Торхов, Алексей Валентинович

Алексей Торхов
Псевдонимы:	А. В. Тор…
Полное имя	Алексей Валентинович Торхов
Дата рождения:	28 февраля 1961(1961-02-28) (63 года)
Место рождения:	село Олинск, Читинская область, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Украина Украина
Род деятельности:	поэт, прозаик
Язык произведений:	русский
Премии:	Международная отметина имени отца русского футуризма Давида Бурлюка

Алексе́й Валенти́нович Торхов (поэтический псевдоним А. В. Тор…; р. 28 февраля 1961, село Олинск, Читинская область) — украинский русскоязычный поэт, прозаик. Майор милиции в отставке, бывший аналитик детективного агентства; работает в информационном бизнесе.

Биография

Алексей Торхов родился 28 февраля 1961 года в селе Олинске Нерчинского района Читинской области. В детстве часто переезжал с родителями в пределах СССР. Первый класс средней школы окончил в Олинске, со второго по четвёртый (1969—1971) учился в Комсомольске-на-Амуре (жил также на станции Пивань в 20 километрах от Комсомольска-на-Амуре), с пятого (с 1972) до окончания школы — в Каменке-Днепровской Запорожской области. В 1981 году окончил факультет энергоснабжения железных дорог Днепропетровского техникума железнодорожного транспорта. Срочную службу проходил в Берлине в 105-м полку Пограничных войск КГБ СССР. В армии начал писать стихи.

В 1981—2002 годах служил в милиции Днепропетровска, Запорожья и с 1993 года — Николаева. В 1986—1992 годах заочно учился на юридическом факультете Одесского государственного университета имени И. И. Мечникова. Двенадцать лет из двадцати одного года службы в милиции работал в экспертно-криминалистической службе на различных должностях — от эксперта райотдела до заместителя начальника Научно-исследовательского экспертно-криминалистического центра при Управлении Министерства внутренних дел Николаевской области. В отставку вышел в звании майора милиции. Работал аналитиком в детективном агентстве, после — в информационном бизнесе.

Автор поэтических книг «Сеятель птиц» (Винница, 2007), «Чайная пауза перед блюзом» (Николаев, 2009). Поэтический псевдоним — А. В. Тор… Публиковался в журналах «Южное сияние» (Одесса), «©оюз Писателей» (Харьков), «Вітчизна» (Киев), «Радуга» (Киев), «Журнал ПОэтов» (Москва), «Российский колокол» (Москва), «Дружба народов» (Москва), «Байкал» (Улан-Удэ), «Чайка/Seagull» (США), «Reflect-Куадусешщт» (США), «СТЫХ», альманахе «Юрьев день», «Литературной газете» и др. Сетевые публикации: сайт «Черновик», литературный журнал «Окно», сетевой журнал «Другое полушарие». Представлен в поэтических антологиях: «Песни Южной Руси: Стихи русских поэтов Украины: Опыт антологии» (Донецк, 2008), «Земляки» (Москва, 2009).

Редактор литературно-художественного альманаха «Девятый Сфинкс». Основатель и редактор самиздатовского эстетик-шок журнала «кЛЯП!». Член редколлегии литературного журнала «Южное сияние» (Одесса). Выпускающий редактор литературно-художественного журнала «Соборная улица» (Николаев). Организатор международного конкурса короткой прозы «Стословие» (проект журнала «кЛЯП!»). Соорганизатор Открытого всеукраинского поэтического фестиваля «Ватерлиния» (2011, 2012, 2013). Организатор Николаевского литературного конкурса «Бумажное дерево». Организатор и руководитель (легат) творческого альянса «Сфинксов легион». Входил в редакционный совет поэтической антологии «Украина. Русская поэзия. XX век» (Киев, 2007, 2008). Организатор и руководитель видеостудии «ОГЛОООБЛЯ!». Автор фильма по книге Василиска Гнедова «Смерть искусству».

Коллекционирует наконечники стрел, армейские и полицейские шевроны разных стран, прижизненные авторские книги поэтов Серебряного века.

С 1993 года живёт в городе Николаеве.

Участие в творческих и общественных организациях

• Член Межрегионального союза писателей Украины (с 2006)
• Член (с 2006), член правления (с 2007), председатель правления Николаевской областной организации Конгресса литераторов Украины
• Член Союза писателей России (с 2011)
• Член Южнорусского союза писателей (с 2012)
• Член литературной группы «Добровольное общество охраны стрекоз» (ДООС) (с 2008)

Награды и премии

• Гран-при всеукраинского поэтического фестиваля «Звуки поэзии» (Винница)
• Гран-при всеукраинского поэтического фестиваля «Летающая крыша» (Черкассы)
• Гран-при всеукраинского поэтического фестиваля «Элита» (Луганск)
• Гран-при всеукраинского поэтического фестиваля «Подкова Пегаса» (Винница)
• Международная отметина имени отца русского футуризма Давида Бурлюка (2009)
• Премия имени Владимира Сосюры (Межрегиональный союз писателей Украины, 2009)
• Лауреат конкурса «Согласование времён» (2009)
• Победитель международного фестиваля «Славянские традиции» (2009, в трёх номинациях, в том числе в номинации «Лучшее стихотворение о любви»; 2010)
• Лауреат Третьего австралийского фестиваля русской традиционной и экспериментальной литературы «Антиподы — Иной глобус» (Австралия, 2011)
• Премия Волошинского конкурса (2012, в номинации «Проза»)

Библиография

Поэтические книги

• Торхов Алексей. Сеятель птиц. — Винница, 2007.
• Торхов Алексей. Чайная пауза перед блюзом. — Николаев, 2009.

Источники

• Красноярова Евгения. [45parallel.net/aleksey_torkhov/ Выше линии слов... (Размышления о книге Алексея Торхова «Чайная пауза перед Блюзом»)]. 45-я параллель (2010). Проверено 9 августа 2016.
• [magazines.russ.ru/sp/2012/14/t29.html Алексей Торхов] // ©оюз Писателей. — 2012. — № 14.
• [magazines.russ.ru/druzhba/2013/1/t9-pr.html Алексей Торхов] // Дружба народов. — 2013. — № 1.

Ссылки

• [magazines.russ.ru/authors/t/torhov Алексей Торхов] в «Журнальном зале»
• [45parallel.net/aleksey_torkhov/ Алексей Торхов: [Автобиография]]. 45-я параллель. Проверено 1 августа 2016.

Отрывок, характеризующий Торхов, Алексей Валентинович

– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…