Совзагранбанк
Поделись знанием:
Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.
После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.
Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.
В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Совзагранбанк (сокр. от «советский заграничный банк») — наименование советских кредитно-финансовых учреждений за рубежом, осуществлявших расчётно-кассовые операции с денежной валютой, золотовалютными фондами, драгоценными металлами и ценными бумагами за пределами СССР. Каждый совзагранбанк, как правило, формально являлся структурным подразделением (дочерней структурой) банковского учреждения в Советском Союзе (Госбанк, Всекобанк, Роскомбанк, Внешторгбанк, Сбербанк, Промбанк, а также Госстрах, Ингосстрах, торгпредства и другие организации и учреждения), при этом, как самостоятельный субъект хозяйственной деятельности он регистрировался по месту пребывания и все свои валютно-финансовые операции осуществлял в соответствии с местным банковским и налоговым законодательством (за исключением тех банков, которые были созданы как подразделения советской военной администрации в странах, в которых, в рамках соответствующих международных соглашений по итогам Второй мировой войны размещались советские военные контингенты, — указанные банки действовали в соответствии с приказами, полученными от советских военачальников).
Содержание
Перечень
| Советские кредитно-финансовые учреждения за рубежом, включая кредитно-страховые компании; с указанием филиалов (в хронологическом порядке) | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Международное название |
Телеграфное название | Местонахождение офиса |
Год открытия |
Краткая справка (история создания и деятельности, адреса, партнёрство и т.д.) / Доля участия в уставном капитале (%) | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Banque Russe-Asiatique 华俄道胜银行 |
Sinorusse |  |
Париж | 1910 | «Русско-Азиатский банк» или «Синорусс» (пинь. Hua-ngo-tao-sheng-yin-hang). Зарубежные подразделения банка не прекращали своей работы в период Октябрьской революции и гражданской войны в России, управленческий персонал на периферии большей частью остался прежний (в т. ч. представители русского дворянства). Китайские филиалы и представительства банка традиционно именовались старым названием банка, которое было официальным до слияния его с Северным банком в 1910 г. — «Русско-Китайский банк» (фр. Banque Russe-Chinoise и англ. Russo-Chinese Bank)[1]. Офисы в Петрограде и Париже. Имел филиалы и представительства в Лондоне, Нью-Йорке, Тяньцзине, Гонконге, Шанхае, Пекине, и других крупных финансовых центрах. Партнёры: в Лондоне — Glyn, Mills, Currie & Co., Samuel Montagu & Co., в Париже — Société Générale, Banque de Paris et des Pays-Bas, в Берлине — Mendelssohn & Co., в Вене — Credit Anstalt fur Handel and Gewerbe, в Амстердаме — Lippmann, Rosenthal & Co.[2] 1 октября 1926 г. Коммерческий трибунал департамента Сена постановил ликвидировать Русско-Азиатский банк, в начале 1928 г. на его основе был образован Франко-Азиатский банк, большинство акций которого было зарезервировано за акционерами Русско-Азиатского банка[3]. Капитал банка, по мнению М. Верстрата, перешёл к Д. Л. Рубинштейну, который входил в ликвидационную комиссию[4]. Ликвидационные мероприятия продолжались до 1928 г., включительно. 18 января 1928 г. был реорганизован во Франко-Азиатский банк с капиталом 25 млн франков. Шанхайский филиал функционировал после закрытия банка как самостоятельное банковское учреждение. Некоторые иностранные предприятия, в прошлом аффилированные к данному банку и имеющие «Синорусс» в своём названии, существуют до сих пор.
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Русско-украинский банк |  |
Киев | 1918 | Вскоре после возникновения Украинской державы под протекторатом Германской империи весной—летом 1918 г., в период гражданской войны в России, видным советским партийно-хозяйственным деятелям Л. Б. Красину и Г. А. Соломону крупная банковая организация (название которой в воспоминаниях Соломона не называется) предложила ехать в Киев и стать во главе организуемого там крупного банка, от чего оба они отказались, — перспективы украинской государственности и, как следствие, возможность развития там самостоятельного и стабильного финансового рынка и рынка банковских услуг, оценивались ими невысоко[15]. Гетманскому правительству П. П. Скоропадского пришлось действовать самостоятельно, в результате чего, на базе киевской конторы Государственного банка Российской империи был образован Украинский государственный банк и началась денежная эмиссия национальной валюты (гривны). 23 августа 1918 г. был основан Государственный земельный банк (укр. Державний земельний банк, сокр. Держзембанк).[16] Впоследствии, русско-украинский банк «Кредитимпэкс Банк» был учреждён 28 августа 1992 г. рядом крупных коммерческих организаций[17]. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Moscow Narodny Bank Ltd | Narodny Smith, London, Narodny London |
 |
Лондон | 1919 | Открыт 18 октября 1919 г. на базе ранее существовавшего Московского народного банка, располагается по адресу: Кинг Уилльям Стрит, 81. С 1925 по 1931 гг. директором банка являлся Н. И. Бару, совмещавший свою банковскую деятельность с должностью директора лондонского бюро Центросоюза и председателя европейского бюро Всемирного еврейского конгресса. Особенно примечательно, по мнению знавшей его лично Б. Вебб то, что он не являлся членом компартии[18]. В 1920-е — 1930-е годы банк имел представительства (агентства) в различных международных финансовых центрах: в Париже (1925–1934), Нью-Йорке (1926–1935), Берлине (1928–1935) и Шанхае (1934–1950). С начала 1930-х гг. банк переживает резкое снижение активности, так с 1932 по 1937 гг. уставной капитал банка сократился с 1 млн 750 тыс. до 525 тыс. фунтов стерлингов, помимо закрытия своих зарубежных отделений был вынужден также распродать свои доли участия в уставном капитале других банков, до конца Второй мировой войны банк был, по сути, отделением Госбанка[19]. В первые послевоенные 1945–1948 гг. банк пережил временный всплеск активности, сменившийся спадом, который продлился до 1960 г., после чего вновь начался стремительный рост[20]. Банки-партнёры: Barclays Bank; Brown, Shipley & Co.; Co-operative Wholesale Society; S. Japhet & Co.; Lloyds Bank; Midland Bank; National Provincial Bank; Westminster Bank; Chase National Bank of the City of New York; William Brandt’s Sons & Co.; Hambros Bank; Samuel Montagu & Co.; Glyn, Mills & Co.[21] Ключевые партнёры (по договору о представительстве от 21 ноября 1977 г.): Morgan Grenfell и Bank of Scotland[22]. / Исходно Всекобанк, затем Госбанк, Внешторгбанк, другие советские организации — 100% акций.
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Заграничный банк РСФСР |  |
Стокгольм | 1921 | Инициаторами создания загранбанка РСФСР выступали иностранные финансовые круги, выразителем интересов которых выступал шведский банкир Улоф Ашберг, который выехал в Петроград в 1918 г. с проектом организации иностранного кооперативного банка в РСФСР[23] и советского банка за рубежом — это, по его мнению, значительно развязало бы России руки и удешевило бы всякого рода операции[24] (среди прочего, Ашберг предлагал продать российский золотой запас в Америку и часть золота, в итоге, была вывезена и продана).[25] Доля участия РСФСР в уставном капитале предполагалась в сумме 5 млн золотых рублей, председателем правления должен был быть назначен советский представитель[26]. Ввиду дипломатической изоляции РСФСР, осуществление проекта предполагалось нелегальным способом через подставное лицо[27]. В Петрограде идею создания совзагранбанка лоббировал Г. А. Соломон (как доверенное лицо Л. Б. Красина), поддерживавший личные дружеские отношения и деловые контакты с Ашбергом и имевший давние обширные связи за рубежом, причём, его в этом поддерживали представитель Советской России в Великобритании М. М. Литвинов и Народный комиссар финансов РСФСР В. Р. Менжинский[28]. Категорически против осуществления идеи в таком виде выступали член коллегии НКПС РСФСР Ю. В. Ломоносов[29] и член Заграничного бюро ЦК РСДРП(б) в Стокгольме и, одновременно, советский посланник в Швеции и директор стокгольмского отделения АО «Сименс и Шуккерт» В. В. Воровский, главным образом, из-за неодобрения им кандидатуры Г. А. Соломона и личной неприязни к последнему, характеризовал его в своей депеше Ленину как антисоветчика и спекулянта[30]. Попытки убедить Ленина Наркомом путей сообщения РСФСР М. Т. Елизаровым, — давним другом семьи Ульяновых, — не увенчались успехом, Ленин был категоричен: «Какой такой кооперативный банк! Зачем пускать капиталистов, этих акул, этих грабителей пролетариата! Нам не нужны частные кооперативы, мы сами — кооперация!».[31] В тот период времени, советскому руководству поступало множество разнообразных предложений от иностранных деловых кругов относительно учреждения совместных кредитно-финансовых учреждений и прочие проекты, которые, как правило, отклонялись[15]. Тем не менее, Менжинскому, имевшему влияние на Ленина, удалось убедить его в целесообразности подобного предприятия, в результате чего Ленин не возражал ни против самой идеи, ни против кандидатуры Соломона[32]. Совет народных комиссаров РСФСР утвердил направление Г. А. Соломона в Швецию[33]. Однако, в ходе последовавших интриг со стороны Ломоносова, противникам Соломона удалось собрать на него компрометирующий материал. В итоге, Премьер-министр Швеции Оскар фон Сюдов заблокировал проект и отказался открывать Соломону въездную визу, сославшись на его репутацию как международного террориста[34]. Впоследствии, проект был реализован в несколько иной форме и другими лицами с советской стороны в 1924 г., с приходом на пост Премьер-министра Швеции компаньона Ашберга Карла Брантинга[35]. / Советские учреждения — 70%, Улоф Ашберг и его партнёры — 30% акций[36]. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Banque Commerciale pour l’Europe du Nord S.A. | Eurobank, Paris | |
Париж | 1921 | Евробанк[37] — один из крупнейших совзагранбанков и, одновременно, один из крупнейших банков во Франции. По состоянию на 1965 г. из 265 сотрудников банка только трое являлись советскими гражданами (один из которых входил в совет директоров), к 1972 г. число персонала возросло до 300 человек, количество советских специалистов не увеличилось, при этом, директором банка являлся французский гражданин. / Госбанк — 48%; Внешторгбанк — 21%; другие советские организации — 30% акций. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Arcos Banking Corporation, Ltd (исходно и до 1925 г.), Bank for Russian Trade, Ltd (с 1925 г.) | Socrabank | |
Лондон | 1923 | Аркосбанк или Сокрабанк (Arcos Banking Corporation, Ltd)[38] был зарегистрирован в качестве частной компании 25 июня 1923 г., с номинальным капиталом 250 тыс. фунтов стерлингов с акциями по цене 1 фунт стерлингов. Директором был назначен А. А. Квятковский. Офис банка находился по адресу: Моргейт Стрит, 49[39] (резиденция «Совьет-хауз»).[40] Банк был создан для обеспечения деятельности компании Arcos Ltd (директор — торговый представитель СССР в Англии Ф. Я. Рабинович), и играл важную роль в становлении британо-советской торговли, — главным образом, сырой нефтью и нефтепродуктами. По обнародованным данным британской разведывательной службы МИ5, фактическое руководство деятельностью Arcos Ltd и аффилированного к ней банка предположительно осуществлялось местной ячейкой ВКП(б), т.е. по сути банк являлся зарубежным финансовым органом советских партийных структур[41]. 14 апреля 1925 г. название банка было заменено на Bank for Russian Trade, Ltd.[42] 7 июля 1926 г. Внешторгбанк приобрел 70 тыс. акций «Банка для русской торговли»[43] по той же цене за акцию[44]. 10 апреля 1928 г. банк оказался в центре скандала, связанного с якобы имевшими место случаями финансирования деятельности Ирландской республиканской армии (по словам Министра внутренних дел Великобритании У. Джойнстона-Хикса, у арестованных боевиков при себе оказались банкноты указанного «Банка для русской торговли» и «Моснарбанка»).[45] В январе 1932 г. произошло слияние банка с «Моснарбанком». Последнее собрание акционеров банка состоялось 9 февраля 1934 г.[46] / Торгпредство СССР в Великобритании — 100% акций (до 1926). | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Banque Russo-Persane S.A. (исходно и до 1935 г.), Banque Russo-Iraniene S.A. (с 1935 г.) بانک روسیه در ایران تا |
RussIranbank |  |
Тегеран | 1923 | Русско-Персидский банк или Русско-Персидская банкирская контора (сокр. Русперсбанк, англ. Russo-Iran Bank). Открыт на базе ранее существовавшего Учётно-ссудного банка. На момент открытия, только два банка занимались обслуживанием иранской внешней торговли (Imperial Bank of Persia и Ottoman Bank)[47]. В январе 1932 г. был переименован в Русско-Иранский банк. К 1934 г. являлся одним из крупнейших банков в Иране с развитой филиальной структурой в регионах страны, его капитал в то время составлял около 5 млн амер. долл. (капитал Национального банка Персии был немногим более полумиллиона), к 1939 г. капитал банка возрос до 32 млн. В годы Второй мировой войны, в связи с фактическим прекращением иранской внешней торговли, капитал банка резко сократился до 200 тыс. в 1944 г. В начальный период Холодной войны, до 1967 г., деятельность банка осуществлялась на малых фондах. С 1967 г., с активизацией советско-иранских связей, вновь начался стремительный рост. Банки-агенты за рубежом: в Лондоне — Moscow Narodny Bank, в Нью-Йорке — Chase National Bank of the City of New York[48]. Ключевые партнёры (банки-корреспонденты): Deutsche Bank (Гамбург); Irving Trust Company (Нью-Йорк); Chase Manhattan Bank; / до 1954 г. являлся совместным предприятием. С 1954 г. Госбанк — 16%; Внешторгбанк — 84% акций. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Garantie- und Kreditbank für den Osten | Garkrebo |  |
Берлин, Гамбург |
1923 | Открыт на базе коммерческой конторы шведского банкира Улофа Ашберга. «Гаркребо» функционировал в годы существования Веймарской республики с 1923 по июнь 1941 г. и обеспечивал безналичные расчёты в советско-немецкой торговле, будучи уполномоченной компанией-представителем Роскомбанка в Германии и, что немаловажно, США. После нападения фашистской Германии на СССР 22 июня 1941 г., по приказу рейхскомиссара управленческий персонал банка был арестован, имеющиеся в наличии активы экспроприированы в казну Третьего Рейха, над банком устанавливалось доверительное управление, фактически же он прекратил свою работу. Однако, формально, как юридическое лицо, банк продолжал своё существование, т. е. его деятельность не была прекращена в соответствии с немецким законодательством[49]. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Дальневосточный банк (Дальбанк) Far Eastern Bank of Harbin |
Dalbank |  |
Харбин | 1923 | Располагался по адресу: Китайская улица, 125. Банк и его отделения в Шанхае и в Японии имели высокие показатели среднегодового оборота, но в связи с усугублением противоречий и нарастанием напряжённости в советско-китайских отношениях в кон. 1920-х гг., действия официальных китайских властей в Харбине по отношению к служащим «Дальбанка» приняли характер постоянного давления: были изданы распоряжения, согласно которым банк обязывался ежедневно во время закрытия передавать харбинской полиции ключи от хранилища и сейфов, любые сделки на сумму свыше 10 тыс. амер. долларов должны были быть санкционированы начальником полиции, а также другие задокументированные факты преследования и унизительного отношения к советским гражданам за рубежом, — в связи с чем, руководство банка сочло дальнейшее продолжение банковской деятельности невозможным и пришло к выводу о необходимости ликвидации банка и его филиалов, как о единственно верном решении данной проблемы[50]. Однако, ввиду того, что советско-китайский конфликт 1929 г. завершился победой СССР и подписанием Хабаровского протокола, деятельность банка и его филиалов была продлена на неопределённый срок. Функционировал до японской оккупации Маньчжурии в 1934 г., после чего «Дальбанк» перевёл свои фонды в Нью-Йорк. / Госбанк — 100% акций. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Отделение Дальневосточного банка в Кобэ | Dalbank Kobe |  |
Кобэ | 1923 | Dalbank Отделение в Кобэ Дальневосточного банка (ДВБанк) в Хабаровске. Штат отделения Банка в г. Кобэ состоит из 17 человек: 13 советских граждан и 6 японских подданных. В 1930 г. руководство отделением банка осуществляли: управляющий — Б. Бейлин, помощник управляющего — М. Котлов[51]. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Отделение Дальневосточного банка в Шанхае (до 1934 г.) Moscow Narodny Bank Shanghai (с 1934 г.) |
Dalbank Shanghai |  |
Шанхай | 1923 | Филиал «Дальбанка» в Шанхайском международном сеттльменте (территория с особым статусом), по адресу: до 1925 — Вампу Роуд, 1 (здание бывшего российского консульства), после 1925 — р-н Хункоу, Сычуань Роуд, 29a («Шенг-билдинг»), после 1929 — Фучжоу Роуд, 3. До 1925 г. действовал на правах агентства, после — как филиал. Годовой объём финансирования бизнеса шанхайским филиалом за 1928 г. превысил 130 млн амер. долларов. Персонал банка в сер. 1929 г. составлял 49 человек, из которых 9 — советские граждане, главным образом, на руководящих и административных должностях, и 40 — китайскоподданные, как обслуживающий персонал. Управляющим отделения до 1925 М. Фромберг (по совместительству, представитель Дальневосточного бюро Межсовпрофа), затем (до 1929 г.) Б. Бейлин. В связи с советско-китайским вооружённым конфликтом на КВЖД из центрального офиса в Харбине в Шанхай пришло указание прекратить все банковские операции с 17 августа 1929 г. На 24 августа был назначен аукцион, — весь имеющейся в наличии инвентарь и оборудование предполагалось пустить с молотка. В Шанхае всем обратившимся вкладчикам банка были выданы их вклады, в то время как расчёты по аккредитивам и счетам были возложены на американский банк-партнёр. Представитель «Дальбанка» оставался в Шанхае для содействия ликвидационным мероприятиям, все остальные сотрудники отделения были уведомлены, что их услуги более не требуются. Прекращение деятельности «Дальбанка» в Шанхае происходило одновременно с другими советскими организациями в Китае, так «Центросоюз» закрывал свои представительства в китайских портах, хотя за первые два квартала 1929 г. его суммарные закупки китайских товаров (главным образом, чая) превысили 18 млн амер. долларов. В интервью англоязычной шанхайской газете «Норт Чайна Дэйли Ньюс», Б. Бейлин сообщил также о перспективах повторного открытия отделения «Дальбанка» в Шанхае, которые, по его словам, с учётом манеры поведения китайской стороны, представлялись весьма маловероятными[50]. Функционировал как отделение «Дальбанка» до японской оккупации, после чего, в связи с закрытием «Дальбанка» перешло под контроль «Моснарбанка», который функциронировал в 1934–1950 гг.[52] Председателем филиала «Моснарбанка» в Шанхае был Н. С. Зефиров. Офис располагался в резиденции Гамильтон Хаус. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Nordiske Kreditaktieselskab |  |
Копенгаген | 1923 | Открыт в ноябре 1923 г. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Co-operative Transit Bank | Riga Transit Bank |  |
Рига | 1924 | «Транзитбанк» был открыт для развития торговли прибалтийских государств и советских кооперативных предприятий, так как значительная часть советского экспорта шла транзитом через Прибалтику, а Рига и до 1923 г. являлась крупнейшим транзитно-перекупочным центром российской, затем советской внешней торговли с США и странами Западной Европы. Исходно, предполагалось создать в Риге филиал «Моснарбанка» или отделение Всекобанка, однако, затем выбор был сделан в пользу отдельного банковского учреждения в форме кооперативного банка. Функционировал до 1934–35 гг. / Всекобанк, другие советские организации — 100% акций[53]. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Монгольский торгово-промышленный банк (Монголбанк) | Mongolbank |  |
Урга | 1924 | Начал свою деятельность 2 июня 1924 г. «Монголбанк» являлся акционерным обществом СССР и Монгольской Народной Республики. Из 22 специалистов банка 18 сотрудников были советскими гражданами, 4 — гражданами Монголии. В силу совокупности исторических, географических и политико-экономических предпосылок, дореволюционная Монголия не имела собственной кредитной системы. Такая система была создана после появления МНР, в первую очередь именно благодаря «Монголбанку», который стоял у её истоков и, как отметил по этому поводу канд. экон. наук Х. Буянтогтох, сделал «в её формировании первый практический шаг». Развивая кредитные операции, банк постепенно, но достаточно интенсивно усиливал свое влияние на кредитуемые объекты. Руководствуясь решениями Чрезвычайной 17-й сессии Малого Хурала МНР и Чрезвычайного III пленума Центрального комитета МНРП, «Монголбанк» с середины 1932 г. внедряет в свою практику принцип срочности кредита, прекратив кредитование хозяйственных организаций по контокоррентному счёту. Была начата разработка основных положений перестройки всей кредитной системы. Её полное упорядочение осуществлялось на основании Постановления Совета Министров МНР от 24 марта 1933 г. «О перестройке кредитно-расчётной работы Монголбанка». Так как в банке сосредоточивались как источники, так и весь процесс финансирования капиталовложений, в начале 1940-х гг. на него была возложена обязанность контролировать правильность использования средств в капитальном строительстве. Эти средства отпускались по мере фактического выполнения работ. Основные принципы финансирования и кредитования капиталовложений способствовали укреплению финансовой и проектно-сметной дисциплины в строительстве. В дальнейшем деятельность «Монголбанка» постоянно совершенствовалась. Постановлением Совета Министров МНР от 12 апреля 1954 г. Монголбанк был преобразован в Государственный банк МНР[54]. / Народный комиссариат финансов СССР | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Svenska Ekonomiaktiebolaget | Ekonomibolaget | |
Стокгольм | 1924 | «Экономиакциебулагет» был создан шведским банкиром Улофом Ашбергом до революции, на пару с Карлом Брантингом, в 1924–1925 гг. занимавшим пост Премьер-министра Швеции (что и позволило открыть совместный советско-шведский банк). Располагался по ул. Хамнгатан 5-А[55]. По замыслу Ашберга, РСФСР через некое подставное лицо брало на себя этот банк, который номинально оставался частным акционерным шведским предприятием[26]. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Константинопольское отделение Внешторгбанка (SSCB Dış Ticaret Bankası) |  |
Константинополь | 1925 | Отделение Внешторгбанка СССР, открыто 29 марта 1925 г. Первый филиал Внешторгбанка за пределами СССР.[56] Создание данного филиала было продиктовано стремительно развивающейся торговлей СССР и стран Ближнего Востока и Малой Азии[57]. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Black Sea and Baltic General Insurance Company Ltd | BLAKBALSEA | |
Лондон | 1925 | Основной профиль деятельности: страховая компания / Госстрах (до 1947) → Ингосстрах (после 1947) — 100% акций. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Тувинский торгово-промышленный банк (Тувинбанк) |  |
Кызыл | 1925 | Начал свою деятельность в сентябре 1925 г. на акционерных началах[58]. Как и «Монголбанк», «Тувинбанк» создавался практически с нуля[52]. Основные средства банка на момент его учреждения составляли 300 тыс. руб., из которых две трети внёс Госбанк СССР, одну треть — правительство Тувинской Народной Республики. Согласно его уставу вновь выпускаемые акции могли быть распределены только среди акционеров-учредителей, передача акций банка одним из акционеров-учредителей третьим лицам была возможна только с согласия других акционеров-учредителей. Руководство банком осуществляли собрание акционеров и совет банка. Текущей деятельностью руководил директор-распорядитель, избираемый собранием акционеров. Первым директором был назначен уполномоченный представитель Госбанка СССР В. С. Руденский. До 1932 года «Тувинбанк» проводил операции только в городе Кызыле. Впоследствии были открыты его отделения в районных центрах[59]. По мере совершенствования работы «Тувинбанка» менялась и структура управления им. В 1930 г. собрание акционеров избрало правление банка в составе трёх человек: один от правительства Тувинской Народной Республики и два от Госбанка СССР — в соответствии с долями их участия в основном капитале банка. В 1934 г. по инициативе Госбанка СССР были внесены изменения в структуру управления банком: Правление банка упразднялось, были введены единоначалие и равное участие в акционерном капитале тувинского правительства и Правления Госбанка СССР. Руководство банком возлагалось на управляющего. В рамках политики на подбор и выдвижение национальных кадров, эту должность занял Оюн Данчай, вошедший в историю банковского дела как первый тувинский банкир. Заместитель управляющего представлял Госбанк СССР. В первые годы своего существования «Тувинбанк», помимо основной работы по организации кредитно-финансовой системы, осуществлял также хозяйственную и коммерческую деятельность, что играло значительную роль в становлении системы государственной собственности в Туве. В соответствии с решением Совета Народных Комиссаров СССР с 1 января 1945 г. на территории Тувинской автономной области был введен в обращение советский рубль. Тувинский торгово-промышленный банк с восемью отделениями был преобразован в Тувинскую областную контору Госбанка СССР.[60] / Госбанк СССР — 66,6%, правительство ТувНР — 33,3% акций. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Schwarzmeer und Ostsee Transportversicherungs A.G. | SOVAG | |
Гамбург | 1927 | Основной профиль деятельности: страховая компания. Коммерческая деятельность была прекращена в связи с началом Великой Отечественной войны. Предприятие было открыто повторно в 1956 году / Ингосстрах (с 1956) — 100% акций. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Garantie-und-Kredit Bank | Garkreba |  |
Восточный Берлин | 1945 | Название позаимствовано у банка, существовавшего до 1941 г. «Гаркреба» открыт 27 мая 1945 г. в соответствии с распоряжением 1-го заместителя главноначальствующего СВАГ маршала В. Д. Соколовского, с уставным капиталом 150 млн рейхсмарок. Обслуживал финансовые операции в советской зоне оккупации Германии, главным образом, расчёты между немецкими предприятиями с советскими инвестициями. До 1949 г. имел монополию на обслуживание всех внешнеторговых операций, осуществляемых на территории Восточной Германии и фактически не зависел от местных властей, подчиняясь напрямую финчасти СВАГ. При том, что данный банк обслуживал коммерческие операции, коммерческим банком в традиционном понимании он не являлся, так как функционировал на планово-административных, а не рыночных началах. До образования ГДР имел разветвлённую филиальную структуру в восточнонемецких землях и провинциях[61]. Оборот в 1949 г. составлял 38 млрд марок. В 1949 г. передал часть своих функций вновь созданному Немецкому эмиссионному банку. Центральный офис в Берлине функционировал до 1956 г.[62] | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Banca Sovieto-Română S.A. | Sovrombanc |  |
Бухарест | 1945 | Советско-румынский банк. Учреждён в форме акционерного анонимного общества под сокращённым названием «Совромбанк», для упрощения внешнеторговой деятельности и клиринговых расчётов между предприятиями народно-хозяйственного комплекса СССР и Королевством Румыния (затем — Социалистической Республикой Румыния), в соответствии с «Соглашением между Правительством СССР и правительством королевства Румынии об учреждении Советско-румынского банка», которые было заключено 14 августа 1945 г. в Бухаресте. Данный международный акт подписали: по уполномочию правительства СССР — заместитель председателя правления Госбанка СССР А. С. Чистяков, по уполномочию правительства Румынии — генеральный комиссар по внешней торговле М. Салаколу[63]. Совет министров Румынии утвердил соглашение об учреждении «Совромбанка» 25 октября 1945 г. В постановлении правительства Румынии говорится: «В интересах восстановления всей экономики страны, разрешается функционирование советско-румынского общества «Совромбанк», согласно Учредительному акту, Уставу общества, господа министры — финансов, промышленности и торговли — уполномочены выполнить указания настоящего постановления».[64] Одновременно с соглашением был подписан, как и при учреждении производственных «совромов»,[65] учредительный акт и утверждён устав общества, который определял форму правления и устанавливал основные принципы руководства банком. Время его деятельности соглашением не ограничивалось. «Совромбанк» выполнял полный спектр банковских операций. Функционировал до 1954 г.[66] / Учредителями этого кредитного общества выступали: со стороны СССР — Внешторгбанк и Промбанк в качестве владельца акций Румынского Коммерческого банка и Румынского Банковского общества (акции на сумму 543,2 млн. лей по курсу 1939 г., до этого принадлежавшие германским юридическим и физическим лицам), со стороны Румынии — Двор Её королевского высочества принцессы Елизаветы (30% от румынской доли акционерного капитала, в качестве владельца акций банка «Banca de Credit Român»), банки «Banca Chrissoveloni», «Banca de Scont», «Banca de Credit Român», акционерные общество «Rečica S.A.» и «N. Malaxa S. A.» (в качестве владельца акций «Banca Agricolă»), страховое общество «Dacia-Romania».[67] | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Центральный банк Кореи |  |
Пхеньян | 1946 | Создан по приказу командования советских войск в Корее от 15 января 1946 г., вскоре после освобождения Кореи от японских захватчиков, с уставным капиталом 10 миллионов вон[68]. На тот момент, на территории Кореи действовало множество коммерческих банков, однако отсутствовали какие-либо органы финансового контроля банковской деятельности, в связи с чем, а также в связи с необходимостью ввода воны (временной национальной валюты), фонды указанных банков в корейских иенах (японской оккупационной валюте) были экспроприированы в пользу созданного Центробанка. До занятия американскими силами южных регионов страны, Корея представляла собой унитарное государство, но после фактического разделения страны на два государственных образования вследствие действий американцев, 29 октября 1946 г. был создан Центральный банк КНДР, для обеспечения деятельности которого, в соответствии с распоряжением ВНК Северной Кореи, были объединены активы Центробанка Кореи и 58 национализированных банковских учреждений. Контролировался Внешторгбанком, посредством чего, Внешторгбанк осуществлял контроль над всей северокорейской банковской системой[69]. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Sowjetische Militärbank |  |
Вена | 1946 | SMB был создан в августе 1946 г. Тогда же, федеральным канцлером Австрии К. Реннером была подана жалоба в Союзническую контрольную комиссию, что создание данного банка противоречит австрийскому законодательству, а именно Закону Австрии «О национальной валюте» от 20 сентября 1924 г.,[70] путём экспроприации средств с заблокированных счетов в национальной валюте (австрийский шиллинг). Основу деятельности банка составляло обслуживание транзакций между 230 крупными корпоративными клиентами (бывшими немецкими и австрийскими концернами), главным клиентом банка, по сути, являлось Управление советским имуществом в Австрии[71]. Весь персонал — советские граждане. Предыстория создания: 4 июля 1946 г. по приказу начальника Управления бывшим германским имуществом в Австрии при Центральной группе войск генерал-майора Е. М. Борисова, все кредитно-финансовые учреждения, находящиеся в советской зоне оккупации Австрии, обязывались перевести все средства с бывших германских счетов в пользу 2111-й полевой кассы Госбанка СССР. С 25 июля 1946 г. той же инстанцией было приказано все финансовые операции, затрагивающие советское имущество в Австрии производить исключительно через венское отделение указанного банковского учреждения. Обслуживал, главным образом, безналичные расчёты между крупными промышленными предприятиями. Функционировал до 18 июля 1954 г.[72] | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Garant Versicherungs A.G. | |
Вена | 1958 | Основной профиль деятельности: страховая компания; перестрахование, страхование экспортных кредитов для западных предприятий, осуществляющих торговлю с СССР и странами СЭВ. Председатель и шесть из одиннадцати членов совета директоров являлись советскими гражданами, весь остальной персонал набирался из числа австрийских граждан / Ингосстрах — 100% акций. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Moscow Narodny Bank Beirut | Narodny Beirut |  |
Бейрут | 1963 | Филиал Moscow Narodny Bank Ltd. По словам Н. И. Кротова, Бейрут тогда был финансовым центром Ближнего Востока, а Ливан называли «ближневосточной Швейцарией».[73] «Narodny Beirut» (c 1980 г. офис располагается в западном Бейруте на ул. им. Эмиля Эдде (до того располагался по адресу: Рю-де-Ром, район Хамра). Новое офисное здание для «Narodny Beirut» было построено в 1979–1980 гг.). [74] Генеральный менеджер — Т. Алибегов[75], затем В. Н. Барышев[76], старший заместитель — Владимир Малинин[75], затем В. Ревизоров[76], заместитель — Эрнест Тамбэ[75][76]. Капитализация по состоянию на 1977 г. — 11 млн фунтов стерлингов[77] | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Wozhod Handelsbank A.G. | Wozchodbk Zürich |  |
Цюрих | 1966 | Открыт в августе 1966 г. Основу персонала составляли швейцарские граждане. В совет правления банка входили трое советских граждан. Уставной капитал на момент создания — 2 млн амер. долл. В 1985 г. банк оказался в центре международного скандала, как якобы финансировавший разведмероприятия в капстранах, осуществлявшиеся швейцарской резидентурой Главного разведывательного управления ГШ ВС СССР и других советских разведорганов[78] Банки-корреспонденты: в Лондоне — Moscow Narodny Bank; National Westminster Bank, в Нью-Йорке — Chase Manhattan Bank; Irving Trust; Manufacturers Hanover Trust[79]. / Госбанк, Внешторгбанк, Сбербанк, советские внешнеторговые организации, Eurobank — 80%; Moscow Narodny Bank — 16%; Ost-West Handelsbank — 4% акций. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Moscow Narodny Bank Frankfurt | Narodny Frankfurt |  |
Франкфурт | 1967 | Филиал Moscow Narodny Bank Ltd, переговоры об открытии которого велись между правительствами СССР и ФРГ в 1966 году, анонс об открытии филиала был опубликован в западногерманском журнале «Шпигель» 2 января 1967 г., директором франкфуртского филиала «Моснарбанка» должен был стать Дитер Хоффманн — председатель правления Allgemeine Hypothekenbank AG (кандидатуру Д. Хоффманна на рассмотрение советской стороны предложил Вальтер Хессельбах, генеральный директор Bank für Gemeinwirtschaft AG)[80]. Однако, филиал так и не был открыт[81]. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Moscow Narodny Bank Montreal |  |
Монреаль | 1970 | Филиал Moscow Narodny Bank Ltd, анонс об открытии североамериканского филиала «в ближайшем будущем» был опубликован в банковском отчёте «Моснарбанка» за 1970 г., подготовительные мероприятия освещались также в журнале «Экономист».[82] Однако, филиал «Моснарбанка» в Канаде был открыт только в 1995 г. в Виннипеге[83]. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Moscow Narodny Bank New York | Narodny New York |  |
Нью-Йорк | 1971 | Филиал Moscow Narodny Bank Ltd. До этого, филиалы «Моснарбанка» в Нью-Йорке открывались дважды — в 1916 (функционировал до 1920, офис располагался по адресу: Бродвей, 309) и в 1926 (функционировал до 1934–35). В 1971 г. «Моснарбанк» получил официальное приглашение от руководства банковского департамента штата Нью-Йорк, — в ответ было заявлено, что в банке рассматривают вопрос об открытии нью-йоркского филиала, соответствующие материалы публиковались в «Нью-Йорк Таймс».[84] Указанные события происходили в рамках масштабных советско-американских переговоров по вопросам экономики, торговли и финансов,[85] в рамках которых предполагалось подписать советско-американский торговый договор[86], велись переговоры с американскими банковскими ассоциациями[87], заявлялось о необходимости пересмотра «отношения американских бизнесменов к ведению бизнеса с русскими»[88]. В ходе переговоров, США закупили рекордное количество золота в СССР[89], а советским руководством были сделаны беспрецедентные уступки для американских финансов, после того как банки Chase Manhattan Bank и Citibank обратились с просьбой об открытии своих филиалов в Советском Союзе[90], — первый, с 1922 г., филиал американского банка — «Чейз Манхэттен банк» — был открыт в Москве[91]. Открытие совзагранбанка в США соответствовало интересам растущей советско-американской торговли, а также открывало для советского руководства Уолл-Стрит и новые возможности в плане освоения американского финансового рынка, наряду с рынком евровалюты, что упрощало для СССР процедуру фондирования некоторых промышленных проектов в третьих странах. Тем не менее, филиал «Моснарбанка» в Нью-Йорке в третий раз открыт не был[92]. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Moscow Narodny Bank Singapore | Narodny Singapore |  |
Сингапур | 1971 | Филиал Moscow Narodny Bank Ltd, находился по адресу: Робинсон Роуд, 50. Управляющим сингапурского отделения был назначен В. И. Рыжков[93] (затем, А. П. Семикоз). Учитывая стремительное развитие сингапурского филиала, в зарубежных финансовых кругах было распространено мнение, что агрессивный выход «Моснарбанка» на азиатский финансовый рынок в начале 1970-х гг. был элементом долгосрочной стратегии по приобретению экономического влияния в Юго-Восточной Азии[94]. В конце 1970-х — начале 1980-х гг., вокруг банка кипели шпионские скандалы, относительно якобы имевшего место его участия в качестве посредника в мероприятиях Первого главного управления КГБ СССР по негласному приобретению передовых образцов западной электронно-вычислительной техники, преимущественно военного назначения, на предприятиях и исследовательских организациях Силиконовой долины и других центров перспективных разработок в сфере электроники[95]. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Ost-West Handelsbank A.G. | Ostwestbank | |
Франкфурт | 1971 | Местонахождение офиса: Франкфурт-на-Майне, Штефанштрассе 1, отделения: в Берлине — на ул. Унтер-ден-Линден, 62-68. Уставной капитал — 20 млн дойчмарок. Банки-корреспонденты: в Амстердаме — ABN AMRO Bank, в Брюсселе — Bank Brussels Lambert, в Копенгагене — Danske Bank, во Франкфурте-на-Майне — Banco Bilbao Vizcaya Deutschland; Landeszentralbank, в Хельсинки — Kansallis-Osake-Pankki, в Лондоне — Midland Bank, Moscow Narodny Bank, в Мельбурне — Australia and New Zealand Banking Group, в Милане — Banca Commerciale Italiana, в Нью-Йорке — Bank of New York, Citibank, в Осло — Den norske Bank, в Париже — Banque Commerciale pour l’Europe du Nord, в Стокгольме — Skandinaviska Enskilda Banken, в Токио — Industrial Bank of Japan, в Торонто — Royal Bank of Canada, в Вене — Donau-Bank, в Цюрихе — Swiss Bank Corporation.[96]. / Госбанк — 15%; Внешторгбанк — 13%; другие советские организации — 72% акций. С 1992 г. Токобанк и Центробанк России[96]. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Banque Unie Est-Ouest S.A. (East-West United Bank) | East-West |  |
Люксембург | 1974 | Госбанк — 33%; Внешторгбанк — 28%; Сбербанк, Moscow Narodny Bank, Wozhod Handelsbank, Eurobank, Ost-West Handelsbank — 39% акций. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Donau-Bank A.G. | Donaubank, Wien | |
Вена | 1974 | Госбанк — 60%; Внешторгбанк — 40% акций. | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Bank Russo-Iran Isfahan | |
Исфахан | 1975 | Филиал Советско-Иранского банка (бывш. Русперсбанк). Был открыт в 1975 г. До этого, в Исфахане реализовались крупные промышленные инвестиционные проекты с участием советского капитала[97] (ряд крупнейших капитальных инвестиционных проектов в регионе — Исфаханский сталелитейный завод «Арьямехр» полного металлургического цикла стоимостью ок. 1,4 млрд амер. долл.,[98] а также североиранская секция газопровода «Иран—СССР» (IGAT 2) протяжённостью свыше 1 тыс. км и объекты газотранспортной инфраструктуры стоимостью ок. 3 млрд амер. долл.[99]). Кроме того, за год до открытия, иранское правительство объявило о либерализации в сфере внешнеэкономической деятельности и о намерении превратить страну в важный международный финансовый рынок, что и обусловило открытие исфаханского филиала[92]. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Arab-Soviet Bank |  |
Каир | 1975 | Переговоры об открытии Арабо-Советского банка для обслуживания финансовых операций между СССР, Египтом, Сирией и Ираком велись с 1975 по 1979 год, — этот процесс освещался в каирской газете «Аль-Гумхурия», — руководство всех указанных арабских государств выразило своё одобрение относительно такого качественного шага в развитии советско-арабских банковских связей, однако, банк так и не был открыт. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
История
Контрольный пакет акций большинства совзагранбанков принадлежал советским банкам и кредитно-финансовым учреждениям. Стремительное увеличение числа совзагранбанков и аффилированных коммерческих структур за рубежом приходится на середину 1920-х годов, когда в СССР реализовывался курс Новой экономической политики. В 1950-х — 1960-х гг. совзагранбанки принимали активное участие в формировании рынка евродолларов и в ряде других веховых событий в истории международной валютно-финансовой системы. С 1958 по 1979 гг. объём торговли в денежном выражении СССР и стран СЭВ с капиталистическими странами увеличился в 15 раз, — соответственно этому, возросла роль совзагранбанков, занимавшихся кредитованием этой торговли. К концу 1976 г. совокупные активы совзагранбанков превысили $7,5 млрд амер. долл., что примерно в 34 раза превысило размеры их активов в 1958 г.[92] После распада Советского Союза совзагранбанки стали фактически самостоятельными банковскими учреждениями формально Центральный банк России: Евробанк (Париж), МНБ (Лондон), Ост-Вест Хандельсбанк (Франкфурт), Донаубанк (Вена) и Банк Юни Эст-Уэст (Люксембург), совокупные активы указанных банков оценивались на сумму около 3 млрд амер. долл.[100] Впоследствии, активы совзагранбанков были приобретены современными российскими банками.
Торгпредства
Банковские отделы действовали при советских торговых представительствах в Афганистане (Кабул) и Западном Китае (Урумчи, Кашгар, Кульджа, Чугучак).[101]
Росзагранбанки
Росзагранбанки (сокр. РЗБ) — наименование для совзагранбанков после 1991 г., после того как были соблюдены все формальности, сопряжённые с переходом из советской юрисдикции в российскую.
См. также
- Совместные предприятия в СССР
- Иностранные банки в СССР и в России
- Российские банковские учреждения за рубежом (дореволюционный период)
- Российские заграничные банки (постсоветский период)
Напишите отзыв о статье "Совзагранбанк"
Примечания
- ↑ В банковской справочной литературе и специализированной периодике можно встретить оба эти названия применительно к различным банковским учреждениям в разных странах мира — это подразделения одного и того же банка.
- ↑ The Directory & Chronicle for Asia, 1912, p. 27.
- ↑ Верстрат М. Дорогами прошлого. Воспоминания банкира. // Из глубины времён : альманах. — СПб.: Издательство Буковского, 1999. — Вып.11 — С.281 — Тираж 300 экз.
- ↑ Беляев С. Г. Петербургские банкиры в начале XX в. // Из глубины времён : альманах. — СПб.: Издательство Буковского, 1996. — Вып.6 — С.15 — Тираж 300 экз.
- ↑ 1 2 International Cable Register of the World, 1912, p. 555.
- ↑ International Cable Register of the World, 1914, p. 613.
- ↑ The Directory & Chronicle for Asia, 1912, p. 781.
- ↑ The Directory & Chronicle for Asia, 1912, p. 815.
- ↑ The Directory & Chronicle for Asia, 1912, p. 985.
- ↑ International Cable Register of the World, 1912, p. 484.
- ↑ International Cable Register of the World, 1912, p. 485.
- ↑ International Cable Register of the World, 1912, p. 491.
- ↑ The Directory & Chronicle for Asia, 1912, p. 918.
- ↑ The Directory & Chronicle for Asia, 1912, p. 649.
- ↑ 1 2 Соломон, 1930, Т. 1, с. 40.
- ↑ Гнатишак М. Державні гроші України 1917–1920 років: Ілюстрований історично-іконографічний нарис. (укр.) — Клівленд: Укр. архів-музей, 1974. — С.167 — 376 с.
- ↑ Коммерческие банки России: справочник. / Под ред. М. Ю. Виноградова и др. — М.: Изд-во АО «Консалтбанкир», 1993. — С.109 — 435 с. — Тираж 13 тыс. экз. — ISBN 5-85187-004-4
- ↑ Webb, Beatrice Potter. Diaries: 1924–1932. — London, New York, Toronto : Longmans, Green and Co, 1956. — P.299 — 327 p.
- ↑ Kuschpèta O. [books.google.com/books?id=3DHrBwAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru The banking and credit system of the USSR (англ.)]. — Transl. from Flemish. — Leiden ; Boston : Martinus Nijhoff Social Sciences Division, 1978. — P.66 — 284 p. — (Tilburg Studies in Economics ; 18) — ISBN 978-1-4613-4048-5.
- ↑ Moscow Narodny Bank Limited: Origins and History of the Bank. (англ.) // The Banker / Editor: Wilfred King. — L.: Financial News Limited, November 1963. — Vol.113 — No.453 — P.876.
- ↑ The Banker’s Almanac and Year Book for 1940–41, p. 152.
- ↑ Договор о представительстве, подписанный в Москве между Московским народным банком в Великобритании, британским банком «Морган Гренфелл» и Банком Шотландии от 21 ноября 1977. // Правда : общественно-политическая газета. — М.: Изд-во «Правда», выпуск от 22 ноября 1977.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 1, с. 17.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 2, с. 491.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 2, с. 433–434.
- ↑ 1 2 Соломон, 1930, Т. 2, с. 492.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 2, с. 493–494.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 1, с. 21.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 2, с. 503.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 1, с. 21–22.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 1, с. 18–19.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 1, с. 22.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 2, с. 502.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 2, с. 503–504.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 2, с. 504.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 2, с. 491–492.
- ↑ В некоторых советских и иностранных источниках 1920-х — 1930-х гг. также именуется «Аеробанк» (Aero Bank), который не следует путать с одноименным немецким загранбанком в Париже — Aero-Bank S.A. — парижским филиалом Банка немецкой авиации (нем. Bank der Deutschen Luftfahrt A.G.), который был создан во время немецкой оккупации Франции 2 октября 1941 г.
- ↑ От англ. аббр. ARCOS — All-Russian Co-operative Society — «Всероссийское кооперативное общество».
- ↑ New Oil and Kindred Companies: Arcos Banking Corporation, Limited. (англ.) // The Petroleum World : The leading British oil journal. — August 1923. — Vol.20 — No.275 — P.323.
- ↑ Соломон, 1930, Т. 2, с. 528.
- ↑ Hennessey, Thomas ; Thomas, Claire. [books.google.com/books?id=mzKIAwAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru Spooks: The Unofficial History of MI5 From M to Miss X 1909–39 (англ.)]. — Stroud, Glouchestire: Amberley Publishing, 2009. — P.274 — 662 p. — ISBN 1-8486-8079-1.
- ↑ Arcos Banking Corporation Becomes Bank for Russian Trade. (англ.) // Russian Review — Washington, D.C.: Russian Information Bureau, May 15, 1925. — Vol.3 — No.10 — P.211.
- ↑ В некоторых источниках встречается некорректное англоязычное название банка — Bank of Russian Trade.
- ↑ Кротов Н. И., 2007, с. 475.
- ↑ [news.google.com/newspapers?nid=1300&dat=19280421&id=zt9VAAAAIBAJ&sjid=AdgDAAAAIBAJ&pg=7034,5648629&hl=ru Subsidising Crime: Russian Money Used. Minister’s Direct Charge. Bank Notes Found on Gunmen (англ.)]. // The Age : daily newspaper. — Melbourne, April 21, 1928. — No.22789 — P.21.
- ↑ Register of Defunct and Other Companies Removed from the Stock Exchage Official Year-Book 1973/74. (англ.) / Edited by Jefferey Russell Knight. — Croydon: Thomas Skinner & Co., 1973. — P.43 — 562 p.
- ↑ Bostock, Frances ; Jones, Geoffrey. Planning and Power in Iran: Ebtehaj and Economic Development Under the Shah. (англ.) — London and New York : Routledge, 2014. — P.72 — 252 p. — ISBN 0-7146-3338-0.
- ↑ The Banker’s Almanac and Year Book for 1940–41, p. 681.
- ↑ Karlsch, Rainer. Allein bezahlt? Die Reparationsleistungen der SBZ/DDR 1945–53. (нем.) — Berlin: Ch. Links Verlag, 1993. — S.209 — 304 s. — ISBN 3-86153-054-6.
- ↑ 1 2 [eresources.nlb.gov.sg/newspapers/Digitised/Article/straitstimes19290907-1.2.24.7.aspx Shanghai Dalbank closing (англ.)] (Financial and commercial news). // The Straits Times : The largest and most influential newspaper in Malaya. — Singapore, 7 September 1929. — P.10.
- ↑ Ежегодник японо-советских отношений на 1931 год. Торговое представительство СССР в Японии. — Токио: «Ничиро-Цусин», 1930. — С.170
- ↑ 1 2 Salomatina, Sofya. [books.google.com/books?id=anBECgAAQBAJ&pg=PA121&redir_esc=y#v=onepage&q&f=false Russian and Soviet Imperial Banking in Asia in the 1890s–1920s (англ.)]. // Asian Imperial Banking History. / Edited by: Hubert Bonin, Nuno Valério and Kazuhiko Yago. — N.Y.: Routledge, 2016. — P.145–148 — 240 p. — (Banking, Money and International Finance) — ISBN 1-31731-693-2.
- ↑ Barou, Noah. The Co-operative Transit Bank, Riga. // The co-operative movement and co-operative banking of U.S.S.R. — Leicester: The Blackfriars Press, Ltd., 1928. — P.36 — 47 p.
- ↑ Буянтогтох Х. Источники финансирования капиталовложений в МНР. // Финансы СССР : ежемесячный научно-отраслевой журнал Министерства финансов СССР. — М.: Финансы, 1976. — №6 — С.89–92 — Тираж 33 тыс. экз.
- ↑ Huldbergs, P. A. [www.stockholmskallan.se/PostFiles/SMF/SD/SSMB_0023983_1923_93.pdf Öfriga allmänna inrättningar] // Adress-Kalender för Stockholm med Förstadssamhällen år 1923. (швед.) — 68e Årg. — Stockholm: Aktiebolaget Centraltryceriet, 1923. — S.[2788–2815].
- ↑ Кротов Н. И., 2007, с. 474.
- ↑ Branch of Foreign Trade Bank in Constantinople. (англ.) // Russian Review — Washington, D.C.: Russian Information Bureau, May 15, 1925. — Vol.3 — No.10 — P.211.
- ↑ Южаков Ю. П. Страницы банковской истории Республики Тыва. // Деньги и кредит : ежемесячный журнал Государственного банка СССР. — М.: Финансы и статистика, 2005. — №10 — С.57–61 — Тираж 4500 экз.
- ↑ В 1932 году — в Чадане и Шагонаре, в 1937 году — в Самагалтае и Кызыл-Мажалыке, в 1938 году — в Сарыг-Сепе, Бай-Хааке и Туране, в 1941 году — в Тодже.
- ↑ [www.budgetrf.ru/Publications/Magazines/VestnikCBR/2009/VBR200909041947/VBR200909041947_p_030.htm Из истории банковского дела в Республике Тыва]. // Вестник Банка России — М.: Центральный банк РФ, 8 августа 2009. — №46(1137) — С. 35–37.
- ↑ Филиалы «Гаркреба» в Дрездене, Лейпциге, Магдебурге, Галле, Зальфельде, Эрфурте, Целла-Мелисе, Франкфурте-на-Одере, Висмаре, Хемнице были созданы в соответствии с Приказом главноначальствующего СВАГ № 0244 от 22 августа 1946 г.
- ↑ Foitzik, Jan. Sowjetische Militäradministration in Deutschland (SMAD) 1945–1949: Struktur und Funktion. (нем.) — Berlin: Akademie Verlag, 1995. — S.186 — 544 s. — (Quellen und Darstellungen zur Zeitgeschichte ; Bd. 44) — ISBN 3-05-002680-4.
- ↑ [upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/8/8f/Monitorul_Oficial_al_României._Partea_1_1945-12-07,_nr._281.pdf Autorizarea funcfonării Băncii Sovieto-Română, Soc. Anon. „Sovrombanc”] (рум.) // Monitorul Oficial Regatul României : jurnale ale Consiliului de Miniştri, deciziuni ministeriale, ordine circulare, comunicate, etc. — București: Editura Monitorului Oficial, 7 Decemvrie 1945. — Nr.281 — P.2–9.
- ↑ АВПР, Ф. 189, Оп. 6б, Д.1, Л.98–108.
- ↑ Совместные советско-румынские предприятия и организации (сокр. рум. „Sovrom”, рус. «совром»).
- ↑ Шевяков А. А. Отношения между Советским Союзом и Румынией, 1944–1949. — М.: Наука, 1985. — С.236–237 — 317 с.
- ↑ АВПР, Ф. 189, Оп. 6б, Д.1, Л.93.
- ↑ Чистяков И. М. Служим Отчизне. — 2-е изд. — М.: Воениздат, 1985. — С.284 — 288 с. — (Военные мемуары) — Тираж 100 тыс. экз.
- ↑ Paik Hak-soon. North Korean State Formation, 1945–1950. (англ.) — PhD thesis. — Philadelphia, PA: University of Pennsylvania, 1993. — Vol.2 — P.682–694 — 1656 p.
- ↑ Austrian Schilling Law of September 20th, 1924 (Federal Legal Gazette No. 461)
- ↑ British Documents on Foreign Affairs: Reports and Papers from the Foreign Office Confidential Print. Vol.7. Austria, Central Europe (General) and Germany, January 1947–December 1947. (англ.) / Editors: Denis Smyth and Andre Gerolymatos. — Bethesda, MD: University Publications of America, 2001. — P.7, 113. — 464 p. — ISBN 1-55655-769-8.
- ↑ Bader, William B. [books.google.com/books?id=EkqrAAAAIAAJ&printsec=frontcover&hl=ru Austria Between East and West, 1945–1955]. (англ.) — Stanford, California: Stanford University Press, 1966. — P.125–126 — 250 p.
- ↑ Кротов Н. И., 2007, с. 269.
- ↑ News Digest: The Moscow Narodny Bank building under construction on Emile Edde Street in West Beirut. (англ.) // Middle East Economic Digest : Weekly. — L.: Middle East Economic Digest Ltd, 3 August 1979. — Vol.23 — No.31 — P.26. — ISSN 0047-7230.
- ↑ 1 2 3 Arab Investment in the United States: General Outlook Plus Special Report on Kuwait. (англ.) — Atlanta, Ga.: Conway Research, Inc., 1974. — P.IV-18 — 602 p.
- ↑ 1 2 3 Middle East Financial Directory. (англ.) — L.: Middle East Economic Digest, 1980. — P.163. — 471 p.
- ↑ Who’s who in Lebanon, 1977—1978. (англ.) — Beyrouth: Editions Publitec, 1977. — Vol.6 — P.266. — 580 p.
- ↑ What’s odd at Wozchod. (англ.) // Comecon Reports : International Currency Review. — N.Y.: World Reports Limited, April 1985. — Vol.4 — No.1 — P.59–60 — ISSN 0142-0763.
- ↑ The Banker’s Almanac and Year Book for 1981–82, p. 1019.
- ↑ Профсоюзный Банк объединенного хозяйства ФРГ (нем. Bank für Gemeinwirtschaft AG) владел 60% акций Народного ипотечного банка (нем. Allgemeine Hypothekenbank AG).
- ↑ [www.spiegel.de/spiegel/print/d-45441111.html Rote Bank]. (нем.) // Der Spiegel : Das deutsche Nachrichten-Magazin. — Hamburg : Hrsg. Rudolf Augstein, 2. Januar 1967 — No.1-2 — S.10.
- ↑ Moscow Narodny Bank: Continued progress. (англ.) // The Economist — L.: Economist Newspaper Ltd, April 24, 1971. — Vol.239 — No.6661 — P.103.
- ↑ McMillan, Carl H. Soviet and East European Investment in Canada. (англ.) // Foreign Investment Review : A journal on investment conditions in Canada. — Ottawa: Foreign Investment Review Agency, Spring 1979. — Vol.2 — No.2 — P.14–16 — ISSN 0702-6005.
- ↑ News Summary. (англ.) // The New York Times. — November 20, 1972. — P.59.
- ↑ U.S.-Soviet Trade Conference: Proceedings. (англ.) — Washington, D.C.: National Association of Manufacturers, 1973. — P.34 — 86 p.
- ↑ Silk, Leonard. Implications of U.S.-Soviet Trade Pact. (англ.) // The New York Times. — November 22, 1972. — P.47.
- ↑ Heinemann, H. Eric. Regional Banks Join Soviet Talks; In Moscow, They Enter the Loan Discussions Led by New York Financiers. (англ.) // The New York Times. — November 9, 1972. — P.67.
- ↑ Wilcke, Gerd. …And Russians, Too. (англ.) // The New York Times. — November 12, 1972. — P.F3.
- ↑ U.S. Buys Record Amount Of Gold From Soviet Union. (англ.) // The New York Times. — October 31, 1972. — P.1
- ↑ Heinemann, H. Eric. U.S. Banks Seeking Offices in Soviet Union: Chase Manhattan and Citibank Seek to Open Offices in Soviet Union. (англ.) // The New York Times. — October 31, 1972. — P.1
- ↑ Cray, Douglas W. Soviet Approves Office In Moscow, Chase Says. (англ.) // The New York Times. — November 15, 1972. — P.65.
- ↑ 1 2 3 [www.jec.senate.gov/reports/96th%20Congress/Soviet%20Economy%20in%20a%20Time%20of%20Change%20Volume%20II%20(949).pdf Soviet Economy in a Time of Change: A Compendium of Papers]. (англ.) — 96th Congress, 1st session / Joint committee print. — Washington, D.C.: U.S. Government Printing Office, 1979. — Vol.2 — P.483–505 — 854 p.
- ↑ В. И. Рыжков за служебную халатность позже был приговорён к расстрелу, но по ходатайству коллег приговор был смягчён до 15 лет лишения свободы.
- ↑ Bartholomew, James ; Blackburn, Mark ; Manning, Robert. Lifting the veil of secrecy. (англ.) // Far Eastern Economic Review : weekly. — Hongkong: Charles H. Stolbach, April 11, 1980. — Vol.108 — No.16 — P.67.
- ↑ Tuck, Jay. High-Tech Espionage: How the KGB Smuggles NATO’s Strategic Secrets to Moscow. (англ.) — L.: Sidgwick & Jackson, 1986. — P.49 — 211 p. — ISBN 0-283-99292-1.
- ↑ 1 2 The Banker’s Almanac and Year Book 1993, Vol.2, p. 2118.
- ↑ Soviet Steel Mill in Isfahan. // [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc1.b5148855;view=1up;seq=101 Arms Sales to Near East and South Asia (англ.)]. : Hearing, 90th Congress, 1st Session, February 6, 1968. — Washington, D.C.: U.S. Government Printing Office, 1968. — P.14–15 — 102 p.
- ↑ Wolfe, Lisa Reynolds. [www.coldwarstudies.com/2013/03/06/russia-and-the-isfahan-steel-mill/ Russia and the Isfahan Steel Mill (англ.)]. — Cold War Studies. — N.Y., 6 March 2013.
- ↑ Iran — Review Of 12 April 1978 Agreement With USSR For Construction Of 3rd Section Of IGAT 2 Gas Pipeline (англ.) // IPI Data Service: Middle East : Supplement. — N.Y.: International Petroleum Institute, 1979. — No.28 — P.27
- ↑ Fuchs, Michael Joseph, et al. Building Trust: Developing the Russian Financial Sector. (англ.) — Washington, D.C.: World Bank Publications, 2002. — P.202 — 359 p. — ISBN 0-8213-5161-3.
- ↑ Саломатина С. А. [istina.msu.ru/media/publications/article/f04/7cf/4968431/Salomatina_Imperial_banking_Russian_2014.pdf Российские и советские банки в странах Среднего и Дальнего Востока, 1890–1920-е гг.: трансформация имперских традиций]. // Экономическая история : Ежегодник Института российской истории РАН. 2013. — М.: Политическая энциклопедия, 2014. — С.586–589 — 704 с. — Тираж 1 тыс. экз. — ISBN 978-5-8243-1930-9.
Литература
- Barou, Noah. The co-operative movement and co-operative banking of U.S.S.R. — Leicester: The Blackfriars Press, Ltd., 1928. — P.36 — 47 p.
- Crozier, Brian. The Surrogate Forces of the Soviet Union. (англ.) / Institute for the Study of Conflict. — L.: The Eastern Press, Ltd., 1978. — P. 19. — 20 p.
- Comecon Foreign Investment Data Bank, East–West Project, Carleton University, Ottawa. Цит. по: McMillan, Carl H. Multinationals from the Second World: Growth of Foreign Investment by Soviet and East European Enterprises. (англ.) — N.Y.: St. Martin’s Press, 1987. — P.90. — 220 p. — ISBN 978-0-312-55253-4.
- Friedman, Elisha M. Russia in Transition: A Business Man’s Appraisal. (англ.) — N.Y.: The Viking Press, 1932. — 614 p.
- Karlsh, Rainer. [books.google.de/books?id=1hznBQAAQBAJ&pg=PA406&hl=ru#v=onepage&q&f=false Garantie-und-Kredit Bank AG]. / SMAD-Handbuch: Die Sowjetische Militäradministration in Deutschland 1945–1949. (нем.) — München: Oldenbourg Wissenschaftsverlag GmbH, 2009. — S.406–410 — 831 s. — ISBN 978-3-486-58696-1.
- Messengiesser, Manuach. Das System der Banken in der Sowjetunion. (нем.) — Berlin: Osteuropa-Institut, 1991. — S.85 — 118 s. — (Berichte des Osteuropa-Instituts an der Freien Universität Berlin ; Bd. 143) — ISSN 0409-1477 — ISBN 3-921374-42-1.
- Rabin, Sheldon Tarkington. Soviet-owned banks in Europe: Their development and contribution to trade with the West. (англ.) — Ph.D. Thesis — Baltimore, Maryland: The Johns Hopkins University, 1977. — 326 pp.
- [archive.org/stream/internationalcab1912inte#page/n0/mode/1up International Cable Register of the World, in Conjunction with Western Union Telegraphic Code System (англ.)]. — New York and London : International Cable Directory Company, 1912. — 1042 p.
- [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uiug.30112054152167;view=1up;seq=1 International Cable Register of the World, in Conjunction with Western Union Telegraphic Code System (англ.)]. — New York and London : International Cable Directory Company, 1914. — 1132 p.
- [www.nbb.be/doc/ts/publications/economicreview/1926/1926.11.18-bull.pdf Le financement du commerce exterieur sovietique et le role des banques etrangeres (фр.)]. // Bulletin hebdomadaire d’Information et de Documentation (Confidentiel). — Bruxelles: Banque Nationale de Belgique, 18 novembre 1926. — No.23 — P.540–542.
- The Banker’s Almanac and Year Book for 1940–41. A directory of the principal banks of the world and a bankers’ guide to the principal insurance offices. (англ.) — L.: Thomas Skinner & Co., 1942. — Vol. 97. — 2130 p.
- The Banker’s Almanac and Year Book for 1981–82. Full particulars of the principal banks of the world. (англ.) — East Grinstead: Thomas Skinner Directories, 1982. — Vol. 137. — 2572 p. — ISBN 0-611-00653-7.
- The Banker’s Almanac and Year Book, January 1993. Volume 2. A directory of over 4,000 major international banks and their 163,000 branches worldwide. (англ.) — East Grinstead: Reed Information Services, 1993. — Vol. 148. — 2799 p. — ISBN 0-611-00808-4.
- [archive.org/details/moscownarodnyban00moscrich The Moscow Narodny Bank: Its history and achievements. 1912–1917]. — London: Moscow Narodny Bank, 1918. — P.17 — 36 p.
- Архив внешней политики Российской Федерации.
- Кротов Н. И. История советских и российских банков за границей. — М.: Экономическая летопись, 2007. — Т.1 — 520 с. — Тираж 3 тыс. экз. — ISBN 978-5-903388-08-0.
- Соломонъ Г. А. Среди красныхъ вождей. Лично пережитое и видѣнное на совѣтской службѣ. — Парижъ: Изд-во «Мишень», 1930. — ТТ.1–2 — 615 с. — (Изъ документовъ партіи “Воля народа”).
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Кротов Н. И., 2007, The Directory & Chronicle for Asia, 1912 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Совзагранбанк
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.
После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.
Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.
В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
