| Дейл Йоргенсон |
| Dale Jorgenson |
| Научная сфера: |
экономика
|
|---|
Дейл Уэлдо Йоргенсон (англ. Dale Weldeau Jorgenson; МФА [deɪl ˈweldəu ˈʤɔrgəns(ə)n][1]; 7 мая 1933; Бозмен, США) — американский экономист.
Бакалавр колледжа Рид (1955), магистр (1957) и доктор философии (1959) Гарвардского университета. Работал в Калифорнийском (кампус в Беркли, 1959-69) и Гарвардском (с 1969) университетах. Награждён медалью Дж. Б. Кларка (1971). Лауреат премий Джона Коммонса (1983) и Адама Смита (2005). Президент Эконометрического общества (1987) и Американской экономической ассоциации (2000).
Основные произведения
- «Послевоенный экономический рост Соединенных Штатов»(Postwar U.S. Economic Growth, 1995);
- «Эконометрическая модель общего равновесия» (Econometric General Equilibrium Modeling, 1998).
Напишите отзыв о статье "Йоргенсон, Дейл"
Примечания
- ↑ [forvo.com/word/dale_weldeau_jorgenson/#en How to pronounce Dale Weldeau Jorgenson] : [англ.]. — Forvo.</span>
</ol>
Литература
Ссылки
- [www.economics.harvard.edu/faculty/jorgenson/ Страница Д. Йоргенсона на сайте Гарвардского университета]
 |
|---|
| | XIX век | |
|---|
| | XX век | |
|---|
| | XXI век | |
|---|
|
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Отрывок, характеризующий Йоргенсон, Дейл
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
