Минченков, Яков Данилович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Яков Данилович Минченков
Дата рождения:

19 марта (1 апреля) 1871(1871-04-01)

Место рождения:

хутор Верхне-Тёплый,
станица Луганская,
Донецкий округ,
Область Войска Донского, Российская империя

Дата смерти:

18 мая 1938(1938-05-18) (67 лет)

Место смерти:

Каменск-Шахтинский,
Ростовская область, СССР

Подданство:

Российская империя Российская империя

Гражданство:

СССР СССР

Яков Данилович Минченков (18711938) — русский художник.





Биография

Родился 19 марта (1 апреля1871 года на хуторе Верхне-Тёплом Луганской станицы Донецкого округа в казачьей семье. Отец его был учителем, а позднее священником.

Учился в духовной семинарии, был исключён. Некоторое время учительствовал в Новочеркасске. Уехал в Москву чтобы научиться искусству живописи. В 18941898 годах обучался в московском Училище живописи, ваяния и зодчества. Ученик Н. А. Касаткина и В. А. Серова.

Ещё до окончания училища началась многолетняя деятельность Минченкова в качестве уполномоченного Товарищества передвижных художественных выставок. На этом посту он деятельно участвовал в жизни Товарищества в роли устроителя выставок, распорядителя, администратора, руководителя экскурсий. Одновременно работал творчески как живописец — пейзажист и жанрист.

После революции Минченков продолжал работать в области искусства. Гражданская война застала его на юге, куда он переехал с семьей в 1918 году из Москвы. В 19201922 годах жил в Майкопе. С 1922 года безвыездно жил в городе Каменске, где участвовал в организации художественных студий при Каменских педкурсах и при детском городке, заведовал этими студиями и преподавал там рисунок и живопись. Преподавал также историю искусства в местной школе 2-й ступени и педагогическом техникуме.[1] Местонахождение большинства живописных произведений Я. Д. Минченкова неизвестно. Многие из них погибли в годы Великой Отечественной войны, сохранились лишь некоторые работы поздних лет.

Пробовал Яков Данилович свои силы также в области скульптуры. Так, в 1921 году в Майкопе им вместе с местным скульптором Чикильдиным был сооружен памятник Жертвам Революции (деревянный обелиск с гипсовым барельефом), а в 1930-х годах в Каменске на центральной улице был установлен выполненный им с помощью его учеников памятник В. И. Ленину.

Умер 18 мая 1938 года в Каменске-Шахтинском, где и похоронен[2][3].

Память

  • В 1998 году на здании Каменского педколледжа (г. Каменск-Шахтинский) установлена мемориальная доска с надписью: «Здесь с 1922 г. по 1938 г. работал художник-передвижник, автор книги „Воспоминания о передвижниках“ Яков Данилович Минченков 1871—1938».
  • Имя Минченкова носит Детская школа искусств Каменска-Шахтинского.

Книги

  • [books.marketdigest.ru/offer_3447153o.html Минченков Я. Д. Воспоминания о передвижниках. Художник РСФСР. — Ленинград. 1965.]

Напишите отзыв о статье "Минченков, Яков Данилович"

Примечания

  1. [www.booksite.ru/fulltext/ras/ska/zyo/dya/deg/uil/yae/10.htm Киселёва Е. Г. Живописный вихрь / Рассказы о дяде Гиляе. — М.: Мол. гвардия, 1983. — 253 с., ил.]
  2. [az.lib.ru/m/minchenkow_j_d/text_0010.shtml Минченков Я. Д. Воспоминания о передвижниках. Художник РСФСР. — Ленинград. 1965.]
  3. [voopiik-don.ru/main/2009-06-01-10-23-39/99-2010-09-01-12-59-19/1523-2011-03-18-11-17-43 Минченков Яков Данилович // Памятники Дона. 18.03.2011.]

Ссылки

  • [www.photoarchive.spb.ru/showChildObjects.do?object=2529686037 Я. Д. Минченков на общей фотографии группы художников — членов ТПХВ — перед открытием 42-й передвижной выставки в помещении Общества поощрения художников]


Отрывок, характеризующий Минченков, Яков Данилович

– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.