Бисект (филателия)
Бисе́кт (англ. bisect), или разрезанная марка, — разрезанная (обычно пополам, но возможно и на другие части) почтовая марка, использующаяся в почтовом обращении как самостоятельный знак почтовой оплаты для взимания пропорциональной части номинальной стоимости всей марки. К примеру, двухцентовая марка разрезается пополам и используется как одноцентовая[1].
Описание
Когда запасы почтовых марок некоторых номиналов иссякают, почтовые служащие порой прибегают к разрезанию пополам марок более высоких номиналов, по вертикали или по диагонали, в результате чего получаются две «марки», каждая из которых представляет собой половину первоначальной стоимости в денежном выражении, или «номинальной» стоимости, неразрезанной марки. Отправители писем и бандеролей также прибегали к этой практике, иногда с официального или молчаливого разрешения почты, а иногда и без прямого разрешения.
Бисекты часто были в почтовом обращении в годы появления первых почтовых марок в целом ряде государств (Австрия, Брауншвейг, Ганновер, Чили, Шлезвиг-Гольштейн и другие). В конце XIX — начале XX века разрезание почтовых марок пополам приобрело большей частью спекулятивный характер, как это было, к примеру, в бывших колониях Германской империи[2].
От разрезанных марок следует отличать делимые марки как марки, изначально явно предназначенные для разделения[2].
Виды бисектов
- Марка разрезана пополам. Разрез может быть по горизонтали, по вертикали, по диагонали (наклонный разрез). Каждая из половинок используется в половину стоимости первоначального номинала.[2]
- Марка разрезана на три части. Разрез может быть по горизонтали или по вертикали. Все три части используются в одну треть первоначального номинала. Случаи такого использования наблюдались в Папской области и в Аргентине[2].
- Марка разрезана на четыре части. Каждая из таких четвертинок марки имела франкировальную силу в одну четвёртую первоначального номинала. Случаи такого использования были в Папской области и в Сардинии[2].
- Марка разрезана в соотношении 1 : 2. При этом отделённая более крупная часть марки вместе с двумя меньшими частями от двух марок давала две марки. Этот редкий случай имел место, к примеру, в Ганновере в 1859 году, когда марка номиналом в 1 грош, что составляет 10 пфеннигов, после отделения 1/3 марки становилась маркой номиналом в 6, то есть собственно 7 пфеннигов, а две меньшие отрезанные части в сумме давали 3 + 3 = 6 пфеннигов[2].
- Марка разрезана на восемь частей. Случаи такого использования были в Мексике[2].
Некоторые примеры
Многие из случаев разрезания марок были хорошо задокументированы в истории почты.
Гернси
Одним из известных примеров являются бисекты острова Гернси во время немецкой военной оккупации Нормандских островов в ходе Второй мировой войны.
Мексика
Известны случаи разрезания первых почтовых марок Мексики на две, четыре и даже на восемь частей[3][4].
СССР
В СССР в 1931 году в связи с изменением почтовых тарифов и отсутствием марок соответствующего номинала некоторыми почтовыми отделениями Восточной Сибири применялись бисекты марок номиналом в 10 копеек для оплаты 5-копеечного тарифа.[5]
Коллекционирование
Многие бисекты ценятся гораздо больше, чем марки, из которых они были изготовлены. Однако разрезанные марки имеют филателистическую ценность только в наклеенном на конверт (на целой вещи) виде или на вырезке из конверта, когда видны оттиски почтовых штемпелей, переходящие на оболочку, поскольку иначе невозможно доказать факт почтового обращения бисекта. При этом франкатура должна отвечать почтовому тарифу.[2]
Коллекционерам нужно проявлять осторожность при помещении марок в свои коллекции, поскольку раньше часто изготовлялись подделки бисектов ввиду повышенного спроса на такие курьёзы.[2]
См. также
Напишите отзыв о статье "Бисект (филателия)"
Примечания
- ↑ Williams L. N.[en] [www.stampprinters.info/SPI_Biblio.htm Fundamentals of Philately.] — 2nd rev. edn. — State College, PA, USA: American Philatelic Society, 1990. — P. 19. — ISBN 0-933580-13-4. (англ.) [Основы филателии.] (Проверено 24 декабря 2015) [www.webcitation.org/6e0xex3ew Архивировано] из первоисточника 24 декабря 2015.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Марки разрезанные // Филателистический словарь / В. Граллерт, В. Грушке; Сокр. пер. с нем. Ю. М. Соколова и Е. П. Сашенкова. — М.: Связь, 1977. — С. 102—103. — 271 с. — 63 000 экз.
- ↑ См. английскую статью Postage stamps and postal history of Mexico.
- ↑ Beal J. H. et al. Mexico // The Yucatan Affair / J. M. Chemi. — 2nd printing. — Pennsylvania, 1980. — P. 146. (англ.).
- ↑ Марки разрезанные // [dic.academic.ru/dic.nsf/dic_philately/1609/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2. (Проверено 18 декабря 2010)
Ссылки
|
Портал «Филателия» |
|---|
- Новосёлов В. А. [mirmarok.ru/prim/view_article/264/ Глава 11. Почты разные нужны, марки разные важны. Провизории. Разрезанные марки]. Знакомство с филателией: Мир филателии. Смоленск: Мир м@рок; Союз филателистов России (22 декабря 2008). — Электронная книга. Проверено 20 октября 2009. [www.webcitation.org/66nH4PjxN Архивировано из первоисточника 9 апреля 2012].
- [www.belpost.by/stamps/dictionary/b/ Бисект]. Русско-английский толковый словарь филателистических терминов — Б. Юный филателист. Белпочта. Проверено 20 октября 2009. [www.webcitation.org/667uv2dIs Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].
- [www.sobirau.ru/glossary.html?letter=%C1 Бисект]. Глоссарий — Б. Sobirau.Ru. Проверено 20 октября 2009. [www.webcitation.org/66nH5vGTH Архивировано из первоисточника 9 апреля 2012].
- Ozdoba, Christoph. [www.klassische-philatelie.ch/intro/intro_halbierung.html Halbe Marke — doppelte Freude. Über teilbare und geteilte Marken] (нем.). Klassische Philatelie — Einleitung. Klassische Philatelie; Dr. Christoph Ozdoba (2. Juli 2008). Проверено 13 февраля 2010. [www.webcitation.org/66nH71gAK Архивировано из первоисточника 9 апреля 2012].
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бисект (филателия)
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
