Объект 287

Танк «Объект 287» в музее БТВТ в Кубинке
Объект 287
Боевая масса, т	36,5
История
Разработчик	ЛКЗ
Производитель
Годы производства	1965
Размеры
Длина корпуса, мм	6120
Ширина корпуса, мм	3420
Высота, мм	1750
Клиренс, мм	450
Бронирование
Лоб корпуса, мм/град.	100-200
Лоб башни, мм/град.	330
Вооружение
Калибр и марка пушки	2 х 73-мм 2А25 «Молния»
Тип пушки	гладкоствольный полуавтоматический гранатомёт
Боекомплект пушки	2 х 16
Прицелы	панорамный комбинированный бесподсветочный
Пулемёты	2× 7,62-мм ПКТ
Другое вооружение	15× ПТУР 9К11 «Тайфун»
Подвижность
Тип двигателя	5ТДФ Производитель:</td> Завод № 75</td></tr> Марка:</td> 5ТДФ</td></tr> Тип:</td> дизельный с наддувом</td></tr> Объём:</td> 13 570 см3</td></tr> Максимальная мощность:</td> 515 кВт (700 л. с.), при 3000 об/мин</td></tr> Максимальный крутящий момент:</td> 1925 Н·м, при 2000 об/мин</td></tr> Конфигурация:</td> рядный, 5-цилиндр.</td></tr> Цилиндров:</td> 5</td></tr> Диаметр цилиндра:</td> 120 мм</td></tr> Ход поршня:</td> 2х120 мм</td></tr> Степень сжатия:</td> 16,5</td></tr> Охлаждение:</td> жидкостное </td></tr> Тактность (число тактов):</td> 2</td></tr> Рекомендованное топливо:</td> ДЛ, ДЗ, ДА</td></tr>
Мощность двигателя, л. с.	700
Скорость по шоссе, км/ч	66
Запас хода по шоссе, км	500
Удельная мощность, л. с./т	19,18
Тип подвески	торсионная
Удельное давление на грунт, кг/см²	0,8
Преодолеваемая стенка, м	0,8
Преодолеваемый ров, м	2,7
Преодолеваемый брод, м	1,7

Объект 287 — экспериментальный советский ракетный танк. «Объект 287» был создан в 1965 году под руководством Ж. Я. Котина в Ленинградском конструкторском бюро. Создан на базе шасси Объекта 432. На вооружение Объект 287 не принимался.

Описание

Внешние изображения
	[topgun.rin.ru/images/2357_3.jpg Схема танка Объект 287]
	[topgun.rin.ru/images/2357_1.jpg Танк Объект 287 в музее]
	[topgun.rin.ru/images/2357_2.jpg Танк Объект 287 в музее]

Объект 287 — классический ракетный танк, который не имеет танковой пушки. Основное оружие Объекта 287 — противотанковые управляемые ракеты. По сравнению со всеми предыдущими проектами, данный танк имел множество конструктивных и технологических инноваций.

Башня в Объекта 287 отсутствовала — вместо неё на крыше корпуса была смонтирована вращающаяся платформа, в средней части которой имелся люк для выдвижения пусковой ракетной установки. Данная установка в походном режиме была размещена внутри корпуса танка, а во время боя выдвигалась для стрельбы. Справа и слева от крышки люка были приварены по одному броневому колпаку для размещения в каждом из них 73-мм полуавтоматического гладкоствольного орудия 2А25 «Молния» и спаренного с ним пулемета ПКТ.

Объект 287 был вооружен противотанковыми управляемыми ракетами 9М15 «Тайфун», которые наводились на цель вручную по радиокомандам. Ракеты имели калибр 140 мм и скорость полёта 250 м/сек. Бронепробиваемость боевой осколочно-кумулятивной части ракеты составляла 500 мм, а её осколочное действие было равноценно действию 100-мм осколочно-фугасного снаряда.

Ракетная пусковая установка в боевом положении была стабилизирована в двух плоскостях, её угол горизонтального наведения составлял 200 градусов. Боекомплект пусковой установки составлял 15 ракет, которые размещались в автоматическом механизме подачи. Дальность стрельбы варьировалась от 500 метров до 4 километров. Пуск управляемых ракет мог производиться как с ходу, так и с места при работающем двигателе танка.

Две 73-мм автоматические гладкоствольные пушки 2А25 «Молния» имели механизм заряжания револьверного типа емкостью 8 выстрелов. Боекомплект к двум «Молниям» состоял из 32-х активно-реактивных снарядов ПГ-15В «Копье», бронепробиваемость которых была равна 300 мм.

Управление комплексом вооружения танка осуществлялось дистанционно. На танке был установлен панорамный комбинированный бесподсветочный прицел с независимой линией прицеливания и стабилизированным в двух плоскостях полем зрения.

Экипаж танка состоял из двух человек — механика-водителя и командира-оператора. Они располагались в передней части корпуса танка в отделении управления, которое было изолировано от боевого отделения перегородкой. Слева от пусковой установки располагался механик-водитель, а справа — командир-оператор. Для входа и выхода из танка оба члена экипажа имели персональные отдельные люки.

Лобовая часть корпуса танка была представлена комбинированной броневой конструкцией, в которой в качестве наполнителя применялся стеклопластик. Эта броневая конструкция могла обеспечить защиту танка от бронебойных снарядов калибра 122 мм и от кумулятивных средств, которые имели бронепробиваемость до 600 мм. На внутренней поверхности обитаемого отделения корпуса был установлен противорадиационный подбой.

Максимальная скорость танка была равна 66 км/ч, он имел оборудование для подводного вождения. «Объект 287» имел такую же конструкцию силовой установки, трансмиссии и ходовой части, как и «Объект 432».

Литература

• М. В. Павлов, И. В. Павлов. Отечественные бронированные машины 1945—1965 гг. // Техника и вооружение: вчера, сегодня, завтра. — Москва: Техинформ, 2009. — № 9. — С. 53.

Ссылки

• [topgun.rin.ru/cgi-bin/units.pl?unit=2357 Основной боевой танк Объект 287]. topgun.rin.ru. Проверено 15 ноября 2009. [www.webcitation.org/66pZ65gWS Архивировано из первоисточника 11 апреля 2012].
• Александр Борисович Широкорад. [armor.kiev.ua/Tanks/Modern/roket/roket1.php РАКЕТНЫЕ ТАНКИ или как прививали броне чужеродную конструкцию (Техника и оружие)]. armor.kiev.ua. Проверено 15 ноября 2009. [www.webcitation.org/66nGYOEp4 Архивировано из первоисточника 9 апреля 2012].
• [comitcont.narod.ru/tex/009tra.htm Опытный средний танк «Объект 287». Забытый шедевр], comitcont.narod.ru

Отрывок, характеризующий Объект 287

Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.