Кларк, Джон Морис
| Кларк, Джон Морис | |
| John Maurice Clark | |
 | |
| Научная сфера: | |
|---|---|
| Награды и премии: | |
| Подпись: |
|
Джон Морис Кларк (англ. John Maurice Clark; 30 ноября 1884, Нортгемптон — 27 июня 1963, Вестпорт[en] ) — американский экономист[1], исследовал эффект акселератора.
Биография
Джон Кларк родился 30 ноября 1884 года в Нортгемптоне, штат Массачусетс. Сын Дж. Б. Кларка (1847—1938).
Получил степень бакалавра в 1905 году в Амхерстском колледже, в 1910 году получил докторскую степень в Колумбийском университете. Преподавал в 1908—1910 годах в колледже Колорадо[en], в 1910—1915 годах в Амхерстском колледже, в 1915—1926 годах в Чикагском университете. В 1926—1957 годах профессор кафедры экономики Колумбийского университета вместо отца. В 1934—1954 годах сотрудничал с рядом правительственных учреждений США.
Учёный скончался 27 июня 1963 года в Вестпорте[en], штат Коннектикут[2].
Основной вклад в науку
Кларк активный сторонник государственного регулирования экономики, и в области антикризисных мероприятий. Один из основоположников теории олигополии. Принимал участие в разработке теории диффузии выгод, по которой результаты экономического прогресса распределяются равномерно между всеми классами общества[2].
Кларк впервые указал на большую роль информационных издержек и издержек принятия решений. Для оптимального решения принимаются издержки, связанные со сбором и обработкой информации, где выгоды от этой информации заранее не определены[3].
Кларк впервые ввел понятие накладных издержек[en], которые не могут быть отнесены к определенному центру затрат предприятия, они не связаны непосредственно с производственным процессом. Кларк указывает, что они являются следствием больших инвестиций в основной капитал. Накладные издержки покрываются за счет цен, а значит отсутствует связь ценообразования с принципом уравнивания предельных издержек и выручки [3].
Кларк критиковал концепцию совершенной конкуренции в связи с малореалистичностью и предложил концепцию действенной конкуренции[en], при которой возможно достижение приемлемого уровня общественного благосостояния, может является ориентиром для проведения государственной политики по стимулированию конкуренции [3].
Кларк при исследовании деловых циклов выделяет множество причин циклов и в вышедшей в 1917 году статье «Деловая акселерация и закон спроса; технический фактор в экономических циклах» вновь открывает эффект акселератора как феномена, усиливающего циклические колебания экономической активности. Кларк выдвинул идею необходимости государственного регулирования циклов. Он первым в истории экономического анализа выдвинул идею встроенных (автоматических) стабилизаторов, каким должна быть налоговая система [3].
Награды
- 1935 — президент Американской экономической ассоциации,
- 1952 — медаль Фрэнсиса Уокера.
Библиография
- Clark J.M. Standards of Reasonableness in Local Freight Discriminations. — New York: Columbia University, 1910
- Clark J.M.,Clark J.B. [socserv2.socsci.mcmaster.ca/econ/ugcm/3ll3/clarkjb/ControlTrusts.pdf The Control of Trusts]. — New York: Macmillan, 1914
- Clark J.M. Business Acceleration and the Law of Demand; A Technical Factor in Economic Cycles// Journal of Political Economy, Vol. 25, March 1917, pp.217-235
- Clark J.M. [www.policonomics.com/wp-content/uploads/Studies-in-the-Economics-of-Overhead-Costs.pdf Studies in the Economics of Overhead Costs]. — Chicago: University of Chicago Press, 1923
- Clark J.M. Social control of business. — Chicago: University of Chicago Press, 1926
- Clark J.M. The Costs of the World War to the American People. — New Haven, CT: Yale University Press, 1931
- Clark J.M. Strategic Factors in Business Cycles. — New York: National Bureau of Economic Research, 1934
- Clark J.M. The Economics of Planning Public Works. — Washington,DC: U.S. Government Printing Office, 1935
- Clark J.M. Preface to Social Economics. — New York: Farrar & Rinehart, 1936
- Clark J.M. An Alternative to Serfdom: Five Lectures Delivered on the William W. Cook Foundation at the University of Michigan, March 1947. —Oxford, England: Basil Blackwell, 1948
- Clark J.M. [www.nber.org/chapters/c3100.pdf Contribution to the Theory of Business Cycles]//Wesley Clair Mitchell: The Economic Scientist/ed. A.F. Burns, — NBER, 1952 pp.193-206 — ISBN 0-87014-052-3
- Clark J.M. The Ethical Basis of Economic Freedom. — Westport, CT: C.K. Kazanjian Economics Foundation, 1955
- Clark J.M. Economic Institutions and Human Welfare. — New York: Alfred A. Knopf, 1957
- Clark J.M. Competition as a Dynamic Process. — Washington, DC: Brookings Institution, 1961.
Напишите отзыв о статье "Кларк, Джон Морис"
Примечания
- ↑ [slovar.cc/enc/bse/2004757.html Кларк Джон Морис] / Сарычев В. Г. // Кварнер — Конгур. — М. : Советская энциклопедия, 1973. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 12).</span>
- ↑ 1 2 Блауг М. [seinst.ru/page672/ 100 великих экономистов до Кейнса]. — СПб.:Экономикус, 2008. — С. 138-141. — ISBN 978-5-903816-01-9.
- ↑ 1 2 3 4 Розмаинский И.В., Холодилин К.А. [institutional.narod.ru/history1/ch8.htm#_ftnref8 История экономического анализа на Западе]. — М.:Директ-Медиа, 2013. — ISBN 978-5-4458-2451-0.
</ol>
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кларк, Джон Морис
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.
6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
