Список имён славянского происхождения
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
(перенаправлено с «Славянские имена»)
Сюда перенаправляется запрос «Славянские имена». На эту тему нужна отдельная статья.
 |
Проверить информацию. Необходимо проверить точность фактов и достоверность сведений, изложенных в этой статье.
На странице обсуждения должны быть пояснения. |
Здесь приведён перечень славянских личных имён.
История
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 12 мая 2011 года. |
Основные виды славянских имён:
- Двухосновные имена (Святослав, Доброжир, Тихомир, Ратибор, Ярополк, Гостомысл, Велимудр, Всеволод, Богдан, Доброгнева, Любомила, Миролюб, Светозар, Милонег и др.) и их производные (Добрыня, Тишило, Рат(и)ша, Путята и т. п.);
- Имена от причастий (Ждан, Неждан, Хотен);
- Имена из животного и растительного мира (Щука, Ёрш, Заяц, Волк, Орёл, Орех и т. п.);
- Имена по порядку рождения (Первуша, Вторак, Третьяк);
- Имена по человеческим качествам (Храбр).
Особый пласт имён представляли княжеские имена, преимущественно употребляемые в правящем роду, у каждого славянского племени набор их был отличен (например, на Руси — Вячеслав, Ярополк, Всеволод, см. Родовые имена Рюриковичей)[1].
Первые века христианства (X—XIII вв.) славянские имена употреблялись на Руси в быту, крестильные же имена (разного происхождения, но через греческое посредство) использовались лишь в церкви. С XIV века основным именем становится христианское, причём люди продолжали иметь прозвища, уже не традиционные, а обычно связанные с той или иной чертой человека и определяемые живым языком (Волк, Палка, Большой и т. п.), от них наряду с крестильными именами (Иванов, Петров) позже стали образовываться русские фамилии (Волков, Палкин, Большов и т. п.). Из славянских имён сохранились в употреблении лишь те, которые носили канонизированные святые — тем самым эти имена стали даваться в крещении (Владимир, Всеволод, Борис и др.).
Ряд имён из славянских корней возник на славянской почве как калька греческих, например, Вера, Надежда, Любовь (Пистис, Элпис, Агапе), Лев (Леон). К славянским дохристианским они не относятся.
А
- Агна, Агнешка — овечка.
- Адела, Аделя — делающая, работящая. Употреблялось в Киеве в конце X — начале XI века. Пятая жена князя Владимира.
- Акамир (Окомир) — око мира.
- Алень — олень. Употреблялось в 1370 году в Сербии.
- Андрагаст, Андрогост, Андрогаст — он друг дорогой.
- Ангелия — ангельская.
- Арбуй — знахарь, жрец, от древнерусского «арбовати» — «отправлять языческое богослужение». Употреблялось в 1534 году в Новгороде.
- Арбуз — одно из персонифицированных имён растительного мира.
- Атаман — атаман, предводитель, лидер.
- Ахмыл — ухмыляющийся.
- Ачим, Ачейко — отцовский. Употреблялось в 1507 году на Руси.
- Ачима — женская форма имени Ачим.
Б
- Бажен — желанное дитя, желанный. То же значение у имён Бажай и Бажан. От этих имён возникли фамилии Бажанов, Баженов и Бажутин.
- Бажена — женская форма имени Бажен.
- Баламут — несерьёзный, легкомысленный. Употребляется в XIV веке в Новгороде.
- Безсон — недремлющий, бодрый. От этого имени возникли фамилии: Бессонов и Безсонов
- Белослав — от бел — белый, белеть и слав — славить. Сокращённые имена: Беляй, Белян. От этих имён возникли фамилии: Белов, Белышев, Беляев.
- Белослава — женская форма имени Белослав. Сокращённое имя — Беляна.
- Беримир — заботящийся о мире.
- Берислав — берущий славу, заботящийся о славе.
- Берислава — женская форма имени Берислав.
- Благослав — прославляющий доброту.
- Благослава — женская форма имени Благослав. Сокращённые имена: Блага, Благана, Благина.
- Блуд — распутный, непутёвый. Одно из «отрицательных» имён. От этого имени возникла фамилия: Блудов. Историческая личность: Блуд — воевода Ярополка Святославича.
- Богдан — Богом данный, подарок Бога, ребёнок данный Богом. То же значение у имени Божко. От этих имён возникли фамилии Богданин, Богданов, Богдашкин и Божков.
- Богша — краткая форма, известна из грамоты № 114, Новгород.
- Богдана — женская форма имени Богдан.
- Богомил — Божидар — подаренный Богом, милый Богу. То же значение у имени Богумил.
- Боголюб — любящий Бога. От этого имени возникла фамилия Боголюбов.
- Богуслав — славящий Бога.
- Божидара — женская форма имени Божидар.
- Божена (Божана) — божья, благословенная или Богом одарённая.
- Болеслав — прославленный, более славный. Историческая личность: Болеслав I — польский король.
- Болеслава — женская форма имени Болеслав.
- Боримир, Боремир[2] — борец за мир, миротворец.
- Борис — сокращённая форма имени Борислав.
- Борислав — славный борьбой — борец за славу. Сокращённые имена: Борис, Боря. От этих имён возникли фамилии Борин, Борискин, Борисов, Борисихин, Боричев и Борищев. Историческая личность: Борис Всеславич Полоцкий — князь Полоцкий, родоначальник Друцких князей.
- Борислава — женская форма имени Борислав.
- Борщ — одно из персонифицированных имён растительного мира. В дословном переводе: Борщ — ботва растений. От этого имени произошла фамилия Борщёв.
- Боян — сказатель. Имя образовалось от глагола: баять — говорить, рассказывать, воспевать. То же значение у имён Баиан, Баян. От этих имён произошла фамилия Баянов. Легендарная личность — песнотворец Боян.
- Бояна — женская форма имени Боян.
- Бранимир — бранящий, ругающий мир.
- Братислав — славный братьями — от брати — бороться и слав — славить.
- Братислава — женская форма имени Братислав.
- Бронислав — славно обороняющий (огласовка польская, рус. Боронислав) — защитник славы, оберегающий славу. То же значение у имени Бранислав. Сокращённое имя — Броня.
- Бронислава — женская форма имени Бронислав.
- Брячислав — от брячи — бряцать и слав — славить. Историческая личность: Брячислав Изяславич — князь Полоцкий.
- Будигост — пробуждающий гостя (гости — ещё и название купцов).
- Будимир — пробуждающий мир — миротворец. От этого имени произошли фамилии Будилов и Будищев.
- Бурислав
В
- Вадим — спорщик, раздорник (от древнерусского «вадити» — сеять смуту, спорить, обвинять, клеветать)
- Вацлав
- Велерад
- Велиград
- Велимир — большой мир.
- Велимира — женская форма имени Велимир.
- Велимудр — многознающий.
- Велислав — большая слава, наиславнейший.
- Велислава (сокр. Вела, Велика, Величка) — женская форма имени Велислав.
- Венцеслав — посвящающий славе, увенчанный славой.
- Венцеслава — женская форма имени Венцеслав.
- Вера — вера, верная.
- Веролюб — любящий веру.
- Веселин — весёлый, жизнерадостный.
- Веселина (Весела) — женская форма имени Веселин. То же значение имеет имя: Весела.
- Веслав — польское
- Веслава — женская форма, польское
- Видана
- Видогост
- Витигост
- Витомир
- Владдух — князь Вендов, 772 год
- Владимир (Володимер) — великий в своей власти[3]. То же значение имеет имя: Володимер. От этого имени произошли фамилии: Владимиров, Владимирский, Володимеров, Володин, Володичев. Историческая личность: Владимир I Святославич Красное Солнышко — князь Новгородский, великий князь Киевский.
- Владимира — женская форма имени Владимир.
- Владислав (Володислав, сокр. Влад) — владеющий славой. То же значение имеет имя: Володислав. Сокращенное имя: Влад. Историческая личность: Володислав — родственник Игоря Рюриковича.
- Владислава (сокр. Влада) — женская форма имени Владислав. Сокращенное имя: Влада.
- Властимир
- Военег — наслаждающийся боем.
- Возгарь
- Воислав (сокр. Воило, Воин) — славный воин (старое «вой» = совр. «воин»). Сокращённые имена: Воило, Воин. От этих имён произошли фамилии: Воейков, Войников, Воинов. Историческая личность: Воин Васильевич — из рода Ярославских князей.
- Воислава — женская форма имени Воислав.
- Волибор — борющийся за волю.
- Волк (Вук) — одно из персонифицированных имён животного мира. От этого имени произошла фамилия: Волков.
- Ворон — одно из персонифицированных имён животного мира. От этого имени произошли фамилии: Воронихин, Воронов.
- Воротислав — возвращающий славу.
- Всеволод — властелин народа, всем владеющий. От этого имени произошли фамилии: Всеволодов, Всеволожский. Историческая личность: Всеволод I Ярославич — князь Переяславский, Черниговский, великий князь Киевский.
- Всеград
- Всемил — всеми любимый.
- Всемила — женская форма имени Всемил.
- Всемысл — мыслящего обо всем.
- Всемысла — женская форма имени Всемысл.
- Всесвет
- Всеслав (Сеслав) — всеславящий, знаменитый. То же значение имеет имя: Сеслав. От этого имени произошла фамилия: Сеславин. Историческая личность: Всеслав Брячиславич Полоцкий — князь Полоцкий, великий князь Киевский.
- Всеслава — женская форма имени Всеслав.
- Вторак (Второй, Вторуша) — второй сын в семье. То же значение имеют имена: Второй, Вторуша. От этих имен произошли фамилии: Второв, Вторушин.
- Вышеслав — выше своей славой (других)
- Вышемир
- Вячеслав (Вацслав) — наиславнейший, самый славный. То же значение имеет имя: Вацслав, Вышеслав. От этих имен произошли фамилии: Вышеславцев, Вячеславлев, Вячеславов. Историческая личность: Вячеслав Владимирович — князь Смоленский, Туровский, Переяславский, Вышгородский, великий князь Киевский.
- Вячко — сокращённая форма от Вячеслав.
Г
- Говен — мужское имя, известно из звенигородской берестяной грамоты № З2.
- Годогост
- Годослав. Историческая личность: Годослав — князь бодричей.
- Годобрат
- Голуба — кроткая.
- Горазд — искусный, способный. От этого имени произошла фамилия Гораздов.
- Горан
- Горица
- Горецвет
- Горислав — пламенный, горящий в славе.
- Горислава — женская форма имени Горислав.
- Гордыня — гордый, непреклоняющийся.
- Горыня — подобный горе́, громадный, несокрушимый; также — живущий в горах. Легендарная личность: богатырь — Горыня.
- Гостевид
- Гостемил — милый другому (гостю). От этого имени произошла фамилия: Гостемилов.
- Гостомысл — думающий о другом (госте). Историческая личность: Гостомысл — князь Новгородский.
- Гостята — женское имя, известно из грамоты № 9, Новгород
- Гойник
- Градимир — хранящий мир.
- Градислав — охранящий славу.
- Градислава — женская форма имени Градислав.
- Гранислав — улучшающий славу.
- Гранислава — женская форма имени Гранислав.
- Громобой
- Гремислав — прославленный.
- Гудислав (сокр. Гудим) — прославленный музыкант, трубящий славу. От этих имен произошла фамилия: Гудимов.
Д
- Далибор
- Данакт
- Данко
- Дарён — подаренный.
- Дарина (Дарёна, Дара) — женская форма имени Дарен.
- Девятко — девятый сын в семье.
- Деян — деятельный.
- Добровлад
- Доброгнева — сильная в гневе.
- Доброгост — добрый гость (купец)
- Добролюб — добрый и любящий.
- Добромил — добрый и милый.
- Добромила — женская форма имени Добромил.
- Добромир (сокр. Добрыня, Добрыша) — добрый и мирный.
- Добромира — женская форма имени Добромир.
- Добромысл — добро мыслящий.
- Добронрав — с добрым нравом.
- Добронега
- Доброслав — прославляющий доброту.
- Доброслава — женская форма имени Доброслав.
- Доброжир
- Добрыня — добродушный.
- Доможир, Домажир — богатый домом («жир» — достаток, богатство)
- Домаслав (сокр. Домаш) — прославляющий родню.
- Драган
- Драгана
- Драгомир — дороже мира.
- Драгомира — женская форма имени Драгомир.
- Дробн — мужское имя, см. грамоту № 181, Новгород
- Дрочка — мужское имя, см. грамоту № 87, Новгород
- Дубыня — подобный дубу, несокрушимый.
- Душан — душевный, духовный.
- Душица
- Дружина (Друг) — товарищ.
- Духовлад — владеющий своим духом.
- Душевлад
Е
- Ерш — одно из персонифицированных имён животного мира.
Ж
- Жаворонок — одно из персонифицированных имён животного мира.
- Ждан
- Ждана — женская форма имени Ждан.
- Жизнобуд — мужское имя, известно из новгородской грамоты № 607/562
- Жизномир — живущий в мире.
- Жировит
- Жирослав
З
- Заяц — одно из персонифицированный имён животного мира.
- Забава — весёлая, забавная.
- Завид — мужское имя, см. грамоты № 103, 156 Новогород.
- Збигнев
- Звенислава — оглашающая о славе.
- Звонимир, Звенимир[2] — оглашающий о мире.
- Здебор — созидающий победу («бор» — борьба, победа).
- Здебора — женская форма.
- Здислав — польское.
- Здислава — женская форма, польское.
- Зима — суровая, холодная.
- Златомир — золотой мир.
- Златоцвета (сокр. Злата) — золотоцветная.
- Злоба — одно из «отрицательных» имён.
- Зоран
- Зорица
И
- Избыгнев
- Изяслав — добывший славу.
- Искрен (Искро) — искренний.
- Искра — женская форма имени Искрен.
- Истислав — славящий истину.
- Истома — томимый (возможно связано с тяжёлыми родами).
К
- Казимир[2]
- Казимира
- Красимир — прекрасный и мирный
- Красимира (Краса) — женская форма имени Красимир.
- Крив — прозвище «кривой» (одноглазый)
- Креслав — возжигающий (от «кресити») славу; огнепоклонник.
- Клонимир — сын Сербского князя Стоимира.
Л
- Лад
- Лада
- Ладимир — ладящий миром.
- Ладислав — ладный славой.
- Лан — на древнерусском означает «земля», «широкое, пахотное поле»
- Лана — женская форма, также означает «плодородная»
- Лебедь (Лыбедь, Лебядь,Белыдь) — персонифицированное имя животного мира.
- Лесьяр — охраняющий лес.
- Лудислав, Лудьслав — мужское имя, см. грамоту № 113, Новгород
- Лучезар — первый луч зари.
- Любава
- Любиград
- Любим — любимый.
- Любица
- Любогост — любящий гостя (купца).
- Любовь, Люба, Любошь, Любичанъ, Любона
- Любомила — любимая, милая.
- Любомир — любящий мир.
- Лютомир — лютый мир.
- Любомира — женская форма имени Любомир.
- Любомысл — любящий размышлять.
- Любослав — любящий славу.
- Людмил — милый людям; мужская форма имени Людмила.
- Людмила
- Людевит
- Лютовлад
- Лютогост
- Лютой
М
- Мал (Малой, Младен) — маленький, младший.
- Малобуд
- Малоед — тот, кто мало ест.
- Маломир — малый мир. Употреблялось в 831—867, князь болгар.
- Маломоживый — тот, кто мало может.
- Малуша (Млада) — женская форма имени Мал.
- Местятка — известно из грамоты № 213, Новгород
- Мечислав — славный мечом.
- Милан (Милен) — милый.
- Милана (Милава, Милада, Милена, Милица, Умила) — женская форма имени Милан.
- Милобуд
- Миловид
- Милован — ласкающий, заботливый.
- Милодух — князь сербов.
- Милодана — женская форма имени Милодан.
- Миломир
- Миломира
- Милорад — милая радость
- Милослав (сокр. Милонег) — славный милостью.
- Милослава — женская форма имени Милослав.
- Миодраг — драгоценный, божественный.
- Мирина — мирная.
- Миробуд
- Мировид
- Мировей
- Миродар — пожелательное имя — дари мир! Употреблялось в XII веке у сербов.
- Миролюб — пожелательное имя — люби мир! Употреблялось в 1088 году в Моравии и Богемии.
- Миромир — пожелательное имя — мири мир! Употреблялось в IX веке у южных славян.
- Миронега
- Мирослав — славный миром[2].
- Мирослава — женская форма имени Мирослав.
- Михалап — меховая лапа.
- Младан — мальчик, молодой
- Молчан — неразговорчивый, молчаливый.
- Мрак — мрак[4].
- Мстислав — от «месть» и «слава», собственно «мсти за славу»[5].
- Мстислава — женская форма имени Мстислав.
- Мстивой — мстящий воин
- Моесил — моя сила.
- Моимил — мой милый.
- Мокроус — мокрый ус.
- Мокша — неповоротливый, ленивый.
- Молокоед — любитель молока. Употреблялось в 1646 на Дону.
- Монислав — слава героя.
- Мормагон — играющий со смертью. Упоминается в болгарских родословных князей и королей.
- Мороз — хладнокровный.
- Мох — одно из персонифицированных имён растительного мира.
- Моймир — князь Моравский.
- Мужедраг — дорогой мужчина. Употреблялось у южных славян в 1243 году.
- Муковоз, Муконос — разносящий, развозящий муку.
- Мутимир
- Мухомор — одно из персонифицированных имён растительного мира. Употреблялось в 1654 году, белоцерковский казак.
- Мыслимир — пожелательное имя — думай о мире!
- Мямля — говорящий неразборчиво. Употреблялось в 1427 году в Белозерске.
- Мяун — мяукающий, говорящий «мяу». Употреблялось в 1552 году, мозырьский крестьянин — Мяунчич Жихарь.
Н
- Нажир — мужское имя, известно из грамот № 233, 235 Новгород.
- Невзор — одно из «отрицательных» имён.
- Нежана
- Неженец — мужское имя, известно из звенигородской грамоты №звен2
- Некрас — одно из «отрицательных» имён.
- Некраса — женская форма имени Некрас.
- Новик (Новак) — новый.
- Новица
- Неждана — нежданная.
О
- Онагост
- Орёл — одно из персонифицированных имён животного мира. От этого имени произошла фамилия: Орлов.
- Орлик
- Осьмой (Осьмуша) — восьмой ребёнок в семье. От этих имен произошли фамилии: Османов, Осьмеркин, Осьмов.
- Осмомысл — мыслящего за семерых или имеющего на каждое дело восемь мыслей.
- Остромир
П
- Передслава (Пред(е)слава)
- Пересвет — сражающийся за свет.
- Пламена
- Позвизд — предположительно, имя одного из последних сыновей Владимира Святославича. Совпадает с именем славянского «бога ветров» книжного происхождения.
- Предраг — сверхдрагоценный
- Премысл — перемысливающий все (чешский князь, 750 г.)
- Преслава
- Прибыслав
- Прибыслава — дочь владимиро-волынского князя Ярослава Святополчича
- Путимир — разумный и мирный
- Путислав (Путята) — славящий разумно.
Р
- Радигост (Радогаст, Радогост, Радегаст) — заботящийся о другом (госте, купце).
- Радиград
- Радимир (Радомир, сокр. Радим) — заботящийся о мире. То же значение имеет имя: Радомир. Сокращенное имя: Радим. От этих имен произошли фамилии: Радилов, Радимов, Радищев. Легендарная личность: Радим — прародитель радимичей.
- Радимира (Радомира) — женская форма имени Радимир.
- Радислав (Радослав) — заботящийся (радеющий) о славе.
- Радислава — женская форма имени Радислав.
- Радмила — заботливая и милая.
- Радовлад
- Радогор — радость гор, очень сильный.
- Радосвета — освящающая радостью (муж. Радосвет).
- Радость (Рада) — радость, счастье.
- Радомысл
- Разумник — рассудительный, разумный.
- Ратибор — воин леса, защитник.
- Ратко
- Ратмир, Ратимир, Ратьмир — воин мира[2].
- Роговлад, Рогволод
- Рогнеда
- Родовлад
- Родислав — славный родом.
- Рознег — мужское имя, известно из грамоты № 119, Новогород
- Росслав — славный Росс. Отсюда Росславль — ныне Рослау, на Лабе
- Ростислав — возрастающая слава. Историческая личность: Ростислав Владимирович — князь Ростовский, Владимиро-Волынский; Тмутараканский; Родоначальник князей Галицких и Волынских.
- Ростислава — женская форма имени Ростислав.
- Ростих — мужское имя, известно из грамоты № 160, Новгород
- Ружана — западнославянская форма имени Розанна
- Ружица
- Румяна
С
- Самовлад
- Сбыслава
- Сбыня — известно по грамоте № 2, Торжок
- Светислав (Светослав) — прославляющий свет. То же значение имеет имя: Светослав.
- Светислава — женская форма имени Светислав.
- Световид (Свентовид) — видящий свет, прозорливый. То же значение имеет имя: Свентовид. Имя западнославянского бога.
- Световлад
- Светозар — озаряющий светом.
- Светозара (Светлозара) — женская форма имени Светозар. То же значение имеет имя: Светлозара.
- Святополк — предводитель священного войска. Историческая личность: Святополк I Ярополкович — великий князь Киевский.
- Светоcлав
- Светоcлава
- Святослав — священная слава. Историческая личность: Святослав I Игоревич — князь Новгородский и великий князь Киевский.
- Святослава — женская форма имени Святослав.
- Сияна — женское.
- Славомир — мирнославящий.
- Славомыс
- Слободан — свободный, дающий свободу.
- Скалогром
- Смиляна — от названия цветка
- Сновид — мужское, известно из новгородской грамоты.
- Собеслав
- Соловей — персонифицированное имя животного мира. От этого имени произошли фамилии: Соловей, Соловьев. Легендарная личность: Соловей Будимирович — герой из былин.
- Сом — персонифицированное имя животного мира.
- Снежана — беловолосая, холодная.
- Станимир — устанавливающий мир[2].
- Станимира — женская форма имени Станимир.
- Станислав — устанавливающий славу. От этого имени произошла фамилия: Станищев. Историческая личность: Станислав Владимирович — князь Смоленский
- Станислава — женская форма имени Станислав.
- Стоян — крепкий, несгибаемый, стойкий.
- Стоум — умный как сотня.
- Строимир
- Судимир
- Судислав
- Судиша — мужское имя, возможно, уменьшительное от Судислав. Известно по новгородской грамоте № 235
- Сулислав
Т
- Татимир — военачальник 959 года в Византии.
- Твердимир — от «тверд» — твёрдый и «мир» — мирный, мир.
- Твердислав — от «тверд» — твёрдый и «слав» — славить. От этого имени произошли фамилии: Твердилов, Твердиславов, Твердиславлев.
- Твердята — мужское имя, известно из новгородской грамоты № 84
- Творимир — создающий мир[2].
- Тихомир — тихий и мирный. От этого имени произошла фамилия: Тихомиров.
- Тихомира — женская форма имени Тихомир.
- Томила
- Томислав
- Томица
- Торчин — мужское имя, известно из грамоты № 225, Новгород
- Третьяк — третий сын в семье.
У
- Уйка — см. грамоту № 114, Новгород
- Улада
- Умила — легендарная дочь новгородского князя Гостомысла.
- Унислав
Х
Ц
Ч
- Часлав — чающий славы.
- Часлава (Чеслава) — женская форма имени Часлав.
- Чернава (Чернавка) — темноволосая, смуглая (загорелая). От этих имен произошли фамилии: Чернавин, Чернавкин.
- Чернек — мужское имя, см. грамоту № 113, Новгород
- Чеслав — славный честью.
- Честимир
- Четвертак — четвёртый сын в семье
Щ
- Щука — персонифицированное имя животного мира.
Я
- Яробуд
- Яровид
- Яромир — ярый (мощный) мир.
- Ярополк — ярое (мощное) войско. Историческая личность: Ярополк I Святославич — великий князь Киевский.
- Ярослав — обладающий ярой (мощной) славой. От этого имени произошла фамилия: Ярославов. Историческая личность: Ярослав I Владимирович — князь Ростовский, князь Новгородский, великий князь Киевский.
- Ярослава — женская форма имени Ярослав.
- Ясна — ясная
- Ясномысл
Напишите отзыв о статье "Список имён славянского происхождения"
Литература
- Пачич І. [books.google.ru/books?id=HN5_kXLIfQcC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Имесловъ или речник личны имена разны народа славенски] / Умножно, с лат. ортогр. Изразіо и примеч. додао. І. Колларъ. — Будим: Изд. І. Миловук, 1828. — 114 с.
- Морошкин М. Я. [books.google.ru/books?id=6o4OAAAAYAAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Славянский именослов, или собрание славянских личных имён в алфавитном порядке.] — СПб., 1867. — 321 с.
- Гинкен Г. Г. [www.archive.perm.ru/elsear.php?keywords=%C6%E8%E2%E0%FF+%F1%F2%E0%F0%E8%ED%E0&category=4&fond=0&opis=-1&tablename=el_dela Древнейшие русские двусоставые личные имена и их уменьшительные] // Живая старина. — СПб., 1893. — № 4. — С. 440—461.
- Тупиков Н. М. Словарь древнерусских собственных имён. — СПб., 1903. — 857 с.
- Роспонд С. [files.istorichka.ru/FTP/Periodika/Voprosy_Jazykoznanija/1965/ Структура и классификация древневосточнославянских антропонимов (имена)] // Вопросы языкознания. — М.: Наука, 1965. — № 3. — С. 3—22.
- Веселовский С. Б. Ономастикон. Древнерусские имена, прозвища и фамилии. — М.: Наука, 1974. — 382 с.
- Суслова А. В., Суперанская А. В. О русских именах. — Л.: Лениздат, 1991. — 220 c. — ISBN 5-289-00807-1.
- Топоров В. Н. Праславянская культура в зеркале собственных имён (элемент *mir-) // [nkslav.ru/library/literatura-kultura-i-folklor-slavyanskih-narodov_2/ История, культура, этнография и фольклор славянских народов. XI Международный съезд славистов. Доклады российской делегации.] — М.: Наука, 1993. — С. 3—119. — ISBN 5-02-008687-8.
Примечания
- ↑ Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у русских князей в X—XVI вв. Династическая история сквозь призму антропонимики. — М.: «Индрик», 2006. — 904 с. — 1000 экз. — ISBN 5-85759-339-5. — С. 8
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у русских князей в X—XVI вв. Династическая история сквозь призму антропонимики. — М.: «Индрик», 2006. — 904 с. — 1000 экз. — ISBN 5-85759-339-5.. С. — 51
- ↑ Фасмер М. [www.vasmer.slovaronline.com/%D0%92/%D0%92%D0%9B/1980-VLADIMIR Этимологический словарь русского языка: В 4-х т.: Пер. с нем]. — 2-е изд., стереотип. — М.: Прогресс, 1986. — Т. 1. — 576 с. — 50 000 экз.
- ↑ Морошкин М. Славянскій именословъ или собраніе славянскихъ личных именъ въ алфавитномъ порядкѣ. — Санкт-Петербург, 1867. — С. 130.
- ↑ [starling.rinet.ru/cgi-bin/response.cgi?root=%2Fusr%2Flocal%2Fshare%2Fstarling%2Fmorpho&basename=morpho\vasmer\vasmer&first=1&text_word=Мстислав&method_word=beginning&ww_word=on&ic_word=on&sort=word&encoding=utf-rus Мстислав] // [etymolog.ruslang.ru/index.php?act=contents&book=vasmer Этимологический словарь русского языка] = Russisches etymologisches Wörterbuch : в 4 т. / авт.-сост. М. Фасмер ; пер. с нем. и доп. чл.‑кор. АН СССР О. Н. Трубачёва, под ред. и с предисл. проф. Б. А. Ларина [т. I]. — Изд. 2-е, стер. — М. : Прогресс, 1986—1987.</span>
</ol>
Ссылки
- Морошкин М. Я., «Славянский именослов, или собрание славянских личных имён в алфавитном порядке» (СПб., 1867; [books.google.fr/books?id=RKkOAAAAQAAJ&printsec=frontcover& гугл-скан]).
- [pl.wikisource.org/wiki/Encyklopedia_staropolska/Imiona_staro-polskie Imiona staropolskie w Encyklopedii staropolskiej] na Wikiźródłach (польск.) (Проверено 23 мая 2012)
- [kix.fsv.cvut.cz/rkz/enders/jazveda/node106.htm Jména osob] (чешск.) (Проверено 23 мая 2012)
- [gwiazdy.com.pl/component/content/article/4674-magia-i-moc-sowiaskich-imion Magia i moc słowiaskich imion] (польск.) (Проверено 23 мая 2012)
Отрывок, характеризующий Список имён славянского происхождения
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
