История почты и почтовых марок Австрии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Австрийская Республика
нем. Republik Österreich

Первая почтовая марка Австрии, 1850
 (Скотт #1)[^][^][^]
История почты
Член ВПС

с 1 июля 1875[1]

Österreichische Post
Офис почты

Haidingergasse 1, 1030 Vienna, Austria

Сайт почты

[www.post.at/en/index.php post.at]

Первые почтовые марки
Стандартная

1850

Коммеморативная

1908

Доплатная

1894

Газетная

1851

Авиапочтовая

1918

Почтовый блок

1933

Филателия
Количество
марок в год

около 60 (с 2002)

Участник WNS

с 2002

Член ФИП от страны

Федерация австрийских объединений филателистов[de]

Офис общества

Verband Österreichischer Philatelistenvereine, Getreidemarkt 1, A-1060 Wien, Austria


Карта почтовых кодов Австрии

История почты и почтовых марок Австрии охватывает периоды со времён Римской империи и до настоящего времени. Упорядоченную почтовую службу в рамках австрийского государства стали налаживать с XVI века, а выпуск собственных почтовых марок в Австрии стартовал в 1850 году[≡][2]. Современным почтовым оператором является компания Österreichische Post.





Развитие почты

Ранняя история

Почта на территории нынешней Австрии имеет многовековую историю. Как показали научные изыскания, древние римляне построили здесь сеть дорог и почтовых станций. Свидетельством организации почтовой службы в Римской империи служат старинные мильные столбы, сохранившиеся на австрийских дорогах.

В Средние века почтовая служба возникла в Штирии и функционировала с использованием повозок и курьеров. Случалось, что средневековые курьеры совершали долгий путь, чтобы доставить свитки с посланиями, например, в бенедиктинский монастырь[en] в Адмонте[2].

До наших дней сохранились путеводные книги за период с 1495 по 1916 год. Одна из них относится к 1506 году и содержит отметки о движении через всю Германию в Инсбрук и в Зигхартскирхен. Записи в книге производились при передаче почты и свидетельствуют о том, что доставка осуществлялась относительно скоро — около 750 миль за 8 дней и 21 час. О почтовой связи тех времен повествуют старинные книги о курьерах с гравюрами по дереву[2].

На протяжении сотен лет работа австрийской почты осуществлялась во многом благодаря почтмейстерам. Как записано в королевских грамотах, звание почтмейстера передавалось по наследству[2].

В XVI веке в Австрии одновременно действовали почты Таксисов и правительственная, но вскоре последняя окончательно вытеснила первую. С 1623 года австрийская почта состояла в наследственной аренде графов фон Паар[de]. В 1722 году эксплуатация почтовых сообщений перешла в руки правительства[3].

В конце XVIII — начале XIX века в Вене (с 1772) и некоторых других городах Австрии была распространена так называемая «трещоточная почта». Во времена существования этой почты посыльные собирали и доставляли корреспонденцию, передвигаясь по улицам города с трещотками в руках[2][≡].

Почта XIX века

В 1835—1836 годах Лоренц Кошир[en] (1804—1879), австрийский чиновник, помощник почтового счетовода и словенец по происхождению, предложил предварительно оплачивать почтовый сбор при помощи наклеиваемых марок[≡]. Его идея не была воплощена в жизнь, и первая австрийская почтовая марка увидела свет лишь в 1850 году[≡].

Большим шагом вперёд в развитии австрийской почты был Австро-Германский почтовый союз[en], заключённый в 1850 году между Пруссией, Австрией, прочими германскими государствами и управлением почты Таксисов на началах однообразного и равномерного взимания почтовых сборов. Союз этот прекратил своё существование после австро-прусской войны 1866 года[3][4].

Первая в мире регулярная корабельная почта появилась в середине XIX века (с 1851) в Австрии для Адриатики благодаря компании «Австрийский Ллойд»[en]. В связи с почтово-пароходными линиями «Австрийского Ллойда», в пределах европейской и азиатской Османской империи, существовало 31 австрийское почтовое учреждение[3][5].

В 1861 году в Австрии, по примеру Англии, провели почтовую реформу, заключавшуюся в предварительной оплате писем и единообразном тарифе в зависимости не от расстояния, а от веса писем[3].

До 1867 года было одно общее управление для австрийской и для венгерской почт. Впоследствии почтовая часть в Цислейтании состояла в ведении Министерства торговли и была соединена с телеграфной службой. Почтовые учреждения были распределены по 10 почтово-телеграфным округам, которые управлялись почт-директорами. Для производства почтовых операций были учреждены почтамты, которые делились на казённые (ärarische[de] Postämter) и неказённые. Последние существовали в менее значительных пунктах и управлялись по договорам с казной лицами, не состоявшими на государственной службе[3].

Обе половины Австро-Венгерской монархии — Австрия и Венгрия, несмотря на различие с 1871 года почтовых знаков и раздельное почтовое управление, в почтовом отношении составляли одну территорию. Однако финансовая сторона дела была совершенно разграничена. 9 октября 1874 года была подписана Всеобщая почтовая конвенция, которая распространялась на всю Австро-Венгрию, но во Всемирном почтовом союзе каждой части монархии был предоставлен самостоятельный голос[3].

Австрии принадлежит инициатива введения открытого письма, или открытки. Почтовые открытки впервые появились именно в этой стране 1 октября 1869 года[2][6].

На рубеже XX века

К концу XIX века ставка за пересылку простых закрытых писем в Австро-Венгрии достигала 5 крейцеров. При этом весовой единицей было принято 15 г; письма, имевшие больший вес, вплоть до предельного веса (250 г), оплачивались лишь двойной таксой. Для всегда почти оплаченных открытых писем (открыток) действовала пониженная такса в 2 крейцера. (Не вполне или вовсе не оплаченное открытое письмо отправлялось по назначению, но с получателя взыскивался недостающий сбор в двойном размере по таксе, установленной для закрытых писем.)

Для бандерольных отправлений произведений печати была установлена такса с четырьмя подразделениями — в пределах от 2 до 15 крейцеров, а с образцов товаров взималась, независимо от веса, 5 крейцеров. Бандерольные отправления, не удовлетворявшие установленным требованиям относительно предельных размеров в длину, ширину и высоту, равно как и отправления неоплаченные, не отправлялись по назначению. Бандерольные отправления, не вполне оплаченные, отправлялись, но с получателя взимался недостающий весовой сбор в двойном размере. Бандерольные отправления имели первостепенное значение для торговли, особенно внешней, а также для распространения книг и журналов.

Для почтовых переводов в Австро-Венгрии была заведена система, при которой перевод пересылался служебным порядком непосредственно почтовым местом отправления в почтовое место назначения, выплачивавшее деньги адресату на дому или вызывавшее его для получения денег повесткой.

В 1891 году в Вене проходил Всемирный почтовый конгресс[en], на котором широкую и единообразную международную постановку получила газетная операция. Правительства, приступившие к соглашению по этому предмету, взаимно обязались доставлять периодические издания, выходящие в пределах их территорий, по тем же ценам, что и внутренним подписчикам, с надбавкой лишь возможных транзитных расходов. В стране назначения могли быть сделаны комиссионные и тому подобные надбавки, но они не должны были выходить за пределы, установленные для внутренних подписчиков этой страны. В числе многих странах к этому соглашению присоединилась и Австро-Венгрия.

Среди услуг, оказывавшихся австрийской почтой, были также операции с почтовыми поручениями[de] и перевозка по почте пассажиров в местностях, где не было железных дорог.

Почтовые учреждения, рассеянные по всей стране, привлекались также к служению социальным целям, не имеющим непосредственного отношения к прямой задаче почты. Сюда относилось устройство почтово-телеграфных сберегательных касс[en], которые в Австрии были приспособлены ко внесению через их посредство налогов[3].

По данным Международного бюро Всемирного почтового союза за 1903 год[7], густота почтовой сети в Австрии составляла одно почтовое учреждение на 37 км² (9-е место в мире), протяжение почтовых путей — 196 тыс. км (4-е место), причем железнодорожные почтовые маршруты превышали другие почтовые пути. Общее число пройденных почтой в год километров равнялось 101 млн (шестой показатель в мире, наравне с Японией). Число письменных отправлений внутренней корреспонденции в 1903 году приближалось к одному миллиарду, а число заграничных писем составляло 246 млн отправленных и 221 млн полученных отправлений (второе место в мире после Германии, при отсутствии данных об Англии). Внутренний обмен посылок в том же году в Австрии равнялся 39 млн отправлений (4-е место)[3].

Современность

Почтовые дилижансы и сани прошлого в XX веке сменили более современные средства транспортировки почты, в том числе почтовый автобус[de][≡][≡] и гусеничные сани, доставляющие почту в горные районы Австрии. Австрийская авиапочта была первой в мире и начала функционировать 31 марта 1918 года — на шесть недель ранее открытия почтового авиамаршрута между Вашингтоном и Лонг-Айлендом[≡]. Дальнейшее развитие получили пневматическая, корабельная, железнодорожная и военная почты. Стали использоваться франкировальные машины[≡] и почтовые автоматы для продажи марок и открыток[2].

Австрия является членом Европейской конференции администраций почтовых служб и служб связи (CEPT)[≡].

Выпуски почтовых марок

Наиболее важные выпуски почтовых марок Австрии появлялись в следующем хронологическом порядке:

В 1964 году, в связи с проведением XV Всемирного почтового конгресса в Вене, появилась серия марок Австрии «Почта в искусстве», на которых были воспроизведены работы европейских художников, иллюстрирующие развитие почтовой связи за несколько последних столетий:

Во второй половине XX века Австрийская государственная типография[de] в Вене была одной из крупнейших в мире и печатала почтовые марки не только для Австрии, но и для многих стран Европы, Азии, Америки и Африки. При изготовлении марок здесь использовались глубокая печать, металлографический и комбинированный способы[9].

Австрия является участником программы совместных выпусков почтовых марок «Европа»[en], первоначально организованных под эгидой CEPT[≡].

Другие виды почтовых марок

Начиная с XIX века австрийская почта выпускала газетные марки (с 1851, впервые в мире)[11][≡], доплатные (с 1894), а также почтово-благотворительные[≡], газетно-налоговые, телеграфные[≡] и расчётные. К примеру, в 1916 году выходили доплатные марки Австрии с надпечаткой «Porto»[12]. В 1854—1857 годах для почтовых нужд допускалось также использование фискальных марок.

В 1916 году издавались треугольные марки специального назначения (Скотт #QE1, QE2), расположенные стоящими на вершине. В 1918 были эмитированы первые авиапочтовые марки, сделанные путём надпечаток авиапочты на обычных марках в марте 1918 года для первой в мире регулярной авиапочтовой линии Вена — Краков — Львов — Киев[≡].

В связи с функционированием в XIX — начале XX века австрийских почтовых отделений за рубежом имеются выпуски марок австрийской почты в Болгарии, Османской империи[≡], Румынии, на острове Крит[≡] и в некоторых других странах.

В 1918—1925 годах и в 1945 году появлялись австрийские местные выпуски в ряде земель, городов и местечек. Существуют также марки Австро-Венгерской полевой почты времён Первой мировой войны[≡][≡] и полевой почты Австрийских контингентов войск ООН (с 1974).

В 1938—1945 годах в обращении на территории Австрии находились марки Германии (Третьего рейха)[≡].

Почтово-телеграфный музей

Основная статья: Австрийский почтово-телеграфный музей

Музей истории австрийской почтовой связи существовал как самостоятельное учреждение с 1891 по 1980 год, а затем стал частью Технического музея[en] в Вене. В музее хранятся коллекции всех видов почтовой бумаги и конвертов (начиная с XIV века), почтовых открыток, почтовых марок Австрии (с 1850 года), старейших австрийских почтовых штемпелей и надпечаток. В специальном музейном разделе показан весь процесс создания марок — от работы художника до печати[2][13].

Развитие филателии

См. также: Венская международная филателистическая выставка

Организованное движение филателистов получило в Австрии значительное развитие. Среди всемирно известных частных собраний особенно выделялась коллекция легендарного Филиппа фон Феррари (1850—1917), имевшего австрийское подданство и похороненного в этой стране[^].

В стране издаются на немецком языке журналы «Austria-Philatelist» и «Die Briefmarke». Регулярно выходит известный в Австрии и за её пределами каталог австрийских марок «Аустриа-Нетто». Так, например, 31-е его издание увидело свет в 1975 году и было подготовлено венским издательством «Р. Рознер» (Rita Rosner). Оно включало описание классических выпусков Австрии 1850—1899 годов, а также 1945 года. В каталоге были даны цены классических марок на письмах-вырезках, а также газетных марок на целых газетах. Перечислены были также чёрные оттиски, которые почтовое ведомство использовало в рекламной кампаниях, с указанием их тиражей. Издание содержало перечень австрийских монет с 1848 года[14].

Австрия впервые отметила День почтовой марки 1 декабря 1935 года. По случаю празднования этого дня могут выходить австрийские марки. Например, на одной из таких марок (почтово-благотворительного характера) в 1972 году была запечатлена трещоточная почта[≡]. На трёх марках другой почтово-благотворительной серии, появившейся 14 ноября 1975 года, одновременно отмечалось 125-летие австрийской почтовой марки и были изображены марки Австрии разных лет (по принципу «марка на марке»)[15].

Австрийские коллекционеры участвуют также в различных национальных и международных филателистических выставках. Например, в 1970 году по инициативе Общества австрийско-советской дружбы в городском выставочном зале Инсбрука была проведена филателистическая выставка, посвящённая 100-летию со дня рождения Ленина. Для гашения почтовых марок, наклеенных на приглашения на выставку, Тирольским отделением Общества был подготовлен специальный штемпель с портретом В. И. Ленина[16]. Большую известность в мире имеет всемирный филателистический форум, проводимый в Вене, — Венская международная филателистическая выставка.

Интересные факты

  • Представитель австрийской ветви Ротшильдов в своё время скупил целиком один из первых выпусков афганских марок и сжёг затем все марки за исключением немногих на глазах у агентов крупнейших марочных фирм, тем самым нажившись на продаже оставшихся марок[17].
  • В 1973 году почта Австрии издала ещё одну почтово-благотворительную марку в честь Дня почтовой марки, на которой были помещены изображение архангела (1490) и текст «Архангел Гавриил — защитник и патрон филателии» (Скотт #B329). Своим появлением она обязана ходатайству венского архиепископа на основании апостольского письма, подписанного папой римским Павлом VI архиепископу венскому 22 сентября 1972 года, согласно которому Архангел Гавриил является патроном почты и филателии. Данную идею «пробил» во время папской аудиенции в 1972 году президент Всемирного союза филателистов имени святого Гавриила, шеф-редактор австрийского журнала «Die Briefmarke» Бруно Гримм[18].

См. также

Напишите отзыв о статье "История почты и почтовых марок Австрии"

Примечания

  1. ↑ Ратифицировала как Австро-Венгрия.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [www.stampsportal.ru/world/europe/westeurope/2217-vena-1975-12 В почтовом музее Австрии] // Филателия СССР. — 1975. — № 12. — С. 46—47. — (Рубрика: Глобус: проблемы, информация). [По материалам публикации в журнале «Philatelic Magazine», London, August 1975.] (Проверено 10 ноября 2015) [www.webcitation.org/6cvrruxsH Архивировано] из первоисточника 10 ноября 2015.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Почта // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  4. ↑ Австро-Германский почтовый союз // [filatelist.ru/tesaurus/192/184233/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. 9. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.
  5. ↑ «Австрийский Ллойд» // [filatelist.ru/tesaurus/192/184231/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. 8. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.  (Проверено 25 мая 2016) [www.webcitation.org/6hm4gu5lk Архивировано] из первоисточника 25 мая 2016.
  6. ↑ Почтовые знаки // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  7. ↑ Информация из «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» со ссылкой на «Почтово-телеграфный журнал», 1905, т. VIII.
  8. ↑ [www.youtube.com/watch?v=MbHTHcq5CcA 1938 Mercedes Benz O 10000 mobiles Postamt] (англ.). MercedesBenzMuseum's Channel. YouTube, LLC (20 June 2011). Проверено 11 июля 2011.
  9. ↑ Австрийская государственная типография в Вене // [filatelist.ru/tesaurus/192/184230/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. 8. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.
  10. ↑ Есть предположение о том, что в рисунке розы спрятано лицо Гитлера; см. статью Сюжетные ошибки на почтовых марках.
  11. ↑ Кисин Б. [www.stampsportal.ru/nachinayushchemu-filatelistu/2248-1975-12 Марки разного назначения] // Филателия СССР. — 1975. — № 12. — С. 55—56. — (Рубрики: Мир увлечений; Школа начинающего коллекционера). (Проверено 20 марта 2016) [www.webcitation.org/6g9ISpm2x Архивировано] из первоисточника 20 марта 2016.
  12. ↑ Кисин Б. [www.stampsportal.ru/nachinayushchemu-filatelistu/2248-1975-12 Марки разного назначения] // Филателия СССР. — 1976. — № 2. — С. 57—58. — (Рубрики: Мир увлечений; Школа начинающего коллекционера). (Проверено 20 марта 2016) [www.webcitation.org/6g9ISpm2x Архивировано] из первоисточника 20 марта 2016.
  13. ↑ [www.wien.gv.at/wiki/index.php/Post-_und_Telegraphenmuseum Post- und Telegraphenmuseum] (нем.). Wien Geschichte Wiki. Vienna, Austria: wien.at; Magistrat der Stadt Wien. Проверено 8 ноября 2015. [www.webcitation.org/6ctUKQi9i Архивировано из первоисточника 8 ноября 2015].
  14. ↑ Что, где, когда // Филателия СССР. — 1975. — № 12. — С. 48. — (Рубрика: Глобус: проблемы, информация).
  15. ↑ В почтовых окнах мира. Европа. Австрия // Филателия СССР. — 1976. — № 2. — С. 39. — (Рубрика: Справочный стол).
  16. ↑ Бойко В. Ленинский сувенир из Австрии // Филателия СССР. — 1977. — № 4. — С. 2—3.
  17. ↑ Кисин Б. М. [www.ozon.ru/context/detail/id/3223180/ Страна Филателия] / Ред. В. Нездвецкий. — М.: Просвещение, 1969. — 240 с. — 100 000 экз. (Проверено 15 июля 2016) [webcitation.org/6eDwKqKmf Архивировано] из первоисточника 2 января 2016.
  18. ↑ Левитас И. Я. С марками в страну знаний. Заметки о почте и филателии. — К., 1987. — С. 35.

Литература

  • Австрийская почта: к чему приведёт перестройка? // Филателия. — 2002. — № 5. — С. 7.
  • Австрия // [filatelist.ru/tesaurus/192/184232/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — С. 8—9. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.
  • Австрия (Республика Австрия) // [www.colonies.ru/books/geografia/austria.html Филателистическая география (зарубежные страны): Справочник] / Л. Л. Лепешинский. — М.: Связь, 1967. — С. 9—10. — 480 с.
  • Драгунов Г. Австрия // Филателия СССР. — 1978. — № 10. — С. 24—26. — (Рубрика: По странам и континентам).
  • Патрикеева И. «Хрустальные» марки Австрии // Филателия. — 2005. — № 1. — С. 11. — (Рубрика: ИТАР-ТАСС: гоячие новости).
  • Amtmann K. Post und Politik in Bayern von 1808 bis 1850. Der Weg der königlich-bayerischen Staatspost in den Deutsch-Österreichischen Postverein. — München: Herbert Utz Verlag, 2006. — ISBN 3-8316-0619-6. (нем.)
  • Scott 2007. Standard Postage Stamp Catalogue. — New York: Scott, 2006. (англ.)
  • Stanley Gibbons. [shop.stanleygibbons.com/index.asp?page=item&stockID=R2831-02 Stamp Catalogue. Pt. 2. Austria and Hungary.] — 6th edn. — Stanley Gibbons, 2002. — 368 p. — ISBN 0-85259-527-1. (англ.)
  • Zinsmeister M. C. Austrian Stamps and Their Background 1850—1937. — Kessinger Publishing, 2006. — ISBN 1-4286-6225-1. (англ.)
  • Zinsmeister M. C. The Stamps of Austria, 1850—1957. — Albany: Van Dahl Publications, 1958. — 86 p. (англ.)

Ссылки

Марки Австрии в Викиучебнике?
Почта Австрии в Викиучебнике?
Почта Австрии на Викискладе?
  • Официальный сайт [www.post.at/en/2.htm почты Австрии] (англ.) (нем.)
    • [www.post.at/268.php Каталог] почтовых марок Австрии начиная с декабря 1947 года
  • [www.sandafayre.com/atlas/austria.htm Austria] (англ.). Stamp Atlas. Sandafayre Stamp Auctions. Проверено 13 апреля 2009. [www.webcitation.org/66EfB4gzE Архивировано из первоисточника 17 марта 2012].
  • [peter-diem.at/History/briefmarken.htm «Die Briefmarke als vielfache Trägerin österreichischer Symbole»] — статья Петера Дима (Peter Diem) по истории австрийских марок на [peter-diem.at/default_d.htm персональном сайте] (нем.)
  • Веб-страница журнала [www.post.at/en/271_7923.php «Die Briefmarke»] на сайте [www.post.at/en/2.htm Почты Австрии] (англ.) (нем.)
  • Марки [www.allworldstamps.com/country_list.asp?cid=341 Австрии] в [www.allworldstamps.com/index.asp онлайн-каталоге] «Стэнли Гиббонс» (англ.)
  • [web.archive.org/web/20070814061819/www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/a/araz.html#a093 Austria, Austria-Hungary, Austrian Italy, Austrian Levant, Austro-Hungarian Military Post, Austro-Hungarian Occupation of Bosnia & Herzegovina, Austro-Hungarian Post Offices in the Turkish Empire] — информация об Австрии и связанных с ней почтовых администрациях в базе данных [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/home.html «The Encyclopaedia of Postal Authorities. Encyclopaedia of Postal History»]. [archive.is/cTw5G Архивировано из первоисточника 10 октября 2012]. («Энциклопедия почтовых ведомств. Энциклопедия истории почты») (англ.)
  • [aeiou.iicm.tugraz.at/aeiou.stamp «Österreichisches Briefmarken-Album»] — перечень почтовых марок Австрии 1986—1996 годов на сайте [aeiou.iicm.tugraz.at/ «AEIOU»] (нем.)

Отрывок, характеризующий История почты и почтовых марок Австрии

Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=История_почты_и_почтовых_марок_Австрии&oldid=79726388»