История почты и почтовых марок Силезии

Силезия Силезия †
польск. Śląsk чеш. Slezsko нем. Schlesien лат. Silesia
Надпечатка 1920 года на беззубцовой марке Чехословакии «Градчаны» номиналом в 3 геллера (по рисунку А. Мухи, 1918)
Первые почтовые марки
Стандартная	1920
Карта Силезии (закрашена жёлтым цветом) и Германии (показана голубым) в границах 1937 года

История почты и почтовых марок Силезии, ныне находящейся в составе Польши, а также Чехии и Германии, относится к периоду после Первой мировой войны, когда судьба территорий Восточной и Верхней Силезий решалась с помощью плебисцита. В связи с этим в 1920—1922 годах здесь были изданы особые почтовые и пропагандистские марки.

Восточная Силезия

См. также: Заользье, Польско-чехословацкая война, Тешинская Силезия и Тешинский конфликт

В прошлом восточная часть Силезии являлась коронной землёй Австрии — Австрийской Силезией. Её административный центр располагался в Опаве. До 1918 года в пределах этого региона, входившего в состав Австро-Венгрии, функционировала австрийская почта и, соответственно, использовались марки Австрии. С января 1919 года здесь применялись австрийские марки с надпечаткой «Poczta Polska», вы­пущенные в Кракове.

По окончании Первой мировой войны Австрийская Силезия была оккупирована Чехословакией и Польшей, и право владения этим районом оспаривалось между двумя странами. Польская и чехословацкая администрации сначала исполь­зовали марки Польши и Чехословакии, а затем перешли к эмиссиям особых марок для оккупированных областей.

В 1920 году Восточная Силезия перешла под управление «Комиссией по Администрации и Плебисциту» держав Антанты, которая должна была организовать плебисцит для определения государственной принадлежности региона. Плебисцит, однако, не состоялся. Вопрос о границе между Польшей и Чехословакией был решён в июле 1920 года.

В целом, история почты этой территории весьма запутана, поскольку на протяжении небольшого промежутка времени в разных почтовых отделениях здесь имели хождение надпечатанные и обычные почтовые марки обеих противоборствовавших стран, Чехословакии и Польши, а также Австрии. За немногими исключениями, марки Восточной Силезии в настоящее время доступны для филателистов по минимальной стоимости.

Тешинская Силезия

С 1918 по 1920 год часть Восточной Силезии — Тешинская Силезия, с центром в Тешине, управлялась чехословацкой военной администрацией.

В 1920 году для плебисцитарной области Тешинской Силезии в районах, бывших под контролем чехословацких властей, на почтовых, экспрессных, газетных и доплатных марках Чехословакии и Польши были произведены надпечатки аббревиатуры «SO» или «S. O.» (от фр. Silésie Orientale — Восточная Силезия) и года «1920».

Надпечатки были сделаны в различных вариациях и в значительном количестве. Марки использовались с февраля и до 11 августа 1920 года. На главном почтамте в Праге они продавались до 1928 года. Всего были эмитированы 27 почтовых марок, две марки спешной почты, 11 доплатных марок и пять газетных марок.

Ольшанская Силезия

В восточносилезских районах, занятых Польшей и известных как Ольшанская Силезия, с центром в Цешине, первоначально использовались польские марки, а в 1920 году выпускались почтовые марки. Для этой цели на марках Северной и Южной Полыни ставилась надпечатка «SO» («Восточная Силезия»). Всего таким способом было издано 10 почтовых марок, которые были изъяты из обращения 20 сентября 1920 года.

Из-за отсутствия марок с номиналами в гележах для надпечаток употреблялись марки с номиналами в фенигах, однако они продавались за гележи. Вследствие этого имеется различие валют на надпечатанных марках низких и высоких номиналов. Кроме того, была подготовлена серия марок с оригинальными рисунками, но в продажу она так и не поступила.

Верхняя Силезия

См. также: Верхнесилезский плебисцит и Верхняя Силезия

Эта часть Силезии с первой половины XVI века была под управлением Австрийской империи, а с 1740-х годов — Пруссии. После Первой мировой войны территория Верхней Силезии, с центром в Ополе (Оппельне), оказалась под контролем Лиги Наций, а в 1920—1921 годах — Межсоюзнической Комиссии держав Антанты, которая должна была решить вопрос о дальнейшей судьбе этого региона. По условиям Версальского договора планировалось провести референдум (плебисцит) по самоопределению этой территории.

По результатам плебисцита Верхняя Силезия была поделена Лигой Наций между Германией и Польшей, так как число голосов за присоединение к тому или другому государству было примерно поровну. При этом западная часть Верхней Силезии осталась в подчинении Германии, а восточная была передана Польше. В 1945 году произошло воссоединение всей Верхней Силезии с Польшей.

Почтовые выпуски

В течение 1920—1921 годов для Верхней Силезии были изданы плебисцитные выпуски, а в 1920 и 1922 годах — служебные марки. Это были как знаки почтовой оплаты с надпечатками «CGHS» («Межсоюзническая Комиссия Верхней Силезии») на марках Германии, так и оригинальные марки с надписями: польск. «Górny Śląsk», нем. «Oberschlesien», фр. «Haute Silésie» («Верхняя Силезия»). В общей сложности было изготовлено 43 почтовых и 20 служебных марок. Встречаются служебные марки с двойной надпечаткой «C. G. H. S.».

На части территории Силезии, присоединённой по итогам плебисцита к Польше, в 1922 году выходили особые марки с рисунком марок Польши, но с номиналами в германской валюте. Они были в употреблении до 30 апреля 1923 года, а затем были заменены польскими марками.

Пропагандистские выпуски

С целью повлиять на ход и результаты проходившегося в 1921 году плебисцита прогермански настроенные местные организации прибегли к распространению в Верхней Силезии германских пропагандистских марок. Подоплёкой к таким действиями служил тот факт, что в этом промышленно развитом районе проживало смешанное немецко-польское население и к нему проявлялся большой интерес со стороны Германии. Пропагандистские миниатюры представляли собой польские почтовые марки  (Скотт #A12, A13 и A14), на которых были произведены надпечатки на немецком языке в три строки: «Достойные немцы голосуют за Германию!», а также новые номиналы — в 7, 21, 42, 70 и 140 пфеннигов. Марки не поступали в почтовое обращение, а средства от их продажи направлялись в агитационные фонды.

Выпуск Корфанты

В 1921 году, во время Силезского восстания под руководством Войцеха Корфанты, в Верхней Силезии возникла повстанческая зона, на которой в обращении использовались собственные почтовые марки. Это была серия из семи оригинальных марок с изображением силезского пейзажа, герба Польши и с надписью польск. «Górny Śląsk» («Верхняя Силезия»). Марки применялись только для оплаты почтовых направлений в Польшу. В 1922 году область, занятая отрядами Корфанты, была присоединена к Германии.

Прочее

В поддержку плебисцита в Верхней Силезии выходили также марки Срединной Литвы. В частности, в 1921 году там были эмитированы почтово-благотворительные марки с надпечаткой по-польски «NA ŚLĄSK» («Для Силезии»), дополнительный сбор от которых шёл в пользу фонда помощи проведению плебисцита  (Скотт #B1—B6).

В 1922—1923 годах по случаю состоявшегося объединения части Верхней Силезии и Польши была выпущена серия памятных польских марок  (Скотт #170—190). Германия в 1931 году издала маркированную почтовую карточку к 10-летию проведения плебисцита в Верхней Силезии.

Восточная Верхняя Силезия

На территории Восточной Верхней Силезии, с центром в Катовице, в 1922—1923 годах имели хождение оригинальные почтовые марки. Всего насчитывается 20 видов подобных марок.

См. также

• История почты и почтовых марок Германии
• История почты и почтовых марок Польши
• История почты и почтовых марок Протектората Богемии и Моравии
• История почты и почтовых марок Чехии
• История почты и почтовых марок Чехословакии
• Надпечатка (филателия)
• Пропагандистская филателия
• Силезия

Литература

• Гросс О., Грыжевский К. [www.fmus.ru/article02/gross.html Путешествия в мир марок] / О. Гросс, К. Грыжевский; Пер. с польск. Ю. М. Соколова с сокр. — М.: Прогресс, 1977. — 50 000 экз. (Проверено 23 июня 2016) [www.webcitation.org/6cwolVVDc Архивировано] из первоисточника 11 ноября 2015.
• Марки плебисцитные // [dic.academic.ru/dic.nsf/dic_philately/1580/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.

• Чехословакия (Чехословацкая Социалистическая Республика) // [www.fmus.ru/article02/eu35.html Филателистическая география. Европейские зарубежные страны] / Н. И. Владинец. — М.: Радио и связь, 1981. — 160 с.

Ссылки

• Rossiter, Stuart; Fowler, John & Wellsted, Raife. [www.sandafayre.com/atlas/poland.htm Poland. East Silesia] (англ.). Stamp Atlas. Sandafayre Stamp Auctions. Проверено 20 марта 2011. [www.webcitation.org/67b6bdc4L Архивировано из первоисточника 12 мая 2012].
• Rossiter, Stuart; Fowler, John & Wellsted, Raife. [www.sandafayre.com/atlas/gbaauni.htm Germany before and after unification. Upper Silesia] (англ.). Stamp Atlas. Sandafayre Stamp Auctions. Проверено 20 марта 2011. [www.webcitation.org/65lM7yl6x Архивировано из первоисточника 27 февраля 2012].
• Rossiter, Stuart; Fowler, John & Wellsted, Raife. [www.sandafayre.com/atlas/austria.htm Austria] (англ.). Stamp Atlas. Sandafayre Stamp Auctions. Проверено 20 марта 2011. [www.webcitation.org/66EfB4gzE Архивировано из первоисточника 17 марта 2012].
• Rossiter, Stuart; Fowler, John & Wellsted, Raife. [www.sandafayre.com/atlas/czechos.htm Czechoslovakia] (англ.). Stamp Atlas. Sandafayre Stamp Auctions. Проверено 20 марта 2011. [www.webcitation.org/67ZmfdHu9 Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.allworldstamps.com/country_list.asp?context=on&cid=380&x=40&y=3 East Silesia] (англ.). Country List. All World Stamps Catalogue sponsored by Stanley Gibbons. — Марки Восточной Силезии в онлайн-каталоге «Стэнли Гиббонс». Проверено 20 марта 2011. [www.webcitation.org/67cupzPh2 Архивировано из первоисточника 13 мая 2012].
• [www.allworldstamps.com/country_list.asp?context=on&cid=683&x=44&y=6 Upper Silesia] (англ.). Country List. All World Stamps Catalogue sponsored by Stanley Gibbons. — Марки Верхней Силезии в онлайн-каталоге «Стэнли Гиббонс». Проверено 20 марта 2011. [www.webcitation.org/67cuqT0AW Архивировано из первоисточника 13 мая 2012].
• [www.stanleygibbons.com/online-shop/search/results/Silesia.aspx Silesia] (англ.). Stanley Gibbons Shop. Stanley Gibbons Ltd. — Филателистические материалы Силезии на сайте компании «Стэнли Гиббонс». Проверено 20 марта 2011. [www.webcitation.org/67cuqvfhm Архивировано из первоисточника 13 мая 2012].
• [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/e/eaez.html#e009 East Silesia] (англ.). A—Z of postal authorities. Encyclopaedia of Postal History. Stampsite: The Encyclopaedia of Postal Authorities; BlackJack. — Информация о марках Восточной Силезии в базе данных «Энциклопедия истории почты. Энциклопедия почтовых ведомств». Проверено 20 марта 2011. [web.archive.org/web/20081120062344/www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/e/eaez.html#e009 Архивировано из первоисточника 20 ноября 2008].
• [www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/u/uauz.html#u030 Upper Silesia] (англ.). A—Z of postal authorities. Encyclopaedia of Postal History. Stampsite: The Encyclopaedia of Postal Authorities; BlackJack. — Информация о марках Верхней Силезии в базе данных «Энциклопедия истории почты. Энциклопедия почтовых ведомств». Проверено 20 марта 2011. [web.archive.org/web/20090108194154/www.jl.sl.btinternet.co.uk/stampsite/alpha/u/uauz.html#u030 Архивировано из первоисточника 8 января 2009].
• [czechphilatelist.tripod.com/snejdarek/ Eastern Silesia 1918—1920]

Отрывок, характеризующий История почты и почтовых марок Силезии

Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.