Мелодия (фирма)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Фирма Мелодия»)
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Мелодия (значения).
«Мелодия»
Владелец Министерство культуры Российской Федерации
Основан 11 мая 1964
Основатели Министерство культуры СССР
Статус действующая
Жанр классика, эстрада, джаз, фольклор, рок, литература
Страна СССР СССР →
Россия Россия
Местонахождение Москва, Карамышевская набережная, д. 44
Официальный сайт [www.melody.su/ melody.su]

«Мелодия» — советская и российская фирма звукозаписи, старейшая в России компания звуковой индустрии[1]. Основана в 1964 году как Всесоюзная фирма грампластинок. Объединила основные фабрики грампластинок и звукозаписывающие студии, существовавшие на тот момент в СССР, и стала государственной организацией по производству, хранению и распространению звукозаписей[2].

С момента основания и до второй половины 1980-х годов фирма «Мелодия» являлась единственной в стране государственной организацией по массовому производству и распространению фонограмм. Записи «Мелодии», экспортировавшиеся более чем в 90 стран, получили мировое признание и неоднократно отмечались призами и международными премиями, выпускались известными иностранными компаниями[3]. В свою очередь, «Мелодия» издавала записи по лицензии зарубежных фирм. К началу 1990-х годов фирма входила в шестерку крупнейших мировых звукозаписывающих компаний[4].

Главной продукцией «Мелодии» в 1960—1980-х годах были грампластинки. В начале 1970-х годов освоен выпуск фонограмм на магнитной ленте — компакт-кассетах, а к началу 1990-х годов — на компакт-дисках. Всего до 1991 года было издано примерно 49 тысяч наименований[5]. «Мелодия» обладает правами на все фонографические записи, сделанные ею, кроме лицензионных или защищённых авторским правом.

В 1990-х годах, в процессе демонополизации, часть структур «Мелодии» была упразднена, часть получила самостоятельность[1]. C 1993 года фирма представляет собой федеральное государственное унитарное предприятие «Фирма Мелодия» (ФГУП «Фирма Мелодия»)[6]. По определению главного редактора (на тот момент) Андрея Трошина, в 2006 году «Мелодия» являлась европейским лейблом среднего размера[7].

В настоящее время «Мелодия» занимается лицензированием, изданием, тиражированием и распространением фонограмм на компакт-дисках. Издания включают в себя записи классической музыки, эстрады, народного творчества, литературные записи — преимущественно из архива Всесоюзной фирмы «Мелодия». Записи из архивов постепенно оцифровываются и каталогизируются. Также издаются DVD. В 2013 году «Мелодии» была присуждена премия ICMA[en] в номинации «Лучшая историческая запись»[8].





Руководство

27 апреля 2011 года руководителем компании назначен А. Б. Кричевский. По утверждению Кричевского, ФГУП должен был быть подготовлен к приватизации в течение года[9], однако этот сценарий так и не был реализован.

История

23 апреля 1964 года вышло постановление Совмина СССР, согласно которому студии грамзаписи и заводы грампластинок переходили в подчинение Министерства культуры[10][11]. В свою очередь, Министерство культуры постановлением от 11 мая 1964 года основало Всесоюзную фирму грампластинок «Мелодия»[12].

«Мелодия» объединила всесоюзную и периферийные студии грамзаписи, заводы по производству грампластинок, оптовые торговые базы[1], Дома грампластинок и стала осуществлять централизованное руководство творческими и промышленными предприятиями и организациями, находящимися в её ведении. Генеральным директором был назначен Николай Иванович Мохов[13], первым заместителем — Борис Давидович Владимирский[14]. Главное управление располагалось в Москве на Тверском бульваре, дом 24.

В состав фирмы в разные годы входили заводы в Москве, городе Апрелевка Московской области, Ленинграде, Риге, Тбилиси, Ташкенте, Баку, Таллине[15][16]. В производстве грампластинок использовались в основном фонограммы, записанные во Всесоюзной студии грамзаписи (ВСГ) и других студиях фирмы. По состоянию на конец 1965 года звукозаписывающие (творческие) студии «Мелодии» располагались в Москве, Ленинграде, Риге (с филиалом в Таллине[17]), Вильнюсе[18], Ташкенте, Алма-Ате и Тбилиси[16]. Позже (не позднее 1977 года[19]) в состав фирмы были включены студии в Новосибирске и звукозаписывающие участки в Киеве (филиал ВСГ[20]) и Ереване. Студии осуществляли записи только на магнитную ленту, которая затем отправлялась в ВСГ для производства эталона грампластинки[21].

Центральной студией «Мелодии» стала ВСГ, определявшая планы записей, отбиравшая репертуар и исполнителей. ВСГ монопольно изготовляла эталоны записей на специальных дисках[22] и (до 1978 года) никелевые оригиналы грампластинок для заводов страны, подготавливала и издавала каталоги грампластинок, аннотации к записям, ежеквартальные бюллетени новых записей[20]. Грамзаписи, сделанные ВСГ и другими студиями, неоднократно получали гран-при Французской академии грамзаписи им. Шарля Кро и другие международные премии[23].

«Мелодия» выпускала грампластинки формата миньон, суперминьон (шеллачные), гранд (в том числе шеллачные) и гигант; часть форматов выпускалась цветными (миньоны, гранды и гиганты) и гибкими (миньоны и гиганты). Скорость проигрывания грампластинок: 78 (суперминьоны, гранды), 33 (все форматы) и 45 (миньоны, гранды) об./мин. Часть грампластинок выпускалась по заказу конторы «Союзинвентарь», часть матриц предоставлялась для печати под этикетками других организаций: «Бюро пропаганды советского киноискуссства», «Всесоюзное театральное общество» (ВТО), «Международная книга», «Интурист». Экспортные грампластинки выходили с надписями на латинице, в оформлении, как правило, отличном от грампластинок для внутреннего рынка.

Внешнеторговое объединение «Международная книга» стало представителем «Мелодии» за рубежом. Через «Международную книгу» заключались контракты, экспортировались записи. При посредничестве объединения «Мелодия» заключила в 1965 году контракт с немецкой компанией «Ariola -Eurodisc»[24]. В соответствии с договором, фирма «Ariola» получила эксклюзивные права на издание и распространение классической музыки из фонотеки «Мелодии». Успех продаж советских записей в ФРГ стал решающим фактором при подписании эксклюзивного контракта «Мелодии» с американской компанией «Capitol» в августе 1966 года. По словам президента «Capitol» Алана Ливингстона, большую часть материала планировалось записать в России; при этом он отметил, что качество советской звукозаписи не уступает американскому. К 1970 году фирма «Capitol» планировала выпустить 300 миллионов грампластинок с записями классической музыки из фонотеки «Мелодии». Для этого была создана совместная фирма «Melodiya—Angel»[25][26]. Ожидания от продаж в США оправдались, и позднее, в связи с продажей 250-тысячной пластинки советских записей, «Мелодии» был вручен Золотой диск от «Capitol»[23]. В 1968 году подписан контракт с «HMV», и записи из каталога «Мелодии» были выпущены в Великобритании[4]. По состоянию на 1970 год советские грампластинки экспортировались более чем в 60 стран мира[3], в том числе во Францию, Нидерланды, Японию; прочные контакты были установлены со странами Восточной Европы. Начиная с 1973 года, после присоединения СССР ко Всемирной конвенция об авторском праве, стали развиваться лицензионные соглашения.

Материалы о новых изданиях регулярно публиковались в периодических изданиях: «Музыкальная жизнь», «Советская музыка», «Советская культура»[3]. С 1968 по 1982 год ВСГ издавала полный каталог долгоиграющих пластинок на 33 об./мин. (моно и стерео)[27].

20 мая 1969 года вышло постановление Совмина РСФСР № 319, предписывающее размагнитить некоторые «прозападные» записи фирмы «Мелодия». В этом же году пост заместителя генерального директора покинул Борис Владимирский.

Следуя мировой тенденции, грампластинки на 78 об./мин. постепенно заменялись долгоиграющими. Последний эталон на 78 об./мин. был записан 12 ноября 1969 года[28][29], хотя выпуск таких пластинок продолжался ещё несколько лет. В начале 1970-х годов «Мелодия» освоила выпуск магнитофонных кассет. Первые компакт-кассеты были изготовлены в 1971 году Таллинским заводом. В 1972 году при поддержке заводов в Баку и Тбилиси общий тираж кассет составил 500 тысяч экземпляров. Тогда же планировалось, что в 1973 году тираж поднимется до 3 млн[30]. Общий годовой тираж фирмы к началу 1970-х годов составлял около 200 млн грампластинок, продукция экспортировалась в более чем 70 стран[31].

По словам генерального директора «Мелодии» на начало 1970-х годов Василия Ивановича Пахомова, в 1972 году издания фирмы были впервые представлены в странах Африки и Латинской Америки[32]. В 1974 году «Мелодия» провела выставку достижений мировых технологий. На ней был представлен, в частности, стационарный синтезатор «Synthi 100», который позднее был приобретён и установлен в Московской экспериментальной студии[33].

Стремление к расширению производства и улучшению продукции «Мелодии» обозначилось с пуском нового предприятия — Московского опытного завода «Грамзапись» (МОЗГ), вступившего в строй в 1978 году. На 1978 год продукция фирмы экспортировалась в 92 страны[34]. С октября 1979 года выходил ежеквартальный каталог-бюллетень «Мелодия»[27], содержавший списки новых грампластинок, рассказы об исполнителях, интервью, научно-популярные статьи, переписку с читателями. В 1980-е годы гибкие грампластинки стали выпускаться меньшими тиражами[35]. В 1986 году был заключён контракт с фирмой «Mobile Fidelity», ставшей эксклюзивным распространителем записей «Мелодии» в Северной Америке[36]. С 1987 года «Мелодия» и ВСГ перешли на хозрасчёт[37], с 1989 года «Мелодия» стала вести самостоятельную экспортную политику[1]. В том же году были выпущены первые компакт-диски[38].

К 1991 году «Фирма Мелодия» располагала 21 предприятием, включая заводы и дома грампластинок[39]. Но тиражи продукции стали постепенно снижаться. Это объяснялось экономической ситуацией в России, сокращением заказов. В начале 1990-х годов директор «Мелодии» Валерий Васильевич Сухорадо подписал договор со звукозаписывающим концерном «BMG». Директор ФГУП «Фирма Мелодия» на 2006 год Андрей Трошин заявил в интервью, что интерес для «BMG» представляла фонотека фирмы. По договору лицензии на фонограммы и права на дистрибуцию были переданы «BMG» в эксклюзивное пользование, что, по мнению Трошина, привело к разрушению всей структуры фирмы «Мелодия». В 2003 году срок действия договора с «BMG» истёк[7].

27 января 2004 года у «Мелодии» появился официальный веб-сайт. По информации сайта, в настоящее время фирма специализируется в первую очередь на продвижении новых направлений деятельности, а также на качественной реставрации и выпуске архивных записей[2] на компакт-дисках. В каталоге фирмы присутствуют популярная эстрадная музыка, классическая музыка, джаз, аудиопродукция для детей (сказки), рок, аудиокниги. Преобладает советская и российская продукция, музыка русских и советских композиторов. 25 апреля 2012 года «Мелодия» в преддверии своего 50-летия объявила о намерении выпуска архивных записей на виниловых пластинках ограниченным тиражом[40].

Студии грамзаписи

Московские

Всесоюзная студия грамзаписи (ВСГ) была организована 5 ноября 1957 года[11][41], располагалась в пристройке Дома звукозаписи[42], с 1960 года разместилась на улице Станкевича. По словам Юрия Энтина, который с 1962 года работал редактором ВСГ, в начале 1960-х годов на студии были относительно свободные нравы. Именно там появлялись «какие-нибудь „Ландыши“, которые потом критиковались за мещанство»[43]. Записи проходили в специально оборудованном здании бывшей Англиканской церкви, с большим (на первом этаже) и малым (на втором этаже) залами-студиями. Там же размещались специальные аппаратные для монтажа записей и снятия дублей, оснащённые многочисленными аппаратами для записи на магнитную плёнку и переписи на тондиски[20], реставрационная аппаратная для восстановления старых записей из архивов и частных коллекций[44]. Имелись аппаратные для записи из Большого зала Московской консерватории и Большого театра. Редакция и управление ВСГ размещалось в пасторском доме при церкви[45].

23 июля 1964 года ВСГ была включена в состав «Мелодии»[46] и стала центральной студией фирмы (по выражению редактора Анны Николаевны Качалиной, ВСГ была «рабочей лошадкой „Мелодии“»[47]).

С начала 1960-х годов все записи ВСГ производились только в стереозвучании, в 1970-х годах началось освоение квадрофонической записи[20]. В 1966—1976 годах ВСГ получила около 50 международных премий[21]. Из звукозаписывающей аппаратуры студия располагала, в частности, швейцарским четырёхдорожечным магнитофоном Studer J-87 (1971). Звукорежиссёр студии Рафик Рагимов, рассказывая о работе над первыми альбомами группы «Песняры» в 1979—1980 годах, упоминает 24-дорожечные Studer и Otari, английский пульт Amec, немецкие микрофоны Neumann U47[48].

С 1973 года в штате ВСГ был создан ансамбль «Мелодия» под управлением Георгия Арамовича Гараняна.

В системе ВСГ были выездные студии с передвижной аппаратурой для записи в других городах. Все фондовые[49] записи за пределами Москвы выполнялись только выездными студиями и специалистами. В тех редких случаях, когда записи для фонда делали местные звукорежиссёры, их работы сначала направлялись в Москву на худсовет, утверждённый руководством центральных студий[50]. В 1980-х годах работала выездная студия «Тонваген», также известная как «MCI», изготовленная в Лондоне и демонстрировавшаяся на московской выставке «Связь-80». На ней подпольно записывались некоторые группы: они ездили следом за студией и работали в ней по ночам[51]. Так в 1983 году записались группы Аквариум и Странные игры, а в период с 1987 по 1989 года были записаны альбомы «Блок ада» и «Шестой лесничий» группы Алиса. Из официально записанных на студии дисков известен первый студийный альбом «Мастер» группы Мастер.

В 1991 году преподобный Тайлер Стрэнд (англ. Rev. Tyler Strand) убедил руководство «Мелодии» разрешить использовать церковь для проведения воскресных служб. В конце 1994 года здание было окончательно передано Англиканской церкви[45][52].

На Кронштадтском бульваре, дом 7, в 1978 году вступил в строй Московский опытный завод грамзаписи (МОЗГ)[1], проект которого предусматривал помещения для звукозаписывающих студий[53].

Ленинградская

Ленинградская студия грамзаписи открыта 29 апреля 1959 года[12] на проспекте Карла Маркса, дом 57. В том же году была создана аппаратная в здании Академической капеллы[54].

В 1964 году студия вошла в состав «Мелодии» в качестве самостоятельной структуры[12]. Записи проходили в здании Академической капеллы, а с 1988 года в помещении Лютеранской церкви на Большом проспекте Васильевского острова[55]. Первоначально студия была оборудована аппаратурой, разработанной Ленинградским оптико-механическим объединением, затем чешской аппаратурой фирмы Tesla[56].

По состоянию на 1970—1980-е годы 70 % репертуара студии составляла классика[55]. Каждый музыкант имел свою тарифную ставку и на этой основе получал гонорар за запись. Так, дирижёр симфонического оркестра получал примерно 400 рублей за одну-две недели работы над грампластинкой[55]. По воспоминаниям Анатолия Васильева, записывавшегося на Ленинградской студии в 1967 году в составе группы «Поющие гитары», их гонорар был меньше:

В студии расставляли микрофоны, выходила группа и начинала играть. Если кто-то что-то запарывал, звукорежиссёр нажимал на кнопку «стоп» и все начинали играть по новой, и так по нескольку раз. Платили нам 7 рублей за день записи, а вот что касается денег за проданный тираж, который был многомиллионным, то мы, по-моему, ничего так и не получили[55].

По словам Анатолия Васильева, в те времена существовал негласный закон, по которому на диске-гиганте могли звучать только две собственные композиции, а остальное место отдавалось песням членов Союза композиторов. Преемником Ленинградской студии в 1990-х годах стала Петербургская студия грамзаписи, которая располагает фоноархивом, созданным за все годы её существования. Архив состоит из более чем 4500 наименований. В основном, это записи классической музыки. Фонограммы хранятся на аналоговых и цифровых носителях[57]. По состоянию на 2008 год в составе было три тон-ателье и четыре аппаратные[12].

Рижская

Студия звукозаписи Рижского завода (латыш. Rīgas skaņu ierakstu studija) была основана в 1958 году[58] с филиалами в Таллине и Вильнюсе.

В 1964 году вошла в состав «Мелодии». Первоначально записи проводились в помещении Латвийского университета[59]. Затем студия переехала в здание Реформаторской церкви на Конюшенной улице, дом 10, в Старом городе. Музыкальные специалисты утверждали, что помещения с подобной акустикой не было во всей Прибалтике[60]. Рижская студия одной из первых в составе «Мелодии» перешла на стереофонию — первой записью стало выступление болгарского хора «Гусла». Студия располагала качественным оборудованием: швейцарскими микрофонами, современными пультами и магнитофонами[61].

В начале 1980 года журнал «Мелодия» писал, что в аппаратной Рижской студии грамзаписи, находившейся в одном из помещений Домского собора, звукорежиссёр Я. Кулбергс, редактор Х. Саулите и инженер звукозаписи В. Каксис провели записи органной музыки латышского композитора Индулиса Калниня в исполнении органиста П. Сиполниекса. Записи были выпущены на грампластинке «Сувенир рижского Домского собора»[62].

Янис Лусенс, один из основателей латышской группы Зодиак, вспоминает о начале 1980-х годов:

Главное, что нам повезло со звукорежиссёром Александром Гривой, который фактически стал продюсером нашей первой пластинки. Он прекрасно чувствовал новую западную музыку и понимал, что там много хорошего…[63]

С начала 1970-х годов в студии работал редактор Алдис Эрманбрикс (латыш. Aldis Ermanbriks), ставший после отделения от «Мелодии» в 1992 году, её директором[64].

Таллинская

Таллинская студия звукозаписи (эст. Tallinna Heliplaadistuudio) начала работу в апреле 1959 года как филиал Рижской фабрики грампластинок в здании Министерства культуры Эстонской ССР[65].

В 1964 году вместе с Рижским заводом вошла в состав «Мелодии». С первых дней основания в студии работал бессменный главный редактор Иоанн Ющук (эст. Joann Juštšuk). К 1967 году в штате студии было 8 человек. Повысил качество записей опытный звукорежиссёр и музыкальный исследователь Хейно Педусаар (эст. Heino Pedusaar)[65].

Важной частью культурного наследия студии стала работа над серией записей органной музыки, инициаторами которой в начале 1970-х годов стали профессор Хуго Лепнурм и органист Рольф Уусвяли (эст. Rolf Uusväli). Заметный вклад в производство серии из более чем 30 грампластинок сделала звукорежиссёр Энн Томсон (эст. Enn Tomson)[66].

В 1971 году при студии было начато экспериментальное производство компакт-кассет, которое через несколько лет преобразовано в Таллинский завод музыкальных кассет[67].

Вильнюсская

Вильнюсская студия звукозаписи (лит. Vilniaus plokštelių studijai) основана 12 сентября 1958 года[68] на улице Пионеров, дом 8, рядом с Садом молодёжи в Старом городе. Директором студии стал оперный певец Валериёнас Индриконис (лит. Valerijonas Indrikonis)[69], его аннотации использовались на конвертах грампластинок в 1960-х годах. Первые записи делались техниками Вильнюсского радио. С 1961 года на студии работал звукорежиссёр Витаутас Бичюнас (лит. Vytautas Bičiūnas)[70]. Записи Вильнюсской студии издавались на Рижском заводе[71].

В 1978—1986 годах редактором студии работала музыковед Рута Скудене (лит. Rūta Skudienė)[72] — составительница сборников литовского джаза[73]. Со временем студия была оснащена современным оборудованием, освоены стерео и многоканальные методы записи: на 1987 год студия располагала 8-канальным микшерным пультом Studer, 2-канальными магнитофонами Studer A-80 и C37 и 8-канальным Ampex 440В, звуковыми колонками Tannoy. Этой аппаратурой управляли звукорежиссёры Вилюс Кондротас (лит. Vilius Kondrotas), Эугениюс Мотеюнас (лит. Eugenijus Motiejūnas), Римантас Мотеюнас (лит. Rimantas Motiejūnas), В. Эйнорис (лит. V. Einoris), Ю. Моцкявичюс (лит. J. Mockevičius)[74]. За период 1980—1989 годы «Мелодия» издала 77 наименований грампластинок, записанных в Литве[75].

В 1990 году Вильнюсская студия перестала быть подразделением «Мелодии». Позднее было зарегистрировано предприятие ЗАО «Вильнюсская студия звукозаписи» (лит. UAB «Vilniaus plokštelių studijai») по адресу ул. Бирутес, дом 18, где раньше располагался цех звукозаписи Литовской киностудии.

Тбилисская

В 1974—1982 годах в Тбилисской студии грамзаписи работали звукорежиссёры М. Килосанидзе, Г. Гвишиани, Х. Мамедов, Д. Демуров[76]. Михаил Килосанидзе представлял, в частности, филармоническую музыку Грузии. Как отмечается в книге 1989 года «„Мелодия“ вчера, сегодня, завтра», «симфонии Г. Канчели, программы дирижера Дж. Кахидзе, Камерного оркестра под управлением Л. Исакадзе, национальная хоровая музыка пользуются большим успехом благодаря точно и тонко продуманной звукорежиссёром богатой акустической картине». Записи Михаила Килосанидзе были отмечены в конкурсах на лучшую запись «Мелодии»[77] Молодой звукорежиссёр Хагани (Серго) Мамедов был отмечен первой премией за запись музыки к фильму «Свадьба соек» (1984).

Алма-атинская

Во времена СССР Алма-атинская студия грамзаписи Всесоюзной фирмы грампластинок «Мелодия» располагалась в помещениях «Казахфильма»[78].

Заводы

Московские

До 1978 года относительно небольшое производство по изготовлению грампластинок имела Всесоюзная студия грамзаписи[47]: известны гибкие пластинки, гранды, гиганты и цветные гиганты[79] с надписями на этикетке: «Мелодия» и Всесоюзная студия грамзаписи[80]. Главным производством ВСГ являлась запись эталонов грампластинок — преобразование магнитной записи на ленте в механическую на лаковом, а с середины 1980-х — на медном диске, и до 1978 года также производство никелевых оригиналов гальванопластическим способом.

В 1978 году, гальванический и прессовый цеха ВСГ были переведены на новый Московский опытный завод грамзаписи (МОЗГ)[1], где планировалось выпускать около 70 млн грампластинок в год[53]. Здание завода было построено по проекту архитектора Валерия Михайлова, дизайн разработан проектным институтом «Гипротеатр». Завод располагал научно-исследовательскими лабораториями, дизайнерскими студиями, типографией, компьютерным центром[53]. МОЗГ изготавливал никелевые оригиналы с эталонов ВСГ, матрицы, и печатал грампластинки. К 1987 году был создан участок, оснащённый современным оборудованием по производству медных тондисков. Тондиски отправлялись на запись в ВСГ, а затем на заводе с них изготовляли оригиналы и матрицы[81]. В 1989 году завод приступил к подготовке линии тиражирования компакт-дисков, которая официально вступила в строй в феврале 1990 года[82]. К 1992 году МОЗГ также изготовлял медные диски, а тиражирование и выпуск грампластинок осуществлялись на других заводах[83].

Апрелевский

Основная статья: Апрелевский завод грампластинок

Апрелевский завод ведёт своё начало от фабрики «Метрополь Рекордъ», основанной в 1910 году Готлибом Моллем. В начале 1950-х годов на заводе началось освоение выпуска виниловых пластинок, в 1952 году были изготовлены первые в стране партии долгоиграющих грампластинок, в 1961 — первые стереофонические грампластинки[84].

С 1964 года в составе «Мелодии», считался её крупнейшим заводом[3]. В первый год существования фирмы, на Апрелевском заводе был освоен выпуск гибких грампластинок. Эти пластинки были просты в изготовлении и более доступны по цене, чем обычные. На гибких пластинках выпускалась эстрадная музыка, учебные записи. Гибкие пластинки изготовлялись также для ежемесячного звукового журнала «Кругозор», «Клуб и художественная самодеятельность», детского журнала «Колобок».

Завод производил грампластинки всех форматов: миньоны, гранды, гиганты, а также цветные и гибкие; на 78, 33 и 45 об/мин, в том числе миньоны на 45 об/мин на экспорт и по заказу конторы «Союзинвентарь» для музыкальных автоматов «Меломан»[85][86]. Грампластинки на 78 об/мин Апрелевский завод выпускал до 1971 года[84]

19 апреля 1971 года завод награждён орденом Ленина. Награда была вручена директору Марии Григорьевне Цвигун[87][88]. В 1989 году завод приступил к освоению производства кассет[84]. На предприятии выходила заводская газета.

Ленинградский

Ленинградский завод граммофонных пластинок введён в строй под руководством директора и рационализатора Ю. Х. Цомаева в 1948 году по адресу Цветочная улица, дом 11. Оборудование завода было собрано на базе экспроприированного немецкого граммофонного завода Tempo[89]. В 1956 году начат выпуск долгоиграющих грампластинок, в 1962 году — стереофонических[54]. С августа 1957 года стал называться «Аккорд» и перешёл в подчинение управления химической промышленности Ленсовнархоза[10].

11 июля 1964 года завод включён в состав фирмы «Мелодия» под названием «Ленинградский завод грампластинок Всесоюзной фирмы граммофонных пластинок „Мелодия“»[10]. Выпускал пластинки на 78 (гранды) и 33 об./мин. (гибкие, миньоны, гранды, гиганты). В 1972 году завод освоил выпуск цветных грампластинок[90]. В середине 1980-х годов печатал, кроме основных заказов, пластинки для польской фирмы Tonpress.

Преемником Ленинградского завода стал в 1993 году АООТ (ныне ОАО) «Петерфон»[10].

Рижский

Рижский завод грампластинок (РЗГ) (латыш. Rīgas skaņuplašu fabrika (RSF)) основан в 1950 году на базе фирмы «Беллакорд-Электро» (латыш. Bellacord–Electro), располагался на улице Калнциема, дом 40.

Завод в 1964 году вошёл в состав «Мелодии» под названием «Рижский завод грампластинок Всесоюзной фирмы „Мелодия“» (латыш. Vissavienības skaņuplašu firma Melodija Rīgas fabrika). В 1965 году освоен выпуск долгоиграющих грампластинок, с 1971 года — стереофонических. В 1973 году построен кассетный цех и налажен выпуск компакт-кассет. В 1979 году произведено 10 миллионов грампластинок[91]. В 1981 году завод награждён орденом «Знак Почёта». Продукция реализовывалась в основном в Прибалтике, а также в республиках Советского Союза и за рубежом: в Болгарии, Венгрии, ГДР, Польше, Румынии, США, на Кубе, во Вьетнаме[58].

В 1992 году Рижская фабрика грампластинок была приватизирована звукозаписывающей компанией «Синтез-рекордс» и переименована в RiTonis. В 1999 году объявлена банкротом[59].

Таллинский

В начале 1971 года постановлением Рижского завода грампластинок, при Таллинской студии звукозаписи основан филиал завода для производства малогабаритных магнитофонов[58] и магнитофонных кассет[92]. Аппаратура для тиражирования была закуплена у немецкой фирмы Vollmer, специалисты которой помогли её установить. В 1971 году в цехе была изготовлена первая в СССР пробная партия в 10 тысяч компакт-кассет[93]. Всего за первый год работы цех изготовил 200 тысяч кассет. В 1975 году цех стал заводом (эст. Tallinna Helikassetitehas), во многом благодаря Вяйно Верлину, который нашёл необходимые помещения на улице Tiivase (ныне Nõmme-Kase), дом 12. На продукции ставилась надпись «Таллинский завод музыкальных кассет».

К 1977 году завод произвёл 2,6 млн кассет 400 наименований. В 1977 году были закуплена новая техника немецкой фирмы Asona, и за год было выпущено 5 млн кассет. В производстве использовалась магнитная лента комбината «Свема», детали кассет закупались в Германии (лента BASF), Японии, США. Позже были освоены собственные пресс-формы. Часть кассет выпускалась в режиме стерео. Продукция распространялась в Эстонии и других Союзных республиках, почти половина шла на заводы магнитофонов. В середине 1970-х кассеты таллинского завода экспортировались в Чехословакию, Финляндию, Венгрию, Францию, Ливан, Индонезию, Вьетнам и Сингапур. Завод, откликаясь на письма с просьбами прислать компакт-кассеты наложенным платежом, по возможности старался эти просьбы удовлетворить. Планировалось создать новый завод с мощностью 5 млн кассет в год со своей студией звукозаписи, концертным залом и завод лазерных дисков.

После объявления Эстонией независимости, в 1990-х годах производство перешло на импортную ленту, оформление стали печатать на пластиковых футлярах кассет. К 1997 году завод выпускал, в основном, классическую музыку, объёмы производства снизились. Последние кассеты были произведены в Таллине в июне 2005 года[94].

Тбилисский

Тбилисский завод грампластинок выпускал долгоиграющие моно и стерео грампластинки, гибкие пластинки. В начале 1972 года было закуплено американское оборудование на сумму 300 тыс. долларов и налажено производство компонентов магнитофонных кассет[30]. По информации на конец 1981 года, завод производил компоненты компакт-кассет и имел линию тиражирования[95].

Бакинский

Выпуск грампластинок в Баку был освоен ещё до входа в состав «Мелодии» различными предприятиями местной промышленности[96]. Возможно, что первым директором завода стал Ильдырым Касимов[97]. В составе «Мелодии» завод выпускал грампластинки примерно до 1971 года[98]. Известны долгоиграющие грампластинки Бакинского завода (миньоны и гранды) на 33 об./мин., изготовленные по ГОСТ 1961 и 1968 годов[99], с надписью по-русски, или по-азербайджански Təranə (рус. Мелодия).

В 1972 году на Бакинском заводе «Мелодии» было налажено производство компонентов компакт-кассет[100]. На 1979 год кассеты Бакинского завода поставлялись во все союзные республики. Так, в выпуске газеты «Бакинский рабочий» за 5 декабря говорится, что завод отгрузил большую партию своей продукции в Тбилиси и рапортовал о выполнении годового задания; при этом, до конца года завод обязался выпустить дополнительно к плану свыше 150 тыс. кассет[101]. По информации на конец 1981 года, завод производил компоненты и имел линию тиражирования[95]. Кассеты выпускались под маркой «Мелодии» с надписью «Бакинский завод магнитофонных кассет»[102].

Ташкентский

Ташкентский завод грампластинок основан в 1945 году на улице Грампластинок, дом 58. Производство было собрано на базе эвакуированного в 1941 году оборудования Ногинского завода. С 1957 года выпускал долгоиграющие грампластинки. В 1964 или 1965 году вошёл в состав «Мелодии», в 1969 году заводу присвоено имя певца Муллы Туйчи Ташмухамедова — пионера грамзаписи в Туркестане[103]. В 1972 году завод освоил выпуск стереофонических грампластинок. По состоянию на 1981 год в составе предприятия было 10 цехов и 9 отделов. На заводе работало 539 ударников соцтруда, 15 бригад коммунистического труда. 12 работников были удостоены правительственных наград. При заводе имелся детский сад и зона отдыха.

В марте 1995 года по адресу предприятия зарегистрировано объединение «Мелодии востока» (узб. «Шарк таронаси»). Товарами производства были грампластинки и конверты. Пластинки печатались с матриц «Мелодии»; издавались, в частности, детские сказки.

Репертуар

По состоянию на 1986 год издание записи фирмой «Мелодия» начиналось с того, что репертуарная комиссия составляла годовой план записей[22]. План записей также составлялся на год редакторским советом Ленинградской студии и передавался в Москву на утверждение[55].

«Мелодия» имела собственный звуковой фонд, значительное количество фонограмм в 1960—1980-х годах поступало из Государственного дома радиовещания и звукозаписи (ГДРЗ)[104], телерадиофонда[105]. В телерадиофонде хранился, в частности, архив берлинского Дома радио, перевезённый в 1945 году в Москву, с записями классической музыки и эстрады.

При отборе готовых записей учитывался идеологический момент: например, при закупке лицензий в расчёт принималась идеологическая направленность записей, «отсутствие в них порнографических текстов и пропаганды неприемлемых для нас сторон буржуазного образа жизни»[106]. По мнению исследователя Валерия Колпакова, «считать, что только она (идеология) влияла на всю деятельность фирмы „Мелодия“, будет неправильно. <…> Влияли вполне рыночные товарно-денежные отношения, хотя открыто это никто не признавал и уж тем более не афишировал»[106].

Для грампластинок «Мелодии» существовали следующие группы жанров, от которых зависела государственная цена грампластинки:

Тираж

В тиражную комиссию, определявшую количество экземпляров первых выпусков, входили музыкальные артисты, работники ВСГ, представители министерства культуры, Союза композиторов, торговли и других заинтересованных организаций[107]. В начале 1970-х годов тиражная комиссия собиралась раз или два в месяц. На совещании отчитывались о выполнении плана и обсуждались тиражи. Торгующая организация могла заявить какая популярная запись необходима, чтобы выполнить план за квартал[47]. Официальные первые тиражи грампластинок устанавливались в зависимости от группы жанра: 1 группа — 3—5 тысяч, 2 группа — 5—10 тысяч, 3 группа — 1—2 тысячи, 4 группа — 1—3 тысячи, 5 группа — 5—10 тысяч. Для песен советских композиторов, авторских записей и эстрадных композиторов тираж составлял 5—10 тысяч, вокально-инструментальных ансамблей — 10—30 тысяч, популярных эстрадных программ-сборников — до 100 тысяч[107]. Эстрадный музыкальный редактор ВСГ Юлия Сапрыкина, рассказывая о конце 1980-х, сообщила, что первый тираж любой пластинки был 25 тысяч[108]. Дополнительные тиражи грампластинок всецело определялись торгующими организациями, которые ежеквартально формировали заказы заводам грампластинок, учитывая покупательский спрос[107].

Тираж также зависел от технических возможностей «Мелодии». В 1986 году вышло около 12 миллионов грампластинок, изготовленных на основе новой технологии: фонограмму переносили не на лаковый, а на медный тондиск с которого можно было получить 17 никелевых оригиналов вместо одного. В итоге возможный тираж увеличивался в несколько раз. Планировалось после исчерпания запасов лаковых дисков полностью перейти на медные[22].

Тиражи лицензионных записей устанавливала комиссия по отбору и закупке. Лицензионные тиражи, в соответствии с договорами, были относительно небольшие, без права повторного тиражирования. Примерный тираж одного лицензионного диска — 33 тысячи[106].

Лицензирование

Издание фонограмм на лицензионной основе началось в СССР в 1973 году, когда страна присоединилась к Всемирной конвенции об авторском праве. По состоянию на 1982 год ежегодно подписывались контракты на 30 и более названий, общим тиражом более 1 млн экземпляров. Лицензии закупались прежде всего у тех зарубежных фирм, которые активно работали в своих странах с советскими записями[106].

Лицензирование зарубежных фонограмм осуществлялось в следующем порядке: «Мелодия» получала от зарубежных фирм или заказывала через каталоги образцы фонограмм. Заказы осуществляло внешнеторговое объединение «Международная книга». Образцы прослушивались и обсуждались специальной комиссией — Советом по лицензиям. В этот Совет входили специалисты фирмы «Мелодия» и Министерства культуры, музыковеды, композиторы, артисты, московские филофонисты. После прослушивания и отбора осуществлялась закупка лицензий[106]. Закупка и заключение договоров с зарубежными фирмами грамзаписи осуществлялись также при посредничестве «Международной книги».

Первоначально основную долю лицензий составляли записи классической, симфонической, оперной, камерной музыки. Во второй половине 1980-х годов увеличился выпуск грампластинок с записями джаза, эстрады и рок-музыки. В этот период руководство «Мелодии» и худсовет пришли к выводу, что следует закупать меньше лицензий, но более популярных наименований[106]. Всего до начала 1990-х «Мелодия» выпустила около 450 лицензионных наименований[106] зарубежных фирм: EMI, Decca, Deutsche Grammofon, Polydor International, CBS и других[109].

Оформление

Большинство конвертов имели стандартные рисунки и надписи. Решения, принятые в отношении оформления грампластинок, могли быть оспорены в вышестоящих организациях. Так, Ольга Маркина вспоминает, что готовый тираж лицензионного альбома 1983 года группы Space был после «просмотра в ЦК» изъят из-за обложки, на которой был изображён крест. Полиграфия была заменена, и грампластинки заново расфасованы по новым конвертам[110]. В 1982 году на ВСГ был введен в строй репродукционный центр, его задача — обеспечивать качественное оформление конвертов для всех заводов фирмы. По словам директора завода «Грамзапись» Анатолия Александровича Мазина, это позволяло выпускать новые пластинки в едином художественном оформлении и значительно сократить сроки их производства — до одного-двух месяцев после решения тиражной комиссии[107].

Производство

Грампластинки

После принятия репертуарной комиссией плана, начиналось его осуществление. На Всесоюзной и республиканских студиях выполнялись записи. Кроме артистов, важную роль играли звукорежиссёры — от их квалификации и опыта напрямую зависело качество записи на магнитную плёнку. Обычно делалось несколько вариантов записи, наиболее удачные фрагменты склеивались в одну фонограмму. Готовая фонограмма из склеенных фрагментов переписывалась на целую ленту и передавалась на прослушивание худсоветом, апробировались приглашёнными специалистами и проверялась на техническую пригодность. Если запись получала одобрение, ей присваивался номер, который впоследствии становился каталожным (матричным) номером носителя[22].

С магнитной ленты запись переносилась на лаковый (с 1986 года на медный) тондиск — магнитная запись преобразовывалась в механическую. Тондиски записывались только в центральной студии (ВСГ), где находилось специальное оборудование[22]. После этого диск обрабатывали по специальным технологиям и получали эталон, с которого делали никелевые оригиналы, с которых, в свою очередь, можно было изготавливать матрицы и тиражировать грампластинки. До 1978 года оригиналы делались только на ВСГ, затем производство оригиналов было освоено на опытном заводе «Грамзапись».

Торговля

В состав фирмы «Мелодия» в разные годы входили 18 Домов грампластинки — оптовых предприятий торговли, распределявших грампластинки, катушки магнитных лент, компакт-кассеты по магазинам страны. Несколько Домов грампластинок было в Москве, РСФСР (в Ленинграде, Свердловске и др.), и по одному — в столицах союзных республик[106]. Розничная реализация продукции осуществлялась через сеть государственных магазинов, торговые предприятия потребкооперации, сеть киосков «Союзпечать». Часть продукции региональных заводов реализовывалась через местные торговые точки. Грампластинки можно было заказывать по почте. На 1980 год единственной организацией, высылающей грампластинки наложенным платежом, была Апрелевская база посылторга. При этом лицензионные и гибкие пластинки не высылались[111].

В июне 2013 года фирма объявила о начале продаж архивных записей в цифровом формате. Для реализации было подготовлено порядка 4 тысяч альбомов, права на которые принадлежат «Мелодии», и открыт интернет-магазин для их приобретения. В начале проекта треки реализуются только в формате WAV, но вскоре будут доступны форматы FLAC и MP3. Фирма надеется на успех в первую очередь не из-за ценовой политики, а из-за ассортимента[112][113].

Золотой диск

Почётный приз Всесоюзной фирмы грампластинок «Золотой диск» был учреждён Министерством культуры СССР в декабре 1981 года[114]. Задачами этой награды были пропаганда и поощрение композиторов, исполнителей, драматургов, а также выражение общественного признания и высокой оценки грамзаписи.

Как рассказал на страницах газеты «Вечерняя Москва» за апрель 1982 года заместитель начальника управления музыкальных учреждений Минкульта В. Н. Ковалёв, в отличие от зарубежных фирм, ориентировавшихся на коммерческий успех, при награждении Золотым диском учитывались в первую очередь «идейные и художественные достоинства» грамзаписей и исполнительское мастерство артистов. Этот подход подтвердил чешский певец Карел Готт в 2011 году в одном из своих интервью[115]:

Когда я записал свою первую пластинку в Союзе в конце 70-х, она разошлась пятимиллионным тиражом. Представляете, что бы это значило сейчас? Но на «Мелодии» мне платили двести рублей за песню: продается диск или нет — это не имело значения. Мой гонорар оставался неизменным. Шесть лет назад я, например, заработал золотой диск на «Мелодии», но представители компании популярно объяснили мне со сцены Кремлёвского дворца, что не могут наградить меня золотым или платиновым диском, потому что это расценивается как маркетинговый ход, а они выше этого.

Ежегодно, начиная с 1982 года, «Мелодия» называет «золотых призёров». Первым лауреатом стал Центральный музей В. И. Ленина за серию изданий «Лениниана в грамзаписи». По состоянию на 1989 год, Золотым диском были награждены композиторы Андрей Петров, Александра Пахмутова, Тихон Хренников, Алексей Рыбников, Раймонд Паулс, Дмитрий Кабалевский, Родион Щедрин, Георгий Свиридов, Владимир Шаинский.

Золотой диск был вручён дирижёру Евгению Мравинскому за запись 6-й симфонии П. И. Чайковского, Густаву Эрнесаксу — за записи хоровой музыки, пианисту Святославу Рихтеру за запись Концерта № 1. Высшей наградой фирмы «Мелодия» была отмечена певица Людмила Зыкина за запись народных песен «Степь да степь кругом», «Тонкая рябина», «Вот мчится тройка почтовая», дирижёр Геннадий Рождественский за грампластинки с записями симфоний П. И. Чайковского, певица Зейнаб Ханларова за грамзаписи азербайджанских песен и песен народов Востока, певец Евгений Нестеренко за запись вокального цикла М. П. Мусоргского «Песни и пляски смерти», певица Елена Образцова за грампластинку «Романсы П. И. Чайковского», коллектив Государственного академического Большого театра Союза ССР.

Популярная музыка представлена среди призёров певицами Аллой Пугачёвой и Софией Ротару, певцом Иосифом Кобзоном, ансамблем «Песняры» — за грампластинки с записями песен советских композиторов[114].

В 1990 году «золотым призёром» стал Пол Маккартни. Газета «Комсомольская правда» в выпуске от 11 февраля 1990 года писала, что по мнению руководства ВТПО «Фирма Мелодия» пластинка «Снова в СССР» может быть занесена в советскую книгу рекордов «Пари» по трем позициям:

  • самый большой тираж грампластинки иностранного исполнителя в СССР (более 500 тысяч экземпляров);
  • самая дорогая в мире пластинка (цены у коллекционеров в США достигали 150—200 долларов за экземпляр);
  • самая массовая «экспортная» продукция «Фирмы Мелодия».

Факты

Напишите отзыв о статье "Мелодия (фирма)"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 [dic.academic.ru/dic.nsf/moscow/1810/«Мелодия» Мелодия] // Энциклопедический справочник «Москва». В 5 т. — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1992
  2. ↑ 1 2 [www.melody.su/melody/about/ Фирма «Мелодия» — история компании]
  3. ↑ 1 2 3 4 Граммофонная пластинка // Гоголь — Дебит. — М. : Советская энциклопедия, 1972. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 7).</span>
  4. ↑ 1 2 Hoffman, Frank. Encyclopedia of Recorded Sound. P. 375 CRC Press, 2004 ISBN 0-203-48427-4
  5. ↑ [www.vremya.ru/2004/123/10/102814.html Классическая «Мелодия»] vremya.ru
  6. ↑ [exacom.ru/company/0217632 ФГУП «Фирма Мелодия»]
  7. ↑ 1 2 Фирма «Мелодия» — сохраняя прошлое, думая о будущем… // Журнал «Звукорежиссёр», 2006.
  8. ↑ [www.melody.su/events/1270/ Мелодия и ритмы ICMA]
  9. ↑ [www.kommersant.ru/doc-rss/1630911 «Мелодия» доигралась. Новый гендиректор подготовит ФГУП к приватизации. Коммерсант. 28.04.2011]
  10. ↑ 1 2 3 4 [guides.rusarchives.ru/browse/gbfond.html?bid=236&fund_id=802304 Центральный государственный архив Санкт-Петербурга. Путеводитель. Том 1. 2002]
  11. ↑ 1 2 [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=MARB;n=61914 Упоминание постановления]
  12. ↑ 1 2 3 4 50 лет Петербургской Мелодии // Audio Format. — № 05 (45). — 2008. — С. 36
  13. ↑ [gorzvuk.com/enciclopedia/history/1964/ 1964 — история русского рока]
  14. ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/130136/Владимирский Владимирский, Борис Давидович // Большая биографическая энциклопедия. 2009]
  15. ↑ В журнале «Billboard» от 27 ноября 1965 года упоминается также завод в Вильнюсе и проектирующийся завод в городе Умань
  16. ↑ 1 2 Billboard, November 27, 1965
  17. ↑ Billboard, June 26, 1982
  18. ↑ В советских энциклопедиях вильнюсская студия упоминается как самостоятельная единица, то есть не указывается, что студия была филиалом Рижского завода.
  19. ↑ Billboard, May 21, 1977
  20. ↑ 1 2 3 4 Владимирский. Студия, 1981.
  21. ↑ 1 2 Грамзаписи студия // Гоголь — Дебит. — М. : Советская энциклопедия, 1972. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 7).</span>
  22. ↑ 1 2 3 4 5 Железный А. Наш друг — грампластинка. — К.: Музычна Украйна, 1989. — С. 46—48.
  23. ↑ 1 2 Владимирский. Мелодия, 1976.
  24. ↑ Billboard, April 23, 1966
  25. ↑ Billboard, August 27, 1966
  26. ↑ Billboard, December 24, 1966
  27. ↑ 1 2 [slovari.yandex.ru/~книги/Краткий_Музыкальный_Словарь/«Мелодия» «Мелодия»](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2875 дней)) // Булучевский Ю., Фомин В. Краткий музыкальный словарь. — М.: Музыка, 2005. — 461 с.
  28. ↑ Грюнберг, П. [retrofonoteka.ru/collection/grplast.htm Грампласттрест и его преемники] // Каталог-бюллетень «Мелодия». № 2, 1987.
  29. ↑ Последние номера матриц грампластинок на 78 об./мин. содержат записи Аиды Ведищевой «Ах, Наташа» (№ 48205) и «Старый сад» (№ 48206).
  30. ↑ 1 2 Billboard, December 9, 1972. P. 39
  31. ↑ «Мелодия» // Ломбард — Мезитол. — М. : Советская энциклопедия, 1974. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 15).</span>
  32. ↑ Billboard, Том 84. Billboard Publications, 1972
  33. ↑ [fremus.narod.ru/synthi.html Синтезатор EMS SYNTHI 100]
  34. ↑ Гуринович, Валерий. Грампластинки // Смена. № 1235, ноябрь 1978
  35. ↑ Судя по звуковому журналу «Клуб и художественная самодеятельность», гибкие пластинки выпускались до начала 1990-х годов.
  36. ↑ [www.mofi.com/Articles.asp?ID=255 1986-1989 Historic Finds in the Soviet Union]
  37. ↑ Театр, Выпуск 7. Министерство культуры, 1987
  38. ↑ [melodycd.su/compact-disc-ussr-part1 Советские компакт-диски]
  39. ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=EXP;n=285869;div=LAW;mb=LAW;opt=1;ts=518C91413D40860E1261D0318976108B;rnd=0.06263635400682688 28 декабря 1991 года]
  40. ↑ [www.melody.su/work/news/1476 Мелодия]
  41. ↑ Приказ Министерства культуры СССР за № 668 от 05.11.1957 об организации Всесоюзной студии грамзаписи.
  42. ↑ Шостакович, Д. Ещё раз о грампластинках // Правда. 01.06.1960
  43. ↑ [v-vysotsky.com/vospominanija/Entin/text.html О Владимире Высоцком вспоминает Юрий Сергеевич Энтин]
  44. ↑ Огонёк, 19 января 1964 года. С. 22
  45. ↑ 1 2 [www.standrewsmoscow.org/history/history10.php History of St Andrew’s]
  46. ↑ Приказ по Всесоюзной фирме граммофонных пластинок «Мелодия» Министерства культуры СССР за № 1 от 23.07.1964.
  47. ↑ 1 2 3 [v-vysotsky.com/vospominanija/Kachalina/text.html О Высоцком вспоминает Анна Ивановна Качалина]
  48. ↑ [rus.625-net.ru/audioproducer/1999/07/pesniary.htm «Песняры» в студии]
  49. ↑ Фондовые записи — предназначенные для хранения в государственных фондах. В основном, это записи классической музыки.
  50. ↑ [rus.625-net.ru/audioproducer/2006/03/history.htm Из истории российской звукозаписи]
  51. ↑ [www.rockanet.ru/100/9.phtml А. Кушнир «100 магнитоальбомов советского рока» Глава IX. MCI (Жизнь замечательных людей)]
  52. ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=EXP;n=246987 Распоряжение Правительства РФ]
  53. ↑ 1 2 3 Billboard, February 19, 1977
  54. ↑ 1 2 Кружнов, Ю. Н. [www.encspb.ru/object/2804016365?lc=ru Грамзапись] // Энциклопедия Санкт-Петербург
  55. ↑ 1 2 3 4 5 Кравцов, Р., Карасев И. Ты моя «Мелодия», я твой преданный Орфей // «Комсомольская правда», № 81, 30.04.2004
  56. ↑ [rus.625-net.ru/audioproducer/2004/07/hist.htm История развития техники и технологии звукорежиссуры в России]
  57. ↑ [www.prs-records.com/home.htm Петербургская студия грамзаписи]
  58. ↑ 1 2 3 Enciklopēdija Rīga — P. Jērāns — С. 828 — Galvenā Enciklopēdiju Red., 1988.
  59. ↑ 1 2 [www.russkije.lv/ru/journalism/read/o-dorogeyeva-gram-records/ Грампластинки в Риге] russkije.lv
  60. ↑ [melody-su.livejournal.com/115690.html Рижские записи на радиостанции Серебряный Дождь]
  61. ↑ [archive.is/20130413141520/www.gazeta.lv/story/20899.html Уголки Старого Города]
  62. ↑ Каталог-бюллетень Мелодия, № 2 (3), 1980.
  63. ↑ [www.kommersant.ru/doc/2263145 Ъ-Газета «Мы с удовольствием поехали бы на Олимпиаду в Сочи»]
  64. ↑ [www.delfi.lv/kultura/news/music/.d?id=22988188 Balvu par mūža ieguldījumu Latvijas mūzikas]
  65. ↑ 1 2 [www.postimees.ee/209561/tallinna-heliplaadistuudio-parand-1000-plaati-muusikat-ja-sonakunsti/ Tallinna heliplaadistuudio pärand…]
  66. ↑ [www.digira.ee/wp-content/tootekataloog-data/100129/epub/OEBPS/Text/p4.xhtml Eesti Heliplaat 110]
  67. ↑ [www.digira.ee/wp-content/tootekataloog-data/100129/epub/OEBPS/Text/preview_index.xhtml Eesti Heliplaat]
  68. ↑ [www.balsas.lt/naujiena/291453/ Legendinei Vilniaus plokštelių studijai sukanka 45 metai] balsas.lt
  69. ↑ В 1964—1986 годах Валериёнас Индриконис работал в Литовском Министерстве культуры.
  70. ↑ [www.soundexchange.eu/#lithuania_lt?id=40 Šiuolaikinė muzika, garso menas ir medijos Lietuvoje]
  71. ↑ [www.discogs.com/label/Вильнюсская Студия Грамзаписи Вильнюсская студия грамзаписи]
  72. ↑ [www.lks.lt/index.php?page=ruta-skudiene Rūta Skudienė]
  73. ↑ [jazzquad.ru/index.pl?act=PRODUCT&id=254 Литовский джаз]
  74. ↑ Bičiūnas, Vytautas. Muzikos įrašai. — Lietuvių kalba Šviesa, 1988
  75. ↑ [www.bernardinai.lt/straipsnis/2010-12-10-lukas-devita-nuo-ploksteles-iki-ploksteles/54433 Lukas Devita. Nuo plokštelės iki plokštelės]
  76. ↑ [www.discogs.com/release/4459532 Циспери Трио]
  77. ↑ Козюренко, Ю. Грампластинка: алгебра и гармония // «Химия и жизнь», № 12, 1981.
  78. ↑ [yvision.kz/post/340323 Үркер: рок по-казахски]
  79. ↑ [beatlesvinyl.com.ua/ru/S60_08733VSG.html Пол Маккартни и ансамбль «Крылья»]
  80. ↑ Всесоюзная студия грамзаписи также печатала грампластинки с логотипом ВСГ на этикетке. Известны миньоны на 33 и 45 об./мин. и гиганты на 33 об./мин.
  81. ↑ Вялова Э. Медный диск // «Мелодия». — 1987. — № 1. — С. 31—32.
  82. ↑ [melodycd.su/compact-disc-ussr-part1 Компакт-диск в СССР]
  83. ↑ Сухорадо, В. В. Сегодняшний и завтрашний день «Мелодии». Журнал-бюллетень «Мелодия», 1992.
  84. ↑ 1 2 3 Брошюра «Сделано в Апрелевке», 1991.
  85. ↑ [records.su/show.php?albumid=15653 «Танцевальные ритмы», Д—00017831-2]
  86. ↑ Известный диапазон матриц грампластинок для автоматов «Меломан»: с 00017831 (1966) по 00028951 (1970)
  87. ↑ [www.aprelovka.ru/index.php?menu=13&fio=5 Апрелевцы — Цвигун Мария Григорьевна]
  88. ↑ М. И. Цвигун являлась директором Апрелевского завода с октября 1967 по август 1976 года.
  89. ↑ Скороходов Г. А. Тайна граммофона: Все неизвестное о пластинках и звёздах грамзаписи. — М.: Эксмо: Алгоритм, 2004. — 445 с. — 3100 экз. — ISBN 5-9265-0136-9.
  90. ↑ Billboard, June 17, 1972
  91. ↑ Grugule, Dace. Visam savs laiks, vieta un uzdevums… // Arhīvu dzīve. — Latvijas Arhīvi, 2004.1 — 92 lpp.
  92. ↑ Официально предприятие называлось «Таллинский цех магнитофонных кассет Рижского завода грампластинок».
  93. ↑ [www.tallinnapostimees.ee/387863/helikassetitehas-mis-polnud-ainult-uks-tehas/ Helikassetitehas, mis polnud ainult üks tehas] tallinnapostimees.ee
  94. ↑ [www.myestonia.ru/publ/zavod_magnitofonnykh_kasset_stranica_istorii_ehstonskoj_zvukozapisi/10-1-0-492 Завод магнитофонных кассет]
  95. ↑ 1 2 Billboard, October 17, 1981
  96. ↑ [www.rusarchives.ru/guide/zvuk_v2/content.shtml Фонды производителей местной промышленности СССР] rusarchives.ru
  97. ↑ [www.1news.az/interview/20120606124255728.html Ильдырым Касимов]
  98. ↑ Луканин А., Легкоконец В. [www.beatlesvinyl.com.ua/ru/33D_20227Ba.html Бакинский завод]. Дискография виниловых и гибких пластинок «Битлз» (12 октября 2007). Проверено 17 апреля 2013. [www.webcitation.org/65XhGBp3K Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
  99. ↑ Наиболее поздняя известная матрица Бакинского завода — 00031458 (1971 год).
  100. ↑ Billboard, April 20, 1974. — P. 41
  101. ↑ [pda.br.az/articles.php?sec_id=4&item_id=20121205123615303 Газета «Бакинский рабочий», 5 декабря 1979 года].
  102. ↑ [project-c90.magnetofon.de/tapes_mk.htm Project C-90]
  103. ↑ [www.inieberega.ru/node/391 Предмет любви и почитания]
  104. ↑ Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. 1969—1978.
  105. ↑ Позывные тревог и надежд. К 40-летию радиостанции «Маяк». Под редакцией к. и. н. Г. Л. Шевелева. ФГУП "Государственная радиовещательная компания «Маяк», 2004. ISBN 5-475-00022-0
  106. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [rus.625-net.ru/audioproducer/2004/01/melod.htm Колпаков, Валерий. Фирма «Мелодия» — немного истории…] // Журнал «Звукорежиссёр», 2004.
  107. ↑ 1 2 3 4 Мазин. А., Козюренко, Ю. Пластинка сходит с матрицы // «Наука и жизнь», № 3, 1984.
  108. ↑ [podrobnosti.ua/podrobnosti/2009/01/14/576649.html Альбому Back in USSR исполнилось 20 лет]
  109. ↑ [www.melody.su/melody/history/ История «Мелодии»]
  110. ↑ [www.itogi.ru/arts-exclus/2012/34/181337.html Виниловые джунгли]
  111. ↑ Журнал-бюллетень Мелодия, № 3, 1980
  112. ↑ [melody.su/melody/events/15601/ «Фирма Мелодия» запустила новый интернет-магазин]
  113. ↑ [news.mail.ru/culture/13655267/?frommail=1 Фирма «Мелодия» выкладывает архивы в сеть]
  114. ↑ 1 2 [melody-su.livejournal.com/30212.html Из истории «Мелодии»]
  115. ↑ [www.itogi.ru/spetzproekt/2011/40/170330.html Пражский Соловей]
  116. ↑ Гордон, Ю. Книга про буквы от Аа до Яя. — С. 208 — Москва, 2006.

    117. </ol>

Литература

  • «Мелодия» вчера, сегодня, завтра. — М.: Всесоюзное творческо-производственное объединение «Фирма Мелодия», 1989. — 156 с.
  • Владимирский Б. Д. «Мелодия» // Музыкальная энциклопедия / под ред. Ю. В. Келдыша. — М.: Советская энциклопедия, Советский композитор, 1976. — Т. 3. — С. 529-530.
  • Владимирский Б. Д. Студия грамзаписи // Музыкальная энциклопедия / под ред. Ю. В. Келдыша. — М.: Советская энциклопедия, Советский композитор, 1981. — Т. 5.
  • Melodiya: a Soviet Russian L.P. discography / compiled by John R. Bennett; foreword by Boris Semeonoff and Anatoli Zhelezny. — Westport Conn.: Greenwood Press, 1981. — 832 p. — ISBN 0-313-22596-6

Ссылки

  • [www.melody.su/ Официальный сайт]
  • [records.su/ Каталог советских пластинок]
  • [melodycd.su/ Каталог советских компакт-дисков фирмы «Мелодия»]
  • [rockdisco.16mb.com/Labels/M/Melody/index.htm Проект создания каталога «Мелодии»]
  • [www.sovietvinyl.blogspot.ru/ Блог с обзором редких советских грампластинок]
  • [www.trud.ru/article/22-04-2014/1311696_ty_moja_melodija.html Ты — моя «Мелодия»]
  • Бысько М. В. [mediamusic-journal.com/news/Melody%20for%20Half%20a%20Century.html «Мелодия» на полвека]

Отрывок, характеризующий Мелодия (фирма)

– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.


29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Мелодия_(фирма)&oldid=80858969»