Жёлтый Кёльнский собор

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Жёлтый Кёльнский собор
нем. Gelber Dom
Тип марки (марок)

стандартная

Страна выпуска

Германия (Бизония)

Место выпуска

Бонн

Издатель

Deutsche Post

Способ печати

литография

Дата выпуска

сентябрь 1948
(отпечатана, но не выпущена)

Номинал

5 пфеннигов

Зубцовка

11½:11

Причина редкости

ошибка цвета

Тираж (экз.)

почти весь уничтожен

Сохранилось (экз.)

3 одиночных и 1 лист из 100

Оценка (Михель)

11 000

Оценка

1 000 000 (за лист)

«Жёлтый Кёльнский собо́р» (нем. Gelber Dom) — филателистическое название запланированной, но не выпущенной в первоначальном виде стандартной почтовой марки послевоенной Германии номиналом в 5 пфеннигов с изображением Кёльнского собора (1948).





История и описание

С 1 сентября 1948 года в английской и американской оккупационных зонах Германии выпускалась новая серия почтовых марок на архитектурную тему с пятью чередующимися от номинала к номиналу сюжетами-символами германских городов:

Серия имеет ряд разновидностей, главными из которых являются два размера марок (высокие номиналы с Голштинскими воротами увеличены), четыре вида водяных знаков (различаются положением буквы «D») и два вида перфорации, линейная и гребенчатая, с разновидностями по количеству зубцов — 11, 11½:11, 11:11½ и 14. Кроме того, для многих номиналов существуют беззубцовые варианты.

Наименьшим номиналом с изображением Кёльнского собора в этой серии была 5-пфенниговая марка жёлтого цвета, предназначавшаяся для использования в качестве доплаты при авиапочтовой доставке.

Однако позже цвет этой марки был изменён на синий (Михель #75; Скотт #636), а уже напечатанные марки жёлтого цвета, за исключением нескольких экземпляров, были уничтожены. Причиной изменения цвета марки стало требование Всемирного почтового союза к авиапочтовым знакам оплаты того времени — они должны были быть синими. Помимо 5-пфеннигового номинала, сюжет «Кёльнский собор» присутствует на марках достоинством в 10 (зелёная), 25 (киноварь[1]), 40 (розово-сиреневая), 60 (фиолетово-коричневая) и 90 (розово-сиреневая).

Филателистическая редкость

В настоящее время известно о существовании одного листа из 100 (10 × 10) жёлтых марок и трёх отдельных марок. Последние выставлялись на продажу на трёх аукционах. Оценочная стоимость одиночного экземпляра по каталогу «Михель» — 11 000.

Впервые полностью сохранившийся лист из 100 жёлтых 5-пфенниговых марок был показан на Кёльнской выставке «Philatelia und MünzExpo», которая проходила с 20 по 22 сентября 2007 года; этот лист предоставил Архив филателии (Archiv für Philatelie) при Эндаументе музеев почты и телекоммуникаций (Museumsstiftung Post und Telekommunikation) в Бонне. Известно, что лист застрахован на один миллион евро и продолжает храниться в боннском архиве.

Другие почтовые марки с Кёльнским собором различных номиналов, поступавшие в продажу в конце 1940-х — начале 1950-х годов, ныне оцениваются намного дешевле своей не увидевшей свет жёлтой «сестры» — от 20 центов до 22,5 долларов за гашёные марки и от 20 центов до 65 долларов США за чистые, в зависимости от номинала и разновидности[2].

См. также

Напишите отзыв о статье "Жёлтый Кёльнский собор"

Примечания

  1. Пигмент, получаемый из киновари (см. также обсуждение статьи).
  2. Цены приведены по каталогу «Скотт» (2006, с. 98).

Литература

  • Scott 2007. Standard Postage Stamp Catalogue. — New York, NY, USA: Scott, 2006. — P. 98. (англ.)

Ссылки

  • [www.ksta.de/html/artikel/1190059884342.shtml «Gelber Dom schlägt blaue Mauritius»] — статья «„Жёлтый собор“ бьёт „Голубого Маврикия“» от 18 сентября 2007 года на сайте [www.ksta.de/index.shtml «Kölner Stadt-Anzeiger»] (нем.)
  • [www.bdph.de/index.php?&id=93&backPID=1&tt_news=1741&cHash=b127aa8b14 «Sicherheitsstufe 1 für den Briefmarkenbogen „Gelber Dom“»] — статья «Первая степень охраняемости для марочного листа „Жёлтый собор“» от 20 сентября 2007 года на [www.bdph.de/ сайте] Союза немецких филателистов[de] (нем.)
  • [sammler.com/bm/bmnews_2007.htm «Philatelia und MünzExpo, 20. bis 22. September 2007 — Vorsicht: gelb, gezackt und wertvoll!»] — статья «„Philatelia und MünzExpo“, 20—22 сентября 2007 года: осторожно — жёлтый, с зубцами и драгоценный!» от 20 сентября 2007 года на сайте [sammler.com/ «sammler.com»] (нем.)

Отрывок, характеризующий Жёлтый Кёльнский собор

11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.