Гекатонхейры
Гекатонхе́йры (др.-греч. Ἑκατογχείρες, от. др.-греч. ἑκατόν, «сто, сотня» и χείρ, «рука») (Сторукие, лат. Центиманы) — в древнегреческой мифологии[1] — сторукие пятидесятиголовые великаны, олицетворение стихий, по Гесиоду — сыновья верховного бога Урана (неба) и Геи (земли)[2]: Бриарей (Эгеон), Котт и Гиес. Согласно Евмелу — старшие дети Урана и Геи[3] (по Гесиоду, младше титанов и циклопов[4]).
Сразу после рождения заключены в недрах земли отцом, опасавшимся за своё владычество. Уран заковал их в оковы и ввергнул в недра Земли, а Зевс освободил их для войны с титанами.[5]
Во время титаномахии откликнулись на призыв богов-олимпийцев и выступили против титанов, чем принесли победу богам.
Позднее они сторожат в Тартаре титанов[6]. Котт и Гиес живут в «глубочайших местах Океана»[7].
По рационалистическому истолкованию, это на самом деле люди, жившие в городе Сторучье в Хаонии[8].
Бриарей
Котт
Котт (др.-греч. Κότος, «гнев») — один из братьев-Гекатонхейров. Согласно Гесиоду, беседует с Зевсом[9].
Гиес
Гиес (др.-греч. Γύης, «пашня») — один из братьев-Гекатонхейров. Встречается написание Гиант[10] и Гигес[11].
В современной культуре
В фантастической юмористической повести «Понедельник начинается в субботу» Аркадия и Бориса Стругацких братья-гекатонхейры содержатся в виварии Научно-исследовательского института чародейства и волшебства и используются как грузчики.
Напишите отзыв о статье "Гекатонхейры"
Ссылки
- [bestiary.us/100hand.php Гекатонхейры] на сайте «Энциклопедия вымышленных существ»
Примечания
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т. 2. С. 469, Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т. 2. С. 95; Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 1, 1; 2, 1
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 1, 1
- ↑ Евмел. Титаномахия, фр. 1 Ивлин-Уайт
- ↑ Гесиод. Теогония 147—153
- ↑ Гесиод. Теогония 617—628
- ↑ Гесиод. Теогония 734—735
- ↑ Гесиод. Теогония 817
- ↑ Палефат. О невероятном 19
- ↑ Гесиод. Теогония 655—663
- ↑ Овидий. Скорбные элегии IV 7, 18; Сенека. Геркулес на Эте 168
- ↑ Гигин. Мифы. Введение 3
|
Это заготовка статьи по античной мифологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гекатонхейры
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
