциева (Специальный приз жюри) в 1965 году.
- «Морозко» Александра Роу (Гран-при «Лев Святого Марка» за лучший фильм для детей) в 1965 году.
- «Зачарованные острова» Александра Згуриди («Лев Святого Марка» за лучший документальный фильм для детей) в 1965 году.
- «Верность» Петра Тодоровского (Приз За лучший дебют) в 1965 году.
- «Гамлет» Григория Козинцева (Специальный приз жюри) в 1964 году.
- «Живёт такой парень» Василия Шукшина («Лев святого Марка» за лучший фильм для детей) в 1964 году.
- «Вступление» Игоря Таланкина (Специальный приз жюри) в 1963 году.
- «Иваново детство» Андрея Тарковского («Золотой лев» — главный приз) в 1962 году.
- «Мир входящему» Александра Алова и Владимира Наумова (Специальный приз жюри) в 1961 году.
- «Попрыгунья» Самсона Самсонова («Серебряный лев» и приз кинокритиков Pasinetti Award) в 1955 году.
- «Садко» Александра Птушко («Серебряный лев») в 1953 году.
- «Весна» Григорий Александров, Александр Раскин, Морис Слободской (приз за лучший сценарий) в 1947 году.
- «Клятва» Михаил Чиаурели (Золотая медаль) в 1946 году
- «Путёвка в жизнь» Николая Экка (за лучшую режиссуру) в 1932 году.
- 1934 год — программа русского кино, куда вошли картины Г. Рошаля «Петербургская ночь» и «Гроза», документальный фильм В. Микоша «Челюскин», музыкальная комедия «Веселые ребята» («Москва смеется») Г. Александрова, «Окраина» Б. Барнета, получила главный приз — Кубок Муссолини[1].
Обладателями золотого кубка Вольпи как лучшие актёры становились:
- Ксения Раппопорт за роль Сони в фильме «Двойной час» (режиссёр — Джузеппе Капотонди) в 2009 году.
- Олег Борисов за роль в фильме «Единственный свидетель» в 1990 году.
- Наталья Аринбасарова за роль Алтынай в кинофильме «Первый учитель» в 1966 году.
- Дзидра Ритенберга за роль Мальвы в кинофильме «Мальва» в 1957 году.
Также в 1979 году Евгений Леонов получил приз за лучшую мужскую роль (кубок Вольпи с 1969 по 1979 не вручался) за созданный им образ Харитонова в фильме «Осенний марафон».[2]
Напишите отзыв о статье "Венецианский кинофестиваль"
Примечания
- ↑ [www.proficinema.ru/mainnews/festival/detail.php?ID=130775 80-летие Венецианского международного кинофестиваля]. ProfiCinema.ru (30 августа 2012). Проверено 15 августа 2013. [www.webcitation.org/6JeHsULke Архивировано из первоисточника 15 сентября 2013].
- ↑ [i.mtime.com/1722178/blog/2709074/ 威尼斯电影节历届获奖名单1(1936~1984)Venice International Film Festival Results Summary]
Ссылки
- [www.labiennale.org Официальный сайт Венецианского фестиваля] (итал.) (англ.)
- [www.imdb.com/Sections/Awards/Venice_Film_Festival/ Венецианский кинофестиваль] (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.videoguide.ru/nominate.asp?IdPr=14 История кинофестиваля. Премии и награды.]
|
Отрывок, характеризующий Венецианский кинофестиваль
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.