Белорусский 7-й гусарский полк
Поделись знанием:
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
| Белорусский 7-й гусарский императора Александра I полк | |
 полковой нагрудный знак | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна |
Россия |
| Подчинение |
командиру полка |
| Входит в |
2-ю бригаду 7-й кав. див-и (19 ак, Варшавский ВО) |
| Тип | |
| Включает в себя | |
| Функция |
защита |
| Численность | |
| Дислокация | |
| Знаки отличия |
см. раздел |
Белорусский 7-й гусарский императора Александра I полк — формирование (воинская часть, гусарский полк) конницы (лёгкая кавалерия) Русской императорской армии.
Образование полка — 16 мая 1803 года, полковой праздник — 30 августа, день святого благоверного князя Александра Невского.
Дислокация — Владимир-Волынский Волынская губерния (до февраля 1913 года).
Содержание
История полка
16.05.1803 г. — сформирован как Белорусский гусарский полк генерал-майором Голенищевым-Кутузовым в местечке Екатеринополь и в г. Звенигородка из двух эскадронов Ольвиопольского, двух эскадронов Елисаветградского, двух эскадронов Павлоградского и двух эскадронов Александрийского гусарских полков.
17.12.1803 г. — учреждён запасный эскадрон.
6.10.1810 г. — запасный эскадрон упразднён.
1812 г. — состоял во 2-й бригаде 6-й кавалерийской дивизии.
27.12.1812 г. — переформирован в состав 6-ти действующих и 1-го резервного эскадронов и определен в 3-ю гусарскую дивизию.
5.03.1816 г. — за отличие в войне 1812 — 1814 годов назван в честь шефа гусарским принца Оранского полком.
25.03.1864 г. — переименован в 7-й гусарский Белорусский полк.
13.07.1882 г. — переименован в 21-й драгунский Белорусский Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Михайловича полк.
6.12.1907 г. — переименован в 7-й гусарский Белорусский Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Михайловича полк
26.08.1912 г. — переименован в 7-й гусарский Белорусский императора Александра I полк.
1918 г. — упразднён в связи с развалом империи.
В послереволюционную смуту штандарт 7-го гусарского Белорусского полка был спасен женой бывшего офицера этого полка г-жой Кальмейер, которая передала затем его (в бытность в Болгарии ?) последнему командиру полка генералу Зубову.
Боевые походы
1806—1812 гг. — участвовал в русско-турецкой войне: в сражениях при Бухаресте, Турбате, Журже, Измаиле.
1812 г. — действующие эскадроны полка находились в 3-м корпусе генерала А. Л. Воинова (Дунайская армия). Запасные эскадроны определены на формирование 12-й кавалерийской дивизии, но поступили в 3-ю Западную армию. Резервные эскадроны формировались в Новомиргородском рекрутском депо и были определены на формирование 16-й кавалерийской дивизии. При преследовании отступавшего неприятеля полк в составе 8 эскадронов (971 человек) участвовал в деле при Любомле, затем находился в корпусе генерала А. Ф. Ланжерона, был в боях при р. Березина и при взятии Вильно.
1813 г. — был в сражениях при Калише, Лютцене и Баутцене, затем находился в составе Силезской армии, сражался при Лейпциге.
14.08.1813 г. — отличился в сражении при Кацбахе.
1814 г. — был в сражениях при Бриенн-ле-Шато, Ла-Ротьере, Монмирайе, Краоне, Лаоне и Фер-Шампенуазе.
Шефы и командиры
Шефы
- 16.05.1803 — 09.12.1807 — граф Голенищев-Кутузов, Павел Васильевич
- 12.12.1807 — 16.04.1809 — генерал-майор Ставицкий, Яков Фёдорович
- 16.04.1809 — 17.01.1811 — генерал-майор Кульнев, Яков Петрович
- 17.01.1811 — xx.xx.xxxx — генерал-майор (с 15.9.1813 генерал-лейтенант) Ланской, Сергей Николаевич
- 06.05.1814 — 01.09.1814 — генерал-майор Мезенцев, Михаил Иванович
- 05.03.1816 — 14.03.1849 — Король Нидерландский Виллем II
- 25.05.1849 — 29.12.1857 — российский генерал-фельдмаршал австрийской службы граф Радецкий, Йозеф
- 01.01.1858 — 30.12.1909 — великий князь Михаил Николаевич
Командиры
- 21.09.1803 — 15.04.1804 — полковник Климовский, Николай Васильевич
- 30.06.1804 — 12.12.1807 — полковник Ставицкий Яков Фёдорович
- 30.08.1808 — 05.03.1812 — полковник Ставрович 1-й
- 12.06.1812 — 01.06.1815 — подполковник Данилович, Иван Кузьмич
- 01.06.1815 — 05.03.1816 — полковник Ольшевский, Осип Данилович 1-й
- 20.12.1816 — 19.09.1822 — подполковник (с 20.09.1817 полковник) Поздеев
- 19.09.1822 — xx.xx.xxxx — полковник Бринкен
- 27.04.1827 — 11.07.1831 — полковник (с 25.06.1831 генерал-майор) Плаутин, Николай Фёдорович
- xx.xx.xxxx — xx.xx.1852 — подполковник Позняк, Альфонс Антонович
- xx.xx.1852 — xx.xx.xxxx — полковник флигель-адъютант Дубельт, Николай Леонтьевич
- 10.01.1870 — 24.08.1875 — полковник (с 27.07.1875 генерал-майор) Косич, Андрей Иванович
- xx.xx.xxxx — 07.01.1892 — полковник Зандер
- 14.03.1895 — 19.05.1898 — полковник Голощапов, Владимир Николаевич
- 19.05.1898 — 19.12.1901 — полковник Здроевский, Михаил Юльянович
- 01.10.1905 — 04.09.1907 — полковник фон Вольф, Константин Маврикиевич
- 08.12.1907 — 19.08.1909 — полковник Миллер, Евгений Карлович
- ??.??.1909 - 09.10.1911 — полковник Саргани Константин Константинович
- 12.10.1911 — 04.03.1915 — полковник Суковкин, Пётр Иосафович
- 07.03.1915 — после 01.01.1916 — полковник Одноглазков, Георгий Фёдорович
- 30.10.1916 — 21.06.1917 — полковник (с 22.03.1917 генерал-майор) Серебренников, Николай Павлович
- 24.06.1917 — 30.07.1917 — полковник Вольский, Владимир Николаевич
- 30.07.1917 — xx.xx.xxxx — полковник Зубов, Георгий Николаевич
Знаки отличия
- 15.09.1813 г. — за действия при Кацбахе полку пожалованы знаки на кивера с надписью «За отличие 14 августа 1813 года».
- 3.05.1814 г. — полк награждён 22 серебр. трубами с надписью «Белорусскому гусарскому за отличное мужество и храбрость в достопамятную кампанию 1814 г.».
- 22 георгиевские трубы за отличие в турецкую войну 1829 г.
- Георгиевский штандарт за отличие в турецкую войну 1877 и 1878 гг.
Георгиевские кавалеры
3-я степень
- Голенищев-Кутузов, Павел Васильевич — генерал-майор, шеф Белорусского гусарского полка — 05.08.1807 — «В воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных 12-го июня в сражении при отбитии турецких войск из крепости Измаила, где командовал пятью эскадронами гусар и, увидя усилившегося неприятеля, угрожавшего вновь овладеть шанцами, под ядрами и картечными выстрелами сбил онаго».
4-я степень
Напишите отзыв о статье "Белорусский 7-й гусарский полк"
Примечания
- ↑ Илл. 629. Полковник Белорусского Гусарского полка, с 1776 по 1783 год. // Историческое описание одежды и вооружения российских войск, с рисунками, составленное по высочайшему повелению: в 30 т., в 60 кн. / Под ред. А. В. Висковатова.
Литература
- Белорусский 21 драгунский полк // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- Федотов А. И. История белорусцев. Материалы по истории Белорусского гусарского полка, Т. 1-2, Варшава, 1903.
- [www.regiment.ru/regiment/3/C/7/7.htm Российская императорская армия]
- Х. Передача Белорусского штандарта полку. - Часовой. 1929. №5-6. С. 28-29
Отрывок, характеризующий Белорусский 7-й гусарский полк
– Как рана?– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
