Католицизм на Украине

Католицизм на Украине — Католическая церковь на Украине — часть всемирной Католической церкви.

Число католиков на Украине оценивается в 4-5 миллионов человек. По данным сайта catholic-hierarchy.org, в 2005 году число католиков страны составляло 4 миллиона 766 тысяч человек, то есть 7,34 % населения. Из них около 4,09 миллионов составляют грекокатолики, 500—800 тысяч католики латинского обряда. Существует также небольшая армянокатолическая община, хотя до Второй мировой войны число армянокатоликов во Львове было значительным. Характерной особенностью украинского католичества является преобладание верующих грекокатоликов над католиками латинского обряда. Украина — единственная страна Европы, где католики восточного обряда преобладают над римо-католиками. Украинские грекокатолики принадлежат к Украинской грекокатолической церкви (3,71 млн по данным Annuario Pontificio 2010) и Русинской грекокатолической церкви (Мукачевская епархия), 380 тысяч человек. Украинская грекокатолическая церковь — крупнейшая поместная католическая церковь восточного обряда, имеет статус верховного архиепископства. Число зарегистрированных греко-католических общин на 2011 год — 3 800, римо-католических — 1 100. Дипломатические отношения между Украиной и Святым Престолом были установлены 8 февраля 1992 года. В этот день папа Иоанн Павел II издал бреве «Ucrainam Nationem», в котором он основал Апостольскую нунциатуру на Украине. Первым нунцием на Украине стал Антонио Франко. С 2015 года обязанности посла Святого Престола исполняет Клаудио Гуджеротти.

Всего на территории Украины насчитывается по данным на 2005 год (суммарно по всем обрядам) 19 епархий, 2770 священников, 1076 монахов (411 иеромонахов), 1095 монахинь, 4026 приходов.

По данным опроса проведённого социологической службой Украинского центра экономических и политических исследований с 20 апреля по 12 мая 2006 г. на словах декларируют свою веру 1,6-2,4 миллиона грекокатоликов и <0,61 миллиона римо-католиков. Католицизм как западного, так и восточного обряда более распространён на западе страны, хотя сеть католических приходов охватывает всю территорию Украины. Украинские грекокатолики составляют большинство населения в Галиции (Львовская, Тернопольская, Ивано-Франковская области) и Закарпатье.

История

История как западного, так и восточного христианства на территории современной Украины весьма древняя. Согласно церковной традиции апостол Андрей в I веке проповедовал у скифов и путешествовал по землям будущего Древнерусского государства. Святой Папа Климент I погиб в 100 году мученической смертью в Крыму.

В X веке киевская княгиня Ольга отправила послов к императору Оттону I с просьбой прислать на Русь епископа для проповеди христианства. С этой целью Киев посетил епископ Адальберт Магдебургский, хотя его миссия особого успеха не имела.

В 988 году князь Владимир крестил Русь. Хотя Русь была крещена по византийскому обряду, контакты Владимира с Папским престолом не прерывались. Так, в 1007 году на Русь прибыл святой Бруно Кверфуртский, который был хорошо принят Владимиром. Общение Русской церкви и Рима не прервалось и после раскола в 1054 году, в котором Русская Церковь, будучи дочерней церковью Константинопольского патриархата не принимала прямого участия. Примечательно, что праздник в честь перенесения мощей святителя Николая «из Мир Ликийских в Бар-град», учреждённый в 1087 году папой Урбаном II, был установлен и в Русской церкви около 1095 года и до сих пор отмечается в русском православии 9 мая по Юлианскому календарю, в то время как в греческих Церквах его никогда не было. Во второй половине XI и XII веке было заключено большое количество браков между представителями русских и западных княжеских домов (только с польскими князьями более 20) и ни в одном из этих случаев не зарегистрировано ничего похожего на «переход» из одного вероисповедания в другое.

В результате нашествия татаро-монгол в XIII веке Киевская Русь прекратила своё существование. В XIV веке большая часть западных княжеств Руси вошла в состав Великого княжества Литовского. В 1321 году в Киеве было основано первое латинское епископство. В городе существовали бенедиктинский и доминиканский монастыри. В то же время подавляющее большинство населения бывших русских княжеств оставалось православным. В 1569 году в результате Люблинской унии Волынь, Подляшье, Подолье, Брацлавщина и Киевщина перешли под власть Польши. В 1596 году была заключена Брестская уния Православной церкви Киевской митрополии с Католической церковью, что вызвало переход в католицизм части русской знати и простого населения. Одновременно началось притеснение православных со стороны польских властей. Заключение унии привело к образованию многочисленного грекокатолического населения и их противостоянию с православными. Политическое и религиозное давление, которому подвергалось в Польше православное население, стало одним из мотивов восстания Хмельницкого, вследствие которого Левобережная Украина и Киев вошли в состав Русского царства. Территории к западу от Киева (Галиция, Волынь, Подолье, Брацлавщина) при этом по прежнему оставались под властью Речи Посполитой. После разделов Польши почти вся территория современной Украины, кроме Галиции (отошедшей Австрии) оказалась в составе Российской империи. К тому моменту население Правобережья было практически целиком униатским. Отношение к католикам латинского обряда, которыми на территории Украины были, в основном, этнические поляки, было в целом терпимым, однако грекокатолики (т. н. «униаты») подвергались репрессиям с целью заставить их перейти в православие. В итоге к середине XIX века население украинских земель в составе Российской империи в большинстве своем вернулось в православие. Сохранить нормальное функционирование Украинская грекокатолическая церковь смогла только в Галиции под властью Габсбургов.

В правление императора Павла Петровича в Российской империи была учреждена отдельная римо-католическая Могилёвская митрополия, в состав которой входили в том числе Луцкая и Каменецкая епархии. Павел I запретил насильственные методы обращения в православие и вернул большинство сосланных грекокатолических священников из Сибири, вернул грекокатоликам часть храмов и василианских монастырей. Было разрешено существовать 3 грекокатолическим епархиям: Полоцкой, Луцкой и Минской

Чтобы уменьшить влияние католической церкви на общественную жизнь Польши после Польского восстания 1863—1864 года, царское правительство приняло решение о переводе в православие принадлежащих к Украинской грекокатолической церкви украинцев Холмщины. Подчас эти действия встречали сопротивление (Пратулинские мученики).

В 1905 году после манифеста императора Николая II, утверждавшего начала веротерпимости, часть бывших грекокатоликов вновь перешла в католицизм.

Дипломатические отношения со Святым Престолом поддерживала Западно-Украинская народная республика; в мае 1919 года её посла графа Михаила Тышкевича принял папа Бенедикт XV, 23 февраля 1920 года Джованни Дженокки был назначен Апостольским визитатором на Украине.

В период между двумя мировыми войнами УГКЦ активно и быстро развивается в Западной Украине, в частности благодаря деятельности митрополита Галицкого Андрея Шептицкого. После второй мировой войны на Украинскую грекокатолическую церковь обрушились репрессии. Её деятельность была запрещена после Львовского «собора» 1946 года, инспирированного НКВД, на котором, несмотря на отсутствие всех грекокатолических епископов, было принято решение о присоединении грекокатоликов к православию. С этого момента грекокатолические приходы на территории СССР существовали только в подполье. Политика советских властей по отношению к римо-католикам на Украине не отличалась от общей по СССР. Хотя в отличие от полностью запрещённого грекокатолицизма, католические приходы латинского обряда сохраняли возможность для существования в крайне ограниченном количестве, их деятельность полностью контролировалась властями. Большое число католических священнослужителей Украины было репрессировано, апостольский администратор Одессы Александр Фризон расстрелян. Митрополит грекокатоликов Иосиф Слипый провёл много лет в лагерях и ссылках, в 1963 году освобождён и смог уехать в эмиграцию.

После падения советского строя и провозглашения независимой Украины в начале 1990-х годов Католическая церковь на Украине получила возможность свободного функционирования. Грекокатолическая церковь вышла из подполья, в этот период произошла серия имущественных конфликтов с православными приходами, связанная с возвратом грекокатолических храмов, переданных после 1946 года РПЦ. Католики латинского обряда также получили назад в пользование часть своих исторических храмов (но далеко не все). 21 августа 2005 года резиденция первоиерарха УГКЦ была перемещена из Львова в Киев.

В июне 2001 года Украину с визитом посетил папа Иоанн Павел II. Во встрече с папой приняло участие около 200 тысяч человек в Киеве и почти два миллиона — во Львове.

Современное состояние

Украинская грекокатолическая церковь

Украинская грекокатолическая церковь имеет статус Верховного архиепископства. Структурно объединена в 4 митрополии, которым на территории Украины подчинены 2 архиепархии, 7 епархий и 3 экзархата. УГКЦ имеет разветвленную церковную структуру за пределами Украины.

• Киево-Галицкая митрополия — ранее охватывала всю территорию Украины за исключением Закарпатья, где функционирует автономная Мукачевская епархия. С ноября 2011 года включает в свой состав только Киевскую архиепархию, Донецкий, Харьковский, Одесский, Крымский и Луцкий экзархаты.
• Львовская митрополия — включает Львовскую архиепархию, Самборско-Дрогобычскую, Стрыйскую и Сокальско-Жовковскую епархию.
• Ивано-Франковская митрополия — включает Ивано-Франковскую и Коломыйско-Черновицкую епархию.
• Тернопольсько-Зборовская митрополия — включает Тернопольско-Зборовскую и Бучачскую епархию.

За пределами Украины:

• 3 архиепархии: Перемышльско-Варшавская архиепархия, Виннипегская архиепархия, Филадельфийская архиепархия.
• 3 экзархата: Апостольский экзархат во Франции, странах Бенилюкса и Швейцарии, Апостольский Экзарх в Германии и странах Скандинавии, Апостольский экзархат в Великобритании.
• 10 епархий: Эдмонтонская, Торонтская, Сакстаунская, Нью-Вестминстерская (Канада), Чикагская, Стемфордская, Пармская (США), Курибитская (Бразилия), Аргентинская, Австралийская.

Число верующих — 4,35 млн по данным Annuario Pontificio 2010, включая украинских греко-католиков за пределами Украины. 94,5 % от общего количества общин УГКЦ по Украине расположено в западном регионе страны. Высшим управляющим органом является Синод. С марта 2011 года церковь возглавляет Святослав Шевчук, носящий титул Верховного архиепископа Киева-Галича. Кафедральный собор Киево-Галицкой митрополии — Собор Воскресения Христова. УГКЦ выпускает 28 периодических изданий и располагает 16 духовными учебными заведениями.

Римско-католическая церковь

Католики латинского обряда на территории Украины объединены в 6 диоцезов, подчинённых архидиоцезу Львова.

• Архидиоцез Львова
  • 6 епархий (Киев-Житомир, Каменец-Подольский, Харьков-Запорожье, Луцк, Мукачево, Одесса-Симферополь);

Число верующих — 500—800 тысяч. На начало 2011 г. насчитывалось 579 священников (в том числе 271 иностранец).С 2008 года архиепархию Львова возглавляет архиепископ Мечислав Мокшицкий, сменивший на этом посту кардинала Мариана Яворского. Архикафедральный собор — базилика Успения Пресвятой Девы Марии во Львове, носящая почётный статус «малой базилики» и включённая в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Католические епископы латинского обряда Украины составляют конференцию католических епископов, образованную в 1994 году. Благотворительная организация Каритас на Украине имеет 12 региональных отделений и 40 центров, в которых работают более 500 человек. Крупнейшим паломническим центром украинских римо-католиков является кармелитский монастырь (uk) в Бердичеве.

Русинская грекокатолическая церковь

Грекокатолическая епархия Мукачево независима от Украинской грекокатолической церкви и является одной из трёх составных частей Русинской грекокатолической церкви. Мукачевская епархия насчитывает 380 тысяч членов, 383 прихода, 238 священников. С 2002 года Мукачевской епархией управляет епископ Милан Шашик.

См. также

• Украинская грекокатолическая церковь
• Религия на Украине
• Нунциатура Святого Престола на Украине

Ссылки

• [www.ugcc.org.ua/ Официальный сайт Украинской грекокатолической церкви]
• [www.nuntiatura.kiev.ua/nuncio.files/nunciature_eng.htm Нунциатура на Украине]
• [www.gcatholic.org/dioceses/country/UA.htm Статистика Католической церкви на Украине на сайте gcatholic.org]
• [www.catholic-hierarchy.org/country/ua.html Статистика Католической церкви на Украине на сайте catholic-hierarchy.org]
• [www.catholic-media.org/ua/ Католический медиа-центр Украины]

Отрывок, характеризующий Католицизм на Украине

– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.