Грайвороново

Эта статья — о бывшей деревне, вошедшей в состав Москвы. О подмосковной деревне см. Граворново.

Населённый пункт, вошедший в состав Москвы

Грайвороново
Карта окрестностей Москвы 1823 года. Видно село Граворново
История
Первое упоминание	1543 год
Статус на момент включения	деревня
Другие названия	Граворново
Расположение
Округа	ЮВАО
Районы	Текстильщики
Станции метро	Текстильщики
Координаты	55°43′15″ с. ш. 37°44′10″ в. д.55.72083° с. ш. 37.73611° в. д. / 55.72083; 37.73611

Гра́йвороново (Граворново) — бывшее село к востоку от города Москвы, позднее вошедшее в её состав. Сейчас на этом месте располагается промзона и два жилых квартала в московском районе Текстильщики.

История

Впервые деревня Грайворново упоминается в жалованной грамоте 1543 года как принадлежащая Симонову монастырю с топографическим уточнением «на Перерве на Коломенке». В дальнейшем название менялось: в XVIII веке — Граморны, в XIX — начале XX веков — Граворново или Граворнова, в переписи 1926 года — Грайвороново. Название, вероятно, образовано от личного имени (например, в XVI веке известен дьяк Данило Граворонов или Грайворонов). В украинском языке и южнорусских диалектах «грайворон» означает «грач». К тому времени, как была выстроена текстильная фабрика, вокруг деревни начала складываться существующая и по сей день большая промышленная зона. В 1884 году в деревне насчитывался 261 житель, 43 двора, кузница, 2 трактира, 5 овощных лавок и питейное заведение. На карте 1931 года указано население 127 жителей. Грайвороново вошло в черту Москвы в 1935 году.

Современное состояние

Современное Грайвороново — это два жилых квартала (90а и 91, нумерация сквозная по районам Текстильщики, Кузьминки и Выхино — бывшему Волгоградскому району Москвы), а также промзона № 56 «Грайвороново» вблизи товарной станции «Новопролетарская». Современная Грайвороновская улица — бывшая главная улица деревни Грайвороново. Название бывшего села также сохранилось в наименовании 1-го и 2-го Грайвороновских проездов.

По территории района проходят автобусные маршруты № 29, 193, 228, 725, 861.

Намечен частичный вывод промзоны «Грайвороново» со строительством на её месте жилых домов (квартала 115а). Уже отстроен жилой микрорайон «Волгоградский» (квартал 113а) на месте бывшей территории совхоза «Горьковец».

Отрывок, характеризующий Грайвороново

Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.