Ньюкомб, Джон

Джон Ньюкомб
Гражданство	Австралия
Дата рождения	23 мая 1944(1944-05-23) (79 лет)
Место рождения	Сидней, Австралия
Рабочая рука	правая
Удар слева	одноручный
Призовые, долл.	1 062 408
Одиночный разряд
Матчей в/п	429 — 136
Титулов	31
Наивысшая позиция	1 (3 июня 1974)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	победа (1973, 1975)
Франция	1/4 (1969)
Уимблдон	победа (1967, 1970-71)
США	победа (1967, 1973)
Парный разряд
Матчей в/п	332 — 113
Титулов	33
Наивысшая позиция	455 (3 января 1983)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	победа (1965, 1967, 1971, 1973, 1976)
Франция	победа (1967, 1969, 1973)
Уимблдон	победа (1965, 1966, 1968-1970, 1974)
США	победа (1967, 1971, 1973)
Завершил выступления

Джон Дэвид Нью́комб AO (англ. John David Newcombe, род. 23 мая 1944 года, Сидней, Австралия) — австралийский профессиональный теннисист и теннисный тренер, бывшая первая ракетка мира.

Достижения

Выиграл 31 турнир ATP в одиночном и 33 турнира в парном разряде.

Лучшие результаты в турнирах «Большого шлема»:

• Чемпион Открытого чемпионата Австралии (1973, 1975) в одиночном разряде. Чемпион (1965, 1967, 1971, 1973, 1976) в парном разряде. Чемпион (1965) в смешанном парном разряде.
• Чемпион Уимблдона (1967, 1970, 1971) в одиночном разряде. Чемпион (1965, 1966, 1968, 1969, 1970, 1974) в парном разряде. Чемпион (1965) смешанном парном разряде.
• Чемпион США (1967, 1973) в одиночном разряде. Чемпион (1967, 1971, 1973) в парном разряде. Чемпион (1964) в смешанном парном разряде.
• Чемпион (1967, 1969, 1973) Открытого чемпионата Франции в парном разряде. Чемпион (1965) в смешанном парном разряде. Четвертьфиналист (1969) в одиночном разряде.

Первая ракетка мира с 3 июня 1974 года, сохранял этот титул (с перерывами) в течение 8 недель.

Основные вехи спортивной карьеры

До 17 лет теннис интересовал Джона Ньюкомба меньше, чем другие виды спорта. Только в этом возрасте капитану национальной сборной Гарри Хопману удалось убедить Ньюкомба в перспективности теннисной карьеры. С 1961 по 1963 год Ньюкомб три раза подряд становился чемпионом Австралии среди юношей, а в 19 лет, в 1963 году, уже выступал за сборную, став одним из самых молодых игроков в её истории. В решающей пятой игре финала Кубка Дэвиса со сборной США Ньюкомб уступил чемпиону Уимблдона Чаку Мак-Кинли, но не раньше, чем заставил того играть четвёртый сет. В дальнейшем Ньюкомб участвовал в завоевании австралийцами четырёх Кубков Дэвиса подряд (хотя не во всех финалах он участвовал).

В 1965 году Ньюкомб завоевал свой первый взрослый титул в турнирах Большого шлема, выиграв с ещё одним хозяином корта, Тони Рочем, чемпионат Австралии в мужском парном разряде, а затем и Уимблдонский турнир. Правша Ньюкомб и левша Роч доминировали в мужском парном теннисе на протяжении нескольких лет, выиграв совместно 12 турниров Большого шлема в мужском парном разряде и став одной из четырёх мужских пар в истории, побеждавших на всех четырёх турнирах Большого шлема. Пять совместных побед Ньюкомба и Роча в Уимблдонском турнире являются четвёртым результатом в истории этого турнира. Ещё пять титулов в мужских парах Ньюкомб завоевал с другими партнёрами.

Помимо 17 побед в мужских парах и двух в миксте (оба с Маргарет Корт), Ньюкомб является семикратным победителем турниров Большого шлема в одиночном разряде. Единственный турнир Большого шлема, который он не сумел выиграть, — Открытый чемпионат Франции. В 1970, 1971 и 1973 годах он завершал сезон в ранге лучшего игрока мира. После 1967 года он играл в турнирах профессиональной лиги World Championship Tennis (WCT), что не позволило ему участвовать в нескольких розыгрышах Кубка Дэвиса, остававшегося любительским соревнованием, а также в Уимблдонском турнире 1972 года. Следующий розыгрыш Уимблдонского турнира он бойкотировал вместе с ещё несколькими ведущими профессионалами. В том же году он вернулся в состав национальной сборной и вместе с Родом Лейвером помог ей выиграть Кубок Дэвиса, разгромив в гостях сборную США с сухим счётом. На следующий год он стал одним из первых профессионалов, присоединившихся к командной лиге World Team Tennis, в которой отыграл, впрочем, только один сезон.

После завершения карьеры Ньюкомб в 1977—1978 годах был президентом Ассоциации теннисистов-профессионалов (ATP). В дальнейшем он основал в Нью-Браунфелсе (Техас) теннисную школу «Теннисное ранчо Джона Ньюкомба». Он также был капитаном сборной Австралии, которую привёл в 1999 году к победе в Кубке Дэвиса.

В 1979 году Ньюкомб был произведён в офицеры ордена Британской империи, а через десять лет — в офицеры ордена Австралии. Ньюкомб — член Зала спортивной славы Австралии с 1985 года и Международного зала теннисной славы с 1986 года.

Участие в финалах турниров Большого шлема за карьеру (34)

Одиночный разряд (10)

Победы (7)

Год	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт в финале
1967	Уимблдонский турнир	Трава	Вильгельм Бунгерт	6–2, 6–1, 6–1
1967	Чемпионат США	Трава	Кларк Гребнер	6–4, 6–4, 8–6
1970	Уимблдонский турнир (2)	Трава	Кен Розуолл	5–7, 6–3, 6–2, 3–6, 6–1
1971	Уимблдонский турнир (3)	Трава	Стэн Смит	6–3, 5–7, 2–6, 6–4, 6–4
1973	Открытый чемпионат Австралии	Трава	Онни Парун	6–3, 6–7, 7–5, 6–1
1973	Открытый чемпионат США (2)	Трава	Ян Кодеш	6–4, 1–6, 4–6, 6–2, 6–3
1975	Открытый чемпионат Австралии (2)	Трава	Джимми Коннорс	7–5, 3–6, 6–4, 7–6

Поражения (3)

Год	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт в финале
1966	Чемпионат США	Трава	Фред Столл	6–4, 10–12, 3–6, 4–6
1969	Уимблдонский турнир	Трава	Род Лейвер	4–6, 7–5, 4–6, 4–6
1976	Открытый чемпионат Австралии	Трава	Марк Эдмондсон	7–6, 3–6, 6–7, 1–6

Мужской парный разряд (21)

Победы (17)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1965	Чемпионат Австралии	Тони Роч	Фред Столл Рой Эмерсон	3–6, 4–6, 13–11, 6–3, 6–4
1965	Уимблдонский турнир	Тони Роч	Кен Флетчер Боб Хьюитт	7–5, 6–3, 6–4
1966	Уимблдонский турнир (2)	Кен Флетчер	Билл Боури Оуэн Дэвидсон	6–3, 6–4, 3–6, 6–3
1967	Чемпионат Австралии (2)	Тони Роч	Билл Боури Оуэн Дэвидсон	3–6, 6–3, 7–5, 6–8, 8–6
1967	Чемпионат Франции	Тони Роч	Кен Флетчер Рой Эмерсон	6–3, 9–7, 12–10
1967	Чемпионат США	Тони Роч	Билл Боури Оуэн Дэвидсон	6–8, 9–7, 6–3, 6–3
1968	Уимблдонский турнир (3)	Тони Роч	Кен Розуолл Кен Флетчер	3–6, 8–6, 5–7, 14–12, 6–3
1969	Открытый чемпионат Франции (2)	Тони Роч	Род Лейвер Рой Эмерсон	4–6, 6–1, 3–6, 6–4, 6–4
1969	Уимблдонский турнир (4)	Тони Роч	Том Оккер Марти Риссен	7–5, 11–9, 6–3
1970	Уимблдонский турнир (5)	Тони Роч	Кен Розуолл Фред Столл	10–8, 6–3, 6–1
1971	Открытый чемпионат Австралии (3)	Тони Роч	Том Оккер Марти Риссен	6–2, 7–6
1971	Открытый чемпионат США (2)	Роджер Тейлор	Эрик ван Диллен Стэн Смит	6–7, 6–3, 7–6, 4–6, [5-3]
1973	Открытый чемпионат Австралии (4)	Мэл Андерсон	Джон Александр Фил Дент	6–3, 6–4, 7–6
1973	Открытый чемпионат США (3)	Оуэн Дэвидсон	Род Лейвер Кен Розуолл	7–5, 2–6, 7–5, 7–5
1973	Открытый чемпионат Франции (3)	Том Оккер	Джимми Коннорс Илие Настасе	6–1, 3–6, 6–3, 5–7, 6–4
1974	Уимблдонский турнир (6)	Тони Роч	Боб Лутц Стэн Смит	8–6, 6–4, 6–4
1976	Открытый чемпионат Австралии (5)	Тони Роч	Росс Кейс Джефф Мастерс	7–6, 6–4

Поражения (4)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1963	Чемпионат Австралии	Кен Флетчер	Фред Столл Боб Хьюитт	2–6, 6–3, 3–6, 6–3, 3–6
1964	Чемпионат Франции	Тони Роч	Кен Флетчер Рой Эмерсон	5–7, 3–6, 6–3, 5–7
1966	Чемпионат Австралии (2)	Тони Роч	Фред Столл Рой Эмерсон	9–7, 3–6, 8–6, 12–14, 10–12
1972	Открытый чемпионат США	Оуэн Дэвидсон	Клифф Драйсдейл Роджер Тейлор	4–6, 6–7, 3–6

Смешанный парный разряд (3)

Победы (2)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1964	Чемпионат США	Маргарет Корт	Джуди Тегарт Эд Рубинофф	0–6, 6–4, 6–4
1965	Чемпионат Австралии	Маргарет Корт	Робин Эбберн Оуэн Дэвидсон	Финал не игрался, титул разделён

Поражение (1)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1965	Чемпионат Франции	Мария Буэно	Маргарет Корт Кен Флетчер	4–6, 4–6

Участие в финальных матчах Кубка Дэвиса (5)

Победы (4)

№	Год	Место	Команда	Соперник в финале	Счёт
1.	1965	Сидней	Австралия Д. Ньюкомб, Т. Роч, Ф. Столл, Р. Эмерсон	Испания Х. Л. Арилья, Х. Гисберт, М. Сантана	4-1
2.	1966	Мельбурн	Австралия Д. Ньюкомб, Т. Роч, Ф. Столл, Р. Эмерсон	Индия Р. Кришнан, Д. Мукерджи	4-1
3.	1967	Брисбен	Австралия Д. Ньюкомб, Т. Роч, Б. Боури, Р. Эмерсон	Испания М. Орантес, М. Сантана	4-1
4.	1973	Кливленд	Австралия Р. Лейвер, Д. Ньюкомб	США Э. ван Диллен, Т. Горман, С. Смит	5-0

Поражение (1)

№	Год	Место	Команда	Соперник в финале	Счёт
1.	1963	Аделаида	Австралия Д. Ньюкомб, Н. Фрейзер, Р. Эмерсон	США Ч. Мак-Кинли, Д. Ралстон	2-3

Ссылки

• [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)

• [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

• [www.tennisfame.com/hall-of-famers/john-newcombe Джон Ньюкомб] на сайте Международного зала теннисной славы  (англ.)
• [www.sahof.org.au/hall-of-fame/member-profile/?memberID=157&memberType=athlete Джон Ньюкомб] на сайте Зала спортивной славы Австралии  (англ.)

Отрывок, характеризующий Ньюкомб, Джон

– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.