Орхоно-енисейский язык
| Орхоно-енисейский язык | |
| Официальный статус: | |
|---|---|
| Вымер: |
VIII в. |
| Классификация | |
| Категория: | |
|
Алтайская семья (гипотеза) | |
| Письменность: | |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Орхо́но-енисе́йский язы́к (также язы́к орхо́но-енисе́йских па́мятников, древнетю́ркский язы́к) — условное обозначение языка древнетюркских племён, отражённого в так называемых древнетюркских рунических памятниках .
Будучи письменным, орхоно-енисейский язык стал следующим этапом развития устного тюркского праязыка, который, по мнению приверженцев алтайской гипотезы, выделился из алтайского праязыка. Для записи языка использовалось древнетюркское руническое письмо, которое было дешифровано датским лингвистом В. Томсеном в 1893 году и впервые прочитано российским тюркологом В. В. Радловым в 1894 году.
Содержание
История
Орхоно-енисейский язык был литературным языком Тюркского каганата (552—603). Его формирование и стандартизация начались, по-видимому, ещё в III—IV веках, поскольку уже в VI веке и в период своего расцвета в VI—VIII веках орхоно-енисейский язык имел хорошо стандартизованную систему образно-стилистических средств и наддиалектный характер, опираясь почти исключительно на тюркскую лексику. Но массовые миграции тюркских племён, дивергентное развитие древнетюркской речи, период раздробленности и контакты с иноязычными народами (персы, китайцы, арабы, монголы) привели к постепенному упадку единого литературного языка, хотя он продолжал функционировать до Х века. В ХIII—ХIХ веках на смену древнетюркскому орхоно-енисейскому языку через стадию караханидского и древнеуйгурского языков пришло новое общетюркское койне — язык тюрки, содержащий большое количество арабо-персидских элементов и имевший арабскую графику.
Известно семь групп орхоно-енисейских памятников: ленско-прибайкальская, енисейская, монгольская, алтайская, восточно-туркестанская, среднеазиатская и восточно-европейская. В соответствии с классификацией С. Е. Малова, надписи на орхонских памятниках сделаны на «огузском языке». Из этого можно сделать вывод, что либо огузы и были тем народом, который по названию «правящего Дома» китайцы именовали «тугю», либо клан Тюрк говорил на языке народа огуз[1].
Характеристика
Орхоно-енисейский язык имел форму винительного падежа на -ыг/-иг, звук «д» в середине и конце слова вместо возникших позже «з» и «й», диссимиляцию в согласных группах «лт», «рт», «нт» вместо современных ассимилятивных «лд», «рд», «нд», чередование звуков «с» и «ш». Исходный падеж был ещё не до конца оформлен; язык имел систему гласных и прошедшее время на -мыш, характерные огузской группе тюркских языков (как и турецкий), будущее время на -тачи/-тэчи; условное наклонение на -сар/-сэр; звук «б» в нач. слов вместо «м»; частично специфичную в силу своей архаики, но в целом общую для всех тюркских языков лексику (интересно, что 90-95 % глагольной лексики памятников сохранилось в современном башкирском языке). Относительно диссимиляции в языке И. В. Кормушин в своей статье писал следующее: «после глухих согласных основы шёл звонкий согласный в аффиксе, после звонких согласных, в том числе сонантов, аффикс всегда начинался с глухого согласного. Некоторые аффиксы не имели глухого или звонкого варианта начального согласного и частично нарушали правила расподобления. Так, аффикс уподобительного значения -täg был всегда глухим, а суффикс направительного падежа -γaru/gärü — всегда звонким. Но были и прямые нарушения правил диссимиляции». А. Мусорин, изучая труды учёного, подчеркнул необходимость различения диссимиляции фонетической и морфонологической, которая и наличествовала в данном языке.
Фонетика
Гласные
Гласные звуки языка: /a/, /e/, /ė/, /i/, /ï/, /o/, /ö/, /u/, /ü/. Все 9 гласных встречались лишь в начале слова, в последующих слогах исключительно /a/, /e/, /ï/, /i/. В орхоно-енисейском языке последовательно соблюдалась гармония гласных.
Согласные
Согласные: глухие, звонкие и носовые:
- губные: p, v (β), m;
- зубные: t, d (δ), n;
- смягчённые: č, y, ń;
- велярные: k (q, χ), g (γ), ŋ;
- шипящие: s, š, z;
- сонорные: r, l.
Напишите отзыв о статье "Орхоно-енисейский язык"
Литература
- Насилов В. М. Язык орхоно-енисейских памятников. — М.: Издательство восточной литературы, 1960. — 88 с. — (Языки зарубежного Востока и Африки).
- Ахатов Г. Х. «Некоторые следы языка орхоно-енисейских памятников в диалекте западносибирских татар» // Баку: Материалы Всесоюзного совещания по общим вопросам диалектологии и истории языка. Тезисы докладов и сообщений". — Баку, 21-24 октября 1975 г. — М., 1974, С.35-36.
- Малов С. Е. Енисейская письменность тюрков. М.-Л., 1952;
- его же. Памятники древнетюркской письменности Монголии и Киргизии. М.-Л., 1959;
- Ахметов М. А. Глагол в языке орхоно-енисейских памятников. Саратов, 1978;
- Васильев Д. Д. Корпус енисейских письменных памятников. Л., 1982.
- Древнетюркский словарь. Ленинград, 1969.
- Е. Хелимский. Об одном диакритическом приеме создания древнетюркского рунического алфавита. Исследование языковых систем в синхронии и диахронии: К 70-летию Э. Р. Тенишева. Москва, 1991, с. 150—158.
- Е. Хелимский. Происхождение древнетюркского чередования р — з и дилемма «ротацизма — зетацизма». СТ. 1986, 2, стр. 40-50.
Примечания
- ↑ [www.mgimo.ru/files/225875/26_Zaporozhets.pdf К вопросу об эволюции этнонима «огуз» в этноним «тюрк» В.М. Запорожец. Стр. 191]
Ссылки
- [akhatov.org/index/drevnetjurkskie_runy_jazyk_orkhono_enisejskikh_pamjatnikov/0-21 Г. Х. АХАТОВ. ДРЕВНЕТЮРКСКИЕ РУНЫ. ЯЗЫК ОРХОНО-ЕНИСЕЙСКИХ ПАМЯТНИКОВ]
- [www.binetti.ru/studia/musorin_4.shtml А. МУСОРИН. О ДИССИМИЛЯЦИИ СОГЛАСНЫХ В ЯЗЫКАХ МИРА. (Сибирский лингвистический семинар. — № 2. — Новосибирск, 2001)]
- [gokturkanitlari.appspot.com/ орхоно-енисейских памятников]
Смотрите также
Отрывок, характеризующий Орхоно-енисейский язык
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
