Торсхавн
| Город
Торсхавн
Tórshavn
|
То́рсхавн[1][2] (фар. Tórshavn [ˈtʰɔuʂhaun], Тоусхаун[3]; дат. Thorshavn, исл. Þórshöfn, швед. Torshamn) — столица и крупнейший населённый пункт Фарерских островов — автономного региона Королевства Дании, находится на юго-восточном побережье острова Стреймой, центр коммуны Торсхавн. Население города — 12 410 человек (2014).
Содержание
Описание
Город, расположенный на юго-востоке острова Стреймой, был основан в X веке и назван в честь Тора, бога грома и молнии. Торсхавн дословно означает «гавань Тора». Северный пригород Торсхавна — третий по величине город на Фарерских островах — Хойвик.
История
До XIV века
Согласно самому раннему источнику («Саге о фарерцах»), эмигранты, которые уехали из Норвегии, чтобы избежать тирании короля Норвегии Харальда I, обосновались на островах примерно в конце IX столетия. Поселенцы учредили свой собственный парламент — тинг. Местные тинги были созданы в различных частях на всех островах. Главный тинг был установлен на полуострове Тинганес в Торсхавне в 825 году н. э. Тинганес — полуостров, который делит гавань на две части: Эстарауаг и Вестарауаг. В «Саге о фарерцах» говорится: «Парламент фарерцев располагался на острове Стреймой, и была гавань, которую называют Торсхавн». В Век Викингов существовала традиция, по которой парламент располагался в нейтральном, необитаемом месте. Таким образом, никто не имел преимущества местоположения. Фактически, в то время не было никаких поселений на полуострове, но это было самое центральное место. Каждое лето викинги встречались на утёсах полуострова. В 1066 году завершился Век Викингов. На месте парламента появился рынок, который постепенно превратился в постоянную торговую площадь.
На протяжении всего Средневековья узкий полуостров, выдающийся в море, составлял главную часть Торсхавна. Он был во владении двух фермеров, хотя, в отличие от остальной части фарерских деревень, Торсхавн не был отдельной сельскохозяйственной общиной. В 1271 году норвежский король установил торговую монополию в Торсхавне. В течение XII века вся торговля между Норвегией и Фарерскими островами, наряду с другими зависимыми островами на западе, концентрировалась в Бергене. Согласно документу от 1271 года, два судна регулярно приплывали в Торсхавн из Бергена, привозя с собой соль, древесину и зерно. Поэтому Торсхавн имел больше контактов с внешним миром, нежели с другими деревнями. По норвежским, а затем датским правилам правительственные чиновники заседали в Торсхавне. Все эти вещи вместе с тем фактом, что в Торсхавне располагался парламент, повлияли на развитие города в другом направлении.
XIV—XIX века
В источниках ничего не упоминается о застраиваемых территориях в Торсхавне до протестантских преобразований в 1539 году.
Когда пиратские нападения стали более частыми на Фарерских островах, приоритетом было защитить город и его торговлю. Приблизительно в 1580 году маленький форт Скансин был построен фарерским военно-морским героем и торговцем Магнусом Хеинасоном в северном конце гавани. Позже маленькие укрепления были построены на полуострове Тинганес.
В 1584 году в Торсхавне проживал 101 житель. Население было разделено на три, примерно одинаковые, большие группы: фермеры, их семьи и прислуга, торговые и правительственные чиновников и люди, у которых не было собственной земли (это был безземельный пролетариат из деревень, которые во время того периода прибыли в Торсхавн в поисках работы). Они были обязаны охранять Скансин, взамен они получали одежду и пищу и зависели от щедрости фермеров. Из-за этого бедняков в Торсхавне презрительно называют нищими. Ловля рыбы стала для них средством к существованию.
В 1655 году король Дании Фредерик III подарил Фарерские острова своему любимому государственному деятелю Кристоферу Габелю. Время правления семьи Габель (1655—1709 гг.) известно как Габлатидин (Gablatíðin) и является самой тёмной главой в истории Торсхавна. Правительство Габеля подавляло островитян различными способами. Торговая монополия была в руках семьи, и она не была рассчитана для нужд жителей островов. Люди по всей стране приносили продукты в город и должны были быть удовлетворены любой ценой, которую им давали. В то же самое время импортированные товары были ограничены и весьма дороги. Поступали постоянные жалобы от жителей островов о несправедливом отношении администрации в Торсхавне. Это касалось не только людей, занятых в торговой монополии, но также и помощника шерифа и других. Именно в этот период, в 1673 году, Тинганес был уничтожен огнём: взорвался склад пороха, который хранился на полуострове. Много старых зданий выгорело до основания, кроме того, были потеряны старые фарерские записи, в том числе и документы времён правления семьи Габель.
Условия в Торсхавне улучшились, когда торговая монополия стала королевской в 1709 году. Королевская монополия снабжалась товарами из Копенгагена три раза в год. Однако, в 1709 год Торсхавн был поражён оспой, погубившей почти всё население. Город к этому времени достиг численности населения в 300 человек, и 250 жителей умерли. Однако, именно в течение второй половины XVIII века Торсхавн превратился в небольшой город. Всё это происходило в то время, когда Нильс Рюберг возглавлял торговую монополию. С 1768 года и в течение следующих 20 лет Рюбергу было разрешено осуществлять транзитную торговлю, которая была основана главным образом на контрабанде в Англию. Из-за французско-британского конфликта появились возможности для такого рода операций. В Торсхавне все склады были заполнены товарами. Рюберг был первым человеком, который придумал получать прибыли от рыбного промысла, который позже стал самым важным экономическим фактором для островов.
XIX век — настоящее время
В 1856 году на Фарерские острова пришла свободная торговля, что способствовало преобразованию экономики и узнаванию Фарер на мировом рынке, в том числе и самого города. Земля сельского хозяйства была сдана в аренду горожанам, которые могли позже купить её, если бы они захотели. Эти маленькие участки земли облегчили существование людей в значительной степени, так как у них появилась возможность держать корову и, возможно, несколько овец. Численность населения значительно выросла.
В 1866 году в Торсхавне был создан городской совет. С тех самых пор город является столицей Фарерских островов. А позже, в 1909 году, Торсхавн стал городом-ярмаркой с тем же уставом муниципалитета, что и у датских городов-ярмарок.
В 1927 году в Торсхавне была построена современная гавань. Это позволяло большим судам бросать якорь в этом месте. В период британской оккупации Фарерских островов во время Второй мировой войны Скансин использовался в качестве штаб-квартиры Королевских военно-морских сил.
Сегодня Торсхавн процветает. В 1974 году соседние деревни Хойвик и Витанес стали частью города. Позже другие коммуны были присоединены к коммуне Торсхавн.
Торсхавнский кафедральный собор был впервые построен в 1788 году и частично перестроен в 1865 году. С 1990 года он стал местом пребывания епископа Фарерских островов.
Гавань Торсхавна является одной из 23 фарерских гаваней[4][5], в которых разрешён китобойный промысел. Суммарная добыча в Торсхавне за 2007—2010 годы составила 386 голов, все относились к виду Обыкновенная гринда[6].
Достопримечательности
- Западная церковь — самое высокое здание островов (40,9 метров).
Климат
Торсхавн имеет субарктический океанический климат, с очень малыми колебаниями температур между зимой и летом (всего 7 °C, примерно такие колебания температур имеют многие города в тропическом поясе) и очень большим количеством осадков. Торсхван также является самым облачным населённым пунктом в мире, ещё меньше часов солнечного сияния наблюдается только на Алеутских островах и отдельных островах юга Патагонии. В среднем на год приходится 841 час солнечного сияния (2,4 часа в день), что в два раза меньше, чем в Москве.
| Климат Торсхавна | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Абсолютный максимум, °C | 10 | 10 | 11 | 13 | 20 | 20 | 20 | 22 | 20 | 13 | 12 | 11 | 22 |
| Средний максимум, °C | 5,3 | 5,5 | 5,9 | 7,2 | 9,1 | 11,3 | 12,5 | 12,8 | 11,2 | 9,4 | 6,7 | 5,8 | 8,6 |
| Средняя температура, °C | 3,4 | 3,6 | 3,8 | 4,9 | 6,9 | 9,0 | 10,3 | 10,6 | 9,1 | 7,5 | 4,8 | 3,8 | 6,5 |
| Средний минимум, °C | 1,2 | 1,5 | 1,5 | 2,6 | 4,8 | 7,0 | 8,3 | 8,5 | 7,1 | 5,4 | 2,7 | 1,6 | 4,4 |
| Абсолютный минимум, °C | −7 | −7 | −7 | −5 | −2 | 1 | 1 | 2 | 1 | −2 | −5 | −7 | −7 |
| Норма осадков, мм | 153 | 113 | 137 | 93 | 72 | 67 | 81 | 88 | 142 | 177 | 143 | 171 | 1437 |
| Температура воды, °C | 7 | 6 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 10 | 8 | 8 | 7 | 8 |
| Источник: [www.climate-charts.com/Locations/d/DN06011.php World Climate], [qwikcast.weatherbase.com/weather/weather.php3?s=11060&refer=&cityname=Torshavn-Faroe-Islands Weatherbase], [www.worldclimateguide.co.uk/climateguides/faroeislands/torshavn.php World Climate Guide] | |||||||||||||
| Климат Торсхавна за последние 10 лет (2004 - 2013 гг) | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Средний максимум, °C | 5,8 | 6,0 | 6,4 | 7,8 | 9,4 | 11,4 | 13,0 | 13,1 | 11,9 | 9,5 | 7,0 | 5,7 | 8,9 |
| Средняя температура, °C | 4,3 | 4,3 | 4,6 | 5,9 | 7,3 | 9,4 | 11,2 | 11,3 | 10,2 | 7,9 | 5,5 | 4,1 | 7,2 |
| Средний минимум, °C | 2,8 | 2,6 | 2,7 | 3,9 | 5,1 | 7,5 | 9,4 | 9,5 | 8,5 | 6,4 | 4,1 | 2,8 | 5,4 |
| Источник: [www.weatheronline.co.uk/weather/maps/city?LANG=en&PLZ=_____&PLZN=_____&WMO=06011&CONT=euro&R=0&LEVEL=162®ION=0004&LAND=FA&MOD=tab&ART=TEM&NOREGION=1&FMM=1&FYY=2004&LMM=12&LYY=2013 www.weatheronline.co.uk] | |||||||||||||
Транспорт
Действует паромная переправа в Данию, Норвегию, Исландию и Шотландию.
Торсхавн — узловой порт Северной Атлантики. Является традиционным в последние десятилетия местом захода, выгрузки и бункеровки российского рыболовного флота.
В городе действует автобусная сеть, которая также связывает Торсхавн с другими населёнными пунктами по всей стране. Ближайший и единственный на Фарерских островах аэропорт — Вагар.
Спорт
В Торсхавне, как везде на Фарерах, наиболее популярны гандбол и футбол. Несмотря на небольшое население города, существует несколько спортивных клубов.
На стадионе «Торшвотль» в Торсхавне в поединках против фарерских футболистов в последние годы выступали сильнейшие команды Европы — сборные Франции (трижды), Германии и Италии (по два раза), — а также сборная России (в 2001 году).
Известные люди
Города-побратимы
-
Аскер, Норвегия -
Биркерод, Дания -
Гардабер, Исландия -
Мариехамн, Аландские острова (Финляндия) -
Эслёв, Швеция -
Якобстад, Финляндия
Напишите отзыв о статье "Торсхавн"
Примечания
- ↑ карта Фарерские острова // Атлас мира / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 1999 г. ; отв. ред.: Т. Г. Новикова, Т. М. Воробьёва. — 3-е изд., стер., отпеч. в 2002 г. с диапоз. 1999 г. — М. : Роскартография, 2002. — С. 58. — ISBN 5-85120-055-3.</span>
- ↑ Словарь географических названий зарубежных стран / отв. ред. А. М. Комков. — 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Недра, 1986. — С. 371.</span>
- ↑ Инструкция по передаче на картах географических названий Фарерских островов. — М., 1967. — С. 15.
- ↑ [www.whaling.fo/Default.aspx?ID=6768 National whaling regulations]
- ↑ Philippe Rekacewicz. [maps.grida.no/go/graphic/whaling_districts_in_the_faroe_islands Whaling districts in the Faroe Islands] (англ.). Map. UNEP/GRID-Arendal Maps and Graphics Library (2004). — «Regulations divide the Faroes into 9 whaling districts with a total of 23 authorised whaling bays» Проверено 23 апреля 2011. [www.webcitation.org/65W8i36XH Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
- ↑ [www.whaling.fo/Default.aspx?ID=7125 Catch figures]
</ol>
Ссылки
- [www.faroeislands.dk/pages/TorshavnIndex.htm Торсхавн и другие населённые пункты Фарерских островов]
- [www.torshavn.fo/ Официальный сайт Торсхавна]
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Торсхавн
«Тщетны россам все препоны,Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
