Джерси (остров)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Бейливик Джерси
англ. Bailiwick of Jersey</br>фр. Bailliage de Jersey</br>норманд. Bailliage dé Jèrri
Флаг Герб
Гимн: «Ma Normandie»
Расположение Джерси (тёмно-зелёный).


Столица Сент-Хельер
Форма правления Британские коронные владения
Парламентская демократия
Конституционная монархия
Монарх
Лейтенант-губернатор
Бэйлиф
Премьер-министр
Елизавета II
Джон Маккол
Уильям Бейлхеч
Йэн Горст
Территория
• Всего
• % водной поверхн.
241-я в мире
118.2[1] км²
0
Население
• Оценка (2014)
Плотность

100 080 чел. (203-е)
819 чел./км² (13-я)
ВВП (ППС)
  • Итого (2005)
  • На душу населения

5,1 млрд. долл. (166-й)
57 000 долл. (6-й)
ИЧР (2008) 0,985[2] (-е место)
Названия жителей Джерсиец, джерсийка
Валюта Джерсийский фунт
Фунт стерлингов
Телефонный код +44
Часовой пояс GMT, UTC+01:00
Координаты: 49°13′14″ с. ш. 2°08′14″ з. д. / 49.22056° с. ш. 2.13722° з. д. / 49.22056; -2.13722 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=49.22056&mlon=-2.13722&zoom=12 (O)] (Я)

Дже́рси (англ. Jersey [ˈdʒɜːrzi], фр. Jersey [ʒɛʁˈzɛ], норманд. Jèrri) — остров в проливе Ла-Манш, в составе Островной Нормандии (Нормандских островов). Самый крупный среди Нормандских островов, площадь — 116 км².

Население — 100 080[3] человек (2014). Джерси — Коронное владение Британской короны, однако не является частью Великобритании. Он принадлежит к Островной Нормандии — осколку Нормандского герцогства. Защита Джерси является обязанностью Великобритании. В 1973 году Великобритания присоединилась к ЕС, то есть Островная Нормандия и Гибралтар входят в Евросоюз через членство Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии, и являются таможенной территорией ЕС, за исключением Гибралтара[4]. Джерси имеет собственный парламент — Штаты Джерси. В состав коронного владения Джерси входит также несколько маленьких островов.





История

О судьбе острова до 930 года нашей эры мало известно, но некоторые открытия свидетельствуют о пребывании на острове римлян и галлов. В 511 году остров Джерси стал частью Королевства Франков. Именно в это время на остров прибыли первые христианские миссионеры. Но окончательно христианство было установлено Святым Хельером в VI веке.

Своё современное название остров получил в IX-X столетиях в результате пребывания викингов на территории острова. Остров Джерси оставался частью Бретани до 933 года, когда, как и все Нормандские острова, стал достоянием Нормандской Короны: остров Джерси был в 933 году присоединён к Нормандскому герцогству Вильгельмом Лонгсвордом. И доныне большой процент островитян составляют франкоязычные норманны. Гимн острова - «Ma Normandie».

В 1066 году джерсийцы приняли участие в Английской экспедиции герцога Нормандии Вильгельма I Бастарда. Храбро сражаясь при Гастингсе, они помогли Вильгельму I стать Вильгельмом Завоевателем. Дальнейшая судьба острова Джерси тесно связана с Англией. В 1204 году, когда король Иоанн Безземельный потерял континентальную часть Нормандского герцогства, уступив ее королю Франции Филиппу II Августу, Островная Нормандия осталась в подданстве Английской короны.

С 1337 по 1453 годы во время Столетней войны между Англией и Францией остров подвергся многочисленным атакам. В силу важности своего стратегического местоположения для Англии жители острова смогли выторговать у короля для себя ряд льгот и привилегий. Сразу после окончания Столетней войны в 1455 году началась война Алой и Белой Роз, во время которой остров Джерси был оккупирован французскими войсками на протяжении семи лет, а затем по настоянию сэра Ричарда Харлистона был возвращен под суверенитет Англии.

В XVI веке джерсийские рыбаки часто ходили через Атлантику к берегам Ньюфаундленда[5].

В 1643 году королевским вице-губернатором острова Джерси был назначен местный уроженец Джордж Картерет — смелый и бывалый моряк, свято хранивший верность династии Стюартов (унаследовавшей власть над Островной Нормандией от Роллонов и Плантагенетов). В 1644 году Карл I Стюарт пожаловал его вице-адмиралом «Джерси и морских смежных областей». Картерет сделал остров убежищем для гонимых роялистов и оперативной базой королевского флота. Его правление на Джерси было жёстким, но эффективным. Революционный Парламент заклеймил Картерета позором как пирата и исключил его из списка на будущую амнистию. В 1646 году и затем снова в 1649—1650 годах на Джерси находился принц Карл, который посвятил Картерета в рыцари и даровал ему титул баронета. В 1640-х годах Англия была расколота Гражданской войной, вражда распространилась на Шотландию и Ирландию и не обошла стороной остров Джерси. Симпатии жителей острова разделились на два лагеря: одна часть была на стороне парламента, а сторонники Джорджа Картерета поддерживали короля. Парламентарии, в итоге, захватили Джерси в 1651 году: 12 декабря 1651 года Картерет после семи недель осады был вынужден сдать Джерси силам революционного Парламента — и затем присоединился к изгнанникам-роялистам во Франции.

Король Карл II в качестве благодарности за поддержку, оказанную ему на острове Джерси, решил наградить Джорджа Картерета большим земельным участком в английской колонии на территории Северной Америки. В 1664 году Джеймс, герцог Йоркский, выразил согласие, чтобы часть его североамериканской территории между реками Гудзон и Делавэр была передана сэру Джорджу Картерету и Джону, лорду Беркли, и чтобы в честь родины Картерета эта область получила название «Нью-Джерси».

После отмены Нантского Эдикта (17 октября 1685 г.) многие французские гугеноты покинули Отечество. Джерси и Островная Нормандия стали надёжным прибежищем для большого числа гугенотов. В 1739—1740 годах губернатором Джерси был генерал Жан Кавалье, француз-гугенот, бывший главком армии камизаров и герцог Севеннский.

XVIII век стал периодом политического напряжения между Францией и Британией. В силу своего географического расположения остров Джерси все время находился на военном положении. Во время Войны за Независимость в Америке были предприняты две попытки завоевания острова. В 1779 году принц германского герцогства Нассау попытался высадить свои войска, но попытка была неудачной. В 1781 году армия барона де Реллекура захватила Сант-Хельер, но затем была побеждена британскими войсками. После непродолжительного затишья начались Наполеоновские войны, которые изменили остров Джерси навсегда.

В период с 1 июля 1940 по 9 мая 1945 гг. остров был оккупирован нацистской Германией. Более 30 тысяч островитян успели эвакуироваться в пределы Великобритании. Остальных немцы время от времени сгоняли на фортификационные работы. В период с октября 1941 по январь 1944 гг. руками военнопленных (испанцев, французов, русских, украинцев, молдован) велось строительство Немецкого подземного госпиталя. Многие из них погибли, не выдержав нечеловеческих условий. Не многих, бежавших из лагеря, спасли местные жители. Некоторые жители острова - ценой собственной жизни.

9 мая — государственный праздник, День Освобождения Джерси.

Здесь выведена джерсейская порода коров, дающая молоко с высокой жирностью (до 7 %), и отсюда пошло название тонкой трикотажной ткани[6]. В честь острова получил своё название американский штат Нью-Джерси.

Самый известный житель острова — натуралист и писатель Джеральд Даррелл, основатель Джерсийского зоопарка и, на его базе, природоохранного фонда.

Население

Коренное население Джерси (40%) имеет французское (нормандское) происхождение, в XX веке сильно англизировались. 30% населения составляют выходцы из Великобритании, живут также выходцы из Португалии, Ирландии, Польши, Франции и других европейских стран. 2-3% населения составляют выходцы из стран Азии и Африки.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2987 дней]

География

Коронное владение Джерси состоит из следующих островов, островных групп и рифов:

Административные округа на острове Джерси

Бейливик Джерси в административном отношении делится на 12 приходов.

  1. Грувиль (Grouville) — расположен на юго-восточном окончании острова; является местом устричных отмелей.
  2. Сент-Хелиер (St. Helier) — столица Джерси, деловой и самый густонаселённый округ острова, его главный торговый центр.
  3. Сент-Брелад (St. Brelade) — охватывает южное и западное побережья острова.
  4. Сент-Уэн (St. Ouen) — один из крупнейших и наиболее интересных округов.
  5. Сент-Мартин (St. Martin) — отличается множеством традиционной сельскохозяйственной архитектуры.
  6. Сент-Мэри (St. Mary) — северный и самый маленький из всех округов острова Джерси.
  7. Сент-Джон (St. John) — исторический округ.
  8. Сент-Сейвьер (St. Saviour) — гордится захоронением самой знаменитой дочери Джерси Эмилии Шарлотты ле Бретон, более известной как Лилли Лэнгтри.
  9. Сент-Клемент (St. Clement) — юго-восточный прибрежный округ, имеет самую причудливую прибрежную часть на острове, которая получила название «Лунный ландшафт».
  10. Сент-Лоренс (St. Lawrence) — более удалённый от моря округ, состоящий преимущественно из ферм и сельскохозяйственных угодий.
  11. Сент-Питер (St. Peter)
  12. Тринити (Trinity) — родина знаменитого Фонда охраны живой природы Джерси, основанного Джеральдом Дарреллом.

Экономика

53% экономики острова Джерси приходится на сектор оказания международных финансовых и юридических услуг. Джерси является так называемой "налоговой гаванью" и поэтому привлекает огромное количество инвесторов со всего мира, желающих снизить свои налоговые выплаты. Среди прочих секторов можно назвать строительство, розничную торговлю, сельское хозяйство и туризм.

Спорт

Национальные команды Джерси участвуют как отдельные нации в Играх Содружества и в Островных играх. В 1997 году в Джерси проходили седьмые Островные игры. Джерси — родина футболиста сборной Англии Грэма Ле Со.

См. также

Напишите отзыв о статье "Джерси (остров)"

Примечания

  1. [www.gov.je/SiteCollectionDocuments/Government%20and%20administration/R%20Jersey%20In%20Figures%202013%2020140429%20SU.pdf Jersey in Figures 2013 booklet]. Проверено 1 января 2015.
  2. [www.unescap.org/pdd/publications/workingpaper/wp_09_02.pdf Filling Gaps in the Human Development Index], United Nations ESCAP, February 2009
  3. [www.gov.je/Leisure/Jersey/Pages/Profile.aspx Facts about Jersey]
  4. [www.opsi.gov.uk/acts/acts1972/plain/ukpga_19720068_en European Communities Act 1972 — Акт Великобритании о Европейских сообществах 1972 года]
  5. Ommer Rosemary E. [books.google.com/?id=nrdYUXv817sC&pg=PA13&lpg=PP11 From Outpost to Outport]. — McGill-Queen's University Press, 1991. — P. 13–14. — ISBN 0-7735-0730-2.
  6. Portrait of the Channel Islands, Lemprière, London 1970 ISBN 0-7091-1541-5

Ссылки

  • [www.wcoins.com.ua/index.php?option=com_content&task=view&id=106&Itemid=1 Монеты Острова Джерси] от королевы Виктории до королевы Елизаветы II
  • [jerseyisland.ru/index.htm Остров Джерси]
  • [www.aboutjersey.net О Джерси для туристов]
  • [www.1tvnet.ru/content/show/na-ostrove-djersi-naiden-krupneishii-v-istorii-klad-750-kilogrammov-keltskih-monet-foto_12512.html На острове Джерси найден крупнейший в истории клад: 750 килограммов кельтских монет. Фото]


Отрывок, характеризующий Джерси (остров)

«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.