Тайлер, Варро Юджин
Поделись знанием:
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
| Варро Юджин Тайлер | |
| англ. Varro Eugene Tyler | |
 | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Награды и премии: |
«За особые заслуги» (Общество собирателей почтовых марок Кореи), |
Ва́рро Ю́джин Та́йлер (англ. Varro Eugene Tyler; 19 декабря 1926, Оберн[en], Небраска — 22 августа 2001, Уэст-Лафейетт)[1] — профессор фармакогнозии и филателист, который специализировался на изучении поддельных почтовых марок и биографиях создававших их фальсификаторов.
|
Академическая карьера
Варро Тайлер закончил Университет Небраски по специальности «фармацевтика» в 1949 году, работал в Йельском университете в качестве исследователя-стипендиата компании Eli Lilly and Company и получил степени магистра[en] и доктора философии в Университете Коннектикута в 1951 и 1953 годах.
В. Тайлер был назначен партнёром-профессором[en] и заведующим кафедрой фармакогнозии в Университете Небраски и занимал аналогичные должности в Вашингтонском университете. В 1966 году Тайлер принял назначение на должность декана факультета фармации и фармацевтических наук Университета Пердью и был тесно связан с Университетом Пердью остальную часть своей карьеры[2][3][4].
Его научные интересы касались лекарственных и токсичных компонентов высших грибов, фитохимического анализа, биосинтеза алкалоидов, выращивания лекарственных растений и фитотерапии.
По его мнению, «истинное травничество охватывает проведение научных испытаний, честное сообщение о полученных результатах и безопасное использование эффективных лечебных трав информированными специалистами-практиками и общественностью». Он был против того, что он называл «paraherbalism», или «травничеством, основанным на лженауке»[5].
Вклад в филателию
Варро Юджин Тайлер изначально специализировался на почтовых марках Японии и изучал подделки классических японских марок[6][≡].
Благодаря интересу к изучению фальшивых марок В. Ю. Тайлер стал экспертом по данному вопросу и написал обширную литературу по этой теме, в том числе:
- «Philatelic Forgers: Their Lives and Works» («Фальсификаторы почтовых марок: их жизнь и дела»), изданная в 1976 году и переизданная в новой дополненной редакции в 1991 году;
- «Focus on Forgeries: A Guide to Forgeries of Common Stamps» («В фокусе — подделки: руководство по подделкам обычных почтовых марок»), изданная в 2000 году и представляющая собой подборку его статей, опубликованных в его рубрике «Focus on Forgeries» в периодическом издании Linn’s Stamp News[≡].
В. Тайлер является соавтором ряда монографий о фальшивых японских почтовых марках:
- «Forgeries and Imitations of the Dragon Stamps of Japan» («Подделки и имитации почтовых марок Японии типа „Дракон“[ja]»); вышла в 1971 году.
- «The Wada Cherry Blossom Forgeries» («„Выпуски сакуры“ — подделки Вады»); опубликована в 1974 году[7].
- «The Koban Forgeries of Japan» («Подделки марок Японии типа „Кобан“»); увидела свет в 1979 году[8].
Варро Тайлер был председателем Комитета по фальшивым и поддельным маркам Американского филателистического общества с момента его создания в 1992 году и до 1998 года. Тайлер также проводил занятия в Американском филателистическом обществе по теме «Обнаружение фальшивых и поддельных марок».
Награды и премии
Деятельность Варро Тайлера в области филателии получила заслуженное признание филателистического сообщества:
- Он получил награду «За особые заслуги» («Meritorious Service Award») от Общества собирателей почтовых марок Кореи (Korea Stamp Society).
- В 1998 году от имени Американского филателистического общества он был награждён призом Лаффа[en] за выдающиеся филателистические исследования.
- В 2003 году Тайлер удостоился чести быть включённым в Зал славы Американского филателистического общества[en].
См. также
Напишите отзыв о статье "Тайлер, Варро Юджин"
Примечания
- ↑ Blumenthal M. [cms.herbalgram.org/herbalgram/issue53/article2218.html?ts=1462218727&signature=40a97b3b5422f7f13e18e03c0aaa6aae Varro E. Tyler 1926—2001] // HerbalGram: The Journal of the American Botanical Council. — 2001. — Issue 53. — P. 70. (англ.) (Проверено 2 мая 2016) [www.webcitation.org/6hDBarPMQ Архивировано] из первоисточника 2 мая 2016.
- ↑ [testbed.nursing.purdue.edu/125/deans.ph Varro E. Tyler, Dean 1966—1987] (англ.). Celebrating 125 Years: People: Deans. West Lafayette, IN, USA: College of Pharmacy and Pharmaceutical Sciences; Purdue University (2009). Проверено 2 мая 2016. [www.webcitation.org/6hDBsCA5J Архивировано из первоисточника 2 мая 2016].
- ↑ [www.pharmacy.purdue.edu/tyler/dr_tyler.php Varro E. Tyler, Ph.D. 1926—2001] (англ.). Tyler Lectures. West Lafayette, IN, USA: College of Pharmacy; Purdue University (14 February 2011). Проверено 25 января 2011. [web.archive.org/web/20120303161347/www.pharmacy.purdue.edu/tyler/dr_tyler.php Архивировано из первоисточника 3 марта 2012].
- ↑ [www.pharmacy.purdue.edu/alumni-friends/awards-recognition/tyler-distinguished-lecturers/ Tyler Distinguished Lecturers] (англ.). Alumni & Friends: Awards and Recognition. West Lafayette, IN, USA: College of Pharmacy; Purdue University. Проверено 2 мая 2016. [www.webcitation.org/6hDD10iLG Архивировано из первоисточника 2 мая 2016].
- ↑ Tyler V. E. [www.quackwatch.com/01QuackeryRelatedTopics/paraherbalism.html False Tenets of Paraherbalism] (англ.). Questionable Products, Services, and Theories: Herbal Practices and Products. Chapel Hill, NC, USA: QuackwatchSM; Stephen Barrett (31 August 1999). Проверено 2 мая 2016. [www.webcitation.org/6hDDEfFpU Архивировано из первоисточника 2 мая 2016].
- ↑ 1 2 Tyler V. E., Jr. Characteristics of Genuine Japanese Stamps: Cherry Blossom Issues of 1872—1876. — [Clifton?, VA], USA: Society of Philatelic Americans, [196-?]. — 38 p. — (Cherry Blossom Issues of 1872—1876). — OCLC [www.worldcat.org/oclc/3775151 3775151]. (англ.)
- ↑ Tyler V. E., Jr., Montgomery M. T. The Wada Cherry Blossom Forgeries // Japanese Philately. — Silver Spring, MD, USA: International Society for Japanese Philately, 1974. — Vol. 29. — No. 4. — Suppl. (August). — 92 p. — (ISJP Monograph 6). — ASIN B005QB9BFS. (англ.)
- ↑ Wilhelmsen K., Tyler V. E., Jr. The Koban Forgeries of Japan // Japanese Philately. — Silver Spring, MD, USA: International Society for Japanese Philately, 1979. — Vol. 34. — No. 2. — Suppl. (April). — 63 p. — (ISJP Monograph 8; ISSN 0539-0249). — ISBN 0-934282-08-0. (англ.)
Литература
- Supinger R. [www.pennfamily.org/KSS-USA/varro-tyler.htm Varro E. Tyler, 1926—2001] // Linn’s Stamp News. — 2001. — Sept. 10. (англ.) (Проверено 3 мая 2016) [www.webcitation.org/6hDz8CUSf Архивировано] из первоисточника 3 мая 2016.
- Tyler V. E. Focus on Forgeries: A Guide to Forgeries of Common Stamps. — Rev., expanded edn. — Linn's Stamp News, 2000. — ISBN 978-0940403888.[^] (англ.)
Ссылки
|
Филателисты США на Викискладе? |
|---|
- [stamps.org/HOF-2000#Tyler Varro Eugene Tyler (December 19, 1926 — August 22, 2001) Indiana] (англ.). The APS Hall of Fame[en] 2000—2004: 2003. Bellefonte[en], PA, USA: American Philatelic Society. Проверено 2 мая 2016. [www.webcitation.org/6hDDuizm5 Архивировано из первоисточника 2 мая 2016].
Отрывок, характеризующий Тайлер, Варро Юджин
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
