Трикера
| Трикера́ | |
| фр. Triquéra | |
 (Скотт #1)[1] | |
| Тип марки (марок) | |
|---|---|
| Страна выпуска | |
| Место выпуска | |
| Художник |
Louis Triquéra |
| Гравёр |
Louis Triquéra |
| Способ печати | |
| Дата выпуска |
1 января 1860 |
| Номинал |
10 сантимов |
| Зубцовка | |
| Причина редкости | |
| Оценка (Скотт) |
$210 (2007) |
| Оценка (Гиббонс) |
£250 |
«Трикера́» (фр. Triquéra) — филателистическое название первой примитивной почтовой марки Новой Каледонии стандартного типа (Скотт #1)[3], которое было ей дано в честь автора — Луи Трикера (Louis Triquéra). Изготовлена в 1860 году.
Описание
Номинал 10 сантимов. Марка чёрно-серого цвета, без зубцов и клея. В центре помещён профиль императора Франции Наполеона III.
История
В 1859 году власти острова приняли решение, что вся внутриостровная корреспонденция подлежит франкированию, однако из-за отсутствия почтовых марок для этой колонии власти решили выпустить собственную почтовую марку.
Изготовление марки было поручено сержанту подразделения французской морской пехоты на Новой Каледонии Луи Трикера, гравёру по своей гражданской специальности.
Используя в качестве образца почтовую марку Франции 1853 года с изображением императора Наполеона III[fr] и располагая только примитивным оборудованием, главным образом, булавкой[4], сержант изготовил на литографском камне 50 клише марок — в пять рядов по десять штук[5]. Гравировал он каждое клише отдельно, поэтому все марки отличаются и можно говорить о существовании 50 разновидностей.
Для печатания марок была использована единственная существовавшая на острове типография местной газеты. Марки были отпечатаны обычной чёрной типографской краской.
1 января 1860 года в почтовое бюро Пор-де-Франс (ныне Нумеа) поступили 30 листов с первой почтовой маркой — всего 1500 штук. Расстояние между марками было лишь около миллиметра. Это создавало большие трудности при разрезании листов. Поэтому на почте предпочитали продавать их целыми листами. Благодаря этому обстоятельству до сих пор сохранилось несколько листов.
Марки были выпущены без разрешения центральной колониальной администрации в Париже. Обращение марки было остановлено почтовым ведомством метрополии. В конце 1862 года она была заменена общеколониальными выпусками Франции.
Филателистические аспекты
Любопытно, что информацию о собственном выпуске Новой Каледонии случайно разгласил филателист и издатель Оскар Берже-Левро в разговоре с главой департамента почтовых марок в Париже в 1861 году.
При внутриостровной переписке марки, как правило, на почте не гасились. Поэтому гашёные на письме они представляют собой большую редкость.
Вскоре после появления островной марки она получила у филателистов название «Трикера» по фамилии её автора. Литографский камень сержанта после его смерти попал в распоряжение его родственников, и с него были сделаны репринты, весьма не дорогие.
- New Caledonia stamp 1860 10s.jpg
Рисунок марки, представленный в издании филателистической лекции 1899 года[5]
Дважды, в 1960 году к 100-летию и в 1999 году к 140-летию первой марки, в Новой Каледонии были выпущены юбилейные марки с изображением миниатюры Луи Трикера.
См. также
Напишите отзыв о статье "Трикера"
Примечания
- ↑ Марка на иллюстрации имеет в марочном листе позицию № 23.
- ↑ Флагом Новой Каледонии является французский триколор.
- ↑ Данная марка Новой Каледонии также приводится под номером 1 в каталоге «Стэнли Гиббонс».
- ↑ По другим сведениям, для гравировки был использован заострённый гвоздь; см.: Luff, 1915.
- ↑ 1 2 Luff, 1915.
Литература
- Радциг Е. «Трикера» из Новой Каледонии // Филателия. — 2002. — № 3. — С. 10—11.
- Luff J. N. [www.gutenberg.org/files/15713/15713-h/15713-h.htm What Philately Teaches. A Lecture Delivered before the Section on Philately of the Brooklyn Institute of Arts and Sciences, February 24, 1899.] — 3rd edn. — New York, 1915. — P. 45. (англ.) (Проверено 23 августа 2009)
- [books.google.com/books?id=ibAEAAAAQAAJ&pg=PA47&lpg=PA47&dq=Triqu%C3%A9ra+stamp&source=web&ots=hKSgyM8X_P&sig=qGmlhRLRzjCDkCaoBiP6w13hno8&hl=en&ei=jZSXScGKM5qWsAO_lfVy&sa=X&oi=book_result&resnum=2&ct=result Postal scraps] // The Philatelist. — 1876. — Vol. 10. — P. 47. (англ.) (Проверено 14 февраля 2009)
Ссылки
|
Портал «Филателия» |
|---|
- Новосёлов В. А. [mirmarok.ru/prim/view_article/300/ Глава 11. Почты разные нужны, марки разные важны. Местные марки. Почтмейстерские марки. Марки Трикера]. Знакомство с филателией: Мир филателии. Смоленск: Мир м@рок; Союз филателистов России (12 ноября 2008). — Электронная книга. Проверено 20 октября 2009. [www.webcitation.org/65oASL7WO Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
- [www.askphil.org/b25t.htm Triquera] (англ.). Glossary of Stamp Collecting Terms — T. AskPhil; Collectors Club of Chicago. Проверено 14 февраля 2009. [www.webcitation.org/65oAXqc8l Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий Трикера
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
