Olympic Air

Olympic Air

ИАТА OA ИКАО OAL Позывной OLYMPIC
Дата основания	2009 (от Olympic Airlines)
Хабы	Международный аэропорт Афины
Дополнительные хабы	Международный аэропорт Родоса «Диагорас»
Альянс	Star Alliance (аффилирован)
Бонусная программа	Travelair Club
Размер флота	43
Пунктов назначения	50
Материнская компания	Aegean Airlines
Штаб-квартира	Афины, Греция
Руководство	Теодорос Вассилакис (председатель)
Сайт	[www.olympicair.com mpicair.com]

К:Авиакомпании, основанные в 2009 году

Olympic Air (греч. Ολυμπιακή) — греческая региональная авиакомпания, осуществляющая внутренние, а также несколько международных рейсов по Европе. Была образована в 2009 году в результате приватизации национального авиаперевозчика Греции Olympic Airlines, от которого авиакомпания унаследовала логотип, часть воздушного парка и идентифицирующие коды ИАТА и ИКАО.

В 2012 году Olympic Air была выкуплена своим основным на тот момент конкурентом в Греции авиакомпанией Aegean Airlines. В октябре 2013 года этот выкуп был официально утверждён Европейской комиссией и Olympic Air становится дочерним подразделением Aegean.

Флот

По состоянию на июль 2014 года флот авиакомпании состоит из следующих самолётов:

Флот авиакомпании Olympic Air

Тип самолёта	Количество	Заказано	Число мест		Примечания
			Y</abbr>	Всего
Bombardier Dash 8 Q100	4	1	37	37
Bombardier Dash 8 Q400	10	0	78	78
Всего	14	1

</center>

См. также

• Olympic Airlines

Напишите отзыв о статье "Olympic Air"

Примечания

Ссылки

• [www.olympicair.com/ Официальный сайт авиакомпании]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Olympic Air

– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.