Католицизм в Словакии

Католицизм в Словакии или Католическая церковь в Словакии является частью всемирной Католической церкви. Католицизм в Словакии представлен верующими Римско-католической и Словацкой грекокатолической церквей. Численность католиков в Словакии составляет около 4 миллионов человек (73 % от общей численности населения, из них — 68,9 % являются римокатоликами, 4,1 % — грекокатолики).

История

До XX века

Первые католические миссионеры начали прибывать на территорию нынешней Словакии в начале IX века из города Пассау, где располагалась основанная в 738 году католическая епархия. Христианизация Словакии полностью завершилась при миссионерской деятельности святых Кирилла и Мефодия во второй половине IX — начале X веков. Князь Ростислав, чтобы уменьшить влияние германского епископата на Великую Моравию, обратился в 861 году к Римскому папе с просьбой прислать в его княжество епископов, которые основали бы здесь собственную иерархию. Римский папа не ответил ему и тогда Ростислав обратился с подобной просьбой к византийскому императору Михаилу III, который послал в Великую Моравию Кирилла и Мефодия — двух монахов из Салоник. Мефодий основал в 880 году в Нитре первую католическую епархию на территории Словакии.

В 1000 году большая часть Словакии вошла в юрисдикцию северных венгерских епархий Эстергома и Эгера. В XI—XII веке вся территорию современной Словакии вошла в состав Венгерского королевства, оставаясь в его составе до 1918 года.

В XV веке в Словакии получило отзвук движение гуситов. Хотя оно потерпело поражение, но его влияние проявилось в появлении большого количества церковной литературы на старочешском языке. В 1467 году король Матьяш I Хуньяди основал в Пожони (совр. Братислава) католический университет, который среди прочего должен был противодействовать влиянию Пражского университета, который контролировали чашники (умеренные гуситы).

В XVI—XVII веках в Словакии возник конфликт между католиками и протестантами, который в основном носил яркий политический характер. Высшая аристократия поддерживала католическую династию Габсбургов, а низшее дворянство находилось под влиянием Венгерского Королевства, аристократия которого была протестантской. Результатом этой борьбы стали многочисленные посвящённые Пресвятой Деве Марии столбы, поставленные в знак избавления от эпидемии чумы и являющиеся исповеданием католической веры в святых (протестантизм отвергает почитание святых). C XVI века в Словакии распространились лютеранство, кальвинизм, а также движение богемских братьев. Контрреформация, проходившая в период правления императоров Рудольфа II и Фердинанда II, была довольно успешной — более 80 % словацких лютеран и кальвинистов вернулись в Католическую церковь.

В XVIII веке были основаны епархии в Банска-Быстрице (с подчинением архиепархии Эстергома), в Спише и Рожняве (с подчинением архиепархии Эгера). В начале XIX века была основана епархия Кошице, которая подчинялась венгерскому Эгеру. Епископы этих епархий были в основном венграми и немцами. В 1635 году кардинал Петер Пазмань основал католический университет в Трнаве.

В XIX веке в Прешове была основана первая мононациональная грекокатолическая епархия, состоящая из русинов. Первоначально она была связана с епархией Мукачева в Подкарпатской Руси, образуя с ней единую Церковь. Позднее грекокатолический Прешов отделился от Русинской католической церкви, образовав самостоятельную Словацкую грекокатолическую церковь.

Чехословацкий период

После образования в 1918 году Чехословакии словацкие епархии находились в подчинении венгерских архиепархий, что приводило к конфликту между местным словацким населением и венгерскими священнослужителями, проводящими политику мадьяризации. Чехословацкое правительство в Праге проводило политику демадьяризации в Словакии, что приводило к конфликту с венгерской католической иерархией. Показательным примером этого конфликта стало отречение от кафедры епископов Нитры, Спиша и Бански-Быстрицы, которые эмигрировали в Венгрию.

В ответ на сложившуюся ситуацию Римский папа Бенедикт XV 13 ноября 1920 года назначил первых словацких епископов, которые были рукоположены́ в Нитре 13 февраля 1921 года апостольским нунцием Клементе Микара. Бенедикт XV также образовал апостольские администратуры в Трнаве, Рожняве и Кошице с прямым подчинением Святому Престолу.

2 февраля 1928 года между Чехословакией и Святым Престолом было подписано соглашение о создании первой независимой словацкой церковной провинции. В 1937 году Святой Престол провёл реорганизацию словацких епархий, ограничив их юрисдикцию границей между Австрией и Словакией.

14 марта 1939 года словацкий парламент единогласно проголосовал за независимость Словакии. Премьер-министром Словакии стал католический священник Иосиф Тисо, который 26 октября 1939 года стал Президентом Словакии. Йозеф Тисо проводил прогерманскую политику, издал указ от 9-го сентября 1941 года, согласно которому были репрессированы и уничтожены большинство словацких евреев.

После II Мировой войны к власти в Словакии пришли коммунисты, которые проводили антицерковную политику. Деятельность Католической церкви была сильно ограничена. Грекокатолики в 1950 году были присоединены к Московскому патриархату. Многие католические священнослужители были обвинены в антигосударственной деятельности и арестованы. Некоторые из них погибли в заключении — например, в тюрьме погиб грекокатолический епископ Прешова Павел Петр Гойдич, причисленный в 2001 году к лику блаженных.

Словацкая власть создала проправительственную католическую организацию Pacem in terris, с помощью которой она хотела управлять Католической церковью в Словакии. В ответ на это большая часть католических священнослужителей ушла в подполье, где продолжала свою активную деятельность. Святой Престол официально объявил кафедры словацких епархий вакантными, одновременно рукоположив подпольных епископов, которые управляли своими епархиями из подполья. Одним из представителей подпольных епископов был Ян Хризостом Корец, который после падения коммунистической власти в Словакии стал епископом Нитры и объявлен кардиналом.

В ходе Пражской весны генеральный секретарь ЦК КПЧ Александр Дубчек объявил о смягчении церковной политики и разрешении бывшим грекокатоликам, присоединённым к православию, вернуться в Католическую церковь. В Словацкую грекокатолическую церковь вернулись 205 из 292 присоединённых к православию приходов. После подавления Пражской весны новых репрессий против грекокатоликов не проводилось, Словацкая грекокатолическая церковь продолжала функционирование.

30 декабря 1977 года Святой Престол пошёл на частичное соглашение со словацкими властями. Римский папа Павел VI издал две апостольские конституции, которые касались ситуации в Словакии. Апостольская конституция Qui divino назначила архиепископа Эстергома апостольским администратором апостольской администратуры Трнавы. Вторая апостольская конституция Praescriptionum sacrosancti объявила о создании словацкой церковной провинции. Эти две апостольские конституции были публично объявлены 6 июля 1978 года пражским архиепископом кардиналом Франтишеком Томашеком в кафедральном соборе Трнавы.

В настоящее время

Бархатная революция в Чехословакии привела к свободной деятельности Католической церкви в Словакии. После образования независимой Словакии в 1993 году Католической церкви была возвращена её собственность. 30 марта 1995 года папа Иоанн Павел II возвёл епархию Кошице в ранг архиепархии с суффраганными епархиями в Спише и Рожняве.

Иоанн Павел II трижды посещал Словакию с пастырским визитом в 1990, 1995 и 2003 годах.

10 мая 2003 года в городе Ружомбероке был открыт католический университет.

20 января 2003 года между Словакией и Ватиканом был подписан конкордат.

12 католических храмов Словакии в настоящее время обладают титулом Малой базилики, присвоенным им римским папой в ознаменование их исторической важности или значимости как паломнических центров.

Церковная структура

В Словакии сегодня действует две римско-католические и одна грекокатолическая митрополии, восемь суффраганных архиепархий и епархий, военный ординариат. Централизованным органом управления является Конференция католических епископов Словакии.

Римско-католическая церковь

• Архиепархия Братиславы;
  • Архиепархия Трнавы;
  • Епархия Банска-Быстрицы;
  • Епархия Жилины;
  • Епархия Нитры.
• Архиепархия Кошице;
  • Епархия Рожнявы;
  • Епархия Спиша.
• Военный ординариат Словакии.

Словацкая грекокатолическая церковь

• Архиепархия Прешова;
  • Епархия Братиславы;
  • Епархия Кошице.

Ссылки

• [www.kbs.sk/ Официальный сайт Римско-Католической церкви в Словакии]  (слов.)
• [www.grkatpo.sk/ Официальный сайт грекокатолической архиепархии в Прешове]  (слов.)
• [www.catholic-hierarchy.org/country/sk.html Информация о Католической церкви в Словакии]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Католицизм в Словакии

«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.