Уайлдинг, Энтони

Энтони Уайлдинг
Дата рождения	31 октября 1883(1883-10-31)
Дата смерти	9 мая 1915(1915-05-09) (31 год)
Место рождения	Крайстчерч, Новая Зеландия
Место смерти	Нов-Шапель, Па-де-Кале, Франция
Рост	188 см
Вес	84 кг
Начало карьеры	1905
Завершение карьеры	1914
Рабочая рука	правая
Одиночный разряд
Турниры серии Большого шлема
Австралия	победа (1906, 1909)
Уимблдон	победа (1910-13)
Парный разряд
Турниры серии Большого шлема
Австралия	победа (1906)
Уимблдон	победа (1907-09, 1914)
Международные медали Олимпийские игры Бронза Стокгольм 1912 одиночный разряд
Завершил выступления

Энтони «Тони» Фредерик Уайлдинг (англ. Anthony Frederick Wilding; 31 октября 1883, Крайстчерч, Новая Зеландия — 9 мая 1915, Нов-Шапель, Па-де-Кале, Франция) — новозеландский теннисист.

• одиннадцатикратный победитель турниров Большого Шлема в мужском одиночном и в мужском парном разрядах;
• четырёхкратный обладатель Кубка Дэвиса в составе сборной Австралии;
• член Международного зала теннисной славы с 1978 года.

Был ведущим игроком на международной теннисной арене с 1909 по 1914 год. Норман Брукс, в составленном им в 1950 году списке величайших теннисистов, поставил Энтони Уайлдинга четвёртым после Билла Тилдена и братьев Дохерти, выше чем Баджа, Креймера, Лакоста и Перри. Брукс писал об Уайлдинге: «Его форхенд был очень мощный, с довольно сильным верхним вращением, которое затрудняло игру с лета. Его бэкхенд был очень надежным. Он являл собой замечательный образец мужественности и был наделен талантом и стойкостью характера, которые помогли ему достичь высочайших вершин в теннисе».

Биография

Родился 31 октября 1883 года, в Опаве, недалеко от Крайстчерча. Был вторым ребёнком (из пяти) в семье состоятельного адвоката, Фредерика Уайлдинга и его супруги, Джулии Энтони.

Учился в школе Вилсона, на Крамнер-сквер, в Крайстчерче, и был капитаном школьной футбольной команды. Начал одерживать первые победы на теннисных турнирах ещё будучи подростком. Кроме тенниса и футбола, юный Энтони Уайлдинг добивался успехов также и в регби и в крикете.

Учился, в течение одного семестра, в Университете Кентербери, потом (в 1902 году) уехал в Англию, чтобы там изучать право в Кембриджском университете. В 1904 году был секретарём, а в 1905 году — президентом Кембриджского университетского клуба лаун-тенниса. Также, в течение этих двух лет выступал за университетскую команду в матчах против Оксфорда, в Varsity, совершенствуя стиль своей игры.

В 1905 году дебютировал в Кубке Дэвиса в составе сборной Австралазии.

В следующем году выиграл чемпионат Австралазии в одиночном и в парном разрядах, и завершил свою учёбу в университете.

С 1907 по 1909 год в составе Австралазии завоевывал Кубок Дэвиса. И, также, в 1909 он снова победил на чемпионате Австралазии.

С 1910 по 1913, будучи полностью сосредоточен на теннисе, Энтони Уайлдинг четыре раза подряд побеждал на Уимблдонских кортах. В 1914, защищая свой титул, он в финале (в матче вызова) потерпел поражение от Нормана Брукса. В дополнение к одиночным победам, Энтони Уиндинг также завоевал четыре титула в мужском парном разряде.

В сезоне 1914 года вместе со своей командой ещё раз победил на Кубке Дэвиса.

Уайлдинг должен был представлять Австралазию на Олимпийских играх 1908 года в Лондоне, но из-за административной ошибки не смог принять участие в соревнованиях. Четыре года спустя, на Играх в Стокгольме, он завоевал бронзовую медаль в мужском одиночном разряде.

В 1913 году Уайлдингу удалось совершить «хет-трик» — он выиграл три крупнейших турнира, организованных Международной федерацией лаун-тенниса: Уимблдонский турнир (официальный чемпионат мира на траве), World Hard Court Championships (чемпионат мира на грунте, в Париже; этот турнир был предшественником Открытого Чемпионата Франции), а также чемпионат мира на крытых кортах.

Личная жизнь

Энтони Улдинг был помолвлен со звездой немого кино Максин Эллиотт.

Военная служба и смерть

Когда началась Первая мировая война, Уайлдинг присоединился к британской Королевской морской пехоте и служил капитаном на полях сражения во Франции. Погиб 9 мая 1915 года во время битвы за гору Обер у Нов Шапель. Был похоронен на военном кладбище в Па-де-Кале во Франции.

Память

В 1978 году Энтони Уайлдинг был введён в Международном зале теннисной славы в Ньюпорте.

В честь Уайлдинга был назван теннисный центр в его родном городе, в Крайстчерче.

Выступления на турнирах Большого шлема

Финалы турниров Большого шлема в мужском одиночном разряде: 7 (6-1)

Победы (6)

Год	Турнир	Покрытие	Соперник в Финале	Счёт в финале
1906	Чемпионат Австралазии	трава	Фрэнсис Фишер	6-0, 6-4, 6-4
1909	Чемпионат Австралазии	трава	Эрни Паркер	6-1, 7-5, 6-2
1910	Уимблдонский турнир	трава	Артур Гор	6-4, 7-5, 4-6, 6-2
1911	Уимблдонский турнир	трава	Герберт Баррет	6-4, 4-6, 2-6, 6-2, отказ
1912	Уимблдонский турнир	трава	Артур Гор	6-4, 6-4, 4-6, 6-4
1913	Уимблдонский турнир	трава	Морис Маклохлин	8-6, 6-3, 10-8

Поражения (1)

Год	Турнир	Покрытие	Соперник в Финале	Счёт в финале
1914	Уимблдонский турнир	трава	Норман Брукс	4-6, 4-6, 5-7

Финалы турниров Большого шлема в мужском парном разряде: 8 (5-3)

Победы (5)

Год	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в Финале	Счёт в финале
1906	Чемпионат Австралазии	трава	Родни Хеат	Гарри Паркер К. Кокс	6-2, 6-4, 6-2
1907	Уимблдонский турнир	трава	Норман Брукс	Карл Бер Билс Райт	6-4, 6-4, 6-2
1908	Уимблдонский турнир	трава	Джозия Ричи	Герберт Баррет Артур Гор	6-1, 6-2, 1-6, 9-7
1910	Уимблдонский турнир	трава	Джозия Ричи	Герберт Баррет Артур Гор	6-1, 6-1, 6-2
1914	Уимблдонский турнир	трава	Норман Брукс	Герберт Баррет Чарльз Диксон	6-1, 6-1, 5-7, 8-6

Поражения (3)

Год	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в Финале	Счёт в финале
1908	Чемпионат Австралазии	трава	Гилберт Шарп	Фред Александер Альфред Данлоп	3-6, 2-6, 1-6
1909	Чемпионат Австралазии	трава	Том Крукс	Дж. Киан Эрни Паркер	6-1, 1-6, 1-6, 7-9
1911	Уимблдонский турнир	трава	Джозия Ричи	Макс Декюжи Андре Гобер	7-9, 7-5, 3-6, 6-2, 2-6

Финалы турниров Большого шлема в смешанном парном разряде: 1 (0-1)

Поражения (1)

Год	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в Финале	Счёт в финале
1914	Уимблдонский турнир	трава	Маргарет Брокеди	Джеймс Сесил Парк Этель Томсон Ларкомб	6-4, 4-6, 2-6

Литература

• Anthony F. Wilding. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc2.ark:/13960/t2b856h3r On the court and off]. — New York: Doubleday, Page & Company, 1912. — 273 с.

• Arthur W. Myers. [www.archive.org/details/captainanthonywi00myeriala Captain Anthony Wilding]. — London, New York [etc.]: Hodder and Stoughton, 1916.

Ссылки

• [www.tennisfame.com/hall-of-famers/tony-wilding Энтони Уайлдинг] на сайте Международного зала теннисной славы
• [www.tennisarchives.com/coureurfiche.php?coureurid=1260 Статистика выступлений] на Tennis Archives
• [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/wi/tony-wilding-1.html Энтони Уайлдинг] на sports-reference.com
• Daryl Adair. [www.oxforddnb.com/view/printable/36897 «Wilding, Anthony Frederick»]. Oxford Dictionary of National Biography — Издательство Оксфордского университета. 2004-12

Отрывок, характеризующий Уайлдинг, Энтони

Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.