Антисемитизм в советской математике

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Часть серии статей об

История · Хронология
Арабы и антисемитизм
Христианство и антисемитизм
Ислам и антисемитизм
Новый антисемитизм
Расовый антисемитизм
Религиозный антисемитизм
Антисемитизм без евреев

Преследования евреев

Гетто · Погромы
Жид · Жёлтая звезда
Инквизиция · Черта оседлости
Изгнание евреев из Испании
Хеп-хеп
Катастрофа · Нацизм
Еврейские беженцы
Исход евреев из мусульманских стран
Неонацизм

Обвинения и мистификации

Богоубийство
Кровавый навет на евреев
Ритуальное убийство
Дело Бейлиса · Дело Дрейфуса
Борьба с космополитизмом
Дело врачей
Сионистское оккупационное правительство
Отрицание Холокоста · Жидокоммуна
Жидобольшевизм · Жидомасонский заговор

Антисемитская литература

Против евреев и их лжи
Протоколы сионских мудрецов
Международное еврейство
Моя борьба
Завещание русского фашиста
Божий Народ

Борьба с проявлениями антисемитизма

Антидиффамационная лига · Яд ва-Шем · Центр Симона Визенталя Community Security Trust · EUMC Институт Стивена Рота · Wiener Library SPLC · UCSJ · SCAA

Категории:

История еврейского народа

Антисемитизм · Евреи
История иудаизма

п • о • р
См. также: Идеологический контроль в советской науке

Антисемитизм в советской математике — проявление неприязни, предубеждений и дискриминации в СССР по отношению к евреям в научной и образовательной среде, связанной с математикой.

Согласно многочисленным свидетельствам и фактам, со второй половины 1960-х по начало 1980-х годов евреи, получающие образование или работающие в области математики в СССР, подвергались дискриминации при поступлении в вузы, в аспирантуру и на работу, при защите диссертаций, при попытке опубликовать статью или книгу, при поездках на научные конференции и за границу[1][2][3][4].

В проведении антисемитской политики обвиняли академиков Виноградова, Понтрягина и ряд других, которые продолжительное время руководили и определяли политику в советской математике[2][5][6][7][8][9][10]. Эта политика послужила причиной нескольких международных скандалов.

Дискриминация стала одной из причин массовой эмиграции евреев-математиков из СССР[4][11][12][13]. Из-за возможной эмиграции евреи в СССР часто рассматривались в качестве нелояльных граждан, хотя дискриминация предшествовала эмиграции, а не наоборот[13][14].





Предыстория

Антисемитизм в СССР был унаследован с дореволюционного времени[13]. В частности, с 1887 года в Российской империи существовала процентная норма для еврейских учащихся от 3 % в Москве и Петербурге и до 10 % в «черте оседлости». Некоторые учебные заведения были вообще закрыты для евреев[15]. К чтению лекций в университетах евреи допускались в виде редкого исключения, сделать научную карьеру в России еврею было почти невозможно[16].

На государственном уровне антисемитизм возник в СССР в конце 1930-х годов и достиг пика в конце 1940-х — начале 1950-х. В этот период состоялись два крупных откровенно антиеврейских судебных процесса — Дело Еврейского антифашистского комитета и Дело врачей[17]. В 1944 году были введены ограничения на приём евреев в вузы[18]. Во время кампании по «борьбе с космополитизмом» еврейских студентов исключали из вузов[19], а учёных и преподавателей выгоняли с работы[20].

С 1967 года после арабо-израильской Шестидневной войны в СССР резко усилилась антисионистская пропаганда, часто переходившая в предубеждение к евреям[21][13]. 9 марта 1968 года 99 известных и молодых математиков подписали протест против незаконной принудительной отправки диссидента Александра Есенина-Вольпина в психиатрическую больницу[8]. После этого многие подписавшие письмо подверглись репрессиям: от них требовали отказа от подписей, их выгоняли с работы, понижали в должности, запрещали выезд за границу[22][23][24]. Постепенно руководство советской математикой было сменено, а новое начало проводить антисемитскую политику[25][26][27][28][29].

Дискриминация евреев-математиков в СССР

Дискриминация в образовании

Сотрудник научно-исследовательского правозащитного центра «Мемориал» историк Семён Чарный отмечает, что дискриминация была изначально присуща советской системе образования, но строилась по классовому признаку. Дискриминационная система по национальному признаку с целью недопущения евреев в отдельные вузы возникла в конце 1940-х годов. Полноценно она оформилась и действовала с 1960-х[19][30]. Краткая еврейская энциклопедия сообщает, что в этот период «многие факультеты Московского, Ленинградского, Киевского и других университетов, Московский инженерно-физический институт, Московский физико-технический институт были полностью или частично закрыты для евреев. Евреев перестали принимать на работу во многие академические институты»[31]. Правозащитник и член Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева отмечала, что «стеснение в доступе к образованию — самая чувствительная из дискриминационных мер против евреев, так как стремление дать образование детям — одна из самых сохранившихся в еврейских семьях традиций»[32].

Одним из наиболее скандальных направлений этой дискриминации было массовое недопущение поступления на механико-математический факультет МГУ абитуриентов еврейского происхождения[33][26][27][29][34][35][36][37][38]. Основными проводниками дискриминационной политики на мехмате Георгий Шпиро называет нынешнего ректора МГУ Виктора Садовничего (в то время руководил работой приёмных комиссий), декана мехмата Олега Лупанова, а также профессора и старшего экзаменатора Александра Мищенко[9]. Александр Шень добавляет к этому списку целый ряд членов приёмных комиссий[27][39]. О массовой дискриминации евреев в те годы на приёмных экзаменах по математике пишет ведущий научный сотрудник мехмата Владимир Ткачук в популярном пособии «Математика — абитуриенту»[40]. Аналогичная система действовала в МВТУ имени Баумана и некоторых других престижных вузах[19][30][41][42].

Георгий Шпиро писал[43]:

На устных экзаменах к ним придирались. Неугодным кандидатам задавались «вопросы на засыпку», ответы на которые требовали долгих рассуждений и сложных расчётов. На некоторые вопросы ответить было просто невозможно, другие просто не имели правильного ответа. Эти вопросы были нужны не для того, чтобы проверить знания абитуриента, а чтобы отсеять «неугодных»

Евреев, принятых в 1978 году на мехмат МГУ, было значительно меньше, чем в условиях «процентной нормы» Российской империи[1][32][44] В этот год на факультет поступал 21 выпускник одной из московских математических школ, из них 14 русских и 7 евреев. Все 14 русских были приняты, из 7 евреев — только 1 (он получил I премию на Международной математической олимпиаде и 3 года подряд получал I премию на Всесоюзных олимпиадах). Среди непринятых евреев двое были неоднократными победителями Московской олимпиады[1][комм 1].

Математик и диссидент Валерий Сендеров показал способы, которыми администрация мехмата преграждала путь еврейским абитуриентам. Так, наиболее талантливым из них, которых сложно было отсеять иными способами, в качестве задач на вступительных экзаменах предлагалось решать сложнейшие математические задачи всесоюзных и международных математических олимпиад, что было прямо запрещено инструкциями Минвуза СССР. Для отсева также были придуманы специальные задачи, которые имели формальное решение в рамках школьной программы, но решить их за разумное время было невозможно[45] . На устных экзаменах задавались вопросы, выходящие далеко за рамки школьной программы[33][46]. Иногда еврейских абитуриентов на устных экзаменах объединяли в отдельные группы, и аудитории, в которых у них принимали экзамены, на сленге назывались «газовые камеры»[47][48]. По словам профессора Института теоретической физики Университета Миннесоты Михаила Шифмана, поступить на мехмат МГУ «могли только те еврейские абитуриенты, которых по специальным причинам в эти группы не засовывали, например дети профессоров, академиков или других „нужных“ людей»[36].

Академик Игорь Шафаревич, говоря о представительстве разных национальностей в престижных сферах, писал об этих экзаменах[49]:

С другой стороны, нужно сказать, какими средствами эти проблемы решались ещё недавно — например, в математике. О них, конечно, нужно сказать — они были чудовищные. Во время экзаменов происходила борьба, война с подростками, почти детьми. Им задавали бессмысленные или двусмысленные вопросы, сбивающие с толку. Это разрушающе действовало на психологию, на психологию их и других подростков, которые видели, что поступающих для экзаменов делят на группы. Когда они видели, например, что из одной аудитории выходят со сплошными двойками, а другая группа с четвёрками и пятёрками. Создавался класс таких экзаменаторов. Эти люди, конечно, были бы готовы и к другим действиям подобного рода.

Эту дискриминацию специально комментировал академик Андрей Сахаров. Он писал, что аналогичные методы используются не только против еврейских абитуриентов, но и детей диссидентов[50].

Сами задачи, предлагавшиеся еврейским абитуриентам на вступительных экзаменах на мехмате МГУ, получили известность и стали предметом обсуждения в международной научной среде[51][52][53]. Академик Сахаров отмечал, что одну из предлагавшихся еврейским абитуриентам задач он сам решил с трудом в результате часовой работы в условиях тишины и покоя у себя дома, а у абитуриента было всего 20 минут во время экзамена при недоброжелательном экзаменаторе[54]. Сахаров отметил, что для решения он использовал свой значительный опыт в решении сложных математических проблем, а также большой запас математических знаний[50].

Факты дискриминации по национальному признаку были зафиксированы как статистически[1][55], так и документально[56]. Сендеров не только исследовал проблему, но составил списки наиболее каверзных задач, подготовил памятку о том, как надо отвечать на экзаменах, и помогал абитуриентам в их борьбе с приёмными комиссиями[57]. Результаты своих исследований совместно с Борисом Каневским Сендеров опубликовал в 1980 году в самиздате под названием «Интеллектуальный геноцид».

Препятствия при поступлении на мехмат МГУ также подробно описал известный американский учёный Эдвард Френкель (Эдуард Френкель), которого в 1984 году не приняли на этот факультет с помощью описанных выше способов[58].

Ситуация с приёмом евреев в престижные московские вузы изменилась только с 1988—1990 годов[4][27]

Дискриминация в науке

В середине 1960-х группа антисемитски настроенных академиков по главе с Виноградовым и Понтрягиным подчинила своему влиянию отделение математики АН СССР, получила контроль над редакциями ведущих математических журналов и физико-математической редакцией издательства «Наука», а затем в середине 1970-х в связи с реорганизацией Высшей аттестационной комиссии получила также контроль над экспертным советом по математике и специализированными учёными советами по защите диссертаций. В результате этого в научной математической среде долгое время проводилась дискриминационная политика по отношению к евреям[4][9].

Академик Виноградов изгнал из руководимого им Математического института имени Стеклова практически всех евреев за парой исключений[7][комм 2]. После смерти Марка Наймарка в 1978 году институт был очищен от евреев полностью[59][комм 3]. Анонимная группа математиков-эмигрантов писала, что Виноградов этой очисткой гордился[60][8][61]. В этом же институте была организована антисемитская лекция писателя Ивана Шевцова, шокировавшая учёных, и лишь Понтрягин заявил, что согласен с ним[33]. По той же причине нетерпимой к евреям атмосферы семинар по теории динамических систем, которым руководили Дмитрий Аносов и Анатолий Каток, в 1975 году был перенесён из Института имени Стеклова в ЦЭМИ[8]. Институт ассоциировался, по словам академика Сергея Новикова, с «демонстративным, гнусным антисемитизмом», насаждаемым Виноградовым[29].

В руководимом Понтрягиным «Математическом сборнике» с 1975 года почти перестали публиковаться статьи авторов еврейского происхождения[62][34]. Согласно статистике, приведённой в американском научном журнале Science, их число сократилось на порядок[63]. Валерий Сендеров утверждает, что опубликованная в журнале «Успехи математических наук» автобиография Понтрягина была антисемитским текстом и что публикация таких материалов в научных журналах была возможна именно в математике, но не в других науках[19][комм 4].

С середины 1970-х началась кампания по массовому отклонению через ВАК защищённых евреями-математиками кандидатских и докторских диссертаций. Для этого использовались специально заказанные недобросовестные и предвзятые отзывы[4][33][64]. В течение 20 лет (с 1964 по 1984) ни один математик еврейского происхождения не был избран в Академию наук СССР. Член 10 иностранных академий, один из крупнейших математиков XX века Израиль Гельфанд в течение 31 года не мог стать действительным членом Академии наук из-за противодействия Виноградова и Понтрягина[11][65].

В 1978 году Понтрягин и Виноградов добились исключения Григория Маргулиса из делегации на XVIII Международный конгресс математиков в Хельсинки, где Маргулису должны были вручить самую престижную в мировой математике награду для молодых математиков — Филдсовскую премию и медаль[66]. Отсутствие Маргулиса на конгрессе стало скандалом[67]. После этого скандала Понтрягин перестал представлять СССР в исполкоме Международного математического союза.

Многие математики сопротивлялись этой политике и протестовали против неё[19]. Доктор физико-математических наук Григорий Фрейман, обращаясь в 1977 году с письмом к президенту Академии наук СССР Александрову, называл в качестве основных вдохновителей антисемитизма Виноградова, Карацубу, Ершова, Ширшова, Яблонского и Ульянова[68]. В ряде научных институтов игнорировали или саботировали антисемитскую политику. В частности, в ЦЭМИ АН СССР атмосфера была вполне либеральной, а руководство никаких антиеврейских действий не предпринимало[69]. Анатолий Каток упоминает также противодействие антисемитизму со стороны Дмитрия Аносова. Каток полагает, что расхождения Аносова с Понтрягиным были вызваны в том числе принципиальными разногласиями по этому вопросу[8].

Скандалы

Международный конгресс в Хельсинки

В 1978 году антиеврейская политика в советской математике вызвала международный скандал на Международном математическом конгрессе в Хельсинки, после распространения там документа под названием «Положение в советской математике»[70]. В качестве основных проводников этой политики были названы академики Виноградов, Понтрягин, Тихонов, Никольский, Дородницын, декан мехмата МГУ профессор Кострикин и другие[1]. Сам же академик Понтрягин о данной «многотиражной рукописи» написал: «Значительная часть информации, содержавшейся в ней, заведомо ошибочна и, может быть, преднамеренно лжива, значительная часть сомнительна и трудно проверяема»[71].

Документ подписали 15 американских математиков[72][комм 5]:

Аналогичные материалы появились в американской печати, в ноябрьском номере журнала «Заметки Американского математического общества» и в журнале Science[67]. В Science, кроме общего обзора проблемы и приведения ряда конкретных фактов и статистических данных, была опубликована программа помощи советским математикам-евреям, которая предполагала организацию более эффективных протестных действий против дискриминации и некоторые другие меры[63]. Статьи на эту тему были опубликованы также в The Washington Post[комм 6] и в других изданиях.

Дело Ершова

В мае 1980 года 40 математиков Калифорнийского университета в Беркли и других вузов США объявили бойкот приехавшему по программе Фулбрайта профессору Новосибирского государственного университета член-корреспонденту АН СССР Юрию Ершову в связи с его участием в антисемитской политике против еврейских коллег в СССР[73].

По утверждению Фреймана, Ершов как член оргкомитета был причастен к исключению именно евреев из списков приглашённых на конференцию по математической логике в Кишинёве[74]. Семён Кутателадзе упоминает роль Ершова в отклонении диссертаций и фактическом запрете на защиту диплома некоторых ныне известных еврейских учёных, в частности будущего филдсовского лауреата Ефима Зельманова[75].

Выступления Ершова в США сопровождались пикетами и публичными протестами. Этот скандал стал известен как «дело Ершова», он был отмечен американскими СМИ, в частности The Boston Globe. Письма с призывом к бойкоту подписали Леон Хенкин, Джулия и Рафаэль Робинсон, Джон Келли (англ.), Стивен Смэйл, Бертон Дребен (англ.), Хилари Патнэм, Акихиро Канамори (англ.), Хартли Роджерс (англ.), Сай Фридман (англ.), Ричард Шор (англ.) и ряд других известных учёных.

Сам Ершов отрицал обвинения. В письме Альфреду Тарскому он утверждал, что «совершал ошибки», но никогда не руководствовался в работе расовыми и национальными предрассудками[76].

Последствия

Дискриминация евреев при поступлении в МГУ и ряд других престижных вузов стала поводом для создания в Москве неформальных учебных курсов под названием «Еврейский народный университет», где известные математики читали на добровольных началах лекции не поступившим на мехмат МГУ и т. п. Народный университет действовал с 1978 по 1983 годы[36][56][77].

По той же причине на ряде математических факультетов менее престижных вузов процент еврейских студентов был очень велик. Отсеянные при поступлении в МГУ, МИФИ, МФТИ и тому подобные вузы евреи легко поступали в Московский институт инженеров транспорта (МИИТ), Московский институт нефтехимической и газовой промышленности, Московский институт радиотехники, электроники и автоматики и так далее, где такой дискриминации не было. Бытовала поговорка «Если ты семит[комм 7] — то иди в МИИТ»[19][78][79][80].

Валерий Сендеров рассматривает в качестве тяжёлых последствий этой политики, кроме «утечки мозгов», ещё множество погубленных молодых талантов, а также всеобщую деморализацию, когда[19]:

У всех на глазах делалась очевидная неправда, очевидно грязные вещи, очевидное неравенство, и люди должны были смотреть на это, никто даже не пытался оправдываться, просто люди должны были смотреть и молчать. Смотрели и молчали.

Профессор РЭШ кандидат физико-математических наук Константин Сонин в 2012 году писал, что следствием антисемитизма 70—80-х стал современный упадок мехмата МГУ, который «когда-то мог соревноваться сразу с несколькими ведущими факультетами Америки, а сейчас, похоже, не входит и в первую тройку в России»[36].

Следствием дискриминации стала массовая эмиграция евреев-математиков из СССР[4][11][13]. Профессор Мелвин Натансон из Университета Нью-Йорка в 1980 году сравнил её с оттоком научных кадров из нацистской Германии и предсказал, что из-за такой политики в будущем СССР не сможет конкурировать с Западом в области науки и будет зависеть от импорта технологий[81]. Известный историк науки Лорен Грэхэм в 1984 году написал, что антисемитизм нанёс сильный ущерб советской науке, в том числе математической[34]. Аналогичного мнения придерживается президент Московского математического общества академик Виктор Васильев. На конференции научных работников РАН 29 августа 2013 года он сказал, что последствия деятельности советских «партийно-государственных антисемитов» невосполнимы и очень болезненны для российской математики[82].

По причине дискриминации СССР покинули Иосиф Бернштейн, Давид Каждан, Борис Митягин, Михаил Громов, Виктор Кац, Борис Мойшезон, Илья Пятецкий-Шапиро и многие другие известные учёные. Ряд еврейских учёных-математиков работали в непрофильных институтах, в частности, в физике — Григорий Маргулис, Яков Синай, Марко Вишик, Роланд Добрушин и множество других, или перешли в прикладную науку[12][83][84]. В 2004 году среди 120 членов отделения математики Национальной академии наук США из 12 математиков из бывшего СССР было восемь евреев, постоянно работающих в США (Бернштейн, Дынкин, Элиашберг, Гельфанд, Каждан, Маргулис, Синай, Зельманов), и ещё двое, работающих в других странах (Арнольд в России и Громов во Франции)[85].

Отрицание дискриминации

Факты дискриминации евреев в СССР отрицались властями и так называемым Антисионистским комитетом советской общественности[86]. Академик Понтрягин писал в мемуарах, что он боролся с сионистами, а обвинения в антисемитизме и дискриминации объяснял недовольством эмигрантов, никак не связанным с их национальностью и антисемитизмом, а также тем, что от них ожидают антисоветской информации, которая высоко оплачивается и на которую есть спрос[71]. Публикации в американских СМИ он объяснял заговором сионистов против СССР[87]. Краткий ответ Понтрягина на обвинения был опубликован в Science 14 сентября 1979 года[88]. Академик Сергей Новиков утверждает, что авторитет Виноградова и Понтрягина как учёных использовался для оправдания политики государственного антисемитизма перед мировой математикой[6].

Напишите отзыв о статье "Антисемитизм в советской математике"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 [www.memo.ru/history/DISS/chr/XTC51-60.htm Хроника текущих событий — Выпуск 51]. Мемориал (1 декабря 1978). Проверено 3 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKiFsM08 Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  2. ↑ 1 2 Science, 1978, p. 1167—1170.
  3. ↑ Freiman, 1980.
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 Цаленко М. Ш. [berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer7/Calenko1.php Факты, о которых предпочитают не вспоминать] // Заметки по еврейской истории. — июль 2011. — № 7 (142).
  5. ↑ Новиков С. П. [www.mccme.ru/edu/index.php?ikey=n-rohlin Рохлин (из серии очерков «Математики за кулисами социализма»)] // Препринты ПОМИ РАН. — Санкт-Петербург: Санкт-Петербургское отделение Математического института им. В. А. Стеклова РАН, 1999. — № 1. — С. 21—35.
  6. ↑ 1 2 Новиков С. П. [www.mi.ras.ru/~snovikov/Mem.pdf Мои истории]. — МИАН. — С. 33. — 121 с.
  7. ↑ 1 2 Тихомиров В. М. [vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/BIO/LVK/LVK10.HTM О Л. В. Канторовиче] // В. Л. Канторович, С.С. Кутателадзе Леонид Витальевич Канторович: человек и ученый. — Сибирское отделение Российской академии наук, 2004.
  8. ↑ 1 2 3 4 5 Katok A. B. [www.math.psu.edu/katok_a/pub/publishedtext.pdf Moscow Dynamics Seminars of the Nineteen Seventies and the early career of Yasha Pesin] (англ.) // Discrete and Continuous Dynamical Systems. — American Institute of Mathematical Sciences, September & October 2008. — Vol. 22, no. 1&2. — P. 1—22. — DOI:10.1.1.139.8657.
  9. ↑ 1 2 3 George G. Szpiro. [www.ams.org/notices/200710/200710-full-issue.pdf Bella Abramovna Subbotovskaya and the «Jewish People’s University»] (англ.) // Notices of the American Mathematical Society. — 2007. — Vol. 54, no. 10. — P. 1326. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0002-9920&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0002-9920].
  10. ↑ Цирель С. В. [ecsocman.hse.ru/data/2010/09/20/1215005670/Tsirel.pdf Сталинская урбанизация и упадок советской науки] // Общественные науки и современность. — 2008. — № 5. — С. 118.
  11. ↑ 1 2 3 [www.vestnik.com/issues/2002/0918/win/nuzov.htm Евгений Фейнберг: Неизбрание в Академию наук СССР Гельфанда было позором]. Вестник. Проверено 2 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKiOgtsb Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  12. ↑ 1 2 Jay E. Bernshtein. [www.thecrimson.com/article/1982/1/5/emigrant-mathematicians-fault-soviet-anti-semitism-pciting/ Emigrant Mathematicians Fault Soviet Anti-Semitism] (англ.) // The Harvard Crimson. — 5 Jan 1982.
  13. ↑ 1 2 3 4 5 Science, 1978, p. 1170.
  14. ↑ Подгорец Н. [www.vtoraya-literatura.com/pdf/vremya_i_my_086_1985.pdf Евреи в современном мире] // Время и мы : журнал. — Нью-Йорк-Иерусалим-Париж, 1985. — № 86. — С. 114.
  15. ↑ [www.eleven.co.il/article/13338 Процентная норма] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  16. ↑ [www.eleven.co.il/article/15444 Россия. Евреи в русской культуре и науке и в российской общественно-политической жизни (до 1917 г.)] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  17. ↑ Костырченко Г. В. [www.krotov.info/libr_min/11_k/os/tyrchenko_1.html Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм]. — 2. — М.: Международные отношения, 2003. — С. 703—709. — 784 с. — ISBN 9785713310714.
  18. ↑ Батыгин Г. С., Девятко И. Ф. Еврейский вопрос: хроника сороковых годов // Вестник Российской Академии Наук. — 1993. — Т. 63, № 1. — С. 65.
  19. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Губайловский В. А., Костинский А. Ю. [www.svoboda.org/content/article/126672.html Дискриминации при поступлении в высшие учебные заведения Советского Союза]. Радио Свобода (05 января 2005). — интервью с В. Сендеровым и С. Чарным. Проверено 26 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKiLwHlP Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  20. ↑ Костырченко Г. В. [www.krotov.info/libr_min/11_k/os/tyrchenko_1.html Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм]. — 2. — М.: Международные отношения, 2003. — С. 555—609. — 784 с. — ISBN 9785713310714.
  21. ↑ [www.eleven.co.il/article/15402 Антисемитизм в 1970–80-е гг.] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  22. ↑ [www.memo.ru/history/diss/chr/chr2.htm Внесудебные политические репрессии 1968 года]. Мемориал. Проверено 23 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKi59Zbj Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  23. ↑ Петренко-Подъяпольская М. [www.memo.ru/history/podjap/vosp03.htm Письмо 99-ти]. Мемориал (2001). Проверено 24 июля 2013. [www.webcitation.org/6IPpOXfRF Архивировано из первоисточника 27 июля 2013].
  24. ↑ Цинман Л. Л. [www.snob.ru/profile/28809/blog/81277 Похождения рядового подписанта - после «письма 99 математиков»]. Сноб (20 сентября 2014).
  25. ↑ Цаленко М. Ш. [7iskusstv.com/2013/Nomer4/Calenko1.php Взгляд назад невидящих глаз. Лето]. 7 искусств. Проверено 4 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKi5mPIz Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  26. ↑ 1 2 Ильяшенко Ю. С. [polit.ru/article/2009/07/28/ilyashenko2/ «Черное 20-летие» мехмата МГУ]. Полит.ру. Проверено 4 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKi6qaOY Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  27. ↑ 1 2 3 4 A. Shen. [www.3038.org/press/shen.pdf Entrance Examinations to the Mekh-mat] (англ.). Проверено 29 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKiFGi02 Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  28. ↑ Freiman, 1980, p. 86.
  29. ↑ 1 2 3 Новиков С. П. [polit.ru/article/2013/03/20/novikov_75/ Видение математики]. Полит.ру (20 марта 2013). Проверено 5 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKiJWROj Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  30. ↑ 1 2 Freiman, 1980, p. 17.
  31. ↑ [www.eleven.co.il/article/15420 Советский Союз. Евреи в Советском Союзе в 1967–85 гг.] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  32. ↑ 1 2 Алексеева Л. М. Еврейское движение за выезд в Израиль // [www.memo.ru/history/diss/books/ALEXEEWA/index.htm История инакомыслия в СССР: Новейший период]. — Вильнюс ; М.: Весть, 1992. — ISBN 5-89942-250-3.
  33. ↑ 1 2 3 4 Science, 1978, p. 1169.
  34. ↑ 1 2 3 Loren R. Graham. Science and Computers in Soviet Society // Proceedings of the Academy of Political Science. — Academy of Political Science, 1984. — Т. 35, № 3. — С. 124—134. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=00650684&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 00650684].
  35. ↑ Вершик А. М. [polit.ru/article/2013/02/25/vershik1/ Глазами математика]. Полит.ру. Проверено 5 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKi98GdJ Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  36. ↑ 1 2 3 4 Шифман М. А., Каневский Б. [trv-science.ru/119N.pdf Сендеров — борец с интеллектуальным геноцидом] // Троицкий вариант. — Троицк, 25 декабря 2012. — № 25 (119). — С. 6.
  37. ↑
    • Цфасман М. А. [polit.ru/article/2009/01/30/matematika/ Судьбы математики в России]. Полит.ру (30 января 2009). Проверено 4 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKiBOb0m Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
    • Цфасман М. А. [bg.ru/education/uchenye_bolshogo_goroda_mihail_tsfasman-15710/ Ученые большого города. Михаил Цфасман]. Большой город (21 ноября 2012). Проверено 7 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKiDGRmv Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  38. ↑ Freiman, 1980, p. xii, 17.
  39. ↑ [lenta.ru/articles/2014/03/17/paragraph5/ «Мне в этой синагоге делать нечего»]
  40. ↑ Ткачук В. В. Математика — абитуриенту. — 14-е изд. испр. и доп.. — М.: МЦНМО, 2007. — С. 818. — 976 с. — ISBN 9785940572985.
  41. ↑ [www.ams.org/notices/199910/fea-saul.pdf Mark Saul «Kerosinka: En Episode in the History of Soviet Mathematics»]
  42. ↑ [nozdr.ru/data/media/biblioteka/kolxo3/M_Mathematics/MC_Calculus/MCf_Functional%20analysis/Bart,%20Hempfling,%20Kaashoek.%20(eds.)%20Israel%20Gohberg%20and%20friends..%20On%20the%20occasion%20of%20his%2080th%20birthday%20(Birkhauser,%202008)(ISBN%203764387335)(316s)_MCf_.pdf И. Ц. Гохберг «Mathematical Tales» (стр. 25)]
  43. ↑ George G. Szpiro. [www.ams.org/notices/200710/200710-full-issue.pdf Bella Abramovna Subbotovskaya and the «Jewish People’s University»] (англ.) // Notices of the American Mathematical Society. — 2007. — Vol. 54, no. 10. — P. 1327. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0002-9920&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0002-9920].
  44. ↑ Freiman, 1980, p. xiii.
  45. ↑ Толпыго А. [www.panorama.ru/gazeta/p31shaf.html Игорь Шафаревич и проблемы дуалистического сознания] // Панорама. — апрель 1992. — № 1 (31).
  46. ↑ Энтова А. [www.jewishagency.org/NR/rdonlyres/8CF1BF9A-CD6C-4CFE-9EEF-F321F89D2E45/0/Entova.pdf Такая знакомая дискриминация] // Вести : газета. — 18.12.2008.
  47. ↑ [www.newsru.co.il/israel/18may2008/brin402.html Основатель Google Сергей Брин: «Покинуть СССР нас вынудил антисемитизм»]. NEWSru.com (18 мая 2008). Проверено 8 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKiGVDWA Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013]., оригинал [www.haaretz.com/jewish-world/2.209/google-co-founder-my-family-left-russia-because-of-anti-semitism-1.246045 Google co-founder: My family left Russia because of anti-Semitism] (англ.). Haaretz. Проверено 9 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKiI8IiL Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  48. ↑ Freiman, 1980, p. 21—27.
  49. ↑ Шафаревич И. Р. Есть ли у России будущее. — М.: Советский писатель, 1991. — С. 536-537. — 558 с. — ISBN 5-265-01844-1.
  50. ↑ 1 2 Freiman, 1980, p. 97.
  51. ↑ Tanya Khovanova, Alexey Radul. [arxiv.org/pdf/1110.1556.pdf KIller Problems (Jewish Problems)] (англ.) // The American Mathematical Monthly. — 2012. — Vol. 119, fasc. 10. — P. 815—823.
  52. ↑ Ilan Vardi. [preprints.ihes.fr/M00/Resu/resu-M00-06.html Mekh-mat Entrance Examinations Problems] (англ.) // Preprint. — Institut des Hautes Études Scientifiques, 2000.
  53. ↑ Freiman, 1980, p. xiv-xv.
  54. ↑ Alexander Lichtman. [www.csmonitor.com/1980/0430/043032.html Moscow's new wave of anti-Semitism] (англ.) // Christian Science Monitor. — April 30, 1980.
  55. ↑ Freiman, 1980, p. 28—30.
  56. ↑ 1 2 Солганик И. [jafi.org/NR/rdonlyres/F151D3F2-F6D4-479C-A407-0C0836808665/54391/solganik.pdf Еврейский народный университет] // Окна. — 29/08/1996 - 04/09/1996.
  57. ↑ Соломонова И. [www.jewishagency.org/NR/rdonlyres/66DEFA14-4658-4FF9-81B6-F1ED22CFEAE4/54393/solomonova.pdf Бодались телята с дубом] // Окна. — 26/12/1996.
  58. ↑ Эдвард Френкель. [inosmi.ru/russia/20121111/202009718.html Математика и антисемитизм в Советском Союзе] (02.10.2012). Проверено 13 ноября 2012. [www.webcitation.org/6DVzUSWxV Архивировано из первоисточника 8 января 2013]. ([www.newcriterion.com/articles.cfm/The-Fifth-problem--math---anti-Semitism-in-the-Soviet-Union-7446 оригинал]  (англ.))
  59. ↑ Freiman, 1980, p. xi—xiii.
  60. ↑ Freiman, 1980, p. 87.
  61. ↑ Barbara Spector. [www.the-scientist.com/?articles.view/articleNo/12499/title/Academy-Criticism-Of-A-Foreign-Associate-Stirs-Debate-Over-NAS-Role-And-Policies/ Academy Criticism Of A Foreign Associate Stirs Debate Over NAS Role And Policies] // The Scientist. — Ontario: LabX Media Group, September 28, 1992. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0890-3670&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0890-3670].
  62. ↑ Freiman, 1980, p. xii.
  63. ↑ 1 2 Science, 1978, p. 1168.
  64. ↑ Freiman, 1980, p. ix.
  65. ↑ Freiman, 1980, p. xi.
  66. ↑ Ладенко И. С., Поляков В. Г. Интеллектуальные системы и информатика. — М.: Знание, 1991. — С. 4. — (Новое в жизни, науке, технике: Математика, Кибернетика). — ISBN 9785070022145.
  67. ↑ 1 2 Science, 1978, p. 1167.
  68. ↑ Freiman, 1980, p. 40—43.
  69. ↑ Борусяк Л. [polit.ru/article/2011/09/14/polterovich/ Наука реформ]. Полит.ру (14 сентября 2011). — интервью с В. М. Полтеровичем. Проверено 24 августа 2013. [www.webcitation.org/6JKiPKl8b Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  70. ↑ Freiman, 1980, p. 85—94.
  71. ↑ 1 2 Понтрягин, 1983, с. 173.
  72. ↑ Freiman, 1980, p. 94.
  73. ↑ [prism.cs.umd.edu/papers/Min07:humanrights/index/hr-1980.pdf Index to Binder hr-1980.tex] (англ.). University of Maryland (January 15, 2007). Проверено 11 августа 2013. [www.webcitation.org/6J0hHpdLK Архивировано из первоисточника 20 августа 2013].
  74. ↑ Freiman, 1980, p. 57.
  75. ↑ Кутателадзе С. С. [www.math.nsc.ru/LBRT/g2/english/ssk/talk_director.html Фигура согласия]. Институт математики СО РАН. Проверено 28 августа 2013. [www.webcitation.org/6JdyF8cbE Архивировано из первоисточника 15 сентября 2013].
  76. ↑ Anita Burdman Feferman, Solomon Feferman. [books.google.by/books?id=wqktlxHo9wkC&pg=PA363 Alfred Tarski: Life and Logic]. — Cambridge University Press, 2004. — P. 363—365. — 425 p. — ISBN 9780521802406.
  77. ↑ Полтерович И. [polit.ru/article/2012/11/11/senderov/ Валерий Сендеров, праведник мира]. Полит.ру (11 ноября 2012). Проверено 4 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKiRK8uP Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  78. ↑ Mark Saul. [www.ams.org/notices/199910/fea-saul.pdf Kerosinka: An Episode in the History of Soviet Mathematics] (англ.) // Notices of the American Mathematical Society. — November 1999. — Vol. 46, fasc. 10. — P. 1217—1220. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0002-9920&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0002-9920].
  79. ↑ Борусяк Л. [polit.ru/article/2011/08/04/polterovich/ Врожденный порок]. Полит.ру (4 августа 2011). — интервью с В. М. Полтеровичем. Проверено 24 августа 2013. [www.webcitation.org/6JKiTEZw4 Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  80. ↑ [www.math.rutgers.edu/~vretakh/gelfand-russ.pdf В. С. Ретах «Об Израиле Моисеевиче Гельфанде»]
  81. ↑ Freiman, 1980, p. xii—xiii.
  82. ↑ Васильев В. А. [polit.ru/article/2013/09/10/vassiliev_math_conf_ras/ Математика и математики подреформенной России]. Полит.ру (10 сентября 2013). Проверено 19 сентября 2013.
  83. ↑ [www.eleven.co.il/article/12661 Математика] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  84. ↑ Болдырев И. А., Кирчик О. И. [artesliberales.spbu.ru/events-en/events-2013-1/abstracts.pdf Советские экономисты-математики в эпоху Брежнева: дисциплинарный статус и эпистемическая культура] // Экономическая культура: ценности и интересы : сборник материалов Международная научной конференции. — СПб.: Санкт-Петербургский государственный университет, 2013. — С. 23—24.
  85. ↑ Радзиховский Л. А. [www.e-slovo.ru/204/k1.htm Эмиграция будущего]. e-slovo.ru (2004). Проверено 2 августа 2013. [www.webcitation.org/6JKiVAOzr Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  86. ↑ William Korey. Russian Antisemitism, Pamyat, and the Demonology of Zionism. — Routledge, 1995. — Т. 2. — P. 101. — 243 p. — (European University Studies. Series XXXVI, Musicology). — ISBN 9783718657407.
  87. ↑ Понтрягин, 1983, с. 173—176.
  88. ↑ Soviet Anti-Semitism: Reply by Pontryagin (англ.) // Science. — 14 September 1979. — Vol. 205, no. 4411. — P. 1083—1084. — DOI:10.1126/science.205.4411.1083.

Комментарии

  1. ↑ Призёр Всероссийской олимпиады Зиновий Райхштейн (англ.) не смог поступить на мехмат МГУ в 1978 году, а впоследствии стал профессором математики в Университете Британской Колумбии в Ванкувере, успешно окончив в 1988 году аспирантуру Гарвардского университета.
  2. ↑ Остались работать С. Н. Бернштейн и А. О. Гельфонд, а также был принят на работу М. А. Наймарк.
  3. ↑ Ряд источников употребляет при описании этой ситуации термин «юденфрай», намекающий на политику нацистов.
  4. ↑ Михаил Цаленко утверждает, что опубликован был значительно смягчённый после скандала в Президиуме АН СССР третий вариант исходного авторского текста — см. «[berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer7/Calenko1.php#_ftn3 Факты, о которых предпочитают не вспоминать]».
  5. ↑ В Хронике текущих событий стоит цифра «14», Понтрягин пишет «16», но в сборнике Фреймана, где документ приведён полностью, стоит 15 имён подписантов.
  6. ↑ «Евреи-математики притесняются в Советском Союзе», 10 марта 1979 года.
  7. ↑ Подразумевается «еврей».

Литература

  • Каневский Б. И., Сендеров В. А. Интеллектуальный геноцид (экзамены для евреев: МГУ, МФТИ, МИФИ). — М.: Самиздат, 1980.
  • [www.ftpi.umn.edu/shifman/ComradeEinstein.pdf You Failed Your Math Test, Comrade Einstein: Adventures and Misadventures of Young Mathematicians or Test Your Skills in Almost Recreational Mathematics] / Edited by M. Shifman. — World Scientific Publishing Company, 2005. — 232 p. — ISBN 978-9812563583.
  • Freiman G. It seems I am a Jew: a Samizdat essay / Melvyn B. Nathanson. — Southern Illinois University Press, 1980. — 96 p. — ISBN 9780809309627.
  • Vershik A. [www.3038.org/press/vershik.pdf Admission to the Mathematics Faculty in Russia in the 1970s and 1980s] // The Mathematical Intelligencer. — 1994. — Т. 16, № 4. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0343-6993&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0343-6993].
  • Gina Bari Kolata. Anti-Semitism Alleged in Soviet Mathematics (англ.) // Science. — 1978. — Vol. 202, fasc. 4373. — P. 1167—1170. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0036-8075&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0036-8075]. — DOI:10.1126/science.202.4373.1167.
  • Понтрягин Л. С. Часть V // [www.guseynov.lv/Biography_of_L_S_Pontryagin.pdf Жизнеописание Льва Семёновича Понтрягина, математика, составленное им самим]. — М., 1983. — 183 с.

Ссылки

  • [www.jewishagency.org/JewishAgency/Russian/Education/Jewish+History/40/JPUM/Download.htm Антисемитизм в советской науке: исследования и воспоминания — памяти Беллы Суббатовской]. 40 лет борьбе за алию из СССР. Сохнут (2007). Проверено 4 июля 2013.
  • Френкель Э. [inosmi.ru/russia/20121111/202009718.html Математика и антисемитизм в Советском Союзе]. ИноСМИ (11 ноября 2012). Проверено 4 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKiVnWlD Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013]., оригинал Edward Frenkel. [www.newcriterion.com/articles.cfm/The-Fifth-problem--math---anti-Semitism-in-the-Soviet-Union-7446 The Fifth problem: math & anti-Semitism in the Soviet Union] (англ.) // The New Criterion : magazine. — NY: The Foundation for Cultural Review, 31 October 2012. — P. 4. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0734-0222&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0734-0222].
  • Поляк И. [www.proza.ru/2003/12/24-97 Заметки об антисемитизме в советской науке (1960-е – 1980-е)]. proza.ru (2003). Проверено 4 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKia1qCQ Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
  • Костюков Л. [www.polit.ru/article/2009/07/30/mehmat/ Свидетель черных лет]. Полит.ру (30 июля 2009). Проверено 27 июля 2013. [www.webcitation.org/6JKibPD5U Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].

Архивные документы

  • [www.southampton.ac.uk/archives/pdfs/MS237ij8.pdf Discrimination against Russian Jewish students and scientists]. Шифр IJA 80(19):710.1 MS 237 8/35. Papers of the Institute of Jewish Affairs, 1913-95.


Отрывок, характеризующий Антисемитизм в советской математике

В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Антисемитизм_в_советской_математике&oldid=80859751»