Уэльские диалекты английского языка
Поделись знанием:
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.
На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Уэльские диалекты английского языка (англ. Welsh English, иногда также Wenglish, Anglo-Welsh) — не совпадающие со стандартными формы английского языка, которыми пользуется население Уэльса (и отчасти эмигранты из Уэльса, живущие в других частях Великобритании). Своими типичными особенностями уэльские диалекты обязаны, с одной стороны, своей тесной связи с диалектами Западной Англии, а с другой — субстратным влиянием валлийского языка (по части грамматики и словарного запаса). Кроме диалектов на территории Уэльса встречается множество характерных акцентов, к примеру, акцент Кардиффа, акценты Южных Долин и Западного Уэльса.
На востоке и юго-востоке Уэльса уэльские диалекты английского испытывают заметное влияние диалектов Уэст-Кантри, а на севере — диалектов Мерсисайда (скауз).
Содержание
Современное положение
Уэльские диалекты не образуют в рамках английского языка чётко очерченной отдельной группы (в отличие от, к примеру, ирландско-английских диалектов). Как и в случае валлийского языка, заметные различия наблюдаются в первую очередь между диалектами Южного и Северного Уэльса.
Следует различать английский язык, на котором говорят те, для кого он является вторым (притом, что родной у них валлийский), и собственно уэльские диалекты. Последние несколько меньше затронуты влиянием валлийского языка, однако во многом они дальше от стандарта, так как тем, кто выучивает язык как второй (скажем, в школе), присуща бо́льшая ориентация на стандарт; в результате в речи первой группы может быть заметна фонетическая интерференция, но почти полностью отсутствовать нестандартные грамматические конструкции, встречающиеся у тех, для кого уэльские диалекты английского являются родными.
Уэльские диалекты особенно распространены на юге Уэльса: в Гламоргане и в долинах (округа Ронта, Кинон, Таф, Мертир-Тидвил, Кайрфилли и другие), а также на крайнем юго-западе, в Пембрукшире. Эти два региона разделены Кармартенширом, где сравнительно много носителей валлийского языка, в то время как в Пембрукшире их очень мало: это графство иногда называют «маленькой Англией за Уэльсом» (Little England beyond Wales). Ещё один сильно англизированный регион Южного Уэльса — полуостров Гауэр (Gower).
В письменной речи и вообще в официальных контекстах уэльские диалекты почти не употребляются; исключением является использование диалектных форм в художественной литературе, например у Дилана Томаса.
В январе 2005 года BBC провела опрос, в результате которого акцент Суонси был признан наименее благозвучным. В десятку «худших» типов произношения попал также кардиффский[1].
Лингвистические особенности
Ниже отмечены некоторые наиболее яркие особенности уэльских диалектов по сравнению с английским стандартом; не все они в равной мере присущи говорам разных районов Уэльса.
Фонетика
Больше всего уэльские диалекты отличаются от стандарта в области вокализма. Следует отметить следующие характерные черты:
Гласные звуки
Короткие монофтонги
- Гласный в end — [ɛ] — более открыт и ближе к кардинальному [ɛ], чем в Received Pronunciation.[2]
- Вместо [ɪ] (как в kit) часто встречается звук шва из above — неогублённый гласный среднего ряда средне-верхнего подъёма [ɘ̟].[2]
- Стандартному [æ] (cat) соответствует ненапряжённый гласный переднего ряда нижнего подъёма [æ̈].[2] Напротив, для Кардиффа характерен переход в [aː].[3] В Поуисе иногда встречается произношение, более распространённое в новозеландском и южноафриканском английском: trap произносится как [trɛp].[4]
- Стандартный [ɒ] (hot) поднимается в направлении [ɔ] и может быть передан как [ɒ̝] или [ɔ̞].[2]
- В акцентах, где различаются звуки в foot и strut, звук в foot представляет собой пониженный [ɤ̈], что особенно выражено на севере.[5]
- Звук шва в better может отличаться от такого же звука в above, иногда звуча как [ɛ] (звук в bus).[6]
- Вместо звука шви ([ɪ]) в последних слогах часто употребляется [ɛ]: [ˈbɾəi.tɛst] 'brightest'. Неопределённость в выборе нужного звука привела к гиперкоррекциям: programme произносится как [ˈproː.ɡrəm].[3]
- Изредка вместо безударного [ə] встречается [a]: [a'bəv] 'above'
- Вместо безударного [ə], соответствующего орфографическому o, употребляется [ɔ]: [kɔlɛkt] 'collect'.
- Вместо [ʌ] (bus) произносится [ɜ].[7] В силу гиперкоррекции [ʌ] на севере Уэльса можно услышать даже в таких словах, как foot.[8] На границе северного и среднего Уэльса этот звук также может быть передан как неогублённый гласный переднего ряда нижнего подъёма [a], на северо-востоке — как ненапряжённый огублённый гласный заднего ряда верхнего подъёма [ʊ], под влиянием чеширского и мерсисайдского диалектов.[5]
- [ə] после дифтонгов не выпадает, перед ним появляется [j]: [fəɪjə] 'fire'.
- [ə] между согласными в стандартном английском может выпадать: [tɔl(ə)reɪt] 'tolerate'. В уэльских диалектах выпадение невозможно: только [tɔlərɛt].
- Во многих уэльских диалектах, особенно в южных долинах, на первом заударном слоге возможно движение тона; это связано с аналогичным явлением в валлийском языке.
Длинные монофтонги
- Стандартному [ɔː] обычно соответствует [ɔː], однако во многих словах, где этот звук орфографически отражается как oor, ore (и в некоторых других случаях), произносится [oː].
- Гласный в car произносится как неогублённый гласный заднего ряда нижнего подъёма [ɑ̈], или, чаще, как неогублённый гласный переднего ряда нижнего подъёма [a:].[9][8]
- В кардиффском и похожих акцентах гласный в bird ближе к новозеландскому и южноафриканскому огублённому гласному переднего ряда средне-верхнего подъёма [ø̞].[10]
- Произношение остальных длинных монофтонгов близко к Received Pronunciation, за исключением [əʊ] в RP (иногда произносится как [oː]) и [eɪ] (иногда произносится как [eː]). Примером может послужить аберкровское произношение play-place: [ˈpleɪˌpleːs].[11]
- В северных разновидностях əʊ (coat) и ɔː (caught/court) сливаются в единый огублённый гласный заднего ряда средне-верхнего подъёма [oː].[3]
- В городе Римни дифтонг в there превращается в [ɛː].[12]
Дифтонги
- Восходящие дифтонги в большинстве своём совпадают со стандартными. Исключение составляет лишь гласный в bite, переместившийся ближе к середине: [æ̈ɪ].[13]
- Нисходящие дифтонги более разнообразны:[14]
Звуки таблицы МФА для английского языка и соответствующие им гласные уэльского английского Гласные Звук из таблицы Звук уэльского английского Примеры /ɪ/ /ɪ/ ~ /ɪ̈/ ~ /ɘ/ bid, pit /iː/ /i/ bead, peat /ɛ/ /ɛ/ bed, pet /eɪ/ /e/~/eɪ/ fate, gate /eɪ/ bay, hey /æ/ /a/ bad, pat, barrow, marry /ɑː/ /aː/ balm, father, pa /ɒ/ /ɒ/ bod, pot, cot /ɔː/ /ɒː/ bawd, paw, caught /oʊ/ /o/~/oʊ/ beau, hoe, poke /oʊ/ soul,low,tow /ʊ/ /ʊ/ good, foot, put /uː/ /uː/ booed, food /ʌ/ /ə/~/ʊ/ bud, putt Дифтонги /aɪ/ /aɪ/ ~ /əɪ/ buy, ride, write /aʊ/ /aʊ̝/ ~ /əʊ̝/~ /ɐʊ̝/ how, pout /ɔɪ/ /ɒɪ/ boy, hoy /juː/ /ɪu/~/ëʊ̝/ hue, pew, new R-окрашенные звуки /ɪər/ /ɪə̯(ɾ)/ beer, mere /ɛər/ /ɛə̯(ɾ)/ bear, mare, Mary /ɑr/ /aː(ɾ)/ bar, mar /ɔr/ /ɒː(ɾ)/ moral, forage,born, for /ɔər/ /oː(ɾ)/ boar, four, more /ʊər/ /ʊə̯(ɾ)/ boor, moor /ɜr/ /ɜː/~/øː/ bird, herd, furry /ər/ (ɚ) /ə(ɾ)/ runner, mercer
Согласные звуки
- Использование вибранта [ɾ] вместо стандартного аппроксиманта [ɹ] (также присущее шотландскому английскому и некоторым южноафриканским акцентам).[15]
- Отсутствие ротичности. Исключение — акцент города Порт-Толбот, где передний гласный в bird заменяется на [ɚ], как во многих североамериканских акцентах,[16] а также акцентах, испытавших влияние валлийского языка.[17]
- Иногда возникает геминация между гласными, например, money произносится как [ˈmɜ.nːiː].[18]
- Во многих северных диалектах, испытавших влияние валлийского, pens и pence сливаются в [pɛns], а chin и gin — в [dʒɪn].[18]
- На северо-востоке, в диалектах, испытавших влияние скауза, не наблюдается слияние-ng. Таким образом, sing произносится как [sɪŋɡ].[19]
- Более сильная по сравнению со стандартом степень аспирации глухих взрывных: они являются постаспирированными даже в конце слова: [kʰapʰ] 'cap', ср. стандартное [kʰæp] или [kʰæpˀ], и перед другими согласными. Как и в стандартном языке, после [s] взрывные не являются аспирированными.
- После глухих взрывных сонанты [l], [r] несколько оглушаются: [pl̥iːz] 'please'
- В уэльских диалектах севера отсутствует противопоставление [l] (light l) и [ɫ] (dark l), всегда употребляется первый звук: [bɛlt] 'belt'.[20] На юго-востоке же разделение присутствует и схоже с существующим в RP.
- Носители уэльских диалектов могут произносить специфические звуки валлийского языка (в частности, в именах), например [ɬ] в словах типа валл. Llanelli 'Лланелли'. Многие, особенно на севере, могут произносить валлийский [r̥ʰ] в английских словах греческого происхождения, где в начале пишется rh, например rhythm (по-валлийски этот звук пишется так же).[18]
- Во многих диалектах, особенно на юге, выпадают [j] и [h] в начале слова (например, слова year и here могут не различаться).
Интонация
Для английского языка в Уэльсе характерно использование восходяще-нисходящего терминального тона, который связывают с эффектом возникновения так называемой "напевной интонации". Даная особенность связана с влиянием валлийского языка, где ударения фиксировано и падает на предпоследний слог, при этом последний слог характеризуется повышенной длительностью и интенсивностью.
Грамматика
В области грамматики английские диалекты Уэльса весьма близки диалектам Западной Англии, откуда происходила англизация Уэльса. Тем не менее некоторые её особенности всё же связаны с влиянием валлийского языка:
- Двойное отрицание: I didn’t see no-one
- Формы возвратных местоимений типа hisself вместо himself (встречается в Западной Англии, но ср. валлийский язык, где возвратные местоимения также образуются с помощью притяжательных)
- Потеря многих неправильных форм пассивного причастия: drawed вместо drawn. Иногда формы причастия неправильных глаголов совпадают с прошедшим временем: He has broke it вместо broken
- Отсутствует форма неопределённого артикля an: a apple. В некоторых диалектах определённый артикль имеет только форму [ðɪ], которая в стандарте встречается только в небольшом числе контекстов.
- Широкое использование аналитической конструкции с do: He does go to school
- Обобщение показателя 3 лица единственного числа настоящего времени -s как показателя единственного числа настоящего времени: I knows that (но глагол be сохраняет спряжение)
- Использование частицы a перед герундием в формах продолженных времен: I'm a-going now.
- Использование продолженного времени в значении регулярного действия: I'm going to chapel every Sunday (ср. похожую конструкцию в валлийском)
- Относительное местоимение as: the school as closed last year.
- Использование редупликации для усиления: It was long-long ago.
- Использование (редкое) конструкции look you, что является буквальным переводом валлийского разделительного вопроса (англ. question tag).[18]
- В Южном Уэльсе к вопросительному слову where часто добавляется частица to: Where to is your Mam?
Орфография
Орфография, по большей части, не отличается от других диалектов британского английского:
- Слова, заимствованные из валлийского, не англифицируются. 'Долина' всегда будет cwm в уэльском английском, вместо английского coombe.
- Как и в других диалектах британского английского, предпочитаются окончания -ise вместо -ize: realise, а не realize. Точно так же и с -yse и -yze: analyse, а не analyze.
Влияние валлийского языка
Валлийский язык оказал не слишком большое влияние на уэльские диалекты: во всяком случае, в них меньше явно субстратных черт, чем, скажем, в Ирландии. Тем не менее, есть и такие черты, которые явно восходят к валлийскому:
- Лексические заимствования и кальки: cwtsh 'объятие' (валл. cwts), It’s picking to rain 'Дождь пошел' (Mae'n pigo bwrw glaw, pigo 'собирать'), bach ('немного, чуть-чуть'), nain и taid ('бабушка' и 'дед').[18]
- Широкое использование выноса составляющих в начало предложения для дополнительной эмфазы: Furious, she was, ср. совершенно нормальное в валлийском Ffroch oedd hi.[18]
- Использование переспроса is it? для всех лиц и чисел, ср. в валлийском '…ife?
- Ошибки, связанные с «обратным» переводом с валлийского: learn в значении 'выучивать', ср. в валлийском dysgu 'выучивать; обучать'.
История английского языка в Уэльсе
Английский язык в Уэльсе начал постепенно вытеснять валлийский после принятия Законов о Уэльсе 1535 и 1542 годов (англ. Laws in Wales Acts 1535 and 1542), превозглашающих главенство английского языка. Среди других факторов, повлиявших на спад распространённости валлийского языка, выделяется тюдоровская секуляризация, в результате которой множество монастырей — главных центров преподавания — были закрыты.
Процесс ускорился во время индустриальной революции, когда иммигранты из Уэльса приходили работать на британские металлургические предприятия, где уже работали англичане. Филолог Дэвид Кристал, выросший в Холихеде (Северный Уэльс), отмечает, что английский по Уэльсу распространялся так же, как и по всему остальному миру.[21]
Англо-уэльская литература
Термины «Англо-уэльская литература» и «уэльская литература на английском языке» используются для обозначения произведений, написанных уэльскими авторами на английском языке. Как отдельное направление англо-уэльскую литературу стали рассматривать лишь в XX веке, для различения уэльской литературы собственно на валлийском и на английском. Таким образом, англо-уэльская литература — новейшая ветвь англоязычной литературы на Британских островах.[22]
Уэльский поэт Рэймонд Гарлик насчитал лишь 69 уэльских мужчин и женщин, писавших на английском до XX века.[22] Дэвид Джонстон, профессор Уэльского университета, однако, считает вопрос принадлежности этих писателей к отдельной англо-уэльской литературной ветви дискуссионным.[23] В середине XIX века немногие в Уэльсе хорошо знали английский, и до начала XX века известно лишь трое крупных уэльских писателей, писавших на английском — Джордж Херберт (1593—1633) из Монтгомеришира, Генри Вон (1621—1695) из Брекнокшира и Джон Дайер (1699—1757) из Кармартеншира.
Первым известным уэльским поэтом, писавшим на английском, считается некий Ieuan ap Hywel Swrdwal, бард, живший в XV веке. Его стихотворение Hymn to the Virgin написано в Оксфорде в 1470 году и использует валлийский поэтический размер, awdl, а также валлийскую орфографию. Ниже приведён отрывок из этого произведения:
O mighti ladi, owr leding — tw haf
At hefn owr abeiding:
Yntw ddy ffast eferlasting
I set a braents ws tw bring.
Другие исследователи считают, что первым уэльским поэтом, писавшим на английском часть работ, был Джон Клэнвоу (1341—1391).
Влияние уэльского английского заметно в цикле рассказов My People Карадока Эванса, где он используется в диалогах, в радиопостановке Under Milk Wood Дилана Томаса, а также в произведениях Ниалла Гриффитса, чьи произведения в жанре реализма практически полностью написаны на уэльском английском.
См. также
А также другие диалекты английского, испытавшие влияние остальных кельтских языков:
- Англо-корнский язык
- Мэнский вариант английского языка
- Банги (язык)
- Гиберно-английский
- Нагорный английский (и шотландский вариант английского языка)
Напишите отзыв о статье "Уэльские диалекты английского языка"
Примечания
- ↑ [news.bbc.co.uk/1/hi/wales/4179629.stm Статья о результатах опроса]
- ↑ 1 2 3 4 books.google.co.uk/books?id=tPwYt3gVbu4C&pg=PA138&dq=welsh+vowels&hl=en&ei=tW9ATM2gFYGl4QaL_dG8Dg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CD4Q6AEwAw#v=onepage&q=welsh%20vowels&f=false; page 135
- ↑ 1 2 3 books.google.co.uk/books?id=a3-ElL71fikC&printsec=frontcover&dq=accents+of+english&hl=en&ei=ksFVTPObJILr4Abg9oyoCA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CDIQ6AEwAA#v=onepage&q=North%20Wales&f=false; page 387
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=Dptsvykgk3IC&pg=PA110&lpg=PA110&dq=uvular+in+welsh&source=bl&ots=IPyJTk5G-G&sig=exbjLELRy0oSPwWlNMdLPH13-O0&hl=en&ei=04mkTOuoDcK4jAeRkvnADA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CB0Q6AEwAQ#v=onepage&q=uvular%20in%20welsh&f=false; page 102]. — Books.google.co.uk.
- ↑ 1 2 books.google.co.uk/books?id=Dptsvykgk3IC&pg=PA110&lpg=PA110&dq=uvular+in+welsh&source=bl&ots=IPyJTk5G-G&sig=exbjLELRy0oSPwWlNMdLPH13-O0&hl=en&ei=04mkTOuoDcK4jAeRkvnADA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CB0Q6AEwAQ#v=onepage&q=uvular%20in%20welsh&f=false; page 103
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=tPwYt3gVbu4C&pg=PA138&dq=welsh+vowels&hl=en&ei=tW9ATM2gFYGl4QaL_dG8Dg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CD4Q6AEwAw#v=onepage&q=welsh%20vowels&f=false; page 145]. — Books.google.co.uk.
- ↑ books.google.com/books?hl=en&lr=&id=tPwYt3gVbu4C&oi=fnd&pg=PA130&dq=%22welsh+English%22+transcription&ots=G0PNdy_-Sp&sig=BwgabVXAbnBIqC8aPpSM9fuXYzo#v=onepage&q&f=false; page 135
- ↑ 1 2 books.google.co.uk/books?id=Dptsvykgk3IC&pg=PA110&lpg=PA110&dq=uvular+in+welsh&source=bl&ots=IPyJTk5G-G&sig=exbjLELRy0oSPwWlNMdLPH13-O0&hl=en&ei=04mkTOuoDcK4jAeRkvnADA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CB0Q6AEwAQ#v=onepage&q=uvular%20in%20welsh&f=false; page 104
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=tPwYt3gVbu4C&pg=PA138&dq=welsh+vowels&hl=en&ei=tW9ATM2gFYGl4QaL_dG8Dg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CD4Q6AEwAw#v=snippet&q=stigmatised&f=false; page 135]. — Books.google.co.uk.
- ↑ [books.google.com/books?hl=en&lr=&id=tPwYt3gVbu4C&oi=fnd&pg=PA130&dq=%22welsh+English%22+transcription&ots=G0PNdy_-Sp&sig=BwgabVXAbnBIqC8aPpSM9fuXYzo#v=snippet&q=rounded&f=false; page 95]. — Books.google.com.
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=tPwYt3gVbu4C&pg=PA138&dq=welsh+vowels&hl=en&ei=JPRFTNugKovU4wblgrX7CQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CD4Q6AEwAw#v=onepage&q=playplace&f=false; page 134]. — Books.google.co.uk.
- ↑ Paul Heggarty. [www.soundcomparisons.com/Eng/Direct/Englishes/SglLgRhymneyTyp.htm Sound Comparisons]. Sound Comparisons. Проверено 21 ноября 2012.
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=tPwYt3gVbu4C&pg=PA138&dq=welsh+vowels&hl=en&ei=JPRFTNugKovU4wblgrX7CQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CD4Q6AEwAw#v=onepage&q=playplace&f=false; page 135]. — Books.google.co.uk.
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=tPwYt3gVbu4C&pg=PA138&dq=welsh+vowels&hl=en&ei=JPRFTNugKovU4wblgrX7CQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CD4Q6AEwAw#v=onepage&q=playplace&f=false; page 136]. — Books.google.co.uk.
- ↑ [books.google.com/books?hl=en&lr=&id=tPwYt3gVbu4C&oi=fnd&pg=PA130&dq=%22welsh+English%22+transcription&ots=G0PNdy_-Sp&sig=BwgabVXAbnBIqC8aPpSM9fuXYzo#v=onepage&q=alveolar%20tap&f=false; page 131]. — Books.google.com.
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=tPwYt3gVbu4C&pg=PA138&dq=welsh+vowels&hl=en&ei=JPRFTNugKovU4wblgrX7CQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CD4Q6AEwAw#v=onepage&q=rhotic&f=false pp. 121]. — Books.google.co.uk.
- ↑ books.google.co.uk/books?id=tPwYt3gVbu4C&pg=PA138&dq=welsh+vowels&hl=en&ei=JPRFTNugKovU4wblgrX7CQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CD4Q6AEwAw#v=onepage&q=rhotic&f=false, pp. 257 : «Many first-language-Welsh speakers and equilinguals have … post-vocalic /r/ in Cardigan…»
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Crystal, David (2003). The Cambridge Encyclopedia of the English Language Second Edition, Cambridge University Press, pp. 335
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=a3-ElL71fikC&printsec=frontcover&dq=accents+of+english&hl=en&ei=1AxWTLC2COaX4gaW4vGmBQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CDAQ6AEwAA#v=onepage&q=residualism&f=false; page 390]. — Books.google.co.uk.
- ↑ [books.google.co.uk/books?id=tPwYt3gVbu4C&pg=PA138&dq=welsh+vowels&hl=en&ei=JPRFTNugKovU4wblgrX7CQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CD4Q6AEwAw#v=onepage&q=rhotic&f=false English in Wales: Diversity, Conflict, and Change - Nikolas Coupland - Google Books]. — Books.google.co.uk.
- ↑ Crystal, David (2003). The Cambridge Encyclopedia of the English Language Second Edition, Cambridge University Press, p. 334
- ↑ 1 2 Raymond Garlick An Introduction to Anglo-Welsh Literature (University of Wales Press, 1970)
- ↑ A Pocket Guide to the Literature of Wales University of Wales Press: Cardiff, 1994, p. 91
Литература
- [www.genuki.org.uk/big/wal/Thoughts.html Parry-Jones, D. Some Thoughts and Notes on the English of South Wales] // National Library of Wales Journal. 1974, vol. XVIII/4
- Thomas, A. R. Welsh English // Language in the British Isles, ed. by Peter Trudgill. Cambridge: CUP, 1984.
- Coupland, Nikolas (1990), English in Wales: Diversity, Conflict, and Change, ISBN 1-85359-032-0
Ссылки
- [www.talktidy.com Talk Tidy] Страница Джона Эдвардза, автора нескольких книг об уэльском английском. Содержит словарь необычных слов
- [www.ku.edu/~idea/europe/wales/wales.htm Образцы уэльского акцента]
- [www.chass.utoronto.ca/~cpercy/courses/6362-martin.htm English in Wales] Очерк ряда особенностей английского языка в Уэльсе (англ.)
- [reswin1.isd.glam.ac.uk/rhondda_valleys_english/]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Уэльские диалекты английского языка
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.
На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
