Доисторическая Грузия

</td> </td> История Грузии</br> Статья из серии Грузия Символика Герб Грузии • Флаг Грузии</br> Гимн Грузии Государственный строй Конституция • Парламент </br> Административное деление Археология Homo georgicus </br> Кура-Аракская культура  · Триалетская культура Культура Шулавери-Шому Исторические области Грузии Колхида · Эгриси · Иберия · Тао-Кларджети </br> Эгриси-Абхазия · Шида-Картли · Квемо Картли</br>Кахети · Тушети · Хевсурети · Хеви · Мтиулети · Пшави</br>Эрцо-Тианети · Тори · Джавахети · Самцхе · Имерети Земо Сванети · Квемо Сванети · Лечхуми · Рача · Гурия</br>Мегрелия · Аджария</br>Кларджети · Шавшети · Кола · Артаани</br>Тао · Чанети </tr></td> В составе Российской империи Георгиевский трактат</br>Тифлисская губерния · Кутаисская губерния </tr></td> Современная Грузия ЗДФР</br> Первая Республика · Грузинская ССР</br>Независимая Грузия Религии Язычество · Митраизм Грузинская Православная Церковь Духоборы · Иудаизм · Ислам География Столица</br>Колхидская низменность · Реки · Озёра · Национальные парки Тематические статьи Грузины · Этногенез · Культура · Язык · Имя · Фобия · Диаспора · Вопрос Грузинский Портал </table></table> Эпоха палеолита Эпоха палеолита в Грузии (груз. პალეოლითის ეპოქა საქართველოში) (древнекаменный век) — первый исторический период каменного века с начала использования каменных орудий гоминидами (род homo) (около 2,6 млн лет назад) до появления у человека земледелия приблизительно в 10 тысячелетии до н. э.. Выделен в 1865 г. Джоном Леббоком. Палеолит — эпоха существования ископаемого человека, а также ископаемых, ныне вымерших видов животных. Он занимает большую часть (около 99 %) времени существования человечества и совпадает с двумя большими геологическими эпохами кайнозойской эры — плиоценом и плейстоценом. Эпоха палеолита играет важную роль в истории Грузии. На сегодняшний день на территории Грузии обнаружено и изучено более 400 памятников этой эпохи. В Грузии существует 6 районов распространения памятников эпохи палеолита: I. Причерноморская полоса Грузии — 200 памятников II. Бассейн рек Риони — Квирила — 100 памятников; 15 памятников разных разделов ашельской эпохи; мустье — 61 памятник; верхний палеолит и мезолит — 23; пещерные поселения — Джручула, Ортвала-Клде, Сакажиа, Бронзовая пещера и др.; 20 — верхнепалеолитического и мезолитического времени (Сагварджиле, Чахати, Сакажиа, Дзудзуана, Гварджилас-Клде и др.) III. Левобережье реки Куры, в пределах исторической Двалетии— современной Южной Осетии — 60 памятников; многослойные пещерные поселения Кударской и Цонской группы, где также выявлены культурные слои среднеашельского времени IV. Низкогорье правобережья реки Куры в пределах исторической Квемо-Картли V. Джавахетское нагорье — 15 памятников VI. Иоро-Алазанское междуречье — 34 памятника Из-за географического расположения некоторые районы изучены лучше остальных, в частности Причерноморье, Двалетия и Рионо-Квирильское междуречье изучены относительно хорошо, а низкогорье правобережья реки Куры в пределах исторической Квемо-Картли и Джавахетское нагорье изучены недостаточно. Самые ранние памятники Грузии, Яштхва и Бырцх, относящиеся к эпохе раннего Ашеля, расположены на территории Абхазии. В причерноморской зоне находится наибольшее количество памятников палеолита. В ашельских памятниках Причерноморья и Рионо-Квирильского бассейна обнаружено много каменных орудий труда, однако мало ручных рубил. Следовательно, в эпоху Ашеля в Западной Грузии было мало ручных рубил, а в Восточной Грузии их было много. Памятники эпохи раннего палеолита Дманисское поселение Дманисское поселение — город в Грузии. Возник около VI века н. э. С XI в. Дманиси владели арабы, затем турки-сельджуки, изгнанные в 1123 году Давидом IV Строителем. Расцвет города пришёлся на XII—XIII века. После разгрома Тимуром в конце XIV века город пришёл в упадок. К концу XVI века превратился в село, а к середине XVIII века обезлюдел. Раскопки городища производились с 1936 года. Выявлены городские стены, ворота, многочисленные постройки. На территории Дманиси были обнаружены останки первых европейцев — Зезвы и Мзии. Над долеритовыми лавами Дманисского плато обнаружены вулканические пески и озерные отложения мощностью до 2,5 м. В фауне Дманиси эпохи палеолита обнаружены — слоны, носороги, кабалоидные лошади, волки, медведи, рыси, леопарды, олени, косули, ископаемые козлы, первобытные быки и хомяки, и останки крупной пптицы, предположительно из отряда страусовых. Озёрные отложения Дманиси, фаунистические остатки и каменные предметы датируются 0,53 ± 0,20 млн лет до н. э. Наибольшую известность Дманисское поселение получило после обнаружения Homo georgicus, (русск. Человек грузинский), вымершего около 2 миллионов лет назад вида людей. Яштухская стоянка-мастерская Яштухская стоянка-мастерская — группа памятников раннеашельского периода на высоте 80—140 м над уровнем моря, в 2 км от города Сухуми. Яштухская стоянка самый крупный памятник эпохи древнего палеолита Грузии, вся группа, состоящая из 30 памятников, занимает 70 гектаров. Н. 3. Бердзенишвили (ნიკოლოზ ბერძენიშვილი), отмечал, что главными очагами жизни доисторического человека были холмистые предгорья южных (Бзыбско-Кодорских) отрогов Кавказского хребта. Бубас-Клде Бубас-Клде (также Цонская пещера) — пещера эпохи среднего ашеля, на высоте 2150 м, в Джавской области Южной Осетии. На территории пещеры обнаружены растения — сосна (Pinus), ель (Pisea), тсига (Tsyga), бук (Fagus), ольха (Alnua), граб (Betula) и множество спор папоротниковых; животные — ящерицы, летучие мыши, лисицы, волки, пещерные медведи и львы, леопарды, заяц-русак, дикобраз, малоазийский хомяк, кустарниковая полёвка, тушканчик, дикий кабан, благородный олень, косуля, дикий баран, кавказский тур и первобытный зубр. Пернатые — альпийская галка, улар и ягнятник-бородач. Пещерному медведю принадлежит более 90 % всех изученных костей. Известно, что основными орудиями жителей Бубас-Клде были ручные рубила и груборубящие. Археологами также обнаружено много скребуще-режущих предметов, однако другие орудия обнаружены в малом количестве. Кударо I Кударо I пещера эпохи среднего ашеля, на высоте 1580—1600 м, в Джавской области Южной Осетии, крайне близко к Цонской пещере. Обе пещеры относятся к одному историческому периоду. В Кударо I обнаружены останки макаки и единственный в Южной Осетии зуб архантропа. Памятники эпохи среднего палеолита Цопское поселение Цопское поселение — поселение первобытных людей в трещине мраморнообразной известковой горы, в Марнеульском муниципалитете, на высоте 180—200 м уровня реки. В Цопской пещере обнаружены остатки 11 животных — шерстистый носорог, ископаемая лошадь, ископаемый осёл, безоаровый козёл, пищуха и др. В Цопи обнаружено 2800 предметов. Нуклеусы — 99, отщепы — 1848, готовые орудия — 952. Цуцхватский пещерный комплекс Цуцхватский пещерный комплекс — пещерный комплекс, состоящий из 15 пещер, находится возле села Цуцхвати (Ткибульский муниципалитет (ka:ტყიბულის მუნიციპალიტეტი).В 5 пещерах (Бронзовая пещера, Двойной грот, Бизоновая, Медвежья и Верхняя пещеры) обнаружены слои среднепалеолитической эпохи, в в навесе Мзиури — слои верхнепалеолитической эпохи. В Цуцхватском комплексе обнаружены суслики, малоазиатские хомяки, песчанки, дикобразы, волки, шакалы, пещерные медведи, рыси, пещерные львы, лошади, гигантские олени, благородные олени, серны, западнокавказские козлы, первобытные зубры и др. По мнению А. К. Векуа цуцхватский комплекс свидетельствует о не проникновении слонов в Закавказье в плейстоцене, так как следов мамонтового фаунистического комплекса на территории комплекса не обнаружено вовсе. В бронзовой пещере отслеживается эволюция каменной индустрии от раннего до позднего мустье. Самой примечательной пещерой всего комплекса является Верхняя пещера, которая была местом проведения религиозных обрядов мустьерцев. Подношения частей туш убитых зверей, чаще всего пещерных медведей, были распространены в пещерах Швейцарии, Германии и других. Верхний палеолит В пещере Сакажиа в окрестностях Кутаиси найдены кремнёвые орудия типа граветт. У позднепалеолитического обитателя грузинской пещеры Сацурблия (эпиграветт), жившего 13,3 тыс. лет назад, была обнаружена Y-хромосомная гаплогруппа J и митохондриальная гаплогруппа K3. Также к верхнему палеолиту относятся находки из пещер Devis Khvreli, Samertskhle Klde, Sagvarjile, Dzudzuana, Gvarjilas Klde и др. Мезолит Палеолит в Грузии, как и на Ближнем Востоке, закончился около 12—10 тыс. лет назад и сменился мезолитом. Именно в это время сложились климат и ландшафт Кавказа, близкие к современным. У мезолитического охотника из карстового грота Котиас Клде в известняках плато Мандаэти в Западной Грузии, жившего 9,529–9,895 тыс. лет назад, была обнаружена Y-хромосомная гаплогруппа J2a и митохондриальная гаплогруппа H13c. Неолит Признаки неолита — перехода от охоты и собирательства к раннему земледелию и скотоводству проявляются на территории Грузии как минимум с 5000 г. до н. э. Ранние неолитические памятники обнаружены в основном на западе Грузии: Хуцубани, Анасеули, Кистрики, Кобулети, Тетрамица, Апианча, Махвилаури, Котиас-Клде, Палури и ряд других. В 5 тыс. до н. э. стабильно заселён был также бассейн реки Кура (Мтквари). Такие поселения, как Цопи, Аручло и Садахло вдоль берегов Куры на востоке Грузии отличаются долговременной культурной традицией, своеобразной архитектурой и развитым мастерством обработки камня. Большинство указанных памятников относятся к процветавшгей в конце неолита и в энеолите археологической культуре Шулавери-Шому. Радиоуглеродная датировка памятников этой культуры показывает, что её наиболее ранние поселения относятся к концу 6 — началу 5 тыс. до н. э. В горах восточной Анатолии и Южного Кавказа наличие одновременно животных, поддававшихся одомашниванию, и дикорастущих злаков, позволило создать древнейшие образцы аграрного общества (земледельцев и скотоводов). В этом смысле регион Анатолии и Южного Кавказа считается одной из «колыбелей цивилизации». Предполагается, что в последней четверти 4 тыс. до н. э. весь регион был заселён людьми, предположительно связанными с хурритами. На протяжении последующих 2 тысячелетий (период халколита) регион был относительно однороден культурно и, возможно, этнически. Бронзовый и железный век В период около 3400—2000 гг. до н. э. возникает куро-аракская культура, как следует из названия, с центром в бассейнах рек Кура и Аракс. Её экономика основывалась в основном на разведении крупного рогатого скота и овец. С культурой связаны значительные культурные достижения. Социальная организация основывалась на вождествах. В погребальных курганах вождей обнаружены золотые и серебряные изделия с изящной отделкой. На некоторых сосудах выгравированы ритуальные сцены с признаками влияния ближневосточных культов. Эта крупная и процветающая культура поддержвала контакты с более развитой Аккадской империей в Месопотамии. Около 2300 г. до н. э. она приходит в упадок и распадается на ряд региональных культур. Одним из наиболее ранних преемников является культура Бедени на востоке Грузии. К концу 3 тыс. до н. э. появляются свидетельства значительного экономического развития, расширения торговли между племенами. На западе Грузии в 1600—700 г. до н. э. существовала Колхидская культура (схожей с ней по соседству существовала кобанская культура), а на востоке Грузии — курганная триалетская культура достигла своего пика около 1500 г. до н. э. Ближе к концу 2 тыс. до н. э. на Южном Кавказе появляется обработка железа, и вскоре наступает подлинный железный век, когда появляется большое количество железных орудий и оружия, намного лучшего качества, чем прежние бронзовые. На большей части Ближнего Востока железный век наступил позже, лишь в 10—9 вв. до н. э. В этот период, по мнению лингвистов, распалось на несколько ветвей протокартвельское единство. Первым отделился сванский язык на северо-западе Грузии около 19 в. до н. э., затем, около 8 в. до н. э., отделился занский язык, на основе которого позднее возникли мингрельский и лазский языки. Из лингвистических данных видно, что наиболее ранний грузинский (картвельский) этнос состоял из 4 родственных племён: собственно грузины («карты»), заны (мингрелы и лазы, колхи), и сваны. Напишите отзыв о статье "Доисторическая Грузия" Примечания

Отрывок, характеризующий Доисторическая Грузия

– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.