Выборгский почтамт

Достопримечательность
Выборгский почтамт
Здание почтамта на углу Крепостной ул., 30 и Советской ул., 14
Строительство	1912—1914 годы
Статус	Объект культурного наследия РФ № 4701484000

Выборгский почтамт — здание главного почтамта в Выборге (Крепостная ул., 30), построенное в 1912—1914 годах по проекту архитектора Якоба Аренберга (1847—1914).

Описание

Выборгский почтамт стал последним проектом архитектора Я. Аренберга и в стилистическом отношении несколько отличается от соседних, более ранних его построек, ориентированных на работы итальянских зодчих XVI века. Считается, что образцом для подражания в данном случае стал расположенный в пригороде Стокгольма дворец Дроттнингхольм.

Исследователями отмечаются признаки неоклассики, выраженные в трёхчастной системе плана с внутренним двором, в оформлении интерьеров и фасадов. Двухуровневый операционный зал украшен полированными гранитными колоннами.

На фасаде выборгского почтамта была размещена надпись на двух языках: «Почта» и «Poste», сохранившаяся до сих пор. О рациональной планировке свидетельствует современное использование здания по назначению.

История

С середины XVIII века выборгский почтамт размещался в доме № 3 по Крепостной (тогда Екатерининской) улице. В конце XIX века на месте, освободившемся после разборки укреплений Рогатой крепости, началось формирование нового городского центра с резиденцией губернатора, лютеранской церковью, зданиями учебных заведений и других учреждений. Значительная часть проектов зданий была выполнена губернским архитектором Якобом Аренбергом, предпочитавшим стиль неоренессанс.

Расходы на строительство составили около 550 000 финляндских марок — исключительно высокую по тем временам сумму.

С 1890 года почтовая часть Великого княжества Финляндского входила в систему учреждений Министерства внутренних дел Российской империи.

В историю Гражданской войны в Финляндии вошёл эпизод массовых расстрелов в Выборге, когда после занятия города войсками генерала Маннергейма 29 апреля 1918 года во дворе почтамта были расстреляны шесть почтовых служащих, сторонников финских красногвардейцев, и в их числе — финский писатель Кёсси Ахмала, который во время подпольного пребывания в городе В. И. Ленина доставлял ему почту из Петрограда.

См. также

• История Выборга
• История почты и почтовых марок Финляндии
• История почты России

Литература

• Кепп Е. Е. Выборг. Художественные достопримечательности / Ред. О. В. Казаков. — Выборг: Фантакт, 1992. — 200 с.
• Неувонен П., Пёюхья Т., Мустонен Т. Выборг. Архитектурный путеводитель / Пер. Л. Кудрявцевой. — 2-е изд. — Выборг: СН, 2008. — 160 с. — ISBN 5-900096-06-8.

Портал «Ленинградская область»   Портал «Архитектура»

Отрывок, характеризующий Выборгский почтамт

Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?