Партизанское движение на Украине во время Великой Отечественной войны

Советское партизанское движение на Украине — партизанское движение против немецких оккупантов и их союзников на территории Украины в 1941—1944 годах. Составная часть советского партизанского движения на оккупированной территории СССР.

Предшествующие события

В 1920-е — начале 1930-х годов в СССР подготовке к возможной партизанской войне уделяли значительное внимание: проводился учёт кадров подпольщиков и партизан, анализ опыта подпольной и партизанской борьбы в период Гражданской войны и военной интервенции, а также опыта партизанско-повстанческих движений других народов и опыта «малой войны», накопленный русской армией. Значительная заслуга в подготовке к партизанской войне, развернувшейся в СССР в 1922—1932 годы, принадлежит М. В. Фрунзе и Ф. Э. Дзержинскому, под руководством которых была организована работа по написанию научных работ и учебных пособий по тактике партизанской борьбы, созданию партизанских школ, а также специальной техники и вооружения для партизанских формирований.

• в июле 1921 года вышла статья М. В. Фрунзе «Единая военная доктрина и Красная Армия», в которой партизанская борьба рассматривалась как важная составная часть военных действий РККА;
• с конца 1931 года в приграничных районах были оборудованы скрытые склады с оружием и снаряжением;
• осенью 1932 года партизаны принимали участие в военных учениях;
• до 1933 года партизанские действия рассматривали как важную составную часть маневренных операций РККА;
• в целом, в 1924—1936 годы в СССР производилась достаточно серьёзная подготовка к партизанской войне, была создана сеть спецшкол и учебных пунктов для подготовки кадров будущих партизан и подпольщиков.

Подготовка к партизанской войне была многом связана со сложной международной обстановкой (угрозой интервенции в СССР) и недостаточным уровнем подготовки и оснащения РККА. Однако в дальнейшем, в 1937—1938 годы система подготовки партизанских кадров была разрушена, большинство подготовленных кадров были репрессированы и погибли (частично уцелели лишь кадры, принимавшие участие в войне в Испании), а практически все оборудованные склады — изъяты.

В результате, в начальный период Великой Отечественной войны военно-политическое руководство СССР столкнулось со значительными трудностями, которые отрицательно сказались на масштабах и результативности партизанского движения в первые месяцы войны.

• военнослужащие и кадровые офицеры РККА, которые перешли к партизанским действиям, не были обучены тактике партизанских действий;
• с ещё большими трудностями столкнулись формирования, созданные партийными и советскими органами: личный состав не имел опыта и достаточной подготовки и в результате нёс крупные неоправданные потери, а их действия были разрозненными и малоэффективными.

Среди наиболее тяжёлых просчётов, допущенных в этот период, следует назвать:

• недостаточную обеспеченность оружием и снаряжением, отсутствие системы снабжения отрядов (в результате, партизаны расходовали значительные силы на поиск оружия на местах боёв, самообеспечение продуктами питания, тёплой одеждой…);
• отсутствие средств радиосвязи, не позволявшее наладить обмен информацией с руководством и вести разведывательную деятельность;
• отсутствие опыта партизанско-подпольной и диверсионной деятельности у партизан и подпольщиков.

Основные этапы движения

1941—1942 годы

29 июня 1941 ЦК ВКП(б) и СНК СССР издали директиву о перестройке деятельности партийных, советских и хозяйственных организаций прифронтовых областей, которая предусматривала создание партийного подполья. Для подготовки партийного подполья и партизанских отрядов Политбюро ЦК КП(б)У была создана группа в составе М. С. Спивака, А. Н. Зленко, Л. П. Дрожжина, П. И. Захарова, Н. А. Кузнецова и В. С. Костенко (впоследствии она была преобразована в оперативную группу по руководству партизанским движением и подпольной деятельностью на оккупированной территории Украины при Военном совете Юго-Западного фронта). В общей сложности, по партийной линии в 1941 году было создано 644 подпольных партийных организации (23 подпольных обкома, 63 горкома и 564 райкома), для партизанской и подпольной работы было подготовлено и оставлено более 33 тыс. человек.

• следует отметить, что из этого количества на территории Правобережной Украины для партизанской и подпольной работы было оставлено только 5 подпольных обкомов и 150 организационных групп общей численностью 2 тыс. чел.

Многие из этих организаций не смогли наладить работу и были уничтожены в первые дни оккупации. Кроме того, в связи со сложной обстановкой на фронте, часть личного состава, подготовленного для партизанской деятельности, была направлена на пополнение фронтовых частей (так, 1-й партизанский полк из 1097 чел. участвовал в боях в районе Новоград-Волынского, 2-й партизанский полк из 1199 чел. — в боях в районе Корсуня, Киева, Городища и Черкасс, отряд «Победа или смерть» из 150 чел. — в обороне Киева…).

6 июля 1941 года СНК УССР и ЦК КП(б)У выпустили обращение с призывом к населению развернуть партизанскую борьбу на оккупированной территории.

В 1941 году партизанское движение наиболее успешно развивалось в лесистых районах северной Украины и в прифронтовой полосе. Центром формирования крупных партизанских отрядов на Украине в 1941 году стала Сумская область, куда стекались партизанские отряды, созданные для деятельности в южных областях Украины, военнослужащие-«окруженцы» и другие патриоты.

• так, с 12 сентября 1941 года здесь начал действовать отряд под командованием К. И. Погорелова (созданный 27 августа 1941 года для действий в Харьковской области);
• также, сюда пришёл Харьковский партизанский отряд под командованием М. Воронцова;
• с октября 1941 по май 1942 в северной части Донецкой обл. (район Славянска) действовал Славянский партизанский отряд под командованием М.Карнаухова;
• 9 сентября 1941 года в Спадщанский лес вышел Путивльский партизанский отряд под командованием С. А. Ковпака, 18 октября он объединился с партизанским отрядом под командованием С. В. Руднева (в конце декабря 1941 года отряд насчитывал уже 500 чел. и помимо стрелкового оружия имел на вооружении 3 станковых, 7 ручных пулемётов и два 82-мм миномёта);
• 22 декабря 1941 года в южный массив Брянских лесов прибыл 1-й Сталинский партизанский отряд под командованием И. Боровика и В. Ушакова.

В октябре-ноябре 1941 года партизанские отряды переходят к активной деятельности, одновременно начинается процесс объединения небольших территориальных отрядов в более крупные соединения.

• так, 19 ноября 1941 года в Холменских лесах Черниговской области произошло объединение Черниговского областного отряда и Корюковского, Перелюбского, Холминского, Рейнметаровского районных отрядов в единое партизанское соединение под командованием А. Ф. Фёдорова.

С другой стороны, после наступления холодов некоторые отряды прекращают деятельность и распадаются (или даже самораспускаются). Кроме того, часть отрядов, действовавших в прифронтовой зоне, вышла в советский тыл.

В 1941 году партийное подполье удалось создать лишь в Киеве, Харькове, Чернигове, Ровно, Одессе, Николаеве и некоторых других городах Украины. Основными формами деятельности партизан в 1941 году на оккупированной территории УССР стали ведение разведки, диверсии, нападения на небольшие подразделения противника из засад. Впрочем, известны также случаи крупных боёв с противником:

• 3 сентября 1941 года у селения Жашков партизаны разгромили тыловую колонну немецкой армии, были убиты 100 солдат и 8 офицеров вермахта, захвачены 80 винтовок, 10 повозок с продовольствием и табун из 125 лошадей;
• 14 сентября 1941 года днепропетровские партизаны атаковали полевой аэродром, уничтожив 2 самолёта «Юнкерс-52», склад горючего и 12 автоцистерн;
• 2 декабря 1941 года в селе Погорельцы Черниговской области партизаны соединения А. Ф. Фёдорова разгромили гарнизон численностью около 100 чел..

Наиболее эффективно в этот период действовали разведывательные, боевые и диверсионные группы, подготовленные НКВД, в частности:

• в Одессе — подпольная организация, которой руководил капитан госбезопасности В. А. Молодцов;
• в Николаеве — группа капитана госбезопасности В. А. Лягина;
• в Киеве — разведывательная группа, которой руководил ст.лейтенант госбезопасности И. Д. Кудря (до своего ареста 5 июля 1942 года)…

Весной 1942 года на учёте УШПД состояло 36 тыс. партизан (однако при этом, 3600 партизан в составе 13 украинских советских партизанских отрядов действовали на территории Белоруссии).

1942—1944 годы

В период с 1 апреля до конца сентября 1942 года основной задачей УШПД становится установление связи с партизанскими отрядами, в это время УШПД перебросил через линию фронта 309 специалистов (в основном, командиров, подрывников и связистов) с 150 радиостанциями.

В 1942 году партизанское движение в СССР приобретает все более активные формы и массовый характер. Этому немало способствовал характер политики, проводимой немцами и их союзниками на оккупированной территории СССР, который сопровождался террором, массовыми убийствами населения (в том числе, уничтожением евреев и цыган), депортациями на принудительные работы в Германию, грабежами и выкачкой ресурсов.

• 28.12.1941—28.02.1942 выполнил первый рейд Путивльский партизанский отряд под командованием С. А. Ковпака. Отряд прошёл из зоны Хинельских лесов через южные районы Орловской и Курской областей в район Глухов — Путивль — Воронеж. Во время рейда к отряду присоединились местные отряды партизан: сначала Глуховский и Шалыгинский, а затем Конотопский и Шосткинский. Так возникло первое рейдовое партизанское соединение — «Группа объединённых отрядов Сумской области» под командованием С. А. Ковпака. В конце февраля 1942 года в селе Весёлое Шалыгинского района ковпаковцы разгромили направленные против них части 105-й венгерской пехотной дивизии (500 чел.).
• 14—15.06.1942—24.06.1942 — новый рейд ковпаковцев из Брянских лесов по территории Сумской области. В течение первых 10 дней были разгромлены четыре гарнизона в селах Вязенка, Стрельники, Черепово и Старая Шарповка, 27 мая они заняли Путивль, а затем рассредоточились по территории области, уничтожая мелкие подразделения противника и разрушая инфраструктуру. После оборонительных боев с регулярными частями противника в Спадщанском лесу и у села Литвиновичи, 21-22 июня ковпаковцы оторвались от противника и ушли на восток, а после боя у Новой Слободы (06.07.1942) возвратились в Брянские леса.

31 августа — 2 сентября 1942 года в Москве состоялось совещание командиров советских партизанских отрядов, на котором было принято решение усилить партизанское движение на территории Правобережной Украины. 15 сентября 1942 года Украинский штаб партизанского движения (УШПД) отдал приказы осуществить переход на Правобережную Украину партизанским отрядам и соединениям. Соединение С. А. Ковпака должно было совершить переход в Киевскую область, соединение А. Н. Сабурова — в Житомирскую, соединение А. Ф. Фёдорова — в Черниговскую. В Сумскую область должны были перейти Ямпольский партизанский отряд, а также часть Хильчанского отряда и часть Середино-Будского партизанского отряда. Одновременно началась переброска разведывательных и организаторских групп в другие области УССР:

• так, в октябре 1942 года в окрестностях Олевска была сброшена организационная группа УШПД из шести человек (командир А. М. Грабчак, комиссар Н. М. Подкорытов), вскоре увеличившаяся до 37 чел. за счёт добровольцев из местного населения, а к лету 1943 года превратившаяся в партизанское соединение из 500 чел..
• 1 декабря 1942 года группа из 10 партизан под командованием Волкова была направлена в район Шепетовки, где была развёрнута в отряд им. Михайлова, к лету 1943 года насчитывавший 120 бойцов и 200 чел. организованного резерва (в том числе, 80 разведчиков в составе подпольной сети).
• 12 декабря 1942 года партизанский отряд Селивоненко из 70 чел. был направлен в район Киева, к лету 1943 года он насчитывал 270 бойцов и 500 чел. организованного резерва (в составе 15 групп местной самообороны).
• 22 декабря 1942 года начал действовать Лельчицкий партизанский отряд под командованием Колоса из 92 человек, к лету 1943 года он насчитывал 235 чел..

По состоянию на конец сентября 1942 года УШПД поддерживал связь (по радио и через связных) с 241 партизанским отрядом.

11 ноября 1942 года Государственный комитет обороны СССР принял постановление «О партизанском движении на Украине», в котором одной из основных задач было названо развитие партизанского движения на Правобережной Украине.

В период с 26 октября 1942 года до марта 1943 года соединения С. А. Ковпака и А. Н. Сабурова прошли рейдом по северу Украины. Выступление партизан оказалось неожиданным для противника, в первые дни рейда партизанские соединения не встречали значительного сопротивления. В результате рейда партизаны нанесли противнику значительный урон:

• так, соединение А. Н. Сабурова за 30 дней рейда прошло 534 км, провело 67 боёв, разгромило шесть гарнизонов в районных центрах, уничтожило 1157 и захватило в плен 39 немцев и полицейских, уничтожило 2 самолёта, 2 паровоза, 102 вагона, 2 танка, 2 танкетки, 5 бронеавтомобилей и бронемашин, 3 артиллерийских орудия, 30 автомашин, 42 трактора, разрушило 2 железнодорожные станции, 8 железнодорожных мостов, 21 мост на автомобильных дорогах, 2 радиоузла, 2 телефонных станции, 3 электростанции, 1 мастерскую по ремонту танков и автомашин, 2 спиртзавода, 3 пакгауза, 3 склада шпал, 4 склада с горючим, 2 склада со спиртом, 16 иных складов, 1 водокачку, 13 км линий связи. Отряд захватил 4 исправные автомашины, 4 миномёта, 40 пулемётов, 380 винтовок и автоматов, 29500 патронов, а также значительное количество продовольствия, обмундирования, снаряжения и иного военного имущества. Местному населению раздали 9800 листовок и газет, а также 35 тыс. центнеров зерна, 600 центнеров соли, 170 бочек мёда, мануфактуру, обувь и другие товары с захваченных немецких складов. За время рейда, с 26.10.1942 до 30.11.1942 численность соединения А. Н. Сабурова увеличилась на 1212 чел.
• соединение С. А. Ковпака, шедшее параллельным курсом, 8.11.1942 переправилось через Днепр, а 26.11.1942 разгромило крупный гарнизон в райцентре Лельчицы Полесской области БССР, где находился гебитскомиссариат и были расквартированы два батальона. В сражении за Лельчицы ковпаковцы уничтожили до 500 солдат и полицейских и 2 броневика, разрушили узел связи, 2 моста, электростанцию и маслозавод.

В конце 1942 года отряд Я. И. Сиворнова совершил рейд из Луганской области в Кременецкие леса Донецкой области, он объединил 5 местных партизанских отрядов и 23.12.1942 разгромил гарнизон в селе Ямполь Краснолиманского района.

В 1943 году партизанское движение продолжало расширяться на новые территории, партизаны наносили значительные потери противнику и контролировали значительные районы северо-восточной Украины.

• зимой-весной 1943 года соединение С. А. Ковпака совершило рейд в район Киева, в ходе которого был разрушен мост через р. Тетерев и разгромлен крупный гарнизон в Брагине;
• в феврале-апреле 1943 года состоялся «Степной рейд» соединения М. И. Наумова. Партизанское соединение прошло 2396 км через 1156 населённых пунктов на территории Курской, Сумской, Полтавской, Кировоградской, Одесской, Винницкой, Житомирской и Киевской областей, форсировало 18 рек, пересекло 33 шоссе и 15 железных дорог, провело 47 боевых операций, уничтожило 2770 солдат, полицейских и пособников противника, захватило 5 миномётов, 6 пулемётов, 1276 винтовок, 134,8 тыс. патронов и иные трофеи; за время рейда в соединение вступили 764 чел.. Потери партизан составили 114 убитых, 85 пропавших без вести и 77 раненых.
• 12 марта 1943 года из Черниговской области в рейд на Правобережную Украину вышло соединение А. Ф. Фёдорова.
• 28 марта 1943 года из Сумской области в рейд на Правобережную Украину вышло соединение Я. И. Мельника.
• 11-29.06.1943 года — рейд соединения А. Ф. Фёдорова в район Ковеля, после завершения которого соединение приступило к операции «Ковельский крест» (в ходе которой, за 8 месяцев диверсий партизаны организовали крушение 643 эшелонов; в общей сложности, ими были уничтожены 8 бронепоездов, 611 паровозов, 3962 вагона и 1017 платформ).
• в июне — октябре 1943 года соединение С. А. Ковпака совершило «Карпатский рейд» — от Путивля через Волынь в Карпаты. После боя 1 августа 1943 года под Делятином соединение разделилось на семь групп, которые вернулись в район постоянной дислокации (при этом, в Карпатах партизаны понесли существенные потери и были вынуждены взорвать имевшуюся у них артиллерию). В ходе рейда соединение разгромило 17 гарнизонов, организовало крушение 12 эшелонов, уничтожило 14 паровозов, 90 вагонов, 10 танков и бронемашин, 170 автомашин и два нефтеперегонных завода.
• в период с августа 1943 по январь 1944 года соединение М. И. Наумова совершило рейд по Киевской области. Соединение прошло 3471 км, форсировало 23 реки, пересекло 12 железных дорог и 41 шоссе, провело 186 боевых операций.

На 1 января 1943 года на связи УШПД находилось 6 партизанских соединений и 150 партизанских отрядов, действовавших на территории Украины; к середине 1943 года на связи УШПД находились 17 партизанских соединений и 160 партизанских отрядов, а в составе партийного подполья к этому времени насчитывалось 7 областных, 31 городских и районных комитетов и 140 местных парторганизаций.

• следует учесть, что помимо отрядов, находившихся на связи УШПД, на оккупированной территории Украины действовали разведывательные группы и боевые отряды НКВД (например, отряд «Победители» под командованием полковника Д. Н. Медведева), а также местные территориальные отряды и группы самозащиты, не имевшие связи с «Большой землёй».

В середине 1943 года в Битве за Днепр приняли участие 17 332 украинских советских партизан, которые захватили и частично оборудовали 25 переправ через Днепр, Десну и Припять:

• так, 19 сентября 1943 года партизаны черрниговского соединения «За Родину» захватили три переправы через Днепр у сел Теремцы и Домонтово, удерживали и передали их частям 70-й гвардейской стрелковой и 322-й стрелковой дивизий 60-й армии.
• партизаны черниговского соединения им. М. М. Коцюбинского захватили 13 переправ через Днепр в полосе наступления 13-й армии и совместно с переправившимися частями 8-й стрелковой дивизии разгромили батальон противника в районе сёл Староселье и Кошевка.
• 16 ноября 1943 года во время боя за Овруч чехословацкий партизанский отряд из соединения А. Н. Сабурова захватил мост через реку Норин.

К концу 1943 года на связи УШПД находилось 29 соединений и 83 отдельных партизанских отрядов, ещё 15 тыс. партизан к этому времени вышли через линию фронта на советскую территорию.

К началу 1944 года на Правобережной Украине продолжали действовать соединения В. А. Бегмы, П. П. Вершигоры, С. Ф. Маликова, Я. И. Мельника, М. И. Наумова, А. З. Одухи, С. А. Олексенко, А. Ф. Фёдорова, И. Ф. Фёдорова и др. При этом, часть украинских советских партизанских отрядов переходит на территорию Польши и Словакии. При приближении линии фронта, партизаны нередко вели бои за освобождение населённых пунктов во взаимодействии с советскими войсками.

• так, в ходе Корсунь-Шевченковской наступательной операции (24.01-17.02.1944) во взаимодействии с советскими войсками вели боевые действия с противником 47 тыс. советских украинских партизан.
• 15-16 февраля 1944 года соединение из 12 партизанских отрядов, которыми командовали С. А. Олексенко, Ф. С. Кот и А. З. Одуха (общей численностью 2300 партизан) блокировали и после четырёхчасового боя совместно с частями советской армии заняли город Изяслав, гарнизон которого насчитывал 1300 военнослужащих, 8 танков, 2 бронемашины и дивизион САУ.

В дальнейшем, по мере освобождения территории Украины, часть партизанских отрядов вышла в советский тыл и была расформирована.

• так, в марте 1944 года были расформированы отряды, ранее действовавшие на территории Винницкой области: из 3149 чел. личного состава 2345 были призваны в армию, а 432 направлены на партийную работу и государственные должности.

Партизаны-ковпаковцы в составе 1-й Украинской партизанской дивизии под командованием П. П. Вершигоры в период с 5 января по 1 апреля 1944 года совершили рейд по территории Ровенской, Волынской, Львовской областей УССР, Люблинского и Варшавского воеводств Польши, Брестской и Пинской областей БССР. В ходе рейда соединение нанесло значительный урон противнику, были уничтожены 24 эшелона, 75 бронемашин, 196 автомашин, 16 тягачей, 5 самолётов, 57 железнодорожных и шоссейных мостов, 3 электростанции, 16 заводов и 20 складов.

Помимо П. П. Вершигоры, важные партизанские рейды на Украине в 1944 году осуществили отряды И. А. Артюхова, В. Г. Шангина, М. И. Шукаева и др.

Большое внимание советские партизаны уделяли борьбе против украинского национального движения, собирали сведения о антисоветски настроенных украинцах, ликвидировали ряд украинских националистов. По отношению к Украинской повстанческой армии советские партизаны заняли также позицию активной борьбы.

Общая численность

Общая численность советских партизан и подпольщиков на территории Украины в 1941—1944 годы оценивалась на уровне 220 тыс. чел. в составе 53 партизанских соединений, 2145 партизанских отрядов и 1807 партизанских групп. В количественном отношении, среди украинских советских партизан преобладали украинцы, вместе с ними в партизанских отрядах сражались русские, белорусы и представители 38 других национальностей СССР, а также интернационалисты — граждане европейских государств: 2 тыс. поляков, 400 чехов и словаков, 71 югослав, 47 венгров, 28 немцев и 18 французов.

За участие в антифашистской борьбе в подполье и партизанских отрядах на территории УССР советскими правительственными наградами были награждены 183 тыс. человек, звание Героя Советского Союза получили 95 человек (двое из них, А. Ф. Фёдоров и С. А. Ковпак стали дважды Героями Советского Союза).

Руководство партизанским движением

Военно-политическое руководство СССР сумело организовать комплексную поддержку партизанского движения — в том числе, личным составом, вооружением и снаряжением.

В общей сложности, для поддержки советских украинских партизан советской авиацией было произведено 2 тыс. самолёто-вылетов. Только в период с 6 июня 1942 года до начала июля 1943 года советским украинским партизанам самолётами было доставлено 1532 тонны грузов, и вывезено на «Большую Землю» 2250 человек — детей, раненых и больных партизан и членов их семей.

Для руководства партизанским движением и координации его действий с операциями Красной Армии 30 мая 1942 года при Ставке Верховного главнокомандования был создан Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД) во главе с первым секретарем ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко.

20 июня 1942 года был создан Украинский штаб партизанского движения (УШПД) с центром в Луганске, а позднее в Москве Руководителем УШПД стал Т. А. Строкач, заместитель народного комиссара НКВД УССР.

Для обеспечения взаимодействия партизан с регулярными войсками при Военных советах ряда фронтов и армий были созданы представительства партизанских организаций. Также, значительную роль в организации партизанского движения сыграло партийное подполье. Таким образом, с созданием штабов партизанского движения и укреплением партийного подполья в основном завершилась работа по созданию системы централизованного руководства партизанским движением. В распоряжение УШПД были выделены радиоузлы, госпитали, оружие, транспортные самолёты и др. Действовала школа по подготовке партизанских кадров.

Украинский штаб просуществовал до 1 июня 1945 года; в конце войны он руководил советскими партизанами в Польше и Словакии.

Партизанское движение в отдельных местностях Украины

Донбасс

Для действий на территории Донецкой области было подготовлено 180 партизанских отрядов и групп общей численностью 4,2 тыс. чел.; ещё 836 чел. было подготовлено для действий в тылу противника на территории других областей.

Бессарабия

28 июня 1940 года Измаильский, Аккерманский и Хотинский уезды Бессарабии вошли в состав Украинской ССР. После начала Великой Отечественной войны были предприняты меры по организации на этой территории партизанского движения, однако недостаток времени не позволил завершить подготовку партизанских кадров.

Основным источником кадров для подполья и партизанских отрядов стал сформированный здесь после начала войны истребительный батальон (три роты и 16 групп содействия общей численностью 600 чел.). 6-9 июня 1941 года был утверждён состав Измаильского подпольного обкома (К. П. Добрянский, Н. А. Лихачёв, П. И. Завгородний) и начался набор личного состава, всего было подготовлено 11 подпольных групп (общей численностью 61 чел.) и 3 партизанских отряда (35 чел. для действий в Измаильском районе, 37 чел. для действий в Староказацком районе и 15 чел. для действий в Арцизском районе). В начальный период деятельности диверсионные группы сумели достичь некоторых успехов (так, 22 августа 1941 года в Измаиле было взорвано здание аэропорта, позднее была уничтожена станция Фрикацей), но в дальнейшем большинство боевых отрядов было уничтожено.

• так, в начале августа 1941 года была уничтожена группа П. И. Завгороднего;
• в начале сентября 1941 года погибла группа К. П. Добрянского (5 чел.);
• в конце сентября 1941 года погибла группа Н. А. Лихачёва (7 чел.), действовавшая в районе Аккермана.
• в мае-июне 1942 года в результате серии облав были уничтожены 8 подпольных организаций (87 подпольщиков).

Впоследствии, здесь возникло несколько небольших подпольных организаций, но в целом, основными формами их деятельности являлись агитация и саботаж.

• так, с 14 декабря 1941 года в Измаиле действовала комсомольская группа Е. Дмитриева из 20 человек;
• в селе Русская Ивановка действовала группа А. А. Буколова из шести человек;
• в марте 1942 года в Аккермане возникла группа В. Васильева;
• в начале 1943 года в Аккермане начала действовать группа Ф. М. Чаирского (22 чел., в июне 1943 года она была разгромлена румынскими спецслужбами)…

Черкасский партизанский батальон

Военное формирование партизан на территории Черкасского района в годы Второй мировой войны, батальон был сформирован 9 октября 1941 года из 8-ми партизанских отрядов общей численностью до 160 чел., действовавших в окрестностях города Черкассы. Командиром батальона был назначен Феодосий Савченко. Во время оккупации города и Черкасского района принимали непосредственное участие в подрыве нормального функционирования оккупационного режима.

Первым боевым крещением батальона был бой под Смолокуркой. Тогда на Мошенской дороге была разгромлена передовая разведка и обоз противника. Было уничтожено 32 и взято в плен 4 гитлеровца.

28 октября 1941 года отряд разгромил штабную машину, уничтожил 2 офицера и 5 солдат.

Отрядом был уничтожен начальник полиции и староста в посёлке торфпредприятия.

Из воспоминаний командира батальона:

14 октября — действуем небольшими группами в Русской Поляне, убили двух немецких часовых и одного кавалериста.

15 октября — прибыли в село Лютеривку. Провели беседу с населением, распространили листовки. Разведка донесла, что немцы готовят нам облаву. Для этого они сосредоточили полк в Русской Поляне.

17 октября — ночью вышли к реке Ольшанке. С Мошногорского кряжа слышится стрельба, действуют миномёты. Наверное началась облава. Пусть ищут нас.

19 октября — утром вернулись разведчики из Белозерья с необходимыми сведениями. Разведчики из Дубиевки Тимченко и Рябчик наткнулись на засаду. У Тимченко 5 пулевых ранений. Рябчик убил одного полицая. Первую и третью роту тремя группами направил в Белозерье с заданием уничтожить старосту. Дома старосты и заместителя начальника полиции сожгли. Были ранены командир роты Герасименко и 3 бойца. На рассвете второй и четвёртой ротами двинулись в Кумейки. Распространили листовки. Жители села вышли на улицу, где провели митинг. Они оказали нам помощь продуктами.

25 октября — переправились на левый берег Днепра. Несколько часов вели бой с немцами. Потерь нет. У врага есть убитые и раненые. Немцы пушками разбили наш паром и повредили лодку. С помощью деда М. лодку отремонтировали.

2 ноября — выслал разведку в Домантово, возможно установим связь с партизанами Левобережья. С дедом М. отправили раненого бойца, которого носили на руках.

— Дневник Феодосия Савченко (1941)

Дневник Феодосия Савченко сегодня находится в Государственном архиве Киевской области.

В культуре

О батальоне Феодосия Савченко рассказывается в романе Александра Шепеля «Забытый батальон». Роман написан по архивным материалам и свидетельствам оставшихся в живых партизан, подпольщиков и очевидцев.

Результаты

Советские партизаны, действовавшие на территории УССР, внесли значительный вклад в разгром противника.

• в 1941 году они подорвали и сожгли 23 железнодорожных моста; организовали крушение 23 эшелонов; подорвали и разобрали 2 км железнодорожного пути;
• в 1942 году они произвели 232 подрыва и крушения эшелонов; разрушили 103 железнодорожных моста и 113 мостов на шоссейных и грунтовых дорогах; подорвали и разобрали 13,5 км железнодорожного пути.
• в 1943 году они произвели 3688 подрывов и крушений эшелонов и 38 крушений бронепоездов; разрушили 389 железнодорожных мостов и 1087 мостов на шоссейных и грунтовых дорогах; разгромили 292 гарнизона; уничтожили 506 складов; подорвали и разобрали 103,6 км железнодорожного пути.
• в 1944 году они произвели 1015 подрывов и крушений эшелонов и 22 крушения бронепоездов; разрушили 99 железнодорожных мостов; подорвали и разобрали 100 км железнодорожного пути.

По данным Центрального штаба партизанского движения, в общей сложности в период с начала войны до 1 сентября 1944 года, советские партизаны, действовавшие на территории УССР:

• разгромили 56 штабов, 411 гарнизонов, опорных пунктов и полицейских участков;
• разрушили и уничтожили 607 железнодорожных мостов, 1599 мостов на автомобильных дорогах, 31 паромов и понтонов, 44 железнодорожные станции, 248 радиостанций и узлов связи, 59 электростанций, 94 нефтевышки, 42 водокачки, 915 складов, 1990 км линий связи, 309 км железнодорожного полотна, 66 087 тонн горючего, 102 миномёта, 264 станковых и ручных пулемётов, 1799 винтовок и автоматов;
• потопили 22 парохода, 54 баржи и 29 катеров;
• захватили 4 знамени воинских частей противника, 13 единиц бронетехники, 190 орудий, 67 противотанковых ружей, 506 миномётов и гранатомётов, 3217 станковых и ручных пулемётов, 5971 автоматов, 60355 винтовок, 2903 пистолета, 63303 артиллерийских снарядов и миномётных мин, 12,2 млн патронов, 27245 ручных гранат, 28 тонн взрывчатки, 12,2 тонн горючего, 172 склада, 987 автомашин, 43 трактора, 5 паровозов, 210 вагонов и платформ, 30361 лошадей, 5314 повозок, 1467 седел, 3 катера, 9 моторных лодок, 143 рации, 86 радиоприёмников, 1541 телефонных аппаратов, 57 биноклей, обмундирование и значительное количество иного военного имущества и трофеев.

Советское партизанское движение на Украине в современной украинской историографии

На рубеже 1980-х-1990-х годов на Украине начался процесс пересмотра событий и процессов исторического прошлого. Пересмотру подверглись, в том числе, события Второй Мировой войны.

См. также

• Антифашистское коммунистическое подполье на Украине

Литература и источники

• John A. Armstrong. Soviet Partisans in World War II. Madison, The University of Wisconsin Press. 1964.
• С. А. Ковпак. От Путивля до Карпат. Киев, 1945.
• И. М. Голосовский. Когда пылал широкий Днепр. М., Госполитиздат, 1962. — 287 стр.
• В. Дроздов, А. Евсеев. Два года над пропастью. М., «Известия», 1963
• Т. А. Строкач. Наш позивний — свобода. Киiв, 1964.
• Н. В. Старожилов. Партизанские соединения Украины в Великой Отечественной войне. Киев, «Вища шк.», 1983—299 стр., илл.
• Украинская ССР в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941—1945 гг. (в 3-х томах). Киев, Политиздат Украины, 1975.
• Малый словарь истории Украины / отв. ред. Валерий Смолий — К.: Лыбидь, 1997.
• [ukrzurnal.eu/ukr.archive.html/336/ Володимир Сергійчук. Скільки було радянських партизанів?] // «Український журнал», № 5, 2009
• [www.maidan.org.ua/static/mai/1285187382.html Александр Ткачук. Красные партизаны в свете новых документов]

Отрывок, характеризующий Партизанское движение на Украине во время Великой Отечественной войны

– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.