Гран-при Южной Африки 1977 года
Поделись знанием:
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
| англ. XXIIIrd South African Grand Prix | |
|---|---|
| Дата | |
| Место | |
| Трасса |
Кьялами (4104 м) |
| Дистанция |
78 кругов, 320,112 км |
| Погода |
Пасмурно, сухо |
| Поул | |
| 1:15,96 (194,50 км/ч) | |
| Быстрый круг | |
| 1:17,63 (190,32 км/ч) | |
| 7 круг | |
| Подиум | |
| Победитель | |
| 2 место | |
| 3 место | |
| 3 из 17 Гран-при Сезона 1977 | |
Гран-при Южной Африки 1977 года — третий этап чемпионата мира по автогонкам в классе Формула-1 сезона 1977 года. Автогонки прошли 5 марта 1977 года на трассе Кьялами.
На 21 круге в начале стартовой прямой из-за возгорания съехал на обочину и остановился автомобиль Ренцо Дзордзи. Двое маршалов с огнетушителями, находившиеся на противоположной стороне дорожного полотна, побежали через трассу к машине итальянца. Один из них добрался до автомобиля, а второй, 19-летний Фредрик Янсен ван Вюрен, у которого в руках находился огнетушитель, оказался перед выезжавшими на стартовую прямую автомобилями Ханса-Йоахима Штука и следовавшего сразу за ним Тома Прайса. Штук успел среагировать и объехать маршала, а Прайс, находившийся в слепой зоне за машиной немца, врезался в ван Вюрена, убив того на месте. Выпавший из рук маршала огнетушитель, в свою очередь, попал в голову Прайса, убил валлийца и сорвал с него шлем. Машина Прайса по инерции проехала по стартовой прямой до первого поворота, где врезалась в «Лижье» Жака Лаффита и вылетела вместе с ним с трассы. Одним из обломков автомобиля Прайса был повреждён радиатор машины победителя гонки Ники Лауды.
Классификация
| Место | С | № | Пилот | Конструктор | Ш | Круги | Время/причина схода | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 3 | 11 |  Ники Лауда
|
Ferrari | ? | 78 | 1:42:21,6 | 9 |
| 2 | 5 | 20 |  Джоди Шектер
|
Wolf-Ford | ? | 78 | +5,2 | 6 |
| 3 | 4 | 4 |  Патрик Депайе
|
Tyrrell-Ford | ? | 78 | +5,7 | 4 |
| 4 | 1 | 1 |  Джеймс Хант
|
McLaren-Ford | ? | 78 | +9,5 | 3 |
| 5 | 12 | 2 |  Йохен Масс
|
McLaren-Ford | ? | 78 | +19,9 | 2 |
| 6 | 11 | 7 | Джон Уотсон
|
Brabham-Alfa Romeo | ? | 78 | +20,2 | 1 |
| 7 | 14 | 19 |  Витторио Брамбилла
|
Surtees-Ford | ? | 78 | +23,6 | |
| 8 | 8 | 12 |  Карлос Ройтеман
|
Ferrari | ? | 78 | +26,7 | |
| 9 | 16 | 22 |  Клей Регаццони
|
Ensign-Ford | ? | 78 | +46,2 | |
| 10 | 9 | 28 |  Эмерсон Фиттипальди
|
Fittipaldi-Ford | ? | 78 | +1:11,7 | |
| 11 | 19 | 18 | Ханс Биндер
|
Surtees-Ford | ? | 77 | +1 круг | |
| 12 | 10 | 6 |  Гуннар Нильссон
|
Lotus-Ford | ? | 77 | +1 круг | |
| 13 | 2 | 8 | Карлус Пасе
|
Brabham-Alfa Romeo | ? | 76 | +2 круга | |
| 14 | 23 | 30 |  Брет Ланджер
|
March-Ford | ? | 76 | +2 круга | |
| 15 | 22 | 14 |  Ларри Перкинс
|
BRM | ? | 73 | +5 кругов | |
| Сход | 17 | 9 | Алекс Рибейру
|
March-Ford | ? | 66 | Двигатель | |
| Сход | 18 | 10 | Ханс-Йоахим Штук
|
March-Ford | ? | 55 | Двигатель | |
| Сход | 6 | 5 | Марио Андретти
|
Lotus-Ford | ? | 43 | Авария | |
| Сход | 21 | 33 |  Бой Хайе
|
March-Ford | ? | 33 | Коробка передач | |
| Сход | 12 | 26 | Жак Лаффит
|
Ligier-Matra | ? | 22 | Авария | |
| Сход | 15 | 16 | Том Прайс
|
Shadow-Ford | ? | 22 | Авария со смертельным исходом | |
| Сход | 20 | 17 | Ренцо Дзордзи
|
Shadow-Ford | ? | 21 | Утечка топлива | |
| Сход | 7 | 3 | Ронни Петерсон
|
Tyrrell-Ford | ? | 5 | Топл. система |
Напишите отзыв о статье "Гран-при Южной Африки 1977 года"
Ссылки
- [wildsoft.ru/gp.php?y=1977&gp=283 Гран-при Южной Африки 1977 года] (рус.) на сайте wildsoft.ru
- [www.motorsportmemorial.org/focus.php?db=ct&n=194 Motorsport Memorial] (англ.)
- Александр Кабановский; Андрей Лось. [www.f1news.ru/Championship/2008/100/57.shtml Гран При Южной Африки'77: Еще две строчки в длинном списке]. F1News.Ru. Проверено 9 апреля 2015. [web.archive.org/web/20141219191049/www.f1news.ru/Championship/2008/100/57.shtml Архивировано из первоисточника 19 декабря 2014].
| Предыдущая гонка: Гран-при Бразилии 1977 года |
FIA Формула-1 Чемпионат мира, сезон 1977 года |
Следующая гонка: Гран-при США-Запад 1977 года |
|
| ||
| Предыдущая гонка: Гран-при Южной Африки 1976 года |
Гран-при Южной Африки | Следующая гонка: Гран-при Южной Африки 1978 года |
| ||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гран-при Южной Африки 1977 года
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
