Новодевичье (Самарская область)

Село Новоде ́вичье Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Самарская областьСамарская область Муниципальный район Шигонский Сельское поселение Новодевичье Координаты 53°36′26″ с. ш. 48°50′19″ в. д.53.60722° с. ш. 48.83861° в. д. / 53.60722; 48.83861    Глава Александрова Надежда Викторовна с 16.10.2010г. Основан 1683 Прежние названия Новопредтеченское (Новопречистенское), Благовещенское (по престольному празднику) Высота центра 110 м Население 1567 (Зарегистрировано) человек (2012) Названия жителей Новодевиченцы Часовой пояс UTC+4 Телефонный код +7 84648 Почтовый индекс 446723 Автомобильный код 63, 163 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=36250812001 36 250 812 001] Официальный сайт [новодевичье.рф ичье.рф]

К:Населённые пункты, основанные в 1683 году

Новоде́вичье — село в Шигонском районе Самарской области России. Административный центр сельского поселения Новодевичье.

География

Село Новодевичье расположено в живописном месте на правом берегу реки Волги (Куйбышевского водохранилища) в долине, плавно спускающейся к Волге между двух возвышенностей. Вниз по течению Волги от села Новодевичье до села Климовка тянутся покрытые лесом, меловые Новодевичьи горы высотою до 176 м, образуя высокий (100—150 м) и крутой склон Куйбышевского водохранилища, изрезанный короткими оврагами. Сильное эрозийное расчленение придаёт местности гористый характер. В центральной части этих гор расположен нежилой посёлок Белогорск (бывший Мелзавод), где ранее велась промышленная добыча мела.

Дороги

Село Новодевичье соединено дорогами с асфальтовым покрытием со всеми ближайшими сёлами: районным центром Шигоны, селами Подвалье, Маза, Кузькино, Кяхта, железнодорожной станцией Бичевная. Вверх по течению Волги ближайшее село в настоящее время — Подвалье. Вниз по течению — Климовка

Улицы

• Будылина улица (бывшая Новосадовая);
• Горького улица;
• Делегатская улица;
• Колесникова улица (бывшая Лермонтова, ранее Безбожная);
• Колхозная улица;
• Комсомольская улица;
• Кооперативная улица;
• Красноармейская улица;
• Куйбышева улица, фото: 1, 2;
• Ленинградская улица (бывшая Радиокативная, затем Ворошиловская);
• Некрасова улица;
• Октябрьская улица;
• Первомайский переулок, фото: 1, 2, 3;
• Пушкина улица;
• Советская улица (бывшая Красная);
• Спортивная улица;
• Чапаева улица;

• Новодевичье школа интернат 93.jpg

  У почты
• Новодевичье ул Советская ниже школы 17.jpg

  Советская ул.
• Новодевичье Куйбышева ул.JPG

  Куйбышева ул.
• Новодевичье Колхозная улица.JPG

  Колхозная ул.
• Новодевичье улица Ленинградская.JPG

  Ленинградская ул.
• Новодевичье Чапаева ул.jpg

  Чапаева ул.

История

Новопречистенская вотчина Новодевичьего монастыря

В 1683 году Московский Новодевичий монастырь получил от царя жалованную грамоту на «Симбирские Атрубские воды со всеми рыбными ловлями в тех урочищах в вотчину… да им же против тех рыбных ловель на берегу Волги реки на нагорной стороне отвести под двор земли, где жить работным людям и для поклажи рыбы и всяких припасов да к тому двору земли 500 сажен и 500 поперек».

И снарядил Новодевичий монастырь из монахов и «работных людей» экскурсию. Доплыв сюда по течению Волги, остановились они у пологой, спускавшейся к реке площадке между двумя возвышенностями. Скоро лес был вырублен, были построены жилье и хозяйственные помещения. Несколько ниже этих домов, ближе к Волге стали селиться рыбаки, бурлаки и крестьяне. Так возникло село-слобода Новопредтеченская (Новопречистенская — так легче произносилось народом).

Впервые слобода упоминается в выписке из межевой книги Симбирского уезда в письмах и межеваниях стольника Михаила Пушкина в 1688 году. В 1696 году с монастырских пашен села Новопредтеченского с прилежащими деревнями было собрано 34 четверти хлеба (1 четверть = 8 пудам, 1 четверик = 1 пуду) с 64 десятин, а в 1699 году 268 четвертей, в 1701 году с 52 десятин — 1190 четвертей и 4 четверика.

Во владении князя Меншикова

Скоро эта вотчина стала желанной для одного из самых могущественных людей России времен Петра I — Александра Даниловича Меншикова. 16 февраля 1710 года Самарская Лука и село Новопредтеченское жалуются князю Меншикову в обмен на другие его имения.

Сохранилось описание села 1716 года:

Село Новопречистенская слобода стоит на берегу Волги на нагорной стороне, в ней церковь деревянная, новая во имя Николая Чудотворца со всякой церковной утварью. Двор вотчинников со всяким дворовым и хоромным строением. Да при той же Новопречистенской слободе на Ольшанском ключе винокуренный завод со всяким припасом и строениями и со всякою посудою. Да при том же заводе на Белом ключе верстах в двух от того заводу пять мельниц стоит, на которых мелют на оный завод запас, а оные мельницы держит той же Новопречистенской слободы крестьянин Сила Гурьев. На всех тех мельницах жернова по одному поставу. Да ниже этого заводу на Ольшанском же ключе близ Волги мельница наливная на одном поставе, да при Новопречистенской слободе на речке Красной мельница об одном поставе со всякой мельничной снастью. Да на той же нагорной стороне при Новопречистенской слободе вверх по реке Волге на берегу близ дворов той слободы двор рыбный со всяким строением, где живут рыбаки и работные люди и кладется всякая ловленая рыба.

По переписи 1720 года в слободе насчитывалось 567 дворов, в них мужского пола 1316 человек.
Князь Меншиков А. Д. владел землей недолго. В 1727 году в результате дворцового переворота фаворит Екатерины I Меншиков А. Д. был лишен всех чинов и сослан в Берёзово, а имения его были конфискованы. Село Новопредтеченское вновь возвращается Новодевичьему монастырю. Рыбные ловли монастырь сдавал в аренду. Крестьяне также платили монастырю оброк с каждой ревизской души.

Во владении графов Орловых-Давыдовых

В 1764 году все имущество перешло в ведение учреждения, которое стало управлять большими монастырскими владениями — Коллегию экономии. Фавориты Екатерины II братья Орловы пожелали получить земли и богатые села на берегу реки Волги в обмен на свои имения в других губерниях. 23 апреля (4) мая 1768 год ряд приволжских сел, в том числе и село Новопредтеченское именным указом Екатерины II жалуется графам Орловым «в вечное и потомственное владение». В Ведомостях Симбирского наместничества за 1780 год в значилось.

Село Новодевичье, при реке Волге, помещиковых крестьян 1054.

Из фонда Усольской вотчины, хранящегося в Ульяновском государственном архиве, известно, что после смерти графа Орлова Григория приволжские села перешли во владение братьям: Владимиру достались село Усолье, в котором находилась главная вотчинная контора графа и прилегающие к Усолью деревни, а также село Тукшум (ныне совхоз Новодевиченский); Федору отошли село Новодевичье и земли с деревнями Рождествено, Переволоки, Сосновый Солонец.

После смерти Федора его земли с селами переходят к брату Алексею Григорьевичу — аншефу и камергеру Её императорского Величества генералу — графу Орлову—Чесменскому. Ещё при жизни графа управление Новодевиченской вотчинной конторой доверяется его дочери — княгине Анне Алексеевне Орловой-Чесменской. В период владения селом Орловыми положение крестьян ухудшилось. Стали повторяться неурожайные годы, эпидемии и пожары, при которых деревянные домишки и сараи, крытые соломой, сгорали дотла. По сохранившимся описаниям никто не мог спасать своё добро, каждый думал только как спастись самому и спасти детей.

Сгорела и деревянная церковь, простоявшая 81 год. Решено было строить каменную. Часть денег было выделено из царской казны, основную сумму внес граф А. Г. Орлов-Чесменский. Производство кирпича было налажено в Новодевичье. Недостающие деньги собрали с крестьян со всей округи. Здание получилось в 37 метров высотой, окончательно достроено было оно в 1794 году. Было отлито 5 небольших колоколов и один большой в 316 пудов и 14 фунтов:

234. с. Новодевичье (Новопречистенсное) при p . Волге Храм каменный, теплый, построен в 1794 г . графом Алексеем Григор. Орловым-Чесменским; обнесен каменной оградой. Престолов в нём три: главный в честь Казанской иконы Божией Матери, в правом приделе во имя Святителя и Чудотворца Николая и в левом во имя свв. праведных Заxapия и Елизаветы. Часовен две: одна против храма на берегу Волги, другая в 3 вер. от храма, при ключе Елшанке; обе каменныя. Церковной земли: 102 дес. пахотной и сенокосной. Капитал церкви 500 руб. 18 коп. Причт состоит из священника, диакона и псаломщика. Дома: для священника и диакона церковные, для псаломщика общественный. Жалованья от общества вместо хлебных сборов: священнику 100 руб., диакону и псаломщику по 50 руб. Капитал Причт 500 руб. Прихожан в с. Новодевичье (н. р.; волост. правл.) в 448 двор. * 1793 м . и 2039 ж.; сверх того раскольников в 30 двор. * 122 м . и 200 ж. Церк.- приход. попечительство существует с 1880 г . Школ две: двухклассная мужская ведомства М. Н. Пр. и женская одноклассная от земства. Ближайшия села: Подвалье в 8 вер. и Маза в 10 вер. Расстояние от Симбирска 115 вер., от Сенгилея 45 вер. Почтов. адрес — с. Новодевичье.

В 1820 году Симбирская межевая канцелярия произвела межевание земель княгини Анны от земель Усольской вотчины, после чего княгиня Анна распродала недвижимое имущество, Крестьяне села Новодевичья откупились от графини и стали свободными.

Большое торговое село на Волге

Пять больших пристаней едва успевали переваливать грузы: хлеб, дрова, различные кустарные изделия, свезенные сюда из пяти волостей (Новодевиченской, Усольской, Тереньгульской, Шигонской и Старотукшумской). У берега грузились десятки барж, день и ночь скрипели телеги, подвозя груз к берегу. Рыночная площадь в базарные дни была заполнена скотом, который тоже продавался. Новодевичье было знаменито своей ярмаркой.
В 1848 году было открыто мужское училище, в 1897 году — бесплатная народная библиотека, а в 1899 году — лечебный пункт на средства губернского земства и при большой поддержке Российского общества Красного Креста.
По данным переписи населения Российской империи 1897 года население села Новодевичье составляло 3000 человек.
В энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона 1907 года дается такое описание села:

«НОВОДЕВИЧЬЕ (Благовещенское) — с. Симбирской губ., Сенгилеевского уезда, на р. Волге. Значительная хлебная пристань (свыше 2000 тысяч пудов в год); жителей 4041, почта, телеграф, училище, лавки, кожевенные и овчинные заводы, еженедельные базары и ярмарка. Садоводство, торговля яйцами».

События 1905—1907 годов

В конце XIX века в Самаре и по всей губернии создаются революционные кружки. В Самару приехал в мае 1889 года Владимир Ильич Ленин и жил там до августа 1893 года. С его именем связана и история возникновения Самарской партийной организации. Часть крестьян и интеллигенции села Новодевичья собирались по вечерам на тайные сходки, где читали прокламации и листовки революционных кружков. Это были учителя Фоченков Иван Константинович, Кузин Петр Андреевич, Петров Гаврила Гаврилович, крестьяне Суханов Василий Иванович, братья Демидовы и другие. В марте 1907 они подняли крестьян на восстание, воспользовавшись тем, что становой с урядниками выехали в село Горюшку усмирять крестьян. Крестьяне установили стражу у околицы, создали в селе самоуправление. О том, как было разгромлено это выступление крестьян, говорит такой документ:

Рапорт командира 7 -го пехотного Ревельского полка полковника Мекленбургского Николаю II о вооруженном столкновении войска с крестьянами села Новодевичья Симбирской губернии.

22 марта 1907 года г. Сызрань.
Вашему Императорскому Величеству все-подданейше доношу, что охотничья команда вверенного мне полка в составе двух офицеров и 50 нижних чинов, вызванная в село Шигоны Симбирской губернии по поводу взятия рабочими имения Дурасовых, спешно была мной командирована в большое село Новодевичье, где жители, сменив администрацию, установили самоуправление, постановив подати не платить и войск не пускать.

Несмотря на наступившую распутицу, проваливаясь по колено в снегу, команда 14 сего марта в порядке подошла к селу Новодевичью, но жители никакой враждебности не выказали. Заняв здание библиотеки, расположились на ночлег, приняв соответствующие меры охранения. Около 10-ти часов вечера наружный часовой, заметив приближающуюся толпу народа, поспешил предупредить команду. По этому сигналу наружной охраны команда очень быстро вышла из помещения, но огромная толпа народа, вооруженная косами, с выстрелами по направлению команды, была настолько близко, что начальник команды штабс-капитан Ведер, не имея возможности использовать команду для залпа, по недостатку места, пустил команду в штыки. Толпа была моментально разогнана. Благодаря такой мере среди жителей насчитывается: только один убитый, но более 50-ти серьёзно раненых и очень большое количество с менее значительными поранениями, ушибами от прикладов. Жители смирились. О происшествии производится расследование. Полковник Мекленбургский.

Советская власть

В селе был создан волостной Совет. Первыми организаторами Советской власти в селе Новодевичье были: Вырыпаев Иван Захарович, Казятин Григорий Александрович с сыном Иваном, Шалдаев Василий Григорьевич, Рачков Петр Васильевич, Купряшов Егор Ефимович, Суханов Михаил Васильевич, Косоуров Иван Федорович, Будылин Андрей Яковлевич. Они призывали отобрать землю у кулаков. Но не успела укрепиться власть Советов. Весной 1918 года началась Гражданская война и Военная интервенция, а в Поволжье начался мятеж белочехов.

Гражданская война

В. И. Ленин придавал большое значение событиям на Волге, так как по Волге везли в Республику Советов хлеб, нефть, оружие. Создается ударная группа-«Железная дивизия», которой командовал Гая Дмитриевич Гай. В сентябре 1918 года эта дивизия освободила от врагов Симбирск. Затем был взят курс на Сызрань и Самару.

26 сентября 1918 года дивизия высадила десант у Новодевичья и Климовки и освободила эти села. 3 октября была освобождена Сызрань, а 7 октября — Самара. В боях за село Новодевичье погибло несколько красноармейцев из Железной дивизии Гая. Их похоронили в братской могиле, на ней поставили памятник. При перенесении зоны затопления села перед заполнением Куйбышевского водохранилища поставили новый обелиск в парке возле клуба. Многие жители нашего села воевали на фронтах гражданской войны. Житель села Новодевичья Рачков Петр Васильевич, член партии с 1919 года, был активным участником революционных событий. В апреле 1919 года он был назначен заместителем председателя Новодевиченского волисполкома, а в сентябре этого же года его председателем. Волисполком сосредоточил в себе всю государственную и исполнительную власть.

Операция отряда Каппеля, взятие Новодевичья

После взятия г. Сызрани 11 июня 1918 г. отряд добровольцев Каппеля возвращается в Самару, и оттуда по Волге перебрасывается в Ставрополь и занимает город. Затем проводит операцию по очистке от красноармейцев правого берега Волги. Основные бои происходят при взятии деревни Климовка и села Новодевичья. Они подробно описаны в воспоминаниях В.О Вырыпаева [www.rusk.ru/vst.php?idar=321722#s13 Бои за Новодевичье]

Крестьянское Чапанное восстание

Переход Советской власти к политике военного коммунизма и начало продразвёрстки привели к массовым крестьянским выступлениям.
5 марта 1919 года в селе Новодевичье вспыхнул крестьянский мятеж под руководством кулака Мотохина, известный под названием «Чапанка» . Вот что о нём рассказывается в документах:

В селе Новодевичье вспыхнул контрреволюционный мятеж. Мятежники разоружили продотряд, арестовали коммунистов и членов волисполкома. Прибывших в Новодевичье для прекращения мятежа мирным путём представителей губисполкома мятежники убили, а трупы бросили в прорубь. Председателя волостной ЧК В. Казимирова после зверского избиения привязали за ноги к саням вниз лицом, притащили на Волгу и, бросив в прорубь, выстрелом в упор убили. Посланный из Сенгилея красноармейский отряд мятежники окружили и обезоружили, а его командира расстреляли. Главари мятежа создали штаб «крестьянской армии», который разослал в окрестные села циркуляры с призывом присоединиться к мятежу, арестовать коммунистов. Одновременно штаб направил организованные им вооруженные банды в ближайшие села Сенгилеевского, Сызранского и Мелекесского уездов, чтобы принудить народ примкнуть к мятежу.

Председатель Симбирского губисполкома М. И. Гимов сообщил по прямому проводу в Сызрань председателю уисполкома Р. Э. Зирину о начавшемся мятеже в селе Новодевичье Сенгилеевского уезда и просил сообщить об этом Самарскому губисполкому. На 100 подводах повстанцы прибыли в село Усолье, там им удалось сколотить большой отряд, вооруженный охотничьими ружьями, винтовками, пиками и т. д. 8 марта они разделились на несколько отрядов и двинулись по трем направлениям: на село Жигули, село Печерское и село Усинское. Для ликвидации мятежа из Сызрани в село Усинское был выслан отряд красноармейцев. Однако он попал в засаду и был разбит. Захваченных в плен 32 человека из отряда мятежники подвергли страшным истязаниям и потом убили. В числе погибших была А. А. Смирницкая, организатор комсомола города Сызрани. Лишь 14 марта удалось ликвидировать мятеж.
В письме Л. Д. Троцкому командующий 4-й армией Восточного фронта М. В. Фрунзе, сообщая о разгроме «чапанов», писал, что движение носило массовый и организованный характер. Целью его ставилось овладение городами Самарой, Сызранью и Ставрополем… Восстание шло под лозунгами: «Да здравствует Советская власть на платформе Октябрьской революции!», «Долой коммунистов и коммуну!». Восставшие были сурово наказаны. Было расстреляно свыше 600 «главарей и кулаков», село Усинское «сожжено совершенно».
Наиболее последовательно и объективно, на сегодняшний момент, события восстания изложены в статье «Чапанная война» В. И. Индирякова, старшего советника юстиции, начальника отдела по реабилитации жертв политических репрессий прокуратуры Самарской области, занимавшегося пересмотром дел участников Чапанной войны.[olga-z-v.livejournal.com/171876.html]

Советский период

В июне 1919 года в селе Новодевичье была создана партийная ячейка. Она развернула политико-массовую работу среди крестьянской бедноты. 19 октября 1919 года докладывали Сенгилеевскому уездному комитету:

В субботу 11 октября на пристани Новодевичья состоялся второй коммунистический субботник, в котором принимало участие 25 человек, из которых 5 человек коммунистов, 11 сочувствующих и 9 беспартийных. В течение 1,5 часа было погружено в баржу 2820 пудов ржи для голодающих Севера. Работа производилась энергично, при образцовом порядке, настроение участников было превосходное. Субботники будут продолжаться регулярно каждую субботу и местная ячейка коммунистов выражает твердую уверенность, что количество участников будет прогрессивно возрастать…

Коммунисты Шалдаев В. П., Калев Е. М., Косоуров И.Ф,, Рачков П. В. и другие в своей работе опирались на помощь комсомольской ячейки.

Комсомольцы

Первые комсомольцы села: В.Коровников, 3.С. Гаврилина, М.А, Булаев, Лебедев, Агуреев, Плеханов, В. Н. Шульгин, братья П. И. и М. И. Косоуровы, В. Г. Усов, секретарь ячейки П. А. Дурнов. Чем только не приходилось им заниматься! Собирали средства в фонд голодающих в 1921 году, привлекали к учёбе в ликбезе женщин, проводили собрания крестьянок, на которых рассказывали о раскрепощении женщин в деревне. Были открыты изба — читальня и народный клуб, в которых работали различные кружки художественной самодеятельности. Панков Михаил Федорович руководил драматическим кружком, который ставил на сцене по два спектакля в месяц. Купряшов Александр Степанович руководил хором. Теперь охотно шли жители села на огонек в клуб. В селе вместо двухклассной школы была организована школа крестьянской молодежи с обязательным семилетним обучением. Первым её директором был Александр Лаврентьевич Максимов. 1 декабря 1928 года начались занятия. Сколько было радости у молодежи! Пришли учиться те, кто активно строил новую жизнь: Крайновы Софья и Зинаида, Моисеева Екатерина, Кирин Николай, Шалдаев Александр, Комлева Антонина, Шилина Клавдия. Впоследствии Кирин стал хирургом, Моисеева (Коконина) Екатерина Семеновна — учительницей, директором Мазинской семилетней школы, Зинаида Петровна Крайнова и Клавдия Ивановна Шилина стали агрономами, Софья Петровна Крайнова — партийным работником — в селе появилась своя народная интеллигенция.

Коллективизация

В 1928 году впервые по улицам села проехал трактор «Фордзон». Вел его Петр Борисович Григорьев. Удивленные люди сбежались на базарную площадь. Не верилось мужикам, что эта машина может заменить сразу несколько лошадей. Трактор ощупывали, горячо и долго спорили. Партия и Советское правительство предложили крестьянам объединиться в колхозы и пахать трактором не мелкие полоски земли, а большие площади. Трудно было отказаться от единоличной жизни, хотя и понимали крестьяне, что тяжелее землю обрабатывать по прежнему. В клубе до поздней ночи проходили собрания. Секретарь партячейки Лаптев убедительно разъяснял преимущества колхозной жизни. Первыми подали заявление в колхоз И. Ф. Шкирев, Н. В. Суханов, М. И. Шляпин, С. П. Сапожников, С. П. Макаров, В. Ф. Демидов и некоторые другие.
Так, в апреле 1929 года образовался колхоз «Новый сев». Председателем его был А. Т. Сенькин. С большим желанием работали колхозники на полях. Но трудностей было много. На 102 хозяйства приходилось только около 30 лошадей, 1 косилка, сохи, серпы и косы. Не хватало рабочих рук, а ребятишек — едоков было много в каждой семье. Но все же первый урожай был убран вовремя и полностью.
Над телегами с зерном укрепили красные полотнища: «Хлеб — родному народу!», «Здравствуй, колхозный урожай!». Середняки потянулись в колхоз. В ленинские дни 1930 года в селе организовался второй колхоз «Ленинский призыв», председателем которого стал двадцатипятитысячник Уралов. В этом же году в село пришел ещё один трактор. А в 1931 году село сгорело (это был уже третий пожар после пожаров в 1894 и 1913 гг.) Более 700 дворов сгорело. Поэтому решено было два колхоза соединить в один, в название его было взято по одному слову от прежних и колхоз стал называться «Ленинский сев». Уже в 1934 году колхоз добился значительных успехов, планы выполнял регулярно, славился именами своих ударников труда.

Великая Отечественная война

Добровольцы

Многие односельчане ушли на фронт добровольцами. Вот их фамилии: Кривов Николай С., Суркин Михаил Семёнович, Усов А. В., Елисеев Ф. И., Калялин В. М., Гусев Анатолий Дмитриевич, Телепегин Петр Иванович, Маев Николай Васильевич, Черников Юрий А., Савинов Владимир Алексеевич, Давыдов Евгений Степанович, Лужилкин Виктор Степанович, Колесников Петр Иванович, Андреева (Дружкова) Анна Федоровна [plus.google.com/u/0/photos/110708589645028914627/albums/5789040696373454929/5789064558265961634?pid=5789064558265961634&oid=110708589645028914627]

Кирюшов Евгений Иванович в 14 лет сумел добровольцем попасть на фронт, хотел мстить за брата, погибшего в 1942 году под Сталинградом. В Новодевиченский военкомат поступило заявление:

"Мне 14 лет, но я очень Вас прошу послать меня на защиту нашей страны и зачислить меня в разведку. Я обещаю бить врага до последней капли крови. Мать согласна".

В 1943г был ранен, госпитализирован и на этом фронтовая биография закончилась. Указом от 9 мая 1945 года рядовой Кирюшов Евгений Иванович награждён медалью «За победу над Германией»
В газете «Колхозный путь» N 50 от 23 июня 1941 года напечатано письмо учителя математики Новодевиченской средней школы Суркина Михаила Семёновича:

«Иду добровольцем»: «Германская военщина посмела нарушить неприкосновенность советских рубежей и напасть на наш советский многомиллионный народ с войной. Фашисты мечтают иметь под своей пятой Советскую землю. Но этому не быть! Весь народ нашей Родины социализма и эта сила сокрушит любого врага, сотрет в порошок любые фашистские полчища! Я изъявляю желание встать добровольцем в ряды РККА и не щадя собственной жизни защищать знамя с именем тов. Сталина.»

Трудовой фронт

Десятки и сотни мужчин ушли на фронт. На полях работали женщины, старики и дети. Вот ещё одно письмо: «Все на уборку урожая!» (газета «Колхозный путь» за 7 августа 1941 г N 63).:

«Мы — учителя школы села Новодевичья в своё каникулярное время помогаем колхозу „Ленинский сев“ в уборке обильного урожая. Вот уже несколько дней мы жнем рожь. Нам приятно сознавать, что наш труд в колхозе облегчает Красной Армии её борьбу с коварным и злобным врагом (учителя Иванова Ольга Ивановна. Борисова Надежда Степановна, Козлова Мария Дмитриевна, Никонова Анна Григорьевна, Купряшова Мария Ивановна).»

Ученики собирали колоски на полях. В фонд обороны жители Новодевиченского района только в августе 1941 года отчислили деньгами 8645 рублей, 10 голов быков, 72 головы овец, 1 свинью, 10 центнеров мяса. 5 гусей, 5 центнеров хлеба, 430 яиц. Собирались и отсылались в армию посылки с теплыми вещами. Так, 20 ноября Новодевиченской средней школой было приобретено на собранные 810 рублей теплых вещей: пятеро ватных брюк, 5 фуфаек, 2 пары валенок, 8 кг шерсти, 8 шапок-ушанок, 4 пары носков, 6 пар перчаток.

В этой же газете за 1 января 1942 года напечатана заметка ученицы 8-а класса Герасимовой «Учителя и учащиеся — бойцам» о посылке новогодних подарков бойцам Красной Армии, в которой говорится  :

«Коллектив учителей и учащихся послал фронтовикам несколько пар носков, варежек, теплое белье, 3 суконных одеяла, носовые платки, печенье, махорку и т. д. Учительница Карцева Лидия Федоровна послала бойцам новое байковое одеяло, 2 пары носков, пачку мыла, Иванова О. И. — 2 наволочки, полотенце и 30 рублей деньгами, Анискина Т. С. послала полотенце и 30 рублей деньгами.»

К празднику 1 мая 1942 года трудящиеся района послали в подарок бойцам 108 пар носков, 156 носовых платков, 46 полотенец, 345 рубах, 62 куска мыла, 14 кг масла, 9 кг меда, 10 кг мяса. Учительницы Новодевиченской средней школы тт. Вишнякова П. II. и Борисова Н. С. сдали в районную сберкассу облигации государственного займа на сумму 1490 рублей для зачисления в фонд обороны. Первыми донорами района стали Мерзликина, Рябинина, Малышкина, Фитюнина, Белякова, Дружинина. В наше село эвакуировались многие семьи из западных областей страны. Всем им предоставлялась работа и жилье на подселение.

Память

Четверо жителей села Новодевичье в период Великой Отечественной войны за выдающиеся боевые заслуги удостоились звания «Герой Советского Союза»:
Будылин Николй Васильевич,
Суханов Михаил Андреевич,
Корягин Петр Корнилович,
Колесников Василий Григорьевич.

Их боевые заслуги описаны в книге «Подвиг во имя Родины».
Наши отцы, братья и мужья храбро сражались за свободу и независимость нашей страны. Многие из них не вернулись с фронта, отдав самое дорогое — свою жизнь. Их имена — на обелиске в парке у Дома культуры, куда с 1965 года каждый год в День Победы 9 мая приносят цветы и венки жители села. Вспомним имена некоторых из них:

• Никонов Галий Васильевич (1921—1944). Его именем названа пионерская дружина Новодевиченской средней школы. Он выпускник Новодевиченской школы, отличник. Закончив Пензенское артиллерийское училище, стал командиром. Воевал под Москвой, под Сталинградом, освобождал Крым, дошел до границы. Это был прекрасный, скромный человек. Он отличился в боях, имел Орден Красной Звезды, орден Отечественной войны, медаль «За оборону Москвы» и медаль «За оборону Сталинграда». Погиб он в Польше и похоронен в городе Лежайск.
• Волков Константин Александрович (1921—1942). После окончания школы 18-летний юноша ушел на фронт. Воевал на Калининском фронте. В письмах просил мать Евдокию Степановну не беспокоиться о нём. На одной из открыток, датированной 21 октября 1942 года, он пишет о том, что они — гвардейцы, видят следы преступлений гитлеровцев. В каждом письме — любовь к Родине. Погиб Костя 28 ноября 1942 года под Великими Луками.
• Акифьев Александр Михайлович, 1915 г. рождения. Красноармеец. Погиб в январе 1942 года. Похоронен под Ржевом Тверской области.
• Гурьянов Андрей Иванович, 1902 г. рождения. Сержант. Погиб 26.11.1941. Похоронен на территории Тульской области.
• Лужилкин Виктор Степанович, 1923 г. рождения. Красноармеец. Умер от ран 25.06.1942. Похоронен в Рыбинске.
• Макаров Александр Петрович.
• Маев Михаил Васильевич, 1918 г. рождения. Красноармеец. Погиб в августе 1941 года. Похоронен на территории Тверской области.
• Напалков Павел Иванович, 1921 г. рождения. Лейтенант. Погиб 05.11.1942. Похоронен на хуторе Красном Ростовской области.
• Усов Геннадий Григорьевич, 1919 г. рождения. Мл. лейтенант. Погиб 24.03.1945. Похоронен в Калининграде.
• Савинов Николай Георгиевич, 1923 г. рождения. Мл. сержант. Погиб 24.05.1943. Похоронен в деревне Медужка Поддорского района Новгородской области.
• Серебряков Анатолий Петрович, 1923 г. рождения. Мл. лейтенант. Погиб 27.03.1944. Похоронен в деревне Кироешты, Молдова.
• Суханов Михаил Васильевич, 1921 г. рождения. Гв. лейтенант. Погиб 23.12.1942. Похоронен в селе Яшкуль, Калмыкия.
• Щербаков Григорий Иванович, 1923 г. рождения. Мл. лейтенант. Погиб 27.04.1944. Похоронен в селе Дроздня Ковельского района Волынской области.

Назовем имена Крайневой Татьяны, Аблапохина Николая, Щербакова Григория, Щербакова Алексея, Смыслова Алексея, — тех, кто не вернулся в родное село. А некоторые из тех, кто и вернулся — не дожили до старости, так как стали инвалидами Великой Отечественной войны, Купряшов Анатолий Николаевич (1921—1952). Это был очень способный юноша, он мог бы быть большим ученым. Но началась война, и он из института ушел на фронт. Служил в войсках и после войны, имел звание старшего лейтенанта. Перенес тяжелую операцию в Ленинграде и умер от болезни в возрасте 31 год.

Во многих сражениях участвовали новодевиченцы: майор Чернов Владимир Петрович — под Москвой. В обороне Ленинграда участвовали Лужилкин Виктор Степанович, Коршунов Н., Колесников А. С, Пронин Т. М; капитан десантных войск Петрихин И. Д., старшина Репашин Юрий А., старший сержант войск ПВО Дубовов В. Н., под Сталинградом воевали младший лейтенант Щербаков А. Н., сержант Ступалев М. А., там же погибли летчик Кирюшов Л. И. и сержант — артиллерист Сусляев О. С. От Сталинграда до Берлина дошли старшина — артиллерист Лукин И. В., старший лейтенант Ручкин Степан А., старшина Суханов В. Н. и другие. В битве на Курской дуге участвовали сержант Поляков Г. А., связист старшина Крохин М. Р, артиллерист Уваров Иван Васильевич, Куличкин Анатолий Николаевич В боях на Днепре сражался старшина Маркелов Владимир Иванович, под Смоленском политрук Козлов Василий Григорьевич, связист Чекулаев Николай Иванович, на Мурманском направлении Мазанов А. И., автоматчик Сорокин Ф. С, ефрейтор — связист Апаров Aлександр Петрович (под Старой Руссой он был тяжело ранен). В танковой атаке под Варшавой был тяжело ранен командир танка младший лейтенант Кирюшов Павел В.
Маев Николай Васильевич, закончил Красноглинское военное училище, Был назначен командиром разведроты, после боев на Курксой дуге был награждён орденом Красной Звезды и орденом Отечественной войны. Был тяжело ранен, закончил войну в звании ст. лейтенанта.

На Витебско-Полоцком направлении воевал Серов Николай Александрович, под Харьковом — Колесников И. С. На счету у снайпера старшего сержанта Шульгина Константина Николаевича было за короткое время записано 49 убитых врагов. За боевую службу он был награждён Орденом Красной Звезды. Храбро сражались за Родину и другие жители села : Савосин Иван Яковлевич, Напалков И. С, Стульцов И. П., Агуреев Степан Николаевич, Акифьев Иван Михайлович, Гвоздков Александр Иванович, Горячев П. Г., Демин В. С., Борисов Николай Иосифович, Фадеев Николай Иванович, Зотов Иван Андреевич, Рахманов Е. Н., Казятин Иван Mатвеевич, Суханов Алексей Васильевич, Суханов Александр Михайлович, Аблапохин Алексей Петрович., Чешихин Иван Максимович, Будылин Федор Тихонович, Гордеев Михаил Иванович, Колесников П. И., Кирков Александр Егорович, Демидов В. Ф., Козлов А. Б., Николаев В. И., Гурьев Николай Семенович, Казанцев Григорий Пименович, Маркочев Константин Михайлович, Маркочев Александр Михайлович, Муратов Фёдор Васильевич, Муратов Александр Михайлович — награждён орденом Славы III-ей степени, Муратов Николай Михайлович — награждён орденом отечественной войны II-ой степени; Тальнов Александр Павлович, Шестерин Анатолий Михайлович, Скворцов Михаил Н., Ефремов Федор Петрович, (был тяжело ранен на Ленинградском фронте под Волховом в 1942 году), Токарев Пётр Иванович, награждённый орденом Красной Звезды, Лиштаков Фёдор Е., Тюрин Иван Александрович, Шевырев Михаил Н., Шляндин Пётр Иванович, Беляев Иван Степанович, Смыслов Семен Михайлович, Загорский Иван Максимович, Дружинин П. Н., Демин В. С., Никитин Николай Иванович…

Женщины — участницы Великой Отечественной войны: Ваганова A. T, Серова П. С, Аристова Е. А., Смирнова А. И., Андреева А. Ф., Бортникова М. Я., Рачкова Ксения Петровна, Дементьева М. К., Суханова А. М., Крайнова Антонина Петровна., Ефремова Е. T, Курносенкова Клавдия Дмитриевна, Куделькина Валентина Семеновна, Муратова Вера Ивановна и многие другие.
Вот несколько строчек о них:

• Дементьева Мария Корнеевна (с 1919 года рождения). С 1941 года и по 9 мая 1945 года воевала в действующей армии. Была и разведчицей и телефонисткой в зенитной артиллерии на 2-м Украинском фронте. Участвовала в освобождении Румынии и Чехословакии, награждена медалями. После войны работала в нашем колхозе. Много у Марии Корнеевны почетных грамот за труд, есть медаль «За трудовую доблесть», Орден Октябрьской Революции.
• Серова Пелагея Степановна была с 1942 по 1945 годы на Дальнем Востоке, имеет медаль «За трудовую доблесть», значок «Ударник 9-й пятилетки», медаль «Ветеран труда».

• Курносенкова Клавдия Дмитриевна (1922—1999). В январе 1943 года ушла добровольцем на фронт. Воевала в ПВО на Кольском полуострове. Стрелять пришлось не только по самолетам, но и по танкам и морской пехоте противника, за что была награждена Орденом Красной звезды и медалью «За отвагу». После капитуляции Германии часть доукомплектовали и направили на войну с Японией. Здесь пришлось встретиться с японскими камикадзе. Это, по её словам, было самое страшное в войне. Клавдия Дмитриевна награждена также медалями «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией», «За победу над Японией» и в 1985 году Орденом Отечественной войны первой степени. Два её родных брата, раньше сестры ушли воевать. Родились они в Новодевичье и призывались из Новодевичья. Старший брат, Безроднов Поликарп Дмитриевич (1914—1941), был кавалеристом. Пропал без вести под Москвой. За его плечами были участие в боях у озера Хасан, в боях на Халхин-Голе и Карельская компания. Единственное, что от него осталось — запись на обелиске погибшим в Великой Отечественной Войне, стоящем в центре села Новодевичье. Средний брат, Безроднов Петр Дмитриевич (1917—1986), был активным комсомольцем. Его назначили председателем артели «Труженик» в с. Новодевичье. В должности командира батареи старший лейтенант Безроднов П. Д. попал на Курскую битву. После тяжелого ранения и года госпиталей он был комиссован по инвалидности. Жил и работал в городе Сызрани.

Около 300 человек вернулись с фронта в село Новодевичье. Скромно живут бывшие воины и мы мало ещё знаем об их ратных и трудовых подвигах. Среди них такие, как Птицын Григорий Васильевич (1902 года рождения). С 1942 года он на фронте под Сталинградом. Там был ранен, ему ампутировали палец на левой руке. После выздоровления — снова фронт. Орел, Днепр, Киев, Варшава, Прага. Он имеет награды : Орден Красной Звезды, Орден Славы, медаль «За отвагу», медаль «За освобождение Праги», медаль «За боевые заслуги» Трудился до самой старости в родном селе. Вагин Александр Михайлович (1920 года рождения). Служил с 1940 года в Москве, а с января 1942 года — на фронте. Был под Ельцом, на Курской дуге, освобождал Чернигов, Сумы, Житомир, Луцк, Ковель. Под городом Луцком 6 раз ходил в разведку, был ранен. После излечения в госпитале (г. Киев) — снова фронт. Войну закончил в Чехословакии, Имеет Орден Славы, много медалей. А трудовой стаж Александра Михайловича — сорок лет, за что имеет почетные грамоты, заносился на Доску почета.

Среди тех, кто прожил большую интересную жизнь — Вагин Василий Степанович (родился в 1901 году). Он участник гражданской и Великой Отечественной войн. Воевал на Юго-Западном фронте против белополяков в 1920 году, брал Киев, Бердичев, г. Белую Церковь. Был ранен, после излечения вернулся домой. С 1926 и до 1941 года работал учителем Новодевиченской школы. В самом начале Великой Отечественной войны ущел на фронт. Был под Москвой дважды ранен. Второе ранение было тяжелым: перелом костей левой руки. Шесть с половиной месяцев лежал в госпитале в г. Мичуринске. Рука зажила, но последний осколок вышел из неё только в 1964 году. Освобождал Тамань, Симферополь, Севастополь, Херсон, Одессу, Смоленск, Минск. Побывал и за границей, штурмовал Берлин. Есть медали «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина». А после войны — снова в родной школе. Ветеран двух войн и труда Василий Степанович Вагин часто бывал в школе, беседовал с учащимися, его советами пользовались учителя.

• Просвирнин Всеволод Дмитриевич (родился в 1921 году). Служить в Красной Армии стал ещё до войны в 1940 году в стрелковом полку в Полтаве. Когда была битва за Москву — он участвует в ней, «Трудно было, — вспоминает воин, — иногда и минометы таскали на себе. Три бойца тащили весь миномёт. Один нес плиту, другой ствол, третий — треногу, четвёртый нес мины (по 3 кг 300 г каждая) в лоточках. Наступила зима, негде было согреться, дремали в сугробах». В боях под Нарофоминском Всеволод Дмитриевич был тяжело ранен. Снаряд угодил в плиту миномета и разорвал её. Два бойца были сразу убиты, наводчику Дубровину оторвало пальцы руки, а у Всеволода Дмитриевича была перебита левая нога, правая в четырёх местах ранена, ранены обе руки. «Только 12 дырок», — сказал хирург, делавший операцию. Затем госпиталь в Москве, в Горьком, в Соликамске. Только на шестом месяце он стал вставать. После войны вернулся воин в родное село, работал в Новодевиченской школе. Он имеет Орден Славы III степени, медаль «За оборону Москвы».

• Гаврилин Алексей Леонтьевич (родился 11 (24) февраля 1916 года). В 1941 году окончил физмат Куйбышевского педагогического института. С августа 1941 года он обучался в Пензенском артиллерийском училище, затем направлен на Калининский фронт. В 1942 году ранен в левую руку и левую ногу осколками мины. После излечения освобождал Ржев, Витебск, был на Курской дуге. В феврале 1944 года снова ранен, на этот раз в голову, но вылечился и воевал на 3-м Белорусском фронте (Орша, Минск, Литва). В октябре 1944 снова ранен, а затем ещё успел повоевать в Восточной Пруссии — штурмовал крепость Кенигсберг. Алексей Леонтьевич награждён двумя Орденами Отечественной войны II-й степени, Орденом Красной Звезды и несколькими медалей. С 1946 года и до ухода на пенсию работал учителем математики в Новодевиченской средней школе.
• Кархалёв Александр Алексеевич (родился в 1916 году). В армии был с 1939 года, участник Финской войны а на фронте с 23 июня 1941 года. Воевал под Гродно, Жлобином, Гомелем, под Сталинградом, Ростовом-на-Дону, на Курской дуге, освобождал Ригу и Вильнюс. Был несколько раз ранен, особенно тяжело в ноябре 1944 года под Калининградом. После демобилизации работал в Новодевиченской средней школе. Александр Алексеевич имеет несколько наград: Орден Красной Звезды, медаль «За оборону Сталинграда».
• Дудко Иван Павлович. В 1940 году призван на Черноморский флот, служил на подводной лодке рулевым — сигнальщиком. Участвовал в обороне Одессы, Севастополя, затем воевал на Кавказе, подвозил боеприпасы на корабле «Волга» в Тамань. Затем воевал в морской пехоте. А дослуживал Иван Павлович в Дунайской флотилии до конца войны. Освобождал Будапешт, Вену. После войны жил в Белоруссии, а с 1953 года живёт в Новодевичье, работал в МТС, в сельхозтехнике. Он имеет боевые награды, был ранен и контужен. За добросовестный труд также отмечен наградами.

Много можно было бы рассказать об уважаемых людях села Новодевичье. Они добросовестно и самоотверженно трудились, вносили свой вклад в создание новой жизни на селе.

Вот, например:

• Рачков Иван Петрович. В 1940 году был зачислен в Казанское военное пехотное училище, затем был переведен в Балашевское военное училище. В 1941 году это училище перевели в город Сызрань и реорганизовали в танковое. Окончив это училище, Иван Петрович стал служить командиром взвода, а потом командиром роты этого училища. А демобилизовался из армии по болезни. Затем секретарь райкома КПСС, заведующий районо, директор Новодевиченской средней школы, председатель Новодевиченского сельского Совета — таков жизненный путь Ивана Петровича.
• Родин Петр Иванович родился в 1905 году в селе Новодевичье в семье крестьянина -бедняка. В Великой Отечественной войне принял участие с первых её дней, был тяжело ранен. В августе 1942 года вернулся домой. Стал работать в райкоме партии, а в 1947 году работал секретарем парторганизации совхоза «Новодевиченский», затем 5 лет был его директором. С 1956 года по ноябрь 1966 года работал председателем сельского Совета в Новодевичье. На всех участках работы он отличался чувством ответственности за порученное дело, трудолюбием, высокой требовательностью к себе. Награждён Орденом Красной Звезды и медалями.
• Живёт больше двадцати лет в нашем селе Заслуженный учитель школы РСФСР Анисимов Сергей Алексеевич. Много сил и своих знаний он отдает делу воспитания детей. Сам он очень любит музыку и старается привить любовь к музыке школьникам. А сколько бесед провел он за свою долгую работу в школе и в детском доме, в том числе и на темы воспитания хороших человеческих черт характера. Он пользуется большой любовью и уважением учащихся и воспитанников. О его судьбе и жизненном пути рассказал в своей повести «Озарение» наш земляк, автор романа «Чапанка» — Николай Валентинович Будылин.
• Не была на фронте, но прошла славный трудовой путь Курникова Мария Андреевна. После окончания Новодевиченской средней школы работала пионервожатой, преподавала в вечерней школе, была заведующей клубом, председателем сельпо в селе Маза, работала в райкоме партии, председателем сельского Совета в Подвалье, Кузькине, затем председателем сельпо в Новодевичье. Везде она работала добросовестно. Имеет много почетных грамот. Была Мария Андреевна делегатом на партийных конференциях, депутатом сельского и районного Советов. В 1965 году награждена орденом Ленина, а в 1976 году — медалью «Ветеран труда» и значком «Отличник советской потребительской кооперации».
• Андреев Владимир Дмитриевич (1894 −1984) — воевал в Первую мировую войну на Юго-Западном фронте, с 1918 по 1922 г.г. — в Красной Армии — ротный фельдшер, затем начальник дивизионного перевязочного отряда. С 1936 был бессменным руководителем Новодевиченской противомалярийной станции, организовал борьбу с массовым заболеванием малярии на средней Волге (в 1935 году было зафиксировано более 3000 заболеваний по Новодевиченскому району) и добился ликвидации этого заболевания у населения района к концу 50-х годов. В 1955 году награждён знаком «Отличник здравоохранения». Награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг».

Хорошо потрудились многие жители нашего села. Дожили они до пенсии. Тут бы и отдохнуть от труда. Но не могут они сидеть без работы. Продолжают трудиться на радость людям медицинские работники Токарева Валентина Павловна и Филатова М. В., Суханова А. М., Купряшова Е. А. В Новодевиченском сельском Совете работают ветераны труда Коновалова А. Ф. и Логинова Клавдия Николаевна, в магазинах села — Аблапохина Вера Ивановна и Чижова Анастасия Ивановна, в РТО- Крохина В. Ф., в швейном цехе N 6 — Гордеева Анастасия Павловна, Родионов В. Я., Купряшов Н. М., Трифонова А. С, Свистунова П. Н. и многие другие.

Строительство Куйбышевской ГЭС и перенос части села из зоны затопления

21 августа 1950 года было принято Постановление Совета Министров СССР о строительстве Куйбышевской ГЭС.
Этапы строительства:

• 1950 год — год организации строительства и начала освоения территории стройплощадки.
• 30 октября 1955 года — перекрытие Волги.
• 16 ноября 1955 года началось заполнение Куйбышевского водохранилища и продолжалось намывание земляной плотины.
• 29 декабря 1955 года первый агрегат КуГЭС был включен в сеть в 18 часов.
• 10 августа 1958 года состоялась церемония торжественного пуска ГЭС. На торжествах в Ставрополе присутствовали руководители КПСС и Советского правительства во главе с Н. С. Хрущевым.

Строительство ГЭС стало переломным моментом в истории села. Плотина подняла уровень воды на 26 метров. Вместе с частью села Новодевичья были затоплены 270 населенных пунктов, сенокосы, пастбища. С изменением экологических условий особенно остро встала проблема рыбоводства, так как были нарушены пути миграции промысловых рыб — осетровых, лососевых, угря.
Ложе и берега водохранилища начали формироваться только после затопления. Их подготовленность была явно недостаточна. разрушение берегов будет продолжаться в течение всего существования водохранилища, тем более в Куйбышевском море геологические условия благоприятствуют разрушению.
Для переселения жителей Новодевичья и некоторых соседних населенных пунктов из зоны затопления на юго-западе села были спланированы новые жилые кварталы (район Новостройка). Дома строились строго по плану, участки в Новостройке нарезались по 12 соток, против 6 соток в старой части села. Улицы были основательно озеленены и содержались в образцовом порядке.

Новодевичье 60-х годов ХХ века

В Краеведческих записках Куйбышевского областного музея краеведения, изданных Куйбышевским книжным издательством в 1971 году, оставлено для истории описание села Новодевичья 1960-х годов, сделанное Фоминым Василием Ивановичем:

По данным на 1962 год, в Новодевичье имелось 987 частных домов, 42 коммунальных дома. Административно-хозяйственных и кооперативных зданий — 60, складских помещений — 10. В южной части села расположен лесопильный завод, далее на юго-запад довольно большую площадь занимает колхозная ферма, состоящая из 10 животноводческих помещений, конторы, хлебного амбара, кузницы. За фермой находится бойня, ветлечебница, кирпичный завод промкомбината, выпускающий более миллиона кирпича в год. Напротив кирпичного завода размещена в тенистой зелени кленов больница, на территории которой имеется 15 зданий, в том числе палаты для больных и квартиры для врачей. Перед больницей большая площадь, на противоположной стороне — аптека. За больницей, к западу, расположен квартал нового села. Далее идет стадион. За ним склад горючего, территория Маслозавода, мастерские Новодевиченского мех.лесхоза. Западнее — новая типовая РТС, на территории которой находятся хорошо оснащенные ремонтные цеха и мастерские, гаражи, склад горючего и прочее. Недалеко разместилась метеорологическая станция. В западной части села между улицами Колхозной и Ленинградской расположен механизированный хлебозавод. В северной части большая территория занята Промкомбинатом местпрома с лесопильным заводом, мебельным, валяльным, станочным, сушильным цехами. Восточнее лесозавода заложен довольно значительный по территории парк культуры и отдыха им. Ленинского комсомола с летним кинотеатром. Рядом с парком находится средняя школа, в ней зимний спортзал, мастерская, а вокруг сад, стадион. Само здание школы двухэтажное, большое и красивое, перед ним на кирпичном пьедестале скульптура Ленина. Южнее школы — новый центр села с двухэтажным Дворцом культуры, окруженным большими административными зданиями. Западнее центра по улице Ленинградской расположен Дом пионеров, детские ясли, детский сад. Юго-восточнее центра — территория мельницы, а напротив — столовая. По Советской улице размещаются коммунальная баня, пожарное депо, лесхоз. Прямые и чистые улицы засажены молодыми зелеными деревьями. Разрослись и благоухают сады. Водный путь в летнее время удобно связывает Новодевичье со многими городами и селами страны. Здесь имеется новый аэропорт, с которого воздушное сообщение связывает в зимнее время село с областным центром.

300-летие Новодевичья

К 300 летней годовщине села в 1984 году учителем истории Новодевиченской средней школы Кабановой Антониной Никитичной были обобщены архивные документы, публикации, «Краткая история села Новодевичья», написанная Фоминым Василием Ивановичем, собран фактический материал и подготовлен доклад, опубликованный в районной газете «Коммунист», и ставший основой для данной статьи. В заключительной его части дается описание села 1984 года:

Изменилось наше село. Изменился его внешний облик. Стали богато жить колхозники и рабочие. У всех телевизоры, радиоприемники, мотоциклы. В селе на 1 января 1984 года насчитывалось 906 радиоточек, 254 домашних телефона. Жители села выписывают 1479 газет, 900 журналов, 50 семей имеют личные автомобили. Многие отстроили добротные дома. Есть у нас самобытные мастера, которые украшают свои дома художественной резьбой, придают им нарядный вид (Антипов А. П., Шугуров Я. Е., Будылин Ф. Т. и другие). У каждого дома — палисадники или сады. Асфальтируются улицы. А в перспективе — новый водопровод, жилые дома, набережная у пристани. В шестидесятые и семидесятые годы построены дом культуры и библиотека, здание почты, средней школы, магазины, а в 1980 году начала действовать участковая больница. Из села до райцентра построена асфальтированная автомобильная дорога. Открыто постоянное автобусное сообщение с райцентром Шигоны и городом Сызранью.

В 2005 году началась газификация села. В 2009 году заканчивается строительство нового современного здания школы.

Культура и спорт

Спортивная жизнь села

Новодевиченская средняя общеобразовательная школа имеет современный спортивный зал. В нём могут заниматься не только школьники, но и сельские спортсмены. В сельском поселении Новодевичье есть штатный инструктор по спорту — Шляпин Виктор Иванович. Команда спортсменов-городошников Новодевичья, где Шляпин В. И. играющий тренер, с 2000 года представляет Шигонский район на областных соревнованиях по городкам. В 2009 году команда в составе: Евгения Мохнаткина, Сергея Мохнаткина, Виктора Шляпина и Андрея Гладкова в седьмой раз заняла первое место по Самарской области.
В 2009 году чемпионом Самарской области стала Новодевиченская команда по русским шашкам в составе Виктора Яковлева, Валентина Смирнова, Владимира Ерошина и Марии Кузнецовой. Команда выступала за Шигонский район на 18-й областной спартакиаде ФОСК «Урожай» и заняла первое место среди районов области.

• Gorodki-zvezda.jpg

  Городошная фигура «Звезда»
• Russian checkers.png

  Начальная позиция игры в русские шашки

Народный театр

10 июля 1969 года драматическому коллективу Новодевиченского Дома культуры Шигонского района присвоено звание Народного театра. Сезон 1971 года Новодевиченский народный театр открыл премьерой спектакля «Барабанщица» по пьесе А. Салынского. Премьеру спектакля наряду со зрителями принимала просмотровая комиссия во главе с заведующим районным отделом культуры А. А. Аралиным. Постановка получила от комиссии высокую оценку «отлично». В спектакле участвовали два поколения самодеятельных артистов — ветераны сцены и только начинающая свою деятельность молодёжь В роли «интеллигентного жильца» прекрасно выступил профессиональный артист Андрей Моисеевич Рачковский. Роль матери Фёдора исполнила Анна Павловна Денисова, стоявшая у колыбели народного театра.

Из молодого поколения следует отметить Светлану Житникову, исполнявшую главную роль — Нилы Снежко. Роль Фёдора исполнял Валерий Майстренко. Остальные исполнители: Татьяна Заронова, Тамара Лакшина, Мария Ревина, Валентина Суханова, Вячеслав Вершинников, Татьяна Николаева, Геннадий Сайманов, Сергей Зайцев, Наташа Фомичёва, Татьяна Фоменко — все играли с с подъемом и тепло принимались зрителями. Душой коллектива, создателем спектакля был режиссёр народного театра Вячеслав Тюменев. Хорошо оформил постановку художник Вячеслав Вершинников. Его декорации четки, строги и в то же время хорошо отображают идею спектакля.

См. также

• История села Новодевичье
• Фомин Василий Иванович

Литература

• Новодевичье // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Фомин В. И. Новодевичье // Краеведческие записки. Выпуск 2. Куйб. кн. изд., 1971. С. 29 — 49.
• Очерки истории Самарского края с древнейших времен до начала ХХ века // Самарская летопись. В 2 кн. Самара, 1995.
• Самарское Поволжье с древности до конца XIX в. Сборник документов и материалов. Самара, 2000.
• Барашков В. Ф., Дубман Э. Л., Смирнов Ю. Н. Самарская топонимика. Самара, 1995.
• История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. XVI-первая половина XIX вв. М., 2000.
• Революция 1905—1907 гг. в г. Самаре и Самарской губернии: документы и материалы. — Куйбышев, 1955. — С. 276—283.
• Крестьянские восстания // Самарская летопись в 3-х кн. Самара, 1997, Кн.3 Стр.64-72
• Артамонова Л. М. Начало школьного образования и научных исследований в Усольской вотчине в конце XVIII — первой половине XIX вв. // Самарский земский сборник. Вып. 3. Самара, 1996.
• Кабанова Антонина Никитична. К 300 летию села «Новодевичье» // «Славное село Новодевичье» — Серия статей в районной газете «Коммунист», № 37, 38, 40, 41, 42, 43, 44, 45. Шигоны, апрель 1984 г.
• Российская история для тольяттинцев" под редакцией С. Н. Брежневой, А. Н. Мунина, В. П. Овсянникова, О. Н. Аристова — Тольятти, Изд-во ПТИС МГУС, 2001. — 292 с.
• Крестьянское движение в Симбирской губернии в период революции 1905—1907 гг. изд. Ульяновская правда 1955.
• Будылин Николай Валентинович, Чапанка, роман. Сызрань, 1995 г.[www.lib.syzran.ru/ukazatel/ukazatel_bud.htm]
• Солженицын А.И. Дроженька, поэма. Изд. Вагриус, 2004. С. 5-210 [www.monomax.sis.net.ru/main/view/article/803]
• Книга памяти Самарская область в 19 томах. Тип. Изд. «Самарский дом печати», 1994. Том 14, стр 368

Ссылки

• [новодевичье.рф новодевичье.рф — краеведческий сайт села Новодевичье: История, воспоминания, документы, фотографии, поэзия]
• [babylon.wiki-wiki.ru/b/index.php/История_села_Новодевичье История села Новодевичье и Новодевиченского района — Токарева В. П., Муратов М.А]
• [xn--b1aafebr4aib8g9b.xn--p1ai/ocherki-vospominaniya/budylin-n-v-dedushkiny-rasskazy/ К 100-летию Героя Советского Союза Будылина Николая Васильевича, очерк, 1999 год]
• [geoportal.samregion.ru/p?2t2 Подробная современная карта Самарской области (1:20000) // Геопортал Самарской области]
• [www.locman.net/page_4465.htm Новодевичье // Жигули вы, Жигули… // Путеводитель «Ленинград — Астрахань — Ростов-на-Дону»]
• [www.vkonline.ru/toprint/13521.html Ерофеев В. Хозяева Самарской луки. Волжская Коммуна, 05.12.2009 года. Очерк о семье Орловых]
• [www.cofe.ru/blagovest/article.asp?heading=32&article=8650 Защитница Святой Руси (Княгиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская) // Благовест, Самарская православная интернет газета]
• [newciv.relarn.ru/work/2-41/ История Среднего Поволжья]
• [newciv.relarn.ru/work/2-41/library/dubman/part1_1.htm История Среднего Поволжья Глава I.Формирование крупной феодальной собственности]
• [www.vdmst.ru/10-03-2006/3014 Чапанное восстание. // Газета г. Тольятти «Городские ведомости» № 21 (491) от 10 марта 2006 года]
• [olga-z-v.livejournal.com/171876.html Индиряков В.И Чапанная война ]
• [www.sm-k.narod.ru/archives/2009/mar/29/20.html К 90-летию Чапанного мятежа. Газета «Симбирский курьер» 19 Марта 2009 года № 29(3197)]
• [novdevich.ucoz.ru/ Школьный сайт Новодевиченской школы (ГБОУ СОШ с. Новодевичье)]
• [www.tgc5.ru/publications_rus.html?id=15135 Воспоминания о ВОВ Полякова Евгения Ивановича 1925 г.р]
• [www.panoramio.com/user/2670436/tags/%D0%9D%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B4%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87%D1%8C%D0%B5 Фотографии села Новодевичье и окрестностей в Panoramio]
• [wikimapia.org/#lat=53.6065105&lon=48.8384342&z=13&l=1&m=b&search=%D0%9D%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B4%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87%D1%8C%D0%B5 Новодевичье в Викимапии (Wikimapia)]— (Отмечайте на карте новые микротопонимы)
• [www.pogoda-sv.ru/news/269/ Метеорологической станции Новодевичье — 75 лет]

Отрывок, характеризующий Новодевичье (Самарская область)

– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.