Призёры «Кинотавра»
Поделись знанием:
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».
Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Ниже представлены фильмы, ставшие призёрами кинофестиваля «Кинотавр» с 1990 по 2015 год.
Содержание
1990
- «Некупленное Кино»
- „Месть“ («Казахфильм», реж. Ермек Шинарбаев) — Гран-при
1991
- «Кино для всех»
- „Сукины дети“ («Мосфильм», реж. Леонид Филатов) — Гран-при
- Владимир Ильин („Сукины дети“) — лучшая мужская роль
- Светлана Брагарник („Сатана“) — лучшая женская роль
- «Кино для избранных»
- „Пегий пёс, бегущий краем моря“ (реж. Карен Геворкян) — Гран-при
1992
- «Кино для всех»
- „Солнце неспящих“ («Грузия-фильм», реж. Теймураз Баблуани) — Гран-при
- Евгений Миронов („Любовь“) — лучшая мужская роль
- Татьяна Догилева („Афганский излом“) — лучшая женская роль
- „Гений“ — специальный приз за оригинальный сценарий
- «Кино для избранных»
- „Улыбка“ («Ленфильм», реж. Сергей Попов) — Гран-при
- Иван Охлобыстин („Нога“) — лучшая мужская роль
- Ксения Качалина („Нелюбовь“) — лучшая женская роль
- „Дом под звёздным небом“ («Мосфильм», реж. Сергей Соловьёв) — специальный приз
- „Чувствительный милиционер“ (Украина-Франция, реж. Кира Муратова) — специальный приз
1993
- «Большой конкурс»
- „Анкор, ещё анкор!“ («Мосфильм», реж. Пётр Тодоровский) — Гран-при
- Александр Збруев („Ты у меня одна“) — лучшая мужская роль
- Татьяна Васильева („Увидеть Париж и умереть“) — лучшая женская роль
- „Русский регтайм“ (реж. Сергей Урсуляк) — специальный приз
- «Авторское кино»
- „Остров мёртвых“ (реж. Олег Ковалов) — Гран-при
- „Барабаниада“ (реж. Сергей Овчаров) — специальный приз
1994
- «Большой конкурс»
- „Ангелочек, сделай радость“ (Россия-Туркменистан, реж. Усман Сапаров) — Гран-при
- Владимир Машков („Лимита“) — лучшая мужская роль
- Игорь Скляр („Год собаки“) — лучшая мужская роль
- Инна Чурикова („Год собаки“); („Плащ Казановы“) — лучшая женская роль
- „Увлеченья“ (реж. Кира Муратова) — специальный приз
- „Прозрение...“ (реж. Нодар Манагадзе) — специальный приз
1995
- «Большой конкурс»
- „Особенности национальной охоты“ («Ленфильм», реж. Александр Рогожкин) — Гран-при
- Александр Балуев („Мусульманин“) — лучшая мужская роль
- Нина Усатова („Мусульманин“) — лучшая женская роль
- „Время печали ещё не пришло“ (реж. Сергей Сельянов) — специальный приз
- «Панорама»
- „Пьеса для пассажира“ (реж. Вадим Абдрашитов) — лучший фильм
1996
- «Большой конкурс»
- „Кавказский пленник“ (реж. Сергей Бодров-старший) — Гран-при
- Олег Меньшиков („Кавказский пленник“) — лучшая мужская роль
- Сергей Бодров-младший („Кавказский пленник“) — лучшая мужская роль
- Наталья Коляканова („Принципиальный и жалостливый взгляд“) — лучшая женская роль
- „Орёл и решка“ (реж. Георгий Данелия) — специальный приз
- «Панорама»
- „Летние люди“ (реж. Сергей Урсуляк) — Гран-при
- „Душа сгорела (Яндым)“ («Туркменфильм», реж. Байрам Абдуллаев) — специальный приз
- „Сын за отца“ («Беларусьфильм», реж. Николай Ерёменко-мл.) — специальный приз
1997
- «Большой конкурс»
- „Брат“ («СТВ», реж. Алексей Балабанов) — Гран-при
- Сергей Бодров-младший („Брат“) — лучшая мужская роль
- Алла Клюка („Из ада в ад“) — лучшая женская роль
- „Три истории“ (реж. Кира Муратова) — специальный приз
- „Кладбище грёз“ (реж. Георгий Хаиндрава) — специальный приз
1998
- «Большой конкурс»
- „Время танцора“ («Мосфильм», реж. Вадим Абдрашитов) — Гран-при
- Александр Збруев („Бедная Саша“) — лучшая мужская роль
- Зинаида Шарко („Цирк сгорел, и клоуны разбежались“); („Сочинение ко Дню Победы“) — лучшая женская роль
- „Про уродов и людей“ (реж. Алексей Балабанов) — специальный приз
- «Конкурс дебютов»
- „С днём рождения!“ (реж. Лариса Садилова) — Гран-при
- „Окраина“ (реж. Пётр Луцик) — специальный приз
1999
- «Основой конкурс»
- „Блокпост“ («СТВ», реж. Александр Рогожкин) — Главный приз «Золотая роза»
- „Молох“ («Ленфильм», реж. Александр Сокуров — Гран-при «Жемчужина мира»
- Елена Руфанова („Молох“) — лучшая женская роль
- Владимир Ильин („Хочу в тюрьму“) — лучшая мужская роль
- Михаил Ульянов („Ворошиловский стрелок“) — лучшая мужская роль
- „Сибирский цирюльник“ (студия «ТриТэ», реж. Никита Михалков) — приз зрительских симпатий
- „Мама“ (НТВ-Профит, реж. Денис Евстигнеев) — специальный приз
- Эдуард Артемьев („Мама“) — приз имени Микаэла Таривердиева за лучшую музыку к фильму
- «Конкурс дебютов»
- „Тесты для настоящих мужчин“ — Гран-при
- „Употребить до…“ — специальный приз
2000
- «Основой конкурс»
- „Лунный папа“ (НТВ-Профит, реж. Бахтиёр Худойназаров) — Главный приз «Золотая роза»
- „Дневник его жены“ («Рок», реж. Алексей Учитель) — Гран-при
- Светлана Смирнова („14 цветов радуги“) — лучшая женская роль
- Сергей Маковецкий („Русский бунт“) — лучшая мужская роль
- Владимир Мартынов („Русский бунт“) — приз имени Микаэла Таривердиева за лучшую музыку к фильму
- „Фортуна“ (реж. Георгий Данелия) — Приз Президентского совета фестиваля
- „ДМБ“ — Приз Фипресси
- «Дебют-Кинотавр»
- „Могла бы и жить“ — лучший игровой фильм
- „Сократ сказал“ — лучший документальный фильм
- „Наступила осень“ — лучший анимационный фильм
- «Призы общественных организаций и спонсоров»
- „Фортуна“ — компания «Русская игра». Специальное упоминание Большого жюри — «Надежда Кинотавра»
- „Дневник его жены“ — компания «Русская игра». Специальное упоминание Большого жюри — «Надежда Кинотавра»
- „Обыкновенный большевизм“ — компания «Русская игра». Отметка
- „ДМБ“ — приз от Гильдии киноведов и кинокритиков
- „Моя семья“ (серия рекламных роликов) — лучший рекламный ролик
2001
- «Основой конкурс»
- „Нежный возраст“ (студия «ТриТэ», реж. Сергей Соловьёв) — Главный приз «Золотая роза»
- „Яды, или Всемирная история отравлений“ («Мосфильм», реж. Карен Шахназаров) — Гран при «Жемчужина мира»
- „Даун Хаус“ (реж. Роман Качанов-мл.) — специальный приз жюри «За поиск нового киноязыка»
- „Президент и его внучка“ (реж. Тигран Кеосаян) — специальный приз жюри «За юмор и доброту на экране»
- Ольга Конская („Любовь и другие кошмары“) — лучшая женская роль
- Олег Янковский („Приходи на меня посмотреть“) — лучшая мужская роль
- Энри Лолашвили („Нежный возраст“) — приз имени Микаэла Таривердиева за лучшую музыку к фильму
- „Второстепенные люди“ (реж. Кира Муратова) — Приз Фипресси
- «Конкурс дебютов»
- „Сёстры“ (реж. Сергей Бодров-младший) — Гран при
- Оксана Акиньшина и Екатерина Горина („Сёстры“) — лучший актёрский дуэт
- „Текст, или Апология комментария“ (новелла «Няня для мальчика») (реж. Екатерина Харламова) — специальный приз
- «Форум молодого кино „Дебют-Кинотавр“»
- Птицы одного полёта — лучший игровой фильм
- Щепки — лучший документальный фильм
- Соседи — лучший анимационный фильм
- «Призы общественных организаций»
- Нежный возраст — приз Гильдии киноведов и кинокритиков России
- Любовь и другие кошмары — приз «Млечный путь» за лучшую женскую роль
- Сёстры — приз «Млечный путь» за лучший дебют
2002
- «Основой конкурс»
- „Война“ — главный приз «Золотая роза»
- „Любовник“ — Гран-при
- Олег Янковский („Любовник“) — лучшая мужская роль
- Займёмся любовью — лучшая мужская роль второго плана
- Письма к Эльзе — лучшая женская роль второго плана
- Займёмся любовью — специальный приз
- Сказ про Федота-стрельца — специальный приз
- Звезда — приз имени Микаэла Таривердиева за лучшую музыку к фильму
- Первокурсница — приз имени Григория Горина за лучший сценарий
- Смеситель — приз Президентского совета фестиваля
- «Конкурс дебютов»
- Змей — Гран-при
- Змей — лучшая мужская роль
- Змей — Приз Фипресси
- Спартак и Калашников — специальный приз
- Кострома — лучшая женская роль
- «Конкурс „Зрительский взгляд“»
- Львиная доля — главный приз «Серебряная роза»
- Львиная доля — лучшая женская роль
- Башмачник — Гран-при
- Атлантида — специальный приз
- Вечера на хуторе близ Диканьки — лучшая мужская роль: Филипп Киркоров, роль Чёрта
- «Форум молодого кино „Дебют-Кинотавр“»
- Завтра день рождения — лучший игровой фильм
- Лёха On Line — лучший документальный фильм
- Хаш — лучший анимационный фильм
- «Призы общественных организаций»
- Любовник — приз Гильдии киноведов и кинокритиков России
- Спартак и Калашников — приз гильдии кинопродюсеров России «За лучший продюсерский проект»
- Вечера на хуторе близ Диканьки — приз, учрежденный радиостанцией «Шансон», за лучшую песню к фильму: Филипп Киркоров, "Песня чёрта"
2003
- «Основой конкурс»
- „Старухи“ — главный приз «Золотая роза»
- Старухи — лучший дебют
- Старухи — Приз Фипресси
- Старухи — приз Гильдии киноведов и кинокритиков России
- Шик — Гран-при
- Магнитные бури — приз имени Григория Горина «За лучший сценарий»
- Магнитные бури — специальный приз
- Бабуся — лучшая женская роль
- Правда о щелпах — лучшая мужская роль
- Бедный, бедный Павел — приз имени Микаэла Таривердиева за лучшую музыку к фильму
- Ключ от спальни — Президентский приз
- Радости и печали маленького лорда — приз гильдии кинопродюсеров России «Лучший продюсерский проект»
- Жизнь одна — приз за лучшую оригинальную песню
- В движении — приз зрительских симпатий
2004
- «Основой конкурс»
- Водитель для Веры — главный приз «Золотая роза»
- Водитель для Веры — специальный приз жюри
- Водитель для Веры — приз имени Григория Горина «За лучший сценарий» — Павел Чухрай
- Водитель для Веры — приз «За лучший продюсерский проект»
- Мой сводный брат Франкенштейн — Гран-при
- Мой сводный брат Франкенштейн — Президентский приз актёрскому ансамблю
- Игры мотыльков — приз «Но пораженье от победы ты сам не должен отличать…»
- Долгое прощание — лучшая женская роль — Полина Агуреева
- О любви — лучшая мужская роль — Александр Абдулов
- О любви — приз имени Микаэла Таривердиева «За лучшую музыку к фильму» — Андрей Головин
2005
- «Основой конкурс»
- Бедные родственники — Главный Приз
- Бедные родственники — приз имени Григория Горина «За лучший сценарий» — Геннадию Островскому
- Бедные родственники — специальное упоминание — Эстер Гуетен
- Бедные родственники — лучшая мужская роль — Константин Хабенский
- Бедные родственники — приз губернатора Кубани
- Статский советник — лучшая мужская роль — Никита Михалков
- 4 — специальный приз жюри
- Первые на Луне — лучший дебют
- Первые на Луне — приз Гильдии киноведов и кинокритиков России
- Жмурки — специальное упоминание — Дмитрий Дюжев
- Требуется няня — специальное упоминание — Ира Шипова
- Удалённый доступ — приз имени Микаэла Таривердиева за лучшую музыку к фильму — Андрей Сигле
- Куктау — приз гильдии кинопродюсеров России «Лучший продюсерский проект» — Светлана Бухарева
- Приз за лучшую женскую роль — не присуждён.
- «Короткий метр»
- Двое — Главный Приз
- 15-бис — диплом «За убедительный показ победы искусства над повседневностью»
- Подсобное хозяйство — диплом «За создание зрительского фильма с выраженной авторской позицией»
2006
- Главный приз — «Изображая жертву», реж. Кирилл Серебренников
- Приз за лучшую режиссуру — Борис Хлебников, «Свободное плавание»
- Приз за лучший дебют — «Связь», реж. Авдотья Смирнова
- Приз за лучшую женскую роль — Рената Литвинова, «Мне не больно»
- Приз за лучшую мужскую роль — Александр Яценко, «Мне не больно»
- Приз имени Г.Горина за лучший сценарий — Игорь Порублев, Александр Велединский, «Живой»
- Приз имени М.Таривердиева за лучшую музыку к фильму — Андрей Сигле, «Гадкие лебеди»
- Специальный диплом жюри фестиваля — «Эйфория», реж. Иван Вырыпаев
- Приз конкурса «Кинотавр. Короткий метр» — «Девочки», реж. Валерия Гай Германика
- Приз гильдии киноведов и кинокритиков России — «Живой», реж. Александр Велединский
- Приз гильдии киноведов и кинокритиков России — «Изображая жертву», реж. Кирилл Серебренников
2007
- Главный приз — «Простые вещи», реж. Алексей Попогребский
- Приз за лучшую режиссуру — Александр Попогребский, «Простые вещи»
- Приз за лучший дебют — «Кремень», реж. Алексей Мизгирёв
- Приз за лучшую женскую роль — Мария Шалаева, «Русалка»
- Приз за лучшую мужскую роль — Сергей Пускепалис, «Простые вещи»
- Приз имени Г.Горина за лучший сценарий — Алексей Мизгирёв, Юрий Клавдиев, «Кремень»
- Приз имени М.Таривердиева за лучшую музыку к фильму — Антон Силаев, «Яр»
- Приз конкурса «Кинотавр. Короткий метр» — «Коза», реж. Игорь Волошин
- Приз «За вклад в сохранение российского кинонаследия» — Наум Клейман
- Приз «За многолетнее продвижение российского кинематографа и верность ему» вручён — Марко Мюллеру
- Диплом «За неоценимый вклад в отечественное киноискусство» вручён — Леониду Броневому
2008
- Главный приз — «Шультес», реж. Бакур Бакурадзе
- Приз за лучшую режиссуру — Александр Прошкин, «Живи и помни»
- Приз за лучший дебют — «Нирвана», реж. Игорь Волошин
- Приз за лучшую женскую роль — Ксения Раппопорт, «Юрьев день»
- Приз за лучшую мужскую роль — Джетро Скиннер, «Плюс один»
- Приз за лучшую операторскую работу — Илья Демин, «Новая земля»
- Приз имени Г.Горина за лучший сценарий — Пётр Луцик, Алексей Саморядов, «Дикое поле»
- Приз имени М.Таривердиева за лучшую музыку к фильму — Алексей Айги, «Дикое поле»
- Специальный диплом жюри фестиваля — «Новая земля», реж. Александр Мельник
- Приз конкурса «Кинотавр. Короткий метр» — «PAL/SECAM», реж. Дмитрий Поволоцкий
- Приз гильдии киноведов и кинокритиков РФ «Белый слон» — «Дикое поле», реж. Михаил Калатозишвили
- Приз «За выдающийся художественный вклад в развитие российского кинематографического искусства» — Алексею Герману
- Приз «За выдающийся вклад в развитие российского киноискусства и кинонауки» вручён — Армену Медведеву
2009
- Главный приз — «Волчок», реж. Василий Сигарев
- Приз за лучшую режиссуру — Иван Вырыпаев, «Кислород»
- Приз за лучшую женскую роль — Яна Троянова, «Волчок»
- Приз за лучшую мужскую роль — Борис Каморзин, «Сказка про темноту»
- Приз за лучшую операторскую работу — Дмитрий Яшонков, «Я»
- Приз имени Г.Горина за лучший сценарий — Василий Сигарев, «Волчок»
- Приз имени М.Таривердиева за лучшую музыку к фильму — Андрей Самсонов, Айдар Гайнуллин, Сергей Ефремченко, Виталий Лапин, Олег Костров, Александр Лушин, «Кислород»
- Специальный диплом жюри фестиваля — «Бубен, барабан», реж. Алексей Мизгирёв
- Приз конкурса «Кинотавр. Короткий метр» — «Начальник», реж. Юрий Быков
- Приз гильдии киноведов и кинокритиков РФ «Белый слон» — «Волчок», реж. Василий Сигарев
- Приз гильдии киноведов и кинокритиков РФ «Белый слон» — «Кислород», реж. Иван Вырыпаев
- Приз «За выдающийся вклад в российскую киноиндустрию» вручён отцу-основателю «Кинотавра» — Марку Рудинштейну
- Приз «За выдающийся вклад в российский кинематограф» посмертно вручён многолетнему президенту «Кинотавра» — Олегу Янковскому
2010
- Главный приз — «Перемирие», реж. Светлана Проскурина
- Приз за лучшую режиссуру — Сергей Лозница, «Счастье моё»
- Приз за лучший дебют — «Пропавший без вести», реж. Анна Фенченко
- Приз за лучшую женскую роль — Мария Звонарёва, «Человек у окна»
- Приз за лучшую мужскую роль — Иван Добронравов, «Перемирие»
- Приз за лучшую операторскую работу — Роман Васьянов, «Явление природы»
- Приз имени Г.Горина за лучший сценарий — Ануш Варданян, Андрей Стемповский, Гиви Шавгулидзе, «Обратное движение»
- Приз имени М.Таривердиева за лучшую музыку к фильму — Анна Музыченко, «Другое небо»
- Приз конкурса «Кинотавр. Короткий метр» — «Расход», реж. Николай Соколов
- Приз гильдии киноведов и кинокритиков РФ «Белый слон» — «Счастье моё», реж. Сергей Лозница
- Специальное упоминание гильдии киноведов и кинокритиков РФ «Белый слон» — «Обратное движение», реж. Андрей Стемповский
- Диплом гильдии киноведов и кинокритиков РФ «Белый слон» — «Другое небо», реж. Дмитрий Мамулия
- Приз гильдии киноведов и кинокритиков РФ «Белый слон» («Кинотавр. Короткий метр») — «Бинго», реж. Тимур Исмаилов
- Специальное упоминание гильдии киноведов и кинокритиков РФ «Белый слон» («Кинотавр. Короткий метр») — «Это кажется, что прошло, а на самом деле, может, и не прошло», реж. Максим Зыков
- Диплом гильдии киноведов и кинокритиков РФ «Белый слон» («Кинотавр. Короткий метр») — «Последний день Булкина И.С.», реж. Алексей Андрианов
- Приз «За художественный вклад в отечественный кинематограф» вручён Глебу Панфилову
- Приз «В память о бесценном вкладе в отечественную культуру» посмертно вручён Владимиру Мотылю
2011
- Приз «За Честь и Достоинство»
вручён Андрею Сергеевичу Смирнову
- «Основой конкурс»
- Безразличие — главный приз
- Охотник — лучшая режиссура (Бакур Бакурадзе)
- Охотник — приз Гильдии киноведов и кинокритиков РФ «Белый слон»
- Охотник — лучшая женская роль (Татьяна Шаповалова)
- Упражнения в прекрасном — лучшая мужская роль (Константин Юшкевич)
- Упражнения в прекрасном — приз имени Григория Горина «За лучший сценарий»
- Бабло — лучший дебют
- Портрет в сумерках — лучшая операторская работа (Ибен Булл)
- Мой папа Барышников — приз имени Микаэла Таривердиева за лучшую музыку к фильму — Александру Маноцкову
- Огни притона — специальный диплом жюри «За сочетание красоты и таланта» — Оксане Фандере
- Родина или смерть — диплом Гильдии киноведов и кинокритиков
- «Короткий метр»
- Мир крепежа — главный приз
- Мир крепежа — специальный приз Future Shorts Russia «За великолепный сценарий, органичную игру актеров и точную режиссуру»
- Незначительные подробности случайного эпизода — диплом «За неслучайные подробности значительного эпизода»
- Незначительные подробности случайного эпизода — приз жюри Гильдии киноведов и кинокритиков СК России «Слон»
- No problem — диплом «За зрелую молодость»
- Дотянуться до мамы — специальное упоминание «За память детства»
- Кросс — специальное упоминание «За мальчика, который бежит»
- Адронный коллайдер — спецприз от сайта kinopoisk.ru «За самый многообещающий трейлер»
2012
- Приз «За Честь и Достоинство»
вручён Карену Георгиевичу Шахназарову — «За вклад в российский кинематограф и киноиндустрию режиссёру, который не дает нам забыть, что кино - это великая иллюзия»
- «Основой конкурс»
- Главный приз — «Я буду рядом», режиссёр Павел Руминов
- Приз за лучшую режиссуру — Василий Сигарев, фильм «Жить»
- Приз за лучший дебют — фильм «Дочь», режиссёр Александр Касаткин и Наталья Назарова
- Приз за лучшую женскую роль — Анна Михалкова и Яна Троянова, фильм «Кококо»
- Приз за лучшую мужскую роль — Азамат Нигманов, фильм «Конвой»
- Приз за лучшую операторскую работу — Алишер Хамидходжаев, фильм «Жить»
- Приз имени Григория Горина «За лучший сценарий» — Михаил Сегал, фильм «Рассказы»
- Приз имени Микаэла Таривердиева «За лучшую музыку к фильму» — Михаил Манусов, фильм «Конвой»
- Приз конкурса «Кинотавр». Короткий метр» — «Ноги-атавизм», режиссёр Михаил Местецкий
- Специальный диплом жюри «За невыносимую легкость бытия» — Виктория Шевцова, «Я тебя не люблю»
- Диплом Гильдии киноведов и кинокритиков — «Рассказы», режиссёр Михаил Сегал
- Приз Гильдии киноведов и кинокритиков — «Жить» (режиссёр Василий Сигарев)
2013
- Приз «За вклад в кинематограф»[1] — с формулировкой «Выдающемуся кинорежиссеру, строгому воспитателю, озорному выдумщику»[2] — Александру Митте.
- Главный приз — «Географ глобус пропил», режиссёр Александр Велединский
- Приз за лучшую режиссуру — Виталий Манский, фильм «Труба»
- Приз за лучший дебют — фильм «Интимные места», режиссёр Наталья Меркулова, Алексей Чупов
- Приз за лучшую женскую роль — Юлия Ауг, фильм «Интимные места»
- Приз за лучшую мужскую роль — Константин Хабенский, фильм «Географ глобус пропил»
- Приз за лучшую операторскую работу — Шандор Беркеши, фильм «Небесные жёны луговых мари»
- Приз имени Григория Горина «За лучший сценарий» — Денис Осокин, фильм «Небесные жёны луговых мари»
- Приз имени Микаэла Таривердиева «За лучшую музыку к фильму» — Алексей Зубарев, фильм «Географ глобус пропил»
- Приз конкурса «Кинотавр». Короткий метр» — «F5», режиссёр Тимофей Жалнин
- Специальный диплом жюри «За энергию и обаяние» — мужскому актерскому ансамблю фильма «Жажда», режиссёр Дмитрий Тюрин
- Дипломы Гильдии киноведов и кинокритиков — «Интимные места», режиссёр Наташа Меркулова, Алексей Чупов и «Небесные жёны луговых мари», режиссёр Алексей Федорченко
2014
- Приз «За вклад в кинематограф»[3] — с формулировкой «За художественный язык, оказавший влияние на мировой кинематограф, и бескомпромиссную гражданскую позицию» — Александру Николаевичу Сокурову.
- Главный приз — «Испытание», реж. Александр Котт
- Приз за лучшую режиссуру — «Звезда», реж. Анна Меликян
- Приз за лучший дебют — фильм «Класс коррекции», реж. Иван И. Твердовский
- Приз за лучшую женскую роль — Северия Янушаускайте, фильм «Звезда»
- Приз за лучшую мужскую роль — Алексей Филимонов («Еще один год», реж. Оксана Бычкова)
- Приз за лучшую операторскую работу — Леван Капанадзе, «Испытание»
- Приз имени Григория Горина «За лучший сценарий» — Юрий Быков, фильм «Дурак»
- Приз имени Микаэла Таривердиева «За лучшую музыку к фильму» — «До свидания мама», реж. Светлана Проскурина («За музыкальное решение в фильме»)
- Приз конкурса «Кинотавр». Короткий метр» — «Нечаянно», реж. Жора Крыжовников
- Диплом жюри «за легкое дыхание и художественную целостность» — «Как меня зовут», реж. Нигина Сайфуллаева
- Приз Гильдии киноведов и кинокритиков «Слон» — «Испытание», режиссёр Александр Котт
- Диплом Гильдии киноведов и кинокритиков — «Дурак», реж. Юрий Быков — («За бескомпромиссность художественного высказывания»)
- Приз жюри кинопрокатчиков — фильм «Класс коррекции», реж. Иван И. Твердовский
2015
- Приз «За художественную и гражданскую бескомпромиссность» — Вадим Абдрашитов.
- Главный приз — «Про любовь», реж. Анна Меликян
- Приз за лучшую режиссуру — Алексей Федорченко, «Ангелы революции»
- Приз за лучший дебют — фильм «Чайки», реж. Элла Манжеева
- Приз за лучшую женскую роль — Полина Гришина, фильм «Спасение»
- Приз за лучшую мужскую роль — Василий Буткевич, Александр Паль, Павел Чинарёв, Иван Янковский, фильм «Тряпичный союз»
- Приз за лучшую операторскую работу — Андрей Найдёнов, «Находка»
- Приз имени Григория Горина «За лучший сценарий» — Василий Сигарев, Андрей Ильенков, фильм «Страна ОЗ»
- Приз имени Микаэла Таривердиева «За лучшую музыку к фильму» — «Синдром Петрушки», реж. Елена Хазанова
- Специальный диплом жюри «За талантливый и искренний взгляд на поколение “Вконтакте”, познающее вечные ценности любви» — «14+», реж. Андрей Зайцев
- Приз жюри кинопрокатчиков — «Про любовь», реж. Анна Меликян
- Приз Гильдии киноведов и кинокритиков «Слон» — «Страна ОЗ», реж. Василий Сигарев и «Ангелы революции», реж. Алексей Федорченко
- Диплом Гильдии киноведов и кинокритиков — «Пионеры-герои», реж. Наталья Кудряшова
- Приз конкурса «Кинотавр». Короткий метр» — «Настя», реж. Кирилл Плетнёв
2016
- Приз «За вклад в российский и международный кинематограф» — Сергей Бодров
- Главный приз — «Хороший мальчик», реж. Оксана Карас
- Приз за лучшую режиссуру — Кирилл Серебренников, «Ученик»
- Приз за лучший дебют — фильм «Чужая работа», реж. Денис Шабаев
- Приз за лучшую женскую роль — Наталья Павленкова, фильм «Зоология»
- Приз за лучшую мужскую роль — Константин Хабенский, фильм «Коллектор»
- Приз за лучшую операторскую работу — Денис Фирстов, «Коллектор»
- Приз имени Григория Горина «За лучший сценарий» — Константин Челидзе, фильм «Огни большой деревни»
- Приз имени Микаэла Таривердиева «За лучшую музыку к фильму» («За точность и правильность интонаций») — Джорджио Джампа, Игорь Вдовин, «Разбуди меня», реж. реж. Гийом Проценко
- Специальный диплом жюри («За лучшее кино о кино») — «Огни большой деревни», реж. Илья Учитель
- Приз Гильдии киноведов и кинокритиков «Слон» — «Зоология», реж. Иван И. Твердовский
- Диплом Гильдии киноведов и кинокритиков («За создание документального киноромана «Отверженные») — «Чужая работа», реж. Денис Шабаев
- Приз конкурса «Кинотавр». Короткий метр» — «Кредит», реж. Вадим Валиуллин
Напишите отзыв о статье "Призёры «Кинотавра»"
Примечания
- ↑ [www.itar-tass.com/c1/757678.html В Сочи открылся XXIV фестиваль «Кинотавр»] на сайте itar-tass.com, 2 июня 2013
- ↑ [www.kinotavr.ru/ru/2013/prizes-24/ Призы 24 Открытого Российского Кинофестиваля «Кинотавр»]. Проверено 2 июня 2013. [www.webcitation.org/6H9u6BXTE Архивировано из первоисточника 6 июня 2013].
- ↑ [www.kinotavr.ru/ru/2014/prizes-25/ Призы 25 Открытого Российского кинофестиваля «Кинотавр»]. Официальный сайт «Кинотавра». Проверено 8 июня 2014.
Ссылки
- [www.kinotavr.ru/ Официальный сайт «Кинотавра»]
- [www.kinotavr.ru/ru/history/winners/ Призёры «Кинотавра» 1991—2005]
- [www.kinotavr.ru/ru/news/151/ Призёры «Кинотавра» 2011]
- [www.imdb.com/Sections/Awards/Sochi_Open_Russian_Film_Festival/ «Кинотавр»] (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Призёры «Кинотавра»
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».
Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.
В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.