Региональные почтовые марки Великобритании

Англия, Шотландия, Северная Ирландия, Уэльс, остров Мэн, Джерси, Гернси
англ. England, Scotland, Northern Ireland, Wales, Isle of Man, Bailiwick of Jersey, Bailiwick of Guernsey
Региональный выпуск острова Джерси из серии «Уайлдинг», номиналом в 2½ пенса, 1964 (Скотт #1); рисунок Эдмунда Блампайеда (Edmund Blampied)
Почтовые администрации
Региональные выпуски: Шотландия (с 1958), Северная Ирландия (с 1958), Уэльс (с 1958), Остров Мэн (1958—1973), Джерси, Гернси (1958—1969)	1 фунт стерлингов = 20 шиллингов = 240 пенсов = 960 фартингов (до 1971); 1 фунт стерлингов = 100 пенсов (с 1971)
Англия (с 2001)	1 фунт стерлингов = 100 пенсов
Первые почтовые марки
Стандартная	18 августа 1958
Почтовый блок	11 мая 2004
Филателия
Участник WNS	Великобритания — с 2002

Региональные почтовые марки Великобритании (англ. country definitives) — почтовые марки, эмитируемые для регионов Великобритании и отражающие региональную идентичность тех или иных административно-политических частей (home nations) и островов Британии (коронных земель). Они были впервые введены в 1958 году для почтовых нужд на территории Нормандских островов (Джерси, Гернси), острова Мэн, Северной Ирландии, Шотландии и Уэльса, а позднее (2001) и Англии. Дизайн марок повторял таковой на стандартных марках Великобритании, но дополнительно включал местные эмблемы.

Хотя региональные выпуски, как правило, продавались в почтовых отделениях на соответствующей территории, все они были действительны для оплаты почтового сбора по всей Великобритании, а также в британских коронных землях (Нормандские острова, остров Мэн), пока последние не обрели почтовую самостоятельность и не стали употреблять собственные марки: Гернси и Джерси — в 1969 году, Мэн — в 1973 году.

Предыстория

Почтовые марки были впервые выпущены Великобританией в мае 1840 года и находились в обращении на всей территории Соединённого королевства Великобритании и Ирландии до 1922 года и на территории Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии после этого.

По завершении Второй мировой войны появилась идея выпуска региональных почтовых марок, с тем чтобы помочь развитию туризма на Нормандских островах, оккупированных во время войны германскими войсками. Эту концепцию распространили на все регионы Великобритании, и были даже подготовлены эссе марок с изображением головы короля Георга VI и региональной символики. Однако сами марки так и не увидели свет.

Ранние эмиссии

Серия «Уайлдинг»

Первые марки региональных выпусков, номиналом в 3 пенса и тёмно-лилового (deep lilac) цвета, появились 18 августа 1958 года для употребления на Нормандских островах, на острове Мэн, в Шотландии, Уэльсе и Северной Ирландии. Для рисунков этих марок использовался тот же портрет королевы Великобритании Елизаветы II, что и для общебританской серии «Уайлдинг». Последняя была выполнена с использованием фотографии королевы работы Дороти Уайлдинг, что в дальнейшем определило закрепившееся за серией название. Однако дизайн региональных марок был переработан с включением в него символики, характерной для каждой из административно-политических частей или коронных земель. Позднее были изданы марки других номиналов.

Точные даты некоторых эмиссий неизвестны, поскольку одни марки поступили вначале в продажу в Филателистическом бюро в Эдинбурге, другие — в филателистическом окне в Лондоне, а третьи — в соответствующем регионе. Согласно Л. Л. Лепешинскому, за период с 1958 по 1963 год было выпущено по три вида региональных почтовых марок для Северной Ирландии, Шотландии и Уэльса и один — для острова Мэн.

Марки островов Мэн, Гернси и Джерси не могли применяться для гербового сбора, поэтому надпись «Revenue» на них отсутствовала. В 1969 году региональные выпуски для островов Гернси и Джерси были изъяты из обращения и взамен них введены собственные марки.

Серия «Машен»

После перехода на десятичную денежную систему в 1971 году, региональные марки Северной Ирландии, Шотландии, Уэльса и острова Мэн прежнего типа, «уайлдинги», были заменены на новые — «машены», которые получили своё название по фамилии дизайнера Арнольда Машена, их разработавшего. На марках серии «Машен» был помещён уменьшенный портрет королевы Елизаветы II в профиль, который использовался на общебританских стандартных марках, начиная ещё с 5 июня 1967 года.

Первые региональные марки типа «Машен» поступили в почтовое обращение 7 июля 1971 года. На каждой марке был изображён портрет королевы с региональными эмблемами в верхнем левом углу. Изображения последних были подготовлены художником Джеффри Мэтьюсом (Jeffery Matthews) и были следующими:

• трискелион — для марок острова Мэн,
• «красная рука Ольстера» («Red Hand of Ulster») в шестиконечной звезде под короной — для марок Северной Ирландии,
• вздыбленный лев — для марок Шотландии и
• валлийский дракон — для марок Уэльса.

В 1973 году региональные выпуски для острова Мэн были изъяты из обращения и заменены собственными марками. Это было вызвано тем, что 5 июля того года остров Мэн получил почтовую самостоятельность, поэтому всего для этого региона были напечатаны только четыре марки типа «Машен»:

• 2½ пенса — ярко-пурпурная (bright magenta),
• 3 пенса — ультрамариновая (ultramarine),
• 5 пенсов — красновато-фиолетовая (reddish violet),
• 7½ пенса — каштанового цвета (chestnut).

Особенности цвета марок

Марки одного и того же номинала из серии «Уайлдинг» в разных регионах имели одинаковую расцветку и оставались таковыми на протяжении весьма длительного периода — до 1971 года, когда перешли на использование дизайна марок из общебританской серии «Машен». Исключение составила почтовая миниатюра номиналом в 4 пенса, которая выходила в трёх сменявших друг друга цветовых вариациях — ультрамариновой (ultramarine), оливково-коричневой (olive brown, или olive-sepia) и ярко-красной (bright red, или vermilion). К первому изменению цвета четырёхпенсовой марки прибегли для приведения его в соответствие с расцветкой на почтовых марках Великобритании из новой серии «Машен». Затем цвет четырёхпенсовой миниатюры был подвергнут изменению из-за жалоб на то, что дату на почтовых штемпелях (крайне важную для ставок футбольного тотализатора) нельзя было различить на слишком тёмном марочном фоне. Наконец, все региональные марки номиналом в 4 пенса была снова изменены в соответствии с новым ярко-красным цветом британской марки типа «Машен».

Цвета региональных выпусков типа «Машен» были такими же, что и у общебританских выпусков из той же серии. Однако есть несколько исключений: к примеру, у региональных марок номиналом в 4½ пенса синий оттенок темнее. Не все номиналы и цвета общебританского выпуска представлены на региональных марках, но, поскольку эти рисунки оставались в обращении в других регионах до конца XX века, в общей сложности было эмитировано большое число различных номиналов.

Современные эмиссии

В период с 1999 по 2001 год на смену серии «Машен» пришли так называемые «красочные выпуски» (pictorial issues) — почтовые марки новых, красочных рисунков для четырёх основных административно-политических частей Великобритании, в том числе (впервые!) для Англии. Новые марки четырёх номиналов появились вначале, 8 июня 1999 года, для Шотландии и Уэльса, 6 марта 2001 года — для Северной Ирландии и, наконец, 23 апреля 2001 года — для Англии. На каждой почтовой марке была изображена геральдическая и иная национальная символика соответствующей административно-политической единицы. Первоначально они были без рамок (то есть без полей по краю марки), но в 2003 году их сменили марки с белыми полями.

Региональные марки для Шотландии, Северной Ирландии, Уэльса и Англии продолжают издаваться до настоящего времени. По мере изменения почтовых тарифов изменялись и номиналы некоторых марок. Указание на марках номиналов второго («2nd») и первого класса («1st») осталось прежним, однако номинал «E» вначале был возвращён к 40 пенсам, а затем последовательно рос до 42, 44, 48, 50 и 56 пенсов. Марки номиналом в 64 или 65 пенсов перевыпускались с номиналами в 68, 72, 78, 81, 90 и 97 пенсов.

Памятный выпуск

29 сентября 2008 года британское почтовое ведомство отметило 50-летие выхода первых региональных марок Великобритании серией из девяти миниатюр, повторивших сюжеты марок 1958 года с портретом Елизаветы II типа «Уайлдинг». В серию вошли по три марки, предназначенные для Уэльса, Шотландии и Северной Ирландии. На всех марках был проставлен один и тот же номинал — «1st» (первый класс).

Выпуски Нормандских островов

Известны почтовые марки Нормандских островов, которые были выпущены локально и находились в обращении во время германской оккупации островов в 1940—1945 годах. В период с 1958 по 1969 год здесь применялись региональные марки типа «Уайлдинг».

По данным Л. Л. Лепешинского, всего в 1941—1963 годах было эмитировано девять почтовых марок для Джерси и шесть — для Гернси.

1 октября 1969 года острова Джерси и Гернси обрели почтовую самостоятельность, и каждый из них подготовил собственные инаугурационные серии. Бейливик Гернси включает острова Олдерни, Херм и Сарк, все из которых использовали выпуски Гернси с 1969 года. Олдерни издает собственные почтовые марки с 1983 года, причем они действительны на всей территории бейливика Гернси.

См. также

• История почты и почтовых марок Великобритании
• История почты и почтовых марок Гернси
• История почты и почтовых марок Джерси
• История почты и почтовых марок острова Мэн
• История почты и почтовых марок Северной Ирландии
• История почты и почтовых марок Уэльса
• История почты и почтовых марок Шотландии
• Guernsey Post
• Jersey Post

Литература

• Scott 2007. Standard Postage Stamp Catalogue. — New York: Scott, 2006. (англ.)

Ссылки

• Rossiter, Stuart; Fowler, John & Wellsted, Raife. [www.sandafayre.com/atlas/britain.htm Britain] (англ.). Stamp Atlas. Sandafayre Stamp Auctions. Проверено 9 декабря 2010. [www.webcitation.org/67CTcFCWI Архивировано из первоисточника 26 апреля 2012].
• [www.allworldstamps.com/country_list.asp?cid=92 Great Britain] (англ.). Country List. All World Stamps Catalogue sponsored by Stanley Gibbons. — Марки Великобритании и региональных выпусков в онлайн-каталоге «Стэнли Гиббонс». Проверено 9 декабря 2010. [www.webcitation.org/67CTcxB0s Архивировано из первоисточника 26 апреля 2012].
• [www.stanleygibbons.com/online-shop/search/results/Regional+Issues.aspx Regional Issues] (англ.). Stanley Gibbons Shop. Stanley Gibbons Ltd. — Филателистические материалы для региональных выпусков Великобритании на сайте компании «Стэнли Гиббонс». Проверено 9 декабря 2010. [www.webcitation.org/67ZzITrh2 Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/g/gfgz.html#g054 Great Britain (Regional Issues)] (англ.). A—Z of postal authorities. Encyclopaedia of Postal History. Stampsite: The Encyclopaedia of Postal Authorities; BlackJack. — Информация о марках региональных выпусков Великобритании в базе данных «Энциклопедия истории почты. Энциклопедия почтовых ведомств». Проверено 9 декабря 2010. [web.archive.org/web/20090108194540/www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/g/gfgz.html#g054 Архивировано из первоисточника 8 января 2009].

Отрывок, характеризующий Региональные почтовые марки Великобритании

– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.