Косино (Москва)

Населённый пункт, вошедший в состав Москвы

Косино
История
Первое упоминание	1410 год
В составе Москвы с	1985 год
Статус на момент включения	посёлок
Расположение
Округа	ВАО
Районы	Косино-Ухтомский
Координаты	55°43′09″ с. ш. 37°51′26″ в. д.55.71917° с. ш. 37.85722° в. д. / 55.71917; 37.85722

Косино́ — бывшее село в Московской области на восточной окраине Москвы, затем посёлок городского типа в Люберецком районе Московской области. С 1985 года — микрорайон в составе Москвы.

История

На территории Косина и его окрестностей люди так называемой абашевской культуры эпохи бронзы жили ещё во 2-м тысячелетии до н. э.; есть и неолитические стоянки. Три группы курганов, находящихся между Белым и Святым озерами, раскопаны; обнаруженные в косинских курганах предметы находятся в музее антропологии Московского Государственного университета им. М. В. Ломоносова.

Впервые упоминание о Косине встречается в завещании князя Владимира Андреевича Серпуховского около 1401 года: «А из московских сел дал есмь княгине своей… Косино с тремя озеры».

В 1452 году вдова князя Елена Ольгердовна передала вотчину во владение московского Богородице-Рождественского монастыря. В Писцовых книгах 1576—1578 года Косино названо пустошью, принадлежащей В. П. Коржавину. В 1617 году село Косино с деревянной Никольской церковью было отдано В. Г. Телепневу. В 1673 году И. С. Телепневым был поставлен новый Никольский храм.

В 1814 году Косино было продано московскому купцу 1-й гильдии коммерции советнику Д. А. Лухманову. С 1851 года владение последовательно принадлежало Управлению государственными имуществами, Императорскому техническому училищу, Мариинскому училищу. После 1886 года оно было продано московскому купцу М. Е. Горбачеву, который организовал здесь ленточную фабрику.

В 1938 году село Косино было преобразовано в рабочий посёлок.

Достопримечательности

Главная достопримечательность Косино — Косинские озёра. Их три: Белое, Чёрное и Святое. В 1950-х-1960-х годах Белое и Чёрное были соединены каналом длиной 30-40 метров, что привело к печальным экологическим последствиям: вода в Белом озере стала более мутной, а естественный уровень воды повысился.

На высоком восточном берегу Белого озера стоят три обнесённые каменной оградой храма: каменные Успенский и Никольский, и деревянный Тихоновский. Каменные храмы были устроены новым владельцем Дмитрием Александровичем Лухмановым в начале XIX века: храм Успения Богородицы сооружён в 1818—1823 годы — в стиле ампир; в 1823—1826 годах была возведена отдельно стоящая колокольня, в первом ярусе которой был расположен Никольский храм. В 1839 году весь комплекс церковных строений, включая деревянный Никольский храм XVII века, был обнесён красивой каменной оградой с башенками и бойницами. В 1853 году были выстроены три верхних яруса колокольни — в сдержанных формах ранней эклектики. В 1862 году к каменной Никольской церкви были пристроена трапезная, расширенная в 1901 году.

В Никольском храме находится икона Богородицы, которую на рубеже XVII—XVIII вв. привёз граф Шереметев из Модены.

Интересные факты

Северную часть Чёрного озера представляют залитые водой торфоразработки, на которых добывали торф ещё во время Великой Отечественной войны. В 1999 году там нашли и подняли со дна отлично сохранившийся огнемётный танк на базе Т-34, провалившийся под лёд в конце декабря 1942 года. В настоящее время танк в ходовом состоянии находится в музее Уралвагонзавода.

Со Святым озером связана известная легенда об утонувшей церкви. Достоверность её не установлена, но каждый год летом от комплекса Косинских церквей совершается Крестный ход к Святому озеру.

Наука и промышленность

На озёрах уже летом 1888 года началась работа передвижной зоологической станции под руководством Н. Ю. Зографа.

В Косине с 20-х годов XX века до февраля 1941 года находилась Косинская лимнологическая (биологическая) станция Московского общества испытателей природы (МОИП), основанная в 1908 году профессором Московского университета Г. А. Кожевниковым. Выходил (на русском и немецком языках) научный журнал «Труды лимнологической станции в Косине» (нем. Arbeiten der biologischen Station zu Kossino).

Во второй половине 20 века в Косине появился сельскохозяйственный институт (ныне одна его часть называется ВНИИЭТУСХ, а другая — РАКО АПК). С этого момента достаточно большая часть жителей Косина работала в институте и обучала слушателей-приезжих.

Основными предприятиями Косина являлись Косинская трикотажная фабрика и совхоз имени Моссовета.

Название

Чтобы отличить Косино от нового района Москвы Новокосино, построенного в конце 1980-х годов на месте дачного посёлка Новое Косино и полей совхоза имени Моссовета, иногда используется название «Старое Косино». Название «Старое Косино» появилось лишь после постройки Новокосина.

Термин «Старое Косино» с начала XXI века начал употребляться в официальных публикациях правительства Москвы.

Подобно другим названиям, оканчивающимся на «-ино», название Косино, употребляемое без «родового» слова (то есть, без слов «деревня», «район»), согласно современным правилам русского языка при склонении может как изменяться («в Косине»), так и не изменяться («в Косино»). До конца XX века единственно правильным считался изменяемый вариант. В 2004 году словарь Л. К. Граудиной, В. А. Ицковича, Л. П. Катлинской «Грамматическая правильность русской речи» сообщает, что «в образцовом литературном стиле … эти формы следует склонять».

См. также

• Косино-Ухтомский (район Москвы)
• Косино (платформа)

Литература

• В. Н. [vivaldi.nlr.ru/pm000020508/view#page=810 Село Косино] // Всемирная иллюстрация : журнал. — 1891. — Т. 46, № 1191. — С. 351, 354.
• Горегляд А. А.  Косино и его святые храмы. — М.: Голос, 1995. — 48 с.
• История прихода Свято-Успенского, Свято-Никольского и Свято-Тихоновского храмов в Косине г. Москвы // Косинские храмы г. Москвы / Семёнова Л. Б., Вовченко А. В. — М.: Восход-А, 1998. — 86 с.
• Трифиленкова О. И.  Косино. Маленький уголок моей Родины. — М., 1992. — 84 с.
• 652. Церковный комплекс в с. Косине // Окрестности старой Москвы (Юго-восточная и южная части территории от Камер-Коллежского вала до нынешней границы города) / Баталов А. Л., Кириченко Е. И., Посохин М. М., Кузьмин А. В., Щёболева Е. Г.. — М.: Искусство — XXI век, 2007. — С. 145—147. — 360 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-98051-041-1.

Ссылки

• Рысин Л. П., Ерёмкин Г. С., Насимович Ю. А., Лихачёва Э. А. [kozhuhovo.com/!plugins/content/content.php?content.43 Живой мир Косино: флора и фауна]. Кожухово Онлайн (2002). Проверено 15 октября 2013.
• [staroekosino.ru/ Неофициальный сайт Старое Косино]
• [oiru.archeologia.ru/biblio030.htm История и природа Косино // Общество изучения русской усадьбы]
• [moscow.gramota.ru/map107.shtml Косино в проекте «Окликни улицы Москвы»]

Отрывок, характеризующий Косино (Москва)

После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.