Донской 3-й казачий полк
| 3-й Донской казачий атамана Ермака Тимофеева полк | |
| Годы существования |
26 мая 1835 — 1918 |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип |
казачьи войска |
| Дислокация | |
| Участие в |
Кавказская война, Польская кампания (1863—1864), Первая мировая война |
3-й Донской казачий атамана Ермака Тимофеева полк
Содержание
Ранние формирования полка
3-й Донской казачий полк являлся прямым наследником Донского казачьего Ханженкова полка, который был сформирован в 1804 году и в 1805 году принимал участие в походе в Австрию против французов. По окончании Наполеоновских войн этот полк был распущен на льготу.
Впервые Донской казачий полк под № 3 был сформирован 26 мая 1835 года на основании нового положения о Донском казачьем войске. Периодически этот полк созывался в строй и распускался на льготу, также менялся его текущий номер (в зависимости от свободного номера полка при созыве). Кроме номера в названии полка также положено было означать и имя его текущего командира.
Полк этот долгое время находился на Кавказе и принимал участие в походах против горцев. В кампании 1853—1856 годов полк находился в отряде войск, назначенных для обороны побережья Балтийского моря от возможной высадки англо-французского десанта. В 1863—1864 годах Донской казачий № 3-го полк находился в Польше и принимал участие в подавлении восстания поляков.
Окончательное формирование полка
В 1872 году с Дона на внешнюю службу был вызван очередной Донской казачий № 32 полк и 27 июня 1875 года он был назван Донской казачий № 3-го полк. С этих пор полк оставался первоочередным и более на льготу не распускался.
В 1877—1878 годах полк был полностью мобилизован, однако в сражениях против турок участия не принимал.
С 24 мая 1894 года полк именовался как 3-й Донской казачий полк. 26 августа 1904 года вечным шефом полка был назван атаман Ермак Тимофеев и его имя было присоединено к имени полка.
В 1914—1917 годах полк принимал участие в Первой мировой войне.
Знаки отличия полка
- Полковое Георгиевское знамя с надписями «За подвиг при Шенграбене 4-го ноября 1805 года в сражении 5-ти тысячного корпуса с неприятелем, состоявшим из 30-ти тысяч» и «1570—1907» и Александровской юбилейной лентой, пожалованное 9 августа 1908 года, первое отличие унаследованно от Донского казачьего Ханженкова полка (первоначально знамя с этой надписью было пожаловано 13 июля 1806 года).
- Одиночные белевые петлицы на воротнике и обшлагах нижних чинов, пожалованные 6 декабря 1908 года.
Командиры полка
- ? — 1857 — полковник (с 19.02.1854 генерал-майор) Юдин, Андрей Дмитриевич
- 11.06.1869 — 08.05.1871 — подполковник (с 26.02.1871 полковник) Жеребков, Алексей Герасимович
- 11.09.1882 — 15.06.1886 — полковник Пономарёв, Хрисанф Васильевич
- 29.11.1898 — 18.09.1902 — полковник Широков, Иван Захарович
- 15.11.1902 — 27.03.1906 — полковник Кононов, Владимир Михайлович
- 18.04.1906 — 17.04.1910 — полковник Каменнов, Иван Иванович
- 17.04.1910 — 19.04.1912 — полковник Жидков, Иван Тимофеевич
- 09.05.1912 — после 01.04.1914 — полковник Кочетов, Евгений Васильевич
- 16.08.1914 - 22.04.1915 - полковник Хопрянинов, Харлампий Иванович
- 09.05.1915 — после 01.01.1916 — полковник Разгонов, Александр Константинович
Известные люди, служившие в полку
- Крючков, Козьма Фирсович (1890—1919) — герой Первой мировой войны.
Источники
- [dlib.rsl.ru/viewer/01004486502#page84 Казин В. Х. Казачьи войска. Справочная книжка Императорской главной квартиры. — СПб., 1912. — С. 55, 56, 58, 77, 107]
Напишите отзыв о статье "Донской 3-й казачий полк"
Отрывок, характеризующий Донской 3-й казачий полк
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
