БТР-Э152В
 Опытный образец бронетранспортёра БТР-Э152В преодолевает ров. | |
| БТР-Э152В | |
|---|---|
| Классификация | |
| Боевая масса, т |
8,764 |
| Экипаж, чел. |
2 |
| Десант, чел. |
14 |
| История | |
| Разработчик | |
| Производитель |
|
| Годы разработки | |
| Годы производства | |
| Количество выпущенных, шт. |
2 |
| Размеры | |
| Длина корпуса, мм |
6594 |
| Ширина корпуса, мм |
2400 |
| Высота, мм |
2329 |
| База, мм |
4526 |
| Колея, мм |
2198 (спереди) |
| Клиренс, мм |
345 |
| Бронирование | |
| Тип брони |
противопульная |
| Подвижность | |
| Мощность двигателя, л. с. |
117 |
| Скорость по шоссе, км/ч |
52,9 |
| Колёсная формула |
6 × 6 / 4 |
| Тип подвески |
независимая |
| Преодолеваемый подъём, град. |
43 |
| Преодолеваемый ров, м |
2,5 |
БТР-Э152В — советский опытный бронетранспортёр. Создан в конструкторском бюро Завода имени Лихачёва на базе бронетранспортёра БТР-152. Серийно не производился.
История создания
В 1950 году БТР-152 был принят на вооружение Советской армии. С началом серийного производства и эксплуатации в войсках, в конструкции были выявлены недоработки и дефектные узлы, обладавшие низкой надёжностью. Со временем недостатки были устранены. После того как конструкция БТР-152 была отлажена, возник вопрос повышения характеристик бронетранспортёра. Проблемным оставался вопрос проходимости окопов противника, поэтому в 1956 году по заданию Министерства обороны СССР были изготовлены два опытных образца БТР-152В с дополнительно установленными поддерживающими катками. Однако, результаты испытаний были отрицательны, вместо ожидаемых улучшений, проходимость ухудшилась, так как на ведущих колёсах уменьшилась сцепная масса, а катки оказывали дополнительное сопротивление. Было очевидно, что проблему проходимости надо решать иными способами[1].
В это же время в СКБ ЗИЛа вели работы в том же направлении на грузовике ЗИЛ-157. Проблему решали путём установки мостов равнорасположенными по базе, при этом подвеска каждого моста была независима. Результаты испытаний образца ЗИЛ-157-Р показали высокую проходимость и возможность преодоления рвов шириной до 2,5 метров. Аналогичным образом поступили при разработке улучшенной версии БТР-152. Для того, чтобы нивелировать недостаточную устойчивость при прямолинейном движении по шоссе на высоких скоростях, первые две оси были сделаны управляемыми. В начале 1957 года был построен опытный образец машины, получивший обозначение БТР-Э152В. Образец был направлен на сравнительные испытания в НИИ-21. Вместе с БТР-Э152В испытания проходили серийный образец БТР-152В, опытные образцы ЗИЛ-157 и ЗИЛ-134[1].
Сравнительные испытания показали, что БТР-Э152В легко преодолевал окопы шириной до 1,3 метров и рвы шириной 2,5 метра, ни один из других образцов преодолеть такие препятствия не сумел. Более того, БТР-Э152В был способен перемешаться по пересечённой местности без одного колеса, или же без двух колёс средней оси. Однако в ходе испытаний также был выявлен существенный дефект: шарниры «Бендикс-Вейсс», установленные на среднем мосте часто выходили из строя, так как не были рассчитаны на повышенные нагрузки, которые воспринимал средний мост при выходе из рва. Требовалась разработка нового усиленного моста. Схема с поворотом первых двух мостов также отрицательно влияла на управляемость машины при движении по шоссе выше 40 км/ч[1].
Летом 1957 года было закончено изготовление второго опытного образца. Была изменена схема работы осей при повороте машины (поворачивались первая и последняя оси). Прочность полуосей на среднем мосте была увеличена на 25%, шарниры «Бендикс-Вейсс» были исключены из конструкции. По результатам испытаний, было определено, что недостатки, связанные с разрушением шарниров среднего моста, были устранены, при этом проходимость по сравнению с первым образцом не ухудшилась. Однако, возник ряд других проблем. Зубья главной передачи среднего моста не выдерживали нагрузки и ломались. Требовалась разработка нового среднего моста. Задняя ось поворачивалась с запозданием из-за увеличенной звеньевой цепи. Многочисленные люфты в рулевом управлении отрицательно сказывались на управляемости машины при высоких скоростях. БТР-Э512В по-прежнему терял управление при движении по шоссе выше 40 км/ч[1].
Осенью 1957 и зимой 1957—1958 годов были продолжены сравнительные испытания по проходимости. По результатам испытаний БТР-Э152В показал существенные преимущества перед БТР-152В. Там где, БТР-152В застревал и не мог продолжить движение своим ходом, БТР-Э152В проезжал без особых проблем. Однако, для решения задач проходимости в БТР-Э152В были подняты тяговые свойства, при этом максимальная скорость была уменьшена до 52,9 км/ч, что не соответствовало требованиям, предъявляемым к бронетранспортёрам. Необходимо было увеличивать удельную мощность машины в 1,5—2 раза, однако Министерство обороны СССР предъявило новые требования к перспективному БТР. Машина обязательно должна была преодолевать препятствия вплавь. Поэтому работы по БТР-Э152В были свёрнуты[1].
Описание конструкции
БТР-Э152В был создан на базе серийного бронетранспортёра БТР-152В1. Машина использовала новые шины увеличенного до размера 14,00—18". Кроме того, колёса были оборудованы системой подкачки шин. Для улучшения управляемости руль был оборудован пневноусилителем ЯАЗ-214. На всех подвесках мостов устанавливались гидроамортизаторы. В результате модификации, база машины по сравнению с БТР-152В увеличилась на 646 мм, а колея — на 146 мм. При этом количество десанта было уменьшено до 14 человек. Благодаря внедрённым улучшениям, снизилось удельное давление машины на грунт и резко повысилась общая проходимость по пересечённой местности. Однако невозможность преодолевать препятствия вплавь, низкая максимальная скорость движения по шоссе и неудовлетворительная управляемость машины на высоких скоростях не позволили принять БТР-Э152В на вооружение[1].
Напишите отзыв о статье "БТР-Э152В"
Примечания
Литература
- Е. Прочко. БТР-152. Монография. // Техника и вооружение: вчера, сегодня, завтра. — Москва: Техинформ, 1999. — № 4. — С. 6—9.
Отрывок, характеризующий БТР-Э152В
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
