U-37 (1938)
Поделись знанием:
U-37 (1938)U-37 (1938)
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.
Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.
Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
| U-37 | ||
|---|---|---|
| ||
| U-37 в Вильгельмсхафене | ||
| Государство флага |  Третий рейх
| |
| Спуск на воду | 14 мая 1938 года | |
| Выведен из состава флота | 8 мая 1945 года | |
| Современный статус | затоплена у побережья Дании | |
| Основные характеристики | ||
| Тип корабля | большая ДПЛ | |
| Обозначение проекта | IXA | |
| Скорость (надводная) | 18,2 узла | |
| Скорость (подводная) | 7,7 узла | |
| Предельная глубина погружения | 230 м | |
| Экипаж | 4 офицера 44 матроса | |
| Размеры | ||
| Водоизмещение надводное | 1 032 т | |
| Водоизмещение подводное | 1 153 т | |
| Длина наибольшая (по КВЛ) | 76,5 м | |
| Ширина корпуса наиб. | 6,51 м | |
| Высота | 9,4 м | |
| Средняя осадка (по КВЛ) | 4,7 м | |
| Вооружение | ||
| Артиллерия | 1 x 10,5 cm L/45, 1 x 3,7 cm Flak, 1 x 2 cm Flak | |
| Торпедно- минное вооружение |
6 TA 22 торпеды или 66 мин | |
U-37 — большая океанская немецкая подводная лодка типа IX-A, времён Второй мировой войны. Заказ на постройку был отдан 29 июля 1936 года. Лодка была заложена на верфи судостроительной компании «АГ Везер» в Бремене 15 марта 1937 год под заводским номером 942. Спущена на воду 14 мая 1938 года. 4 августа 1938 года принята на вооружение и под командованием капитан-лейтенанта Хейнриха Шуча вошла в состав 6-й флотилии.
Содержание
История службы
Совершила 11 боевых походов, потопила 53 судна (200 124 брт), 2 военных судна (2 404 т) и повредила 1 судно (9 494 брт).
1-й поход
19 августа 1939 года U-37 вышла из Вильгельмсхафена под командованием капитан-лейтенанта Хейнрих Шуч. Проведя примерно четыре недели в северной Атлантике, 15 сентября 1939 года лодка вернулась в порт.[1]
2-й поход
5 октября 1939 года U-37 вышла из Вильгельмсхафена для ведения операций в составе волчьей стаи в северной Атлантике, однако на сей раз уже под командованием капитана цур зее (нем. Kapitän zur See) Вернера Хартманна.
Во время этого похода лодка потопила восемь кораблей: четыре британских, два греческих, одно французское и одно шведское, включая британский грузовой пароход SS Yorkshire шедший с союзным конвоем HG-3, направляясь из Гибралтара в Ливерпуль. 8 ноября Хартманн вернул лодку в порт после порядка пяти недель, проведенных в море.[2]
24 октября 1939 года между 11:47 и 12:12 после атаки на SS Tafna примерно в 100 милях к западу-юго-западу от Гибралтара на нырнувшую лодку с нескольких самолетов были сброшены глубинные бомбы. U-37 погрузилась на глубину 105 м и не была повреждена благодаря тому, что заряды взорвались намного выше. Хартманн мудро решил прокрасться на глубину 80 м и приказал большинству экипажа лечь и отдыхать, так как вскорости после этого из Гибралтара прибыли HMS Keppel, HMS Vidette и HMS Watchman, сходу начавшие противолодочные мероприятия в этом районе.
В 16:45 HMS Keppel, после получения хорошего гидроакустического контакта, сбросил по полной схеме пять глубинных бомб, установленных на 250 футов (76м) в точке 36°03′ с. ш. 7°33′ з. д. / 36.050° с. ш. 7.550° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=36.050&mlon=-7.550&zoom=14 (O)] (Я), и отметил всплывшие пузыри и масляные пятна. Восстановить гидроаккустический контакт не удалось. На лодке в этот момент были выключены гидрофоны, и экипаж был застигнут врасплох столь точными пордрывми, заставив лодку срочно нырнуть до 95 м.
В 18:20 HMS Watchman сбросил одну глубинную бомбу, установленную на 150 футов (45м) с бортовой минной установки в точке 36°02′ с. ш. 7°18′ з. д. / 36.033° с. ш. 7.300° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=36.033&mlon=-7.300&zoom=14 (O)] (Я) и потерял контакт с лодкой, после сброса оставшихся до полной схемы четырёх глубинных бомб. Хартманн слышал эти взрывы на некотором отдалении, но отдавал себе отчет в том, что они не смогут оставаться под водой всю ночь, так как команда уже начала дышать через калийные картриджи, поэтому приказал готовиться к затоплению, прежде чем всплыть в полной боеготовности в 21:45. Однако он обнаружил, что эсминцы покинули район, и U-37 получила возможность незаметно удалиться, направившись на юго-запад с заклинившим от экстремального давления на глубине казенником палубного орудия.
3 ноября 1939 года лодка слегка пострадала от авианалёта.
3-й поход
1 января 1940 года U-37 была переназначена во 2-ю флотилию с базированием в Вильгельмсхафен.
28 января 1940 года лодка отбыла в северную Атлантику под командованием Вернера Хартманна. Как и в предыдущем походе, Хартманн потопил восемь кораблей, но на сей раз три британских, два норвежских, одно датское, одно французское и одно греческое. И на сей раз два судна из общего счета шли в конвое. 8 февраля лодка высадила агента в заливе Доннегал. 27 февраля 1940 года U-37 вернулась в Вильгельмсхафен.[3]
4-й поход
30 марта U-37 вышла из Вильгельмсхафена в третий для Вернера Хартманна подряд боевой поход, однако на сей раз в направлении Норвегии. 4 апреля дозаправилась от вспомогательного крейсера Atlantis. И снова Хартманн доказал свою успешность, потопив три судна: норвежское MV Tosca, шведское MV Sveaborg и британское SS Stancliffe. 30 апреля, после двухнедельного похода, лодка вернулась в Вильгельмсхафен.[4]
5-й поход
15 мая U-37 под командованием нового командира Виктора Эрна вышла из Вильгельмсхафена в поход к берегам Испании и Португалии. Именно здесь лодка провела свою самую успешную миссию, попав по одиннадцати кораблям, потопив десять из них. Принадлежность их была следующей: три французских, два греческих, два британских, одно шведское, одно аргентинское и одно финское; одно британское судно было повреждено. По истечении трех с половиной недель, 9 июня U-37 вернулась в Вильгельмсхафен[5].
Нейтральным аргентинским судном было SS Uruguay, шедшее из Росарио в Лимерик также нейтральной Ирландии с грузом маиса. U-37 всплыла и, остановив «Уругвай», изучила бумаги, после чего судно было затоплено с помощью подрывных зарядов. 28 членов экипажа были брошены в море в шлюпках. 15 человек погибло и 13 выжило[6].
6-й поход
1 августа U-37 снова под командованием Виктора Эрна вышла из Вильгельмсхафена. Поход длился всего полторы недели и проходил в Атлантике возле западного побережья Ирландии, закончившийся потоплением единственного британского судна — SS Upwey Grange. 12 августа U-37 вернулась в порт, однако вместо того, чтобы следовать в Вильгельмсхафен, она пришла в Лорьян во Франции, где теперь базировалась 2-я флотилия.[7]
7-й поход
17 августа U-37 вновь под командованием Виктора Эрна впервые начала свой поход откуда-то помимо Германии — из Лорьяна. Она должна была сфокусироваться на операциях в районе юго-западного побережья Ирландии. Во время этого путешествия лодке удалось потопить семь кораблей: пять британских, одно норвежское и одно греческое. Из этих судов одно шло с конвоем OA-220 — британское SS Brookwood, шедшее из Британии в Соединённые Штаты Америки и два судна из конвоя SC-1 — британские шлюпы HMS Penzance and HMS Blarimore, шедшие из Сиднея в Британию. Примерно 24 августа U-37 лодка была атакована как надводным эскортом, так и воздушными силами, в результате чего была вынуждена прервать поход и 30 августа, проведя две недели в море, вернуться в Лорьян.[8]
8-й поход
24 сентября U-37 отбыла из Лорьяна в четвёртый поход Виктора Эрна, во время которого она вновь направилась в северную Атлантику. Действуя в течение месяца, U-37 потопила шесть судов, четыре из которых на момент атаки шли под британским флагом в составе конвоев. Лишь одно судно из шести потопленных было египетским. SS Corrientes было потоплено как часть конвоя OB-217, шедшего из Ливерпуля в Северную Америку. SS Heminge являлся частью конвоя OB-220, так же направлявшегося из Ливерпуля в Северную Америку. SS British General был потоплен в составе конвоя OA-222 из Британии в Северную Америку. И, четвёртое судно, SS Stangrant, шло в составе конвоя HX-77 из Галифакса в Британию. 22 октября субмарина вернулась в Лорьян.[9]
9-й поход
28 ноября, после почти месяца в порту, U-37 под командованием Обер-лейтенанта цур зее Асмуса-Николая Клаузена отбыла для ведения операций в районе северо-западной Африки и Испании. Во время этого похода было потоплено семь судов: два французских, два шведских, два британских и одно испанское. Три из них на момент потопления шли в составе конвоев. Шведские SS Gwalia и SS Daphne и британское SS Jeanne M являлись частью конвоя OG-46 из Британии в Гибралтар. Французские суда — танкер Rhône и субмарина Sfax принадлежали Режиму Виши, и были потоплены по ошибке. Пять недель спустя, 14 января 1941 года U-37 вернулась в Лорьян.[10]
10-й и 11-й поход
30 января 1941 года U-37 вышла из Лорьяна в направлении побережья Португалии и 8 февраля обнаружила конвой HG-53. На следующий день она потопила два британских судна — SS Courland and SS Estrellano. Третье грузовое судно в свой десятый поход U-37 потопила 10 февраля. Им был британский SS Brandenburg. Так же на конвой был направлен немецкий тяжёлый крейсер Адмирал Хиппер, однако к моменту его прибытия 11 февраля от конвоя ему на добивание остались только отбившиеся одиночки. 18 февраля лодка вернулась в Лорьян, проведя 20 дней в море и потопив 4781т грузов.[11]
27 февраля, выйдя из Лорьяна в свой финальный поход, U-37 направилась на юг Исландии. Здесь удача улыбнулась ей дважды: 7 марта это было греческое грузовое судно SS Mentor и 12 марта исландский траулер Pétursey. 24 дня спустя, 22 марта, U-37 вошла в порт в Киле.[12]
Служба в виде учебной лодки
1 мая 1941 года U-37 была переведена в 26-ю учебную флотилию, базировавшуюся в Пиллау в виде учебной лодки. Позднее, 1 апреля 1942 года она была переведена в 22-ю учебную флотилию в Готенхафене, и, наконец, 1 июля 1944 года в 4-ю учебную флотилиюя, где и оставалась до конца войны.
Судьба
Затоплена экипажем 8 мая 1945 года в Фленсбург-фьорде, в Сённерборгской бухте недалеко от города Фленсбург. Впоследствии поднята и разрезана на металл.
Командиры
- 4 августа 1938 года — 24 сентября 1939 года — капитан-лейтенант Хейнрих Шуч (нем. Kapitänleutnant Heinrich Schuch)
- 25 сентября 1939 года — 6 мая 1940 года — капитан 3-го ранга Вернер Хартманн (нем. Korvettenkapitän Werner Hartmann)
- 6 мая 1940 года — 26 октября 1940 года — капитан-лейтенант Виктор Эрн (нем. Kapitänleutnant Victor Oehrn)
- 26 октября 1940 года — 2 мая 1941 года — капитан-лейтенант Асмус-Николай Клаузен (нем. Kapitänleutnant Asmus Nicolai Clausen)
- 3 мая 1941 года — 15 ноября 1941 года — капитан-лейтенант Ульрих Фолькерс (нем. Kapitänleutnant Ulrich Folkers)
- 16 ноября 1941 года — 30 июня 1942 года — обер-лейтенант Густав-Адольф Янссен (нем. Oberleutnant Gustav-Adolf Janssen)
- 1 июля 1942 года — 3 января 1943 года — обер-лейтенант Альберт Лауземис (нем. Oberleutnant Albert Lauzemis)
- 4 января 1943 года — 19 ноября 1943 года — обер-лейтенант Хинрих Келлинг (нем. Oberleutnant Hinrich Kelling)
- 20 ноября 1943 года — 8 января 1944 года — обер-лейтенант Петер Герлач (нем. Oberleutnant Peter Gerlach)
- 9 января 1944 года — 21 декабря 1944 года — обер-лейтенант Вольфганг Сейлер (нем. Oberleutnant Wolfgang Seiler)
- 22 декабря 1944 года — 8 мая 1945 года — капитан-лейтенант Эберхард фон Венден (нем. Kapitänleutnant Eberhard von Wenden)
Флотилии
- 1 апреля 1938 года — 31 декабря 1939 года — 6-я флотилия
- 1 января 1940 года — 30 апреля 1941 года — 2-я флотилия
- 1 мая 1941 года — 31 марта 1942 года — 26-я учебная флотилия
- 1 апреля 1942 года — 30 июня 1944 года — 22-я учебная флотилия
- 1 июля 1944 года — 3 мая 1945 года — 4-я флотилия
Потопленные суда
| Дата | Тип | Принадлежность | Дата | Тоннаж (БРТ) | Груз | Судьба | Место |
| SS Vistula | грузовое судно |  Швеция |
8 октября 1939 года | 1,018 | генеральный груз — сталь и бумага в рулонах | потоплен | примерно 61°00′ с. ш. 0°48′ в. д. / 61.000° с. ш. 0.800° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=61.000&mlon=0.800&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Aris | грузовое судно |  Греция |
12 октября 1939 года | 4,810 | в балласте | потоплен | 53°28′ с. ш. 14°30′ з. д. / 53.467° с. ш. 14.500° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.467&mlon=-14.500&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Vermont | грузовое судно |  Франция |
15 октября 1939 года | 5,186 | в балласте | потоплен | 48°01′ с. ш. 17°22′ з. д. / 48.017° с. ш. 17.367° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.017&mlon=-17.367&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Yorkshire | пассажирское судно |  Великобритания |
17 октября 1939 года | 10,183 | 58 погибших из 281 человек на борту генеральный груз — парафиновая паста |
потоплен | 44°52′ с. ш. 12°40′ з. д. / 44.867° с. ш. 12.667° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.867&mlon=-12.667&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Ledbury | грузовое судно | Великобритания |
24 октября 1939 года | 3,528 | 5800т бокситов | потоплен | 36°01′ с. ш. 7°22′ з. д. / 36.017° с. ш. 7.367° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=36.017&mlon=-7.367&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Menin Ridge | грузовое судно | Великобритания |
24 октября 1939 года | 2,474 | 4200т железной руды | потоплен | 36°01′ с. ш. 7°22′ з. д. / 36.017° с. ш. 7.367° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=36.017&mlon=-7.367&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Tafna | грузовое судно | Великобритания |
24 октября 1939 года | 4,413 | 6900т железной руды | потоплен | 35°44′ с. ш. 7°23′ з. д. / 35.733° с. ш. 7.383° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=35.733&mlon=-7.383&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Thrasyvoulos | грузовое судно | Греция |
30 октября 1939 года | 3,693 | 3450т французских орехов и 2158т антрацита | потоплен | 49°25′ с. ш. 11°18′ з. д. / 49.417° с. ш. 11.300° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=49.417&mlon=-11.300&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Hop | грузовое судно |  Норвегия |
4 февраля 1940 года | 1,365 | в балласте | потоплен | 58°55′ с. ш. 0°14′ з. д. / 58.917° с. ш. 0.233° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.917&mlon=-0.233&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Leo Dawson | грузовое судно | Великобритания |
4 февраля 1940 года | 4,330 | железная руда | потоплен | 60°10′ с. ш. 0°39′ з. д. / 60.167° с. ш. 0.650° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=60.167&mlon=-0.650&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Silja | грузовое судно | Норвегия |
10 февраля 1940 года | 1,259 | соль | потоплен | 51°21′ с. ш. 11°32′ з. д. / 51.350° с. ш. 11.533° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.350&mlon=-11.533&zoom=14 (O)] (Я) |
| Togimo | траулер | Великобритания |
11 февраля 1940 года | 290 | 15т свежей рыбы | потоплен | 50°40′ с. ш. 11°02′ з. д. / 50.667° с. ш. 11.033° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.667&mlon=-11.033&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Aase | грузовое судно |  Дания |
15 февраля 1940 года | 1,206 | свежие фрукты | потоплен | 49°17′ с. ш. 8°15′ з. д. / 49.283° с. ш. 8.250° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=49.283&mlon=-8.250&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Pyrrhus | грузовой лайнер | Великобритания |
17 февраля 1940 года | 7,418 | 4000т генерального груза — виски, клюшки для гольфа и вышивка | потоплен | 44°02′ с. ш. 10°18′ з. д. / 44.033° с. ш. 10.300° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.033&mlon=-10.300&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Ellin | грузовое судно | Греция |
18 февраля 1940 года | 4,917 | уголь | потоплен | примерно 44°02′ с. ш. 10°18′ з. д. / 44.033° с. ш. 10.300° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.033&mlon=-10.300&zoom=14 (O)] (Я) |
| P.L.M. 15 | грузовое судно | Франция |
18 февраля 1940 года | 3,754 | руда | потоплен | 43°37′ с. ш. 9°15′ з. д. / 43.617° с. ш. 9.250° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.617&mlon=-9.250&zoom=14 (O)] (Я) |
| MV Sveaborg | танкер | Швеция |
10 апреля 1940 года | 9,076 | 6500т газового масла, 4500т дизельного топлива и 2000т топливной нефти | потоплен | 62°52′ с. ш. 7°34′ з. д. / 62.867° с. ш. 7.567° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=62.867&mlon=-7.567&zoom=14 (O)] (Я) |
| MV Tosca | грузовое судно | Норвегия |
10 апреля 1940 года | 5,128 | генеральный груз — 2000т цинкового концентрата, 2000т хлопка, 1000т злаков | потоплен | 62°52′ с. ш. 7°34′ з. д. / 62.867° с. ш. 7.567° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=62.867&mlon=-7.567&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Stancliffe | грузовое судно | Великобритания |
12 апреля 1940 года | 4,511 | 7200т железной руды | потоплен | примерно 60°58′ с. ш. 0°53′ з. д. / 60.967° с. ш. 0.883° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=60.967&mlon=-0.883&zoom=14 (O)] (Я) |
| MV Erik Frisell | грузовое судно | Швеция |
19 мая 1940 года | 5,006 | фураж | потоплен | 57°25′ с. ш. 9°15′ з. д. / 57.417° с. ш. 9.250° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=57.417&mlon=-9.250&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Dunster Grange | грузовое судно | Великобритания |
22 мая 1940 года | 9,494 | генеральный груз | поврежден | 49.20N, 08.40W 49°20′ с. ш. 8°40′ з. д. / 49.333° с. ш. 8.667° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=49.333&mlon=-8.667&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Kyma | грузовое судно | Греция |
24 мая 1940 года | 3,994 | 6000т маиса и 90т груовиков | потоплен | 48°30′ с. ш. 9°30′ з. д. / 48.500° с. ш. 9.500° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.500&mlon=-9.500&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Sheaf Mead | грузовое судно | Великобритания |
27 мая 1940 года | 5,008 | в балласте | потоплен | 43°48′ с. ш. 12°38′ з. д. / 43.800° с. ш. 12.633° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.800&mlon=-12.633&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Uruguay | грузовое судно |  Аргентина |
27 мая 1940 года | 3,425 | 6500т маиса | потоплен | 43°40′ с. ш. 12°16′ з. д. / 43.667° с. ш. 12.267° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.667&mlon=-12.267&zoom=14 (O)] (Я) |
| MV Brazza | пассажирское судно | Франция |
28 мая 1940 года | 10,387 | 378 погибших из 575 человек на борту генеральный груз — вино и прочее спиртное |
потоплен | 42°43′ с. ш. 11°00′ з. д. / 42.717° с. ш. 11.000° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.717&mlon=-11.000&zoom=14 (O)] (Я) |
| Julien | траулер | Франция |
28 мая 1940 года | 177 | - | потоплен | 42°50′ с. ш. 10°40′ з. д. / 42.833° с. ш. 10.667° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.833&mlon=-10.667&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Marie José | грузовое судно | Франция |
29 мая 1940 года | 2,477 | 5000т генеральный груз | потоплен | примерно 42°25′ с. ш. 9°08′ з. д. / 42.417° с. ш. 9.133° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.417&mlon=-9.133&zoom=14 (O)] (Я) |
| MV Telena | танкер | Великобритания |
29 мая 1940 года | 7,406 | 9368т сырой нефти | поврежден, после пожара на борту выбросился на берег, позднее Испанией с судна откачано 7400т нефти, сам танкер восстановлен и возвращен в строй как Gerona | 42°25′ с. ш. 9°08′ з. д. / 42.417° с. ш. 9.133° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.417&mlon=-9.133&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Ioanna | грузовое судно | Греция |
1 июня 1940 года | 950 | лук | потоплен | 42°25′ с. ш. 9°08′ з. д. / 42.417° с. ш. 9.133° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.417&mlon=-9.133&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Snabb | грузовое судно |  Финляндия |
3 июня 1940 года | 2,317 | в балласте | потоплен | примерно 45°00′ с. ш. 14°30′ з. д. / 45.000° с. ш. 14.500° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=45.000&mlon=-14.500&zoom=14 (O)] (Я) |
| MV Upwey Grange | рефрижераторное судно | Великобритания |
8 августа 1940 года | 9,130 | 5380т замороженного мяса и 51 ящиков консервированного мяса | потоплен | 54°20′ с. ш. 15°28′ з. д. / 54.333° с. ш. 15.467° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.333&mlon=-15.467&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Keret | грузовое судно | Норвегия |
22 августа 1940 года | 1,718 | в балласте | потоплен | 54°16′ с. ш. 23°08′ з. д. / 54.267° с. ш. 23.133° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.267&mlon=-23.133&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Severn Leigh | грузовое судно | Великобритания |
23 августа 1940 года | 5,242 | в балласте | потоплен | 54°31′ с. ш. 25°41′ з. д. / 54.517° с. ш. 25.683° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.517&mlon=-25.683&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Brookwood | грузовое судно | Великобритания |
24 августа 1940 года | 5,100 | в балласте | потоплен | 54°40′ с. ш. 27°57′ з. д. / 54.667° с. ш. 27.950° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.667&mlon=-27.950&zoom=14 (O)] (Я) |
| HMS Penzance | Шлюп типа "Гастингс" |  Великобритания |
24 августа 1940 года | 1,025 | - | потоплен | 54°40′ с. ш. 27°57′ з. д. / 54.667° с. ш. 27.950° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.667&mlon=-27.950&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Blairmore | грузовое судно | Великобритания |
25 августа 1940 года | 4,141 | 1500 фатомов древесины | потоплен | 56°00′ с. ш. 27°30′ з. д. / 56.000° с. ш. 27.500° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.000&mlon=-27.500&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Yewcrest | грузовое судно | Великобритания |
25 августа 1940 года | 3,774 | в балласте | поврежден, затонул на следующий день | 55°10′ с. ш. 25°02′ з. д. / 55.167° с. ш. 25.033° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.167&mlon=-25.033&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Theodoros T | грузовое судно | Греция |
27 августа 1940 года | 3,409 | маис | потоплен | 55°10′ с. ш. 25°02′ з. д. / 55.167° с. ш. 25.033° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.167&mlon=-25.033&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Georges Mabro | грузовое судно |  Египет |
27 сентября 1940 года | 2,555 | ? | потоплен | 52°00′ с. ш. 19°00′ з. д. / 52.000° с. ш. 19.000° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.000&mlon=-19.000&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Corrientes | грузовое судно | Великобритания |
26 сентября 1940 года | 6,863 | 1800 тонн генерального груза и кирпичей | 26 сентября поврежден U-32, 28 сентября потоплен U-37 |
53°49′ с. ш. 24°19′ з. д. / 53.817° с. ш. 24.317° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.817&mlon=-24.317&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Heminge | грузовое судно | Великобритания |
30 сентября 1940 года | 2,499 | 3300т угля | потоплен | 53°26′ с. ш. 18°33′ з. д. / 53.433° с. ш. 18.550° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.433&mlon=-18.550&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Samala | грузовое судно | Великобритания |
30 сентября 1940 года | 5,390 | 1500т бананов | потоплен | примерно 53° с. ш. 18° з. д. / 53° с. ш. 18° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53&mlon=-18&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS British General | танкер | Великобритания |
6 октября 1940 года | 6,989 | в балласте | поврежден, на следующий день потоплен U-47 | 51°42′ с. ш. 24°03′ з. д. / 51.700° с. ш. 24.050° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.700&mlon=-24.050&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Stangrant | грузовое судно | Великобритания |
13 октября 1940 года | 5,804 | 7715т стали и металлома | потоплен | 58°27′ с. ш. 12°36′ з. д. / 58.450° с. ш. 12.600° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.450&mlon=-12.600&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Palmella | грузовое судно | Великобритания |
2 декабря 1940 года | 1,578 | генеральный груз и 1000 мешков тюремной почты | потоплен | 40°30′ с. ш. 13°30′ з. д. / 40.500° с. ш. 13.500° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.500&mlon=-13.500&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Gwalia | грузовое судно | Швеция |
2 декабря 1940 года | 1,258 | уголь и почта | потоплен | 39°22′ с. ш. 14°22′ з. д. / 39.367° с. ш. 14.367° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=39.367&mlon=-14.367&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Jeanne M | грузовое судно | Великобритания |
2 декабря 1940 года | 2,465 | 3200т угля | потоплен | 39°19′ с. ш. 13°54′ з. д. / 39.317° с. ш. 13.900° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=39.317&mlon=-13.900&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Daphne | грузовое судно | Швеция |
4 декабря 1940 года | 1,513 | уголь | потоплен | 38°12′ с. ш. 9°26′ з. д. / 38.200° с. ш. 9.433° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=38.200&mlon=-9.433&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS San Carlos | прибрежное грузовое судно |  Испания |
16 декабря 1940 года | 223 | в балласте | потоплен | квадрат DH 9594 |
| SS Rhône | танкер |  Франция |
19 декабря 1940 года | 2,785 | топливная нефть | потоплен | примерно 28°03′ с. ш. 12°54′ з. д. / 28.050° с. ш. 12.900° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=28.050&mlon=-12.900&zoom=14 (O)] (Я) |
| Sfax (Q182) | подводная лодка типа «Редутабль» | Франция |
19 декабря 1940 года | 1,379 | - | потоплен | примерно 28°03′ с. ш. 12°54′ з. д. / 28.050° с. ш. 12.900° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=28.050&mlon=-12.900&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Courland | грузовое судно | Великобритания |
9 февраля 1941 года | 1,325 | 1395т генерального груза | потоплен | 35°53′ с. ш. 13°13′ з. д. / 35.883° с. ш. 13.217° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=35.883&mlon=-13.217&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Estrellano | грузовое судно | Великобритания |
9 февраля 1941 года | 1,983 | 900т генерального груза и 1100т консервированной рыбы | потоплен | 35°53′ с. ш. 13°13′ з. д. / 35.883° с. ш. 13.217° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=35.883&mlon=-13.217&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Brandenburg | грузовое судно | Великобритания |
10 февраля 1941 года | 1,473 | 1800т пиритов и серы | потоплен | 36°10′ с. ш. 15°38′ з. д. / 36.167° с. ш. 15.633° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=36.167&mlon=-15.633&zoom=14 (O)] (Я) |
| SS Mentor | грузовое судно | Греция |
7 марта 1941 года | 3,050 | в балласте | потоплен | 59°30′ с. ш. 25°00′ з. д. / 59.500° с. ш. 25.000° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.500&mlon=-25.000&zoom=14 (O)] (Я) |
| Pétursey | траулер |  Исландия |
12 марта 1941 года | 91 | свежая рыба | потоплен | примерно 58°40′ с. ш. 14°40′ з. д. / 58.667° с. ш. 14.667° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.667&mlon=-14.667&zoom=14 (O)] (Я) |
См. также
Напишите отзыв о статье "U-37 (1938)"
Примечания
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_253.html Patrol info for U-37 (First patrol)]. U-boat patrols. Uboat.net. Проверено 21 марта 2010. [www.webcitation.org/6F0d9AVr9 Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_254.html Patrol info for U-37 (Second patrol)]. U-boat patrols. Uboat.net. Проверено 21 марта 2010. [www.webcitation.org/6F0d9dqTb Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_255.html Patrol info for U-37 (Third patrol)]. U-boat patrols. Uboat.net. Проверено 21 марта 2010. [www.webcitation.org/6F0dA5nI4 Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_256.html Patrol info for U-37 (Fourth patrol)]. U-boat patrols. Uboat.net. Проверено 21 марта 2010. [www.webcitation.org/6F0dAYT5m Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_257.html Patrol info for U-37 (Fifth patrol)]. U-boat patrols. Uboat.net. Проверено 30 марта 2010. [www.webcitation.org/6F0dAyjug Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/allies/merchants/ships/324.html Uruguay (Steam merchant)]. Ships hit by U-boats. Uboat.net. Проверено 21 марта 2010. [www.webcitation.org/6F0dBPudS Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_258.html Patrol info for U-37 (Sixth patrol)]. U-boat patrols. Uboat.net. Проверено 21 марта 2010. [www.webcitation.org/6F0dBphYm Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_259.html Patrol info for U-37 (Seventh patrol)]. U-boat patrols. Uboat.net. Проверено 21 марта 2010. [www.webcitation.org/6F0dCGpQF Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_260.html Patrol info for U-37 (Eighth patrol)]. U-boat patrols. Uboat.net. Проверено 21 марта 2010. [www.webcitation.org/6F0dCh96a Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_261.html Patrol info for U-37 (Ninth patrol)]. U-boat patrols. Uboat.net. Проверено 21 марта 2010. [www.webcitation.org/6F0dD7lVg Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_262.html Patrol info for U-37 (Tenth patrol)]. U-boat patrols. Uboat.net. Проверено 21 марта 2010. [www.webcitation.org/6F0dDZSTX Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
- ↑ Helgason, Guðmundur [www.uboat.net/boats/patrols/patrol_263.html Patrol info for U-37 (Eleventh patrol)]. U-boat patrols. Uboat.net. Проверено 21 марта 2010. [www.webcitation.org/6F0dDzim2 Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
Ссылки
- [www.uboat.net/boats/U37.htm U-37 на Uboat.net] (англ.)
Отрывок, характеризующий U-37 (1938)
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.
Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.
Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
