Татарское имя

Татарские имена в современном виде в своей полной формуле представляют собой сочетание имени, отчества и фамилии. Ранее имели другую форму подобно арабским именам.

Имя

Личные татарские имена по происхождению подразделяют на несколько типов:

• Общеалтайские: Алтынчура (Алтынчүрə), Алтынбай и др.,
• Древнетюркские: Даниф, Айдар, Айрат, Уразбика (Уразбикə), Тимерхан и др.,
• Булгарские: Айсылу, Бикташ, Эльберди (Элберди), Биктимер, Атрач (Әтрәч), Тутай, Туйбика (Tуйбикə) и т.п.,
• Арабские: Альфия (Əлфия), Асия (Əсия), Амир (Әмир), Габдулла, Галим, Гумер (Гомəр), Дамир, Ильнур (Илнур), Зия, Камиль (Камил), Лейсан (Лəйсəн), Малика (Мәликә), Мухаммат (Mɵхəммəт), Наиль (Наил), Рамиль (Рамил), Раиль (Раил), Рауф, Фарит (Фəрит) и т.п.,
• Персидские: Азат, Гульнара (Гөлнара), Гульназ (Гөлназ), Зифа (Зифə), Ильдар (Илдар), Ильфат (Илфат), Рустем (Рɵстəм), Фания (Фəния), Фанис и т.п.,
• Западноевропейские: Альберт, Альфред, Артур, Венера, Марат, Регина, Ренат, Роберт, Фердинант, Элина, Эмиль, Эдуард, Эльвира и т.п.,
• Еврейские: Ибрагим (Ибраhим), Даут (Давут), Даниэль, Юсуф (Йосыф), Рафаэль, Якуб и т.п.,
• Новотатарские: Айгуль (Айгөл), Алсу, Ильдус (Илдус), Ирек, Ильгиз (Илгиз) и т.п.

Многие современные татарские имена резко отличаются от имён других тюркских народов тем, что гораздо чаще сочетают в себе западноевропейские личные имена с традиционными фамилиями тюрко-персо-арабского происхождения. Например: Ренат Ибрагимов, Ренат Акчурин, Роальд Сагдеев, Рудольф Нуреев, Альберт Асадуллин, Альфред Халиков, Рафаэль Хакимов, Эмиль Сайфутдинов, Роберт Нигматулин и т. д.

Распространённость западноевропейских личных имён среди татар объясняется влиянием театральных постановок и спектаклей по пьесам западноевропейских драматургов, которые были популярны среди татарских зрителей в предвоенные и послевоенные годы.

Отчество

Отчества у древних предков современных татар Поволжья и Приуралья, то есть у булгар, появились ещё со времен принятия ислама. Отчество образуется от имени отца; в татарской транскрипции после имени отца добавляется улы (сын) или кызы (дочь); в русской — окончания -вич, -вна. В просторечии вместо «улы» иногда применяют «малае» или «углы» (более архаичный вариант).

Пример: Абдулла кызы или Абдулловна; Сəет улы или Саитович.

Некоторые татары, как и представители многих других народов России, отличных от славянских, при обрусении меняют отчество на другое, широко представленное в русском языке. Но такое изменение встречается крайне редко, в основном если человек живёт среди представителей других народов. Это может быть не обязательно созвучное отчество, но чаще стараются подобрать что-то похожее, мотивируя свой выбор облегчением общения с русскоязычным большинством. Иногда меняют и имя. Это может быть сделано как официально, так и чисто в неформальном общении. Во всех случаях человека могут продолжать называть татарским именем и отчеством в семейном кругу, если все его родственники и близкие друзья-татары.

Фамилия

Все татарские фамилии представляют собой производные от имён какого-либо предка мужского пола. Изначально фамилией служило имя отца. У старшего поколения это правило ещё прослеживается в его полном имени, отчестве и фамилии. При советской власти это правило постепенно исчезло — внук стал носить уже фамилию своего отца, происходящую от имени деда. В дальнейшем эта фамилия не менялась и распространилась на всех потомков.

Как правило, татарские фамилии имеют два варианта написания — с русским окончанием (-ов, -ин и пр.) и без окончания (например — Тукаев или Tukay; Сайфутдинов или Səyfetdin; Шарифуллин или Şərifulla, Залилов или Cəlil). Вариант без окончания зачастую применяется в татарской литературе, иногда при общении в среде носителей языка. При разговоре же с русскоговорящими, а также в официальных документах России и СССР (паспорт) и русской литературе обычно используется вариант с окончанием и русской транскрипцией специфических букв татарского языка.

Исключение составляют фамилии татарских мурз, служилых татар и отдельных мишарских родов, которые появлялись с XVI века. Они зачастую отличаются от обычных татарских фамилий, так как образованы от имён, ныне не встречающихся у татар (Акчурин, Еникеев, Дивеев и др.), а также могут быть образованы от русских корней (например, Клейменовы получили такую фамилию за участие в пугачёвском восстании).

Из фамилий, образованных от профессий можно выделить Урманчеев — «лесник» и Аракчеев — «аракчи» (тюрк. araqcin — головной убор)

См. также

• Татарская аристократия

Ссылки

• [www.tatarimena.ru Татарские имена и их значения]
• [www.tatarisem.narod.ru Татарские имена]
• [tatar.kz/isem_ra.htm Толковый словарь татарских личных имен]
• [www.all-names.net/tatar.php Поговорим об именах… Татарские имена]
• [www.menzelinsk.ru/tat_imena.php?alb=12 О чем говорят татарские имена (толковый словарь имен)]
• [ufagen.ru/tatar_imena Татарская генеалогия / Имена]
• [ufagen.ru/node/5560 От служилых татар к татарскому дворянству | Генеалогия и архивы. Приведен список фамилий служилых татар и татарских мурз]
• [www.tatarisem.ru Татарские имена. Значение татарских имен]

Отрывок, характеризующий Татарское имя

Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.