Куэртен, Густаво

Густаво Куэртен
Гражданство	Бразилия
Место проживания	Флорианополис, Бразилия
Дата рождения	10 сентября 1976(1976-09-10) (47 лет)
Место рождения	Флорианополис, Бразилия
Рост	190 см
Вес	83 кг
Начало карьеры	1995
Завершение карьеры	май 2008
Рабочая рука	правая
Удар слева	одноручный
Призовые, долл.	14 807 000
Одиночный разряд
Матчей в/п	358 — 195
Титулов	20
Наивысшая позиция	1 (4 декабря 2000)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	3-й круг (2004)
Франция	победа (1997, 2000, 2001)
Уимблдон	1/4 (1999)
США	1/4 (1999, 2001)
Парный разряд
Матчей в/п	108 — 95
Титулов	8
Наивысшая позиция	38 (13 октября 1997)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	1/4 (1999)
Франция	1/4 (1998)
Уимблдон	1-й круг (1999, 2000)
США	1-й круг (1997, 2003, 2004, 2007)
Завершил выступления

Густа́во Куэрте́н (порт. Gustavo Kuerten, род. 10 сентября 1976, Флорианополис) — бразильский профессиональный теннисист, бывшая первая ракетка мира. Профессионал с 1995 года. Прозвище — «Гуга».

• Трёхкратный победитель Открытого чемпионата Франции (1997, 2000, 2001) в одиночном разряде
• Победитель Кубка Мастерс (2000).
• Победитель 20 турниров АТР в одиночном и восьми в парном разряде
• Кавалер Креста спортивных заслуг (2010)
• Член Международного зала теннисной славы (2012)

Биография

Густаво Куэртен потерял отца, Альдо, в 1985 году, когда ему было девять лет. Альдо скончался, когда судил юниорский теннисный матч. Младший брат Густаво, Гильерми, больной церебральным параличом, умер в 2007 году. Мать Густаво, Алиса, и старший брат Рафаэл помогают Густаво в его деловых и благотворительных инициативах.

Густаво Куэртен долгое время занимается благотворительной и общественной деятельностью. Уже в 1998 году он был избран председателем Благотворительного фонда Ассоциации теннисистов-профессионалов (АТР), а в августе 2000 года создал Институт Густаво Куэртена, целью которого стала помощь инвалидам; председателем новой организации стала его мать. В 2001 году Густаво был удостоен премии ЮНЕСКО, а в 2003 году — награды ATP «За человечность и благотворительность». В 2004 году он был награждён почётной медалью ордена Спортивных заслуг Бразилии, а в 2010 году стал кавалером креста этого ордена — высшей спортивной награды Бразилии.

В 2005 году Куэртен начал выпуск одежды под маркой Guga Kuerten, а в 2009 году поступил в Университет штата Санта-Катарина на театральное отделение. Он увлекается сёрфингом, его спортивные кумиры — Пеле и Айртон Сенна. Куэртен, которому было доверено нести олимпийский факел в Рио-де-Жанейро в 2004 году, был затем вместе с Пеле одной из ключевых фигур в избрании этого города столицей Олимпийских игр 2016 года.

Спортивная карьера

Начало карьеры

Родители Густаво Куэртена начали играть с ним в теннис, когда мальчику было шесть лет. В 1994 году Куэртен выиграл юношеский Открытый чемпионат Франции в паре с эквадорцем Николасом Лапентти. В следующем году он начал профессиональную карьеру, уже в феврале попав в Мендосе (Аргентина) в свой первый финал турнира класса ATP Challenger в парном разряде. В июне в Медельине он повторил этот результат уже в одиночном разряде. В феврале 1996 года в Пунта-дель-Эсте (Уругвай) он завоевал свой первый титул в «челленджерах» в паре с другим бразильцем Жайми Онсинсом. До конца сезона он ещё дважды побеждал в «челленджерах» в парном разряде, а в ноябре в Кампинасе (Бразилия) добился победы и в одиночном. Также в ноябре, на турнире в Сантьяго (Чили), он завоевал в паре с Фернанду Мелигени свой первый титул в турнирах АТР. Уже в феврале он был впервые приглашён в сборную Бразилии на матчи Американской группы Кубка Дэвиса и принёс команде три очка из трёх возможных в играх с соперниками из Чили и Венесуэлы, а в сентябре практически в одиночку разгромил австрийскую сборную в переходном матче за право выступать на будущий год в Мировой группе. По ходу сезона он несколько раз побеждал занимающих высокие места в рейтинге соперников, в том числе 21-ю ракетку мира Альберто Берасатеги в турнире АТР в Умаге и 22-ю ракетку мира Карлоса Мойю в «челленджере» в Граце, и окончил год в числе ста лучших теннисистов мира.

Годы в элите

Рейтинг в конце года
1995			188
1996			88
1997			14
1998			23
1999			5
2000			1
2001			2
2002			37
2003			16
2004			40
источник: [www.atpworldtour.com/en/players/gustavo-kuerten/k293/rankings-history Рейтинг на сайте АТР]

В начале 1997 года Куэртен добился побед сначала над Андре Агасси, всего два года назад возглавлявшим рейтинг, а на момент их встречи занимавшим в нём 14-е место, а затем над десятой ракеткой мира Уэйном Феррейрой. К Открытому чемпионату Франции он подошёл, находясь на 66-й позиции в рейтинге, и преподнёс сенсацию: обыграв пять посеянных соперников, включая чемпионов четырёх последних лет — Томаса Мустера в 3 круге, Евгения Кафельникова в четвертьфинале (соответственно, пятого и третьего теннисистов в мире) и Серхи Бругеру в финале, — он стал чемпионом турнира Большого шлема, до этого ни разу не победив в одиночных турнирах АТР. По словам бразильца, секрет его успеха был в том, что он наслаждался игрой, как на тренировках. Эта победа подняла его в рейтинге сразу на 15-е место, а после выхода в финал турнира АТР высшей категории в Монреале он впервые вошёл в первую десятку сильнейших игроков мира. В парном разряде его успехи были скромнее, но тем не менее он выиграл в паре с Мелигени три турнира АТР, в том числе турнир категории Gold в Штутгарте. По пути к победе в Штутгарте они обыграли одну из сильнейших пар мира — Евгения Кафельникова и Андрея Ольховского. В сентябре Куэртен, как победитель Открытого чемпионата Франции, был приглашён участвовать в розыгрыше Кубка Большого шлема — итоговом турнире года по версии ITF, — но в первом же круге проиграл чеху Петру Корде. Сезон он закончил на 14-м месте в одиночном рейтинге и на 58-м месте в парном.

В 1998 году Куэртену не удалось повторить прошлогоднего достижения в Открытом чемпионате Франции. Он проиграл уже во втором круге юному Марату Сафину — на тот момент 116-му в мире. Позже, однако, он сумел выиграть два турнира менее высокого уровня и три раза побеждал соперников из первой десятки рейтинга — Марсело Риоса и дважды Карлоса Мойю, — уверенно сохранив место в Top-50 рейтинга. В паре с Мелигени он также выиграл один турнир в парном разряде — в Гштаде (Швейцария), где они уже в первом круге обыграли сильную американскую пару Джонсон—Монтана.

В марте 1999 года в Индиан-Уэллс Куэртен снова обыграл за один турнир двоих соперников из первой десятки рейтинга — Кафельникова и Рихарда Крайчека, — прежде чем проиграть Мойе. После этого турнира он вернулся в число 20 сильнейших игроков мира. В апреле-мае он сначала вывел сборную Бразилии в четвертьфинал Мировой группы, одержав три победы в трёх играх с соперниками из Испании (в том числе в поединках с игроками первой десятки Мойей и Алексом Корретхой), а затем выиграл грунтовые турниры высшей категории в Монте-Карло и Риме. В Риме ему удалось победить сразу троих соперников из первой десятки, в том числе Кафельникова, к тому моменту возглавившего иерархию сильнейших теннисистов планеты, и к Открытому чемпионату Франции он подошёл уже на восьмом месте в рейтинге. Как во Франции, так и на Уимблдонском турнире, проходившем менее чем через месяц, он добрался всего лишь до четвертьфинала, не победив никого из соседей по рейтингу, но этого хватило, чтобы переместиться с восьмого места на пятое. В конце сезона он принял участие в Кубке Большого шлема и Кубке Мастерс — обоих итоговых турнирах года. Однако в Кубке Большого шлема он сразу же проиграл будущему победителю Грегу Руседскому, а в Кубке Мастерс на хардовом покрытии сумел выиграть только одну из трёх встреч на групповом этапе (у своего давнего партнёра Николаса Лапентти) и в полуфинал не прошёл. Тем не менее по итогам сезона он был признан в Бразилии «спортсменом года».

В марте 2000 года на хардовом турнире высшей категории в Майами Куэртен победил в полуфинале первую ракетку мира Андре Агасси, но в финале проиграл Питу Сампрасу, занимавшему в рейтинге вторую строчку. После этого он дошёл до финала в двух грунтовых турнирах высшей категории, один из которых — Hamburg Masters — выиграл. На Открытом чемпионате Франции он выступал в ранге пятой ракетки мира и во второй раз за карьеру добился на нём победы, обыграв в четвертьфинале и финале Евгения Кафельникова и Магнуса Нормана, занимавших в рейтинге строчки непосредственно над ним. К середине августа он передвинулся в рейтинге уже на вторую позицию после того, как на харде дошел до полуфинала в Цинциннати, а затем в Индианаполисе обыграл в финале Марата Сафина, завоевав свой первый титул на харде и значительно повысив шансы на титул первой ракетки мира по итогам года. Но на Открытом чемпионате США бразилец проиграл уже в первом круге, а на Олимпиаде в Сиднее, где он был одним из главных фаворитов, уступил в четвертьфинале Кафельникову, завоевавшему в итоге золотую медаль. Несмотря на эти осечки, Куэртен в конце года второй раз подряд принял участие в Кубке Мастерс, проходившем в этот год в Лиссабоне. Проиграв стартовый матч группового этапа Агасси, он выиграл две оставшихся встречи в группе, а затем также полуфинал и финал. Помимо личных успехов, он сумел также вывести команду Бразилии в полуфинал Кубка Дэвиса, выиграв четыре из шести своих игр в домашних матчах с Францией и Словакией, но в полуфинале бразильцы не сумели ничего противопоставить австралийцам на травяных кортах Брисбена. Год Куэртен завершил на первом месте в рейтинге ATP, сменив на этой позиции Марата Сафина, и блестяще проведённый сезон принёс ему второе подряд звание «спортсмена года» в Бразилии.

После поражения во втором круге Открытого чемпионата Австралии от Руседского, занимавшего к тому моменту в рейтинге только 65-е место, Куэртен вернул место во главе всемирной теннисной иерархии Сафину. Однако в феврале, выиграв грунтовый турнир в Буэнос-Айресе, где кроме него подобрался достаточно средний состав, он во второй раз занял первое место в рейтинге. Он вновь потерял лидирующую позицию после проигрыша Томасу Юханссону в третьем круге в Майами, но уже в начале мая, выиграв турнир в Монте-Карло, в третий раз вернулся на неё и теперь уже задержался там надолго. В июне он в третий раз за карьеру и во второй раз подряд одержал победу в Открытом чемпионате Франции (как и в 1997 и в 2000 году, Куэртен завоевал титул, после победы в четвертьфинале над Евгением Кафельниковым). Он продолжил победную серию в Штутгарте и довёл её до 16 побед, прежде чем проиграть в полуфинале турнира в Лос-Анджелесе будущему победителю Агасси — на тот момент третьему в мире. До конца сезона он также победил в турнире высшей категории в Цинциннати и дошёл до финала в Индианаполисе и до четвертьфинала на Открытом чемпионате США. В общей сложности выиграв за год шесть турниров и дважды проиграв в финалах, к Кубку Мастерс в Сиднее он подошёл по-прежнему в ранге первой ракетки мира, но, проиграв все три встречи на групповом этапе, третий раз за сезон уступил первое место в рейтинге, на сей раз уже не Сафину, а Ллейтону Хьюитту. Несмотря на неудачное окончание сезона, он оставался кумиром в Бразилии, выпустившей в его честь почтовую марку.

Завершение карьеры

После трёх успешных сезонов подряд в феврале 2002 года Куэртен перенёс операцию правого бедра, после чего в его игре наметился явный спад. За год он всего дважды сумел добраться до финала в турнирах АТР в одиночном разряде и выиграл только один финал из двух. К середине сезона он даже выбыл за пределы Top-50 в рейтинге, хотя позже и сумел вернуться в число 50 лучших теннисистов мира после победы в Открытом чемпионате Бразилии в сентябре. В парах он впервые за семь лет не выиграл ни одного турнира, хотя и играл в двух финалах, в том числе осенью в турнире высшей категории в Париже. В 2003 году он сумел вернуться в двадцатку сильнейших после выхода в финал супертурнира в Индиан-Уэллс, по пути в который он переиграл Роджера Федерера, занимавшего в рейтинге четвёртую строчку. В самом финале он, однако, потерпел разгромное поражение от возглавляющего рейтинг Ллейтона Хьюитта, показавшее, что он по-прежнему далёк от своей лучшей формы. Больше до конца года он уже не выигрывал у соперников из первой десятки, хотя сохранил место в двадцатке благодаря победе в конце сезона в турнире в Санкт-Петербурге. В сентябре Куэртен потерпел два поражения в трёх играх стыкового матча Кубка Дэвиса с командой Канады, и бразильцы вылетели из Мировой группы, где выступали последние семь лет.

В феврале и начале марта 2004 года Куэртен вышел в два последних за карьеру финала турниров АТР, проиграв в Сантьяго 36-й ракетке мира, хозяину корта Фернандо Гонсалесу и победив в Открытом чемпионате Бразилии в Баие. На Открытом чемпионате Франции он дошёл до четвертьфинала после победы над Федерером, к этому моменту возглавившим рейтинг, но проиграл такому же специалисту по грунтовым кортам, восьмой ракетке мира Давиду Налбандяну. Проиграв в первом круге Олимпиады в Афинах будущему чемпиону Николасу Массу, а в первом круге Открытого чемпионата США датчанину Кристиану Прессу, занимающему в рейтинге место в середине четвёртой сотни, Куэртен зачехлил ракетку до конца года, который закончил на сороковой позиции. Травма бедра заставила его лечь на новую операцию, после которой последовало долгое восстановление. В 2005 году он провёл всего 12 матчей в одиночном разряде в девяти турнирах, а в парах не выступал совсем; примерно таким же было его участие в международных турнирах и в следующие несколько лет. В 2007 году он в последний раз сыграл за сборную в Кубке Дэвиса, проиграв в паре с Андре Са, как и в двух предыдущих матчах, а последние игры в индивидуальных турнирах провёл в 2008 году, распрощавшись с кортом после очередного Открытого чемпионата Франции.

В 2010 году Густаво Куэртен был удостоен высшей награды Международной федерации тенниса (ITF) — Премии Филиппа Шатрие — за свои спортивные достижения и благотворительную деятельность. В 2012 году было объявлено, что имя Куэртена будет включено в списки Международного зала теннисной славы. Накануне открытия Олимпийских игр 2016 года сообщалось, что ему будет доверено зажечь Олимпийский огонь, но в итоге он лишь внёс факел на стадион, а честь зажечь олимпийскую чашу досталась марафонцу Вандерлею Кордейру ди Лиме, которому в 2004 году лишь нападение болельщика помешало стать олимпийским чемпионом.

Стиль игры

Как и многие другие теннисисты из иберийских и латиноамериканских стран, Куэртен лучше всего играл на грунтовых кортах. 18 из 29 его финалов в одиночном разряде и 14 из 20 побед (а также семь из восьми побед в парах) приходятся именно на этот вид покрытия. Он был обладателем мощной подачи, нередко выполнял эйсы, хорошо играл на задней линии и, как отмечает Алекс Корретха, умело использовал такое оружие, как игру вдоль боковой линии корта, часто выигрывая такие мячи. Куэртен редко, но неплохо играл у сетки. Такие качества делали его конкурентспособным и на других видах покрытия: об этом свидетельствуют как его победы в Кубке Мастерс 2000 года и Cincinnati Masters 2001 года, проводившихся на хардовом покрытии, так и положительный баланс встреч на хардовых кортах с Маратом Сафиным и Роджером Федерером.

Статистика личных встреч с другими теннисистами, бывшими первыми ракетками мира

Соперник	На грунте	На других покрытиях
Джим Курье	0-1	-
Пит Сампрас	-	1-2
Андре Агасси	-	4-7
Томас Мустер	2-0	1-0
Марсело Риос	1-0	1-2
Карлос Мойя	4-2	0-1
Евгений Кафельников	4-1	3-4
Патрик Рафтер	2-0	2-4
Марат Сафин	1-1	3-2
Ллейтон Хьюитт	0-1	1-2
Хуан Карлос Ферреро	2-2	0-1
Энди Роддик	-	1-1
Роджер Федерер	1-1	1-0

Финалы турниров Большого Шлема в одиночном разряде (3)

Победы (3)

Год	Турнир	Соперник	Счёт
1997	Roland Garros	Серхи Бругера	6-3 6-4 6-2
2000	Roland Garros (2)	Магнус Норман	6-2 6-3 2-6 7-66
2001	Roland Garros (3)	Алекс Корретха	6-73 7-5 6-2 6-0

Участие в финалах турниров за карьеру

Легенда
Большой шлем (3)
Чемпионат мира АТР / Кубок Мастерс (1)
Mercedes Benz Super 9 / Masters Series (11)
ATP Championship Series / ATP Gold (7)
ATP World / ATP International (17)

Одиночный разряд (29)

Победы (20)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт в финале
1.	26 мая 1997	Открытый чемпионат Франции	Грунт	Серхи Бругера	6-3, 6-4, 6-2
2.	20 июл 1998	Штутгарт, Германия	Грунт	Кароль Кучера	4-6, 6-2, 6-4
3.	28 сен 1998	Мальорка, Испания	Грунт	Карлос Мойя	6-75, 6-2, 6-3
4.	19 апр 1999	Монте-Карло, Монако	Грунт	Марсело Риос	6-4, 2-1 отказ
5.	10 мая 1999	Открытый чемпионат Италии	Грунт	Патрик Рафтер	6-4, 7-5, 7-66
6.	28 фев 2000	Сантьяго, Чили	Грунт	Мариано Пуэрта	7-63, 63
7.	15 мая 2000	Гамбург, Германия	Грунт	Марат Сафин	6-4, 5-7, 6-4, 5-7, 7-63
8.	29 мая 2000	Открытый чемпионат Франции (2)	Грунт	Магнус Норман	6-2, 6-3, 2-6, 7-66
9.	14 авг 2000	Индианаполис, США	Хард	Марат Сафин	3-6, 7-62, 7-62
10.	27 ноя 2000	Кубок Мастерс, Лиссабон, Португалия	Хард (i)	Андре Агасси	6-4, 6-4, 6-4
11.	19 фев 2001	Буэнос-Айрес, Аргентина	Грунт	Хосе Акасусо	6-1, 6-3
12.	26 фев 2001	Акапулько, Мексика	Грунт	Гало Бланко	6-4, 6-2
13.	16 апр 2001	Монте-Карло (2)	Грунт	Хишам Арази	6-3, 6-2, 6-4
14.	28 мая 2001	Открытый чемпионат Франции (3)	Грунт	Алекс Корретха	6-73, 7-5, 6-2, 6-0
15.	16 июл 2001	Штутгарт (2)	Грунт	Гильермо Каньяс	6-3, 6-2, 6-4
16.	6 авг 2001	Цинциннати, США	Хард	Патрик Рафтер	6-1, 6-3
17.	9 сен 2002	Баия, Бразилия	Хард	Гильермо Кориа	6-74, 7-5, 7-62
18.	6 янв 2003	Окленд, Новая Зеландия	Хард	Доминик Грбаты	6-3, 7-5
19.	20 окт 2003	Санкт-Петербург, Россия	Хард (i)	Саргис Саргисян	6-4, 6-3
20.	23 фев 2004	Баия (2)	Грунт	Агустин Кальери	3-6, 6-2, 6-3

Поражения (9)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт в финале
1.	9 июн 1997	Болонья, Италия	Грунт	Феликс Мантилья	6-4, 2-6, 1-6
2.	28 июл 1997	Монреаль, Канада	Хард	Крис Вудрафф	5–7, 6–4, 3–6
3.	20 мар 2000	Майами, США	Хард	Пит Сампрас	1-6, 7-62, 6-75, 6-78
4.	8 мая 2000	Рим, Италия	Грунт	Магнус Норман	3-6, 6-4, 4-6, 4-6
5.	7 мая 2001	Рим (2)	Грунт	Хуан Карлос Ферреро	6-3, 1-6, 6-2, 4-6, 2-6
6.	13 авг 2001	Индианаполис, США	Хард	Патрик Рафтер	2-4 отказ
7.	7 окт 2002	Лион, Франция	Ковёр	Поль-Анри Матьё	6-4, 3-6, 1-6
8.	10 мар 2003	Индиан-Уэллс, США	Хард	Ллейтон Хьюитт	1-6, 1-6
9.	9 фев 2004	Винья-дель-Мар, Чили	Грунт	Фернандо Гонсалес	5-7, 4-6

Парный разряд (10)

Победы (8)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1.	4 ноя 1996	Сантьяго, Чили	Грунт	Фернанду Мелигени	Дину Пескариу Альберт Портас	6-4, 6-2
2.	7 апр 1997	Оэйраш, Португалия	Грунт	Фернанду Мелигени	Андреа Гауденци Филиппо Мессори	6-2, 6-2
3.	9 июн 1997	Болонья, Италия	Грунт	Фернанду Мелигени	Дейв Рэндолл Джек Уэйт	6-2, 7-5
4.	14 июл 1997	Штутгарт, Германия	Грунт	Фернанду Мелигени	Дональд Джонсон Франсиско Монтана	6-4, 6-4
5.	6 июл 1998	Гштад, Швейцария	Грунт	Фернанду Мелигени	Даниэль Орсанич Цирил Сук	6-4, 7-5
6.	4 янв 1999	Аделаида, Австралия	Хард	Николас Лапентти	Патрик Гэлбрайт Джим Курье	6-4, 6-4
7.	28 фев 2000	Сантьяго (2)	Грунт	Антониу Приету	Лен Бейл Пит Норвал	6-2, 6-4
8.	26 фев 2001	Акапулько, Мексика	Грунт	Дональд Джонсон	Дэвид Адамс Мартин Гарсия	6-3, 7-65

Поражения (2)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1.	9 сен 2002	Баия, Бразилия	Хард	Андре Са	Марк Мерклейн Скотт Хамфрис	3-6, 6-71
2.	28 окт 2002	Париж, Франция	Ковёр	Седрик Пьолин	Фабрис Санторо Николя Эскюде	3-6, 6-76

Интересные факты

• Куэртен является поклонником малоизвестного футбольного клуба «Аваи» из его родного Флорианополиса.
• Все 3 раза, когда Куэртен побеждал на Открытом чемпионате Франции, в четвертьфинале он обыгрывал россиянина Евгения Кафельникова, причём дважды (1997 и 2000) бразилец уступал по ходу матча 1-2 по сетам.

Ссылки

• [www.guga.com/#/home Личный сайт]  (порт.)
• [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)

• [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ku/gustavo-kuerten-1.html Куэртен на Олимпийских играх]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Куэртен, Густаво

– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.