Ватутин, Николай Фёдорович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Николай Федорович Ватутин»)
Перейти к: навигация, поиск
Николай Фёдорович Ватутин
Прозвище

Психолог (однокурсники по пехотному училищу);
Генерал от наступления (офицеры Воронежского фронта);
Гроссмейстер (генералы вермахта)

Дата рождения

3 (16) декабря 1901(1901-12-16)

Место рождения

с. Чепухино, Валуйский уезд, Воронежская губерния, Российская империя

Дата смерти

15 апреля 1944(1944-04-15) (42 года)

Место смерти

Киев, СССР

Принадлежность

РСФСР РСФСР
СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

1920—1944

Звание

Командовал

Юго-Западный фронт, Воронежский фронт, 1-й Украинский фронт

Сражения/войны
Награды и премии
Иностранные награды
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Ватутин.

Никола́й Фёдорович Вату́тин (3 [16] декабря 1901, село Чепухино, Валуйский уезд Воронежская губерния — 15 апреля 1944, Киев) — советский военачальник, генерал армии (12 февраля 1943 года), Герой Советского Союза (15 апреля 1965 года, посмертно).

Выходец из крестьянской семьи, Николай Ватутин прошёл путь от красноармейца до генерала армии. В годы Великой Отечественной войны он возглавлял войска Воронежского, Юго-Западного и 1-го Украинского фронтов до своей гибели в 1944 году.

На территории России и Украины Ватутину были установлены памятники и названы многочисленные географические объекты, начиная с городов и заканчивая переулками.





Ранние годы

Николай Фёдорович родился 3 (16) декабря 1901 в селе Чепухино близ города Валуйки (ныне — Ватутино в Валуйском районе Белгородской области) в семье Фёдора Григорьевича и Веры Ефимовны Ватутиных. Русский[1][2] . Помимо Николая, в семье Ватутиных было ещё четыре сына и четыре дочери. До 1911 года семья Ватутина жила вместе с двумя братьями отца семейства и вела с ними общее хозяйство на 15 десятинах земли (к тому же семья каждый год брала в наём ещё 10 десятин помещичьей земли), держала ветряную мельницу. С 1911 года и до начала революционных событий 1917 года родители будущего полководца занимались середняцким земледельческим хозяйством на 10—11 десятинах, отданных в аренду[3].

С 1909 по 1913 год Ватутин обучался в церковно-приходской школе села Чепухино, затем (c 1913 по 1915 гг.) — в земском училище города Валуйки, которое окончил с похвальным листом. С 1915 по 1917 год Ватутин продолжал образование в 4-м классе коммерческого училища посёлка Уразово Валуйского уезда (ныне Валуйский район Белгородской области), где также получал стипендию. В 1917 году выплату стипендии приостановили, в связи с чем Николай Фёдорович ушёл из училища, вернувшись в родное село, где жил и работал до апреля 1920 года.

В революционных действиях не участвовал, хоть и находился с июля по ноябрь 1919 г. на землях, занятых армией Деникина.

Военная служба и карьера

Призыв и учёба

25 апреля 1920 года Н. Ф. Ватутин был призван в РККА по мобилизации Валуйским уездным военкоматом. Впоследствии он — красноармеец 3-го запасного стрелкового полка (Харьков), красноармеец 113-го запасного стрелкового батальона (Луганск). Батальон был задействован в боях с махновцами под Луганском и Старобельском и бандой Бельского в районе Полтавы, Перещепино, Михайловки.

В 1922 году Ватутин окончил 14-ю Полтавскую пехотную школу, получив удостоверение краскома из рук заместителя председателя СНК УССР М. В. Фрунзе. В том же году Ватутин пережил тяжёлую личную трагедию: в Чепухино умерли от голода его отец, дед и младший брат.

С сентября 1922 по август 1926 года Н. Ф. Ватутин служил в Бахмуте, Луганске и Чугуеве в 67-м полку 23-й Харьковской стрелковой дивизии на должностях:

  • Командир отделения (с декабря 1922);
  • Командир взвода (с августа 1923);
  • Помощник командира роты (с октября 1924); в этот период Ватутин также был слушателем Киевской Высшей объединённой военной школы;
  • С ноября 1924 г. по март 1925 г. — помощник начальника полковой школы;
  • С ноября 1925 г. по август 1926 г. — командир роты и начальник полковой школы 67-го стрелкового полка;

В августе 1926 года Н. Ф. Ватутин выехал в Москву для поступления в Военную академию имени М. В. Фрунзе. В 1929 году был избран членом партийного бюро третьего курса, после чего продолжил обучение на Оперативном факультете той же академии. Окончив его в 1934 году, Ватутин был аттестован с весьма положительным отзывом, отмечавшим его силу воли, энергичность и авторитетность среди сослуживцев. В 1937 году Н. Ф. Ватутин окончил Академию Генерального штаба.

Служба в качестве офицера штаба

Рост по партийной линии

  • В 1929 году в академии — член бюро партийной организации третьего курса;
  • В 1929—1930 годах — член партбюро штаба дивизии;
  • В 1930—1931 годах — член партийного бюро штаба Северо-Кавказского военного округа;
  • В 1932—1933 и 1935—1936 годах — член партбюро штаба дивизии;
  • Одновременно в 1932—1933 годах Ватутина избирают членом дивизионной партийной комиссии и членом обкома партии;
  • В 1938—1939 годах — член партбюро штаба Киевского военного округа;
  • На XV конференции Коммунистической партии Украины Ватутин был избран членом Центральной Ревизионной Комиссии ЦК КП(б)У.

1941—1944: На фронтах Великой Отечественной

 Этот раздел не завершён.
Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.

Начало войны

Вечером 21 июня 1941 года после телефонного звонка в Генштаб начальника штаба Киевского военного округа генерал-лейтенанта М. А. Пуркаева, информировавшего о полученных от немецкого фельдфебеля-перебежчика данных о готовящемся нападении Германии на СССР утром 22 июня, Г. К. Жуков (как начальник Генштаба) и Н. Ф. Ватутин (как его первый заместитель) подготовили отредактированную И. В. Сталиным Директиву № 1 наркома обороны СССР С. К. Тимошенко военным советам приграничных военных округов. В директиве сообщалось, что 22—23 июня возможно внезапное нападение Германии на СССР и ставилась задача войскам: быть в полной боевой готовности, не поддаваясь в то же время на возможные провокационные действия. Директива была немедленно передана в войска, но оказалась во многом запоздалой[4].

С 22 по 26 июня 1941 года Н. Ф. Ватутин фактически возглавлял работу Генштаба (в это время Г. К. Жуков находился на Юго-Западном фронте в качестве представителя Ставки Главного Командования)[5].

30 июня 1941 — май 1942: начальник штаба Северо-Западного фронта

30 июня 1941 года Н. Ф. Ватутин был назначен начальником штаба Северо-Западного фронта (командующий — генерал-полковник Ф. И. Кузнецов)[6][7]. В тот же день он во главе группы генералов и офицеров направился автотранспортом в Псков, где располагался штаб фронта.

К моменту прибытия Н. Ф. Ватутина в Псков обстановка на Северо-Западном фронте была сложной: его войска отступали из Прибалтики, перед противником открывалась возможность ударов на Ленинград и Москву. Северо-Западному фронту и его начальнику штаба в частности предстояли в ближайшем будущем тяжёлые испытания: требовалось отойти на Валдайскую возвышенность, обеспечить целостность фронта между Ленинградом и Москвой, содействовать обороне этих важнейших центров Советского Союза, фактически разрываясь в «войне на два фланга», и в то же время стремиться к ликвидации противостоящей группировки противника. Добиваться осуществления этих противоречивых целей предстояло в непростых условиях северного климата и болотистого рельефа. Горькая шутка была придумана офицерами Северо-Западного фронта: «местность, где Господь забыл разделить небо и землю».

Операции, проведённые в этот период:

15 мая 1942 — 11 июля 1942: заместитель начальника Генштаба по Дальнему Востоку

В то время как события на Северо-Западном фронте развивались по худшему из сценариев, в Генеральном штабе РККА испытывали острую нехватку квалифицированных специалистов. Попытку вернуть Н. Ф. Ватутина в Москву в личной беседе с И. В. Сталиным предпринял А. М. Василевский. Однако Верховный Главнокомандующий неожиданно ответил: «А что, он не годится на фронте?». Как бы то ни было, но перевод Н. Ф. Ватутина в Москву состоялся. Поводом для этого стала реорганизация Генерального штаба[K 1].

Ватутин в ходе реорганизации был назначен на должность заместителя начальника Генштаба по Дальнему Востоку. Реформа оказалась неудачной, и было принято решение вернуться к старой системе. Через месяц вернувшийся в Москву Н. Ф. Ватутин занимался решением совсем других задач.

14 июля — 22 октября 1942: командующий войсками Воронежского фронта

7 июля 1942 года по решению Ставки из войск левого крыла Брянского фронта был образован новый Воронежский фронт, в командование которым с 14 июля 1942 года вступил генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин[8][9]. А. М. Василевский вспоминал, что Ватутин сам на совещании в Ставке предложил себя в качестве командующего вновь создаваемого фронта; это вызвало удивление Сталина, но после того, как Василевский поддержал Ватутина, Верховный Главнокомандующий согласился с назначением[10].

Гитлеровцы, узнав о назначении Ватутина командующим фронтом, стали разбрасывать листовки: «Этому штабному генералу под Воронежем успеха не иметь». Однако способности молодого генерала они явно недооценили. Ватутину удалось остановить продвижение противника и стабилизировать фронт, после чего его войска стали перемалывать живую силу и технику гитлеровцев[11]. Напряжённые бои советских войск в районе Воронежа продолжались с июля по сентябрь 1942 года. Небольшие по масштабам наступательные операции имели незначительный успех, но общий оперативный результат оказался положительным: противник был вынужден полностью сохранять свою группировку в районе Воронежа и к северо-западу от него, лишившись возможности перебрасывать войска отсюда под Сталинград и на Кавказ[K 2][K 3].

Н. Ф. Ватутин испытывал сложности с формированием управления Воронежского фронта, которое по оценкам начальника штаба Воронежского фронта М. И. Казакова «протекало не один день и оказалось, вообще говоря, делом довольно сложным» в связи с недостатком опытных кадров. 12 июля силами 18-го танкового корпуса и нескольких стрелковых дивизий 60-й армии была предпринята попытка полностью очистить город от противника. Однако попытка провалилась: был занят лишь район больницы на северной окраине Воронежа.

Неделю спустя в течение двух дней проводилась новая операция c участием 38-й и 60-й армий, 2-го и 11-го танковых корпусов. На этот раз планировалось разбить противника ударами с двух направлений: из района Подгорное в обход Воронежа с запада (60-я армия) и по западному берегу реки Дон в общем направлении на Семилуки (38-я армия). Операция была осложнена необходимостью советских войск наступать на укрепления, построенные ими же весной 1942 года. Незначительная артиллерийская подготовка и прочная позиционная оборона с развитой системой траншей сыграли отрицательную роль для нападавших, которые не смогли осуществить поставленную задачу.

Операции, проведённые в этот период:

20 августа войска 63-й армии атаковали участок обороны 8-й итальянской армии и, разгромив дивизию «Сфорцеска», захватили Осетровский плацдарм. В дальнейшем был занят Чижовский плацдарм, сыгравший важную роль как трамплин для наступления войск 40-й армии.

22 октября 1942 года командующим Воронежским фронтом был вновь назначен генерал-лейтенант Ф. И. Голиков, а Н. Ф. Ватутина ожидало новое назначение[12].

С 25 октября 1942: командующий войсками Юго-Западного фронта

25 октября 1942 года был образован Юго-Западный фронт 2-го формирования, в состав которого первоначально вошли входившие до этого в состав Донского фронта 21-я и 63-я армии, а также переброшенная с Брянского фронта 5-я танковая армия; командование фронтом было поручено Н. Ф. Ватутину[9][13]. По замыслу Ставки, вновь образованному фронту предстояло сыграть важнейшую роль в рамках разработанного ещё в сентябре плана операции «Уран» (кодовое название Сталинградской стратегической наступательной операции советских войск)[14].

Данная операция началась утром 19 ноября 1942 года именно с наступления войск Юго-Западного фронта (Сталинградский фронт начал наступление днём позже). После мощной артиллерийской подготовки войска Юго-Западного фронта прорвали оборону 3-й румынской армии, причём сразу на двух участках: 5-я танковая армия генерал-лейтенанта П. Л. Романенко — с плацдарма юго-западнее города Серафимович, а 21-я армия генерал-майора И. М. Чистякова — с плацдарма у станицы Клетской. Сильный снегопад и утренний туман не позволяли действовать авиации. Удар был мощный, противник не выдержал его и, охваченный паникой, стал отступать или сдаваться в плен; уже к исходу первого дня операции ударная группировка Юго-Западного фронта продвинулась вглубь на 30—35 км[15][16].

Попытки немецких частей, располагавшихся сзади румынских войск, контратаковать, к успеху не привели: эти части были буквально смяты введёнными в бой 1-м и 26-м танковыми корпусами. Утром 23 ноября передовые части 26-го танкового корпуса взяли город Калач. В тот же день войска 4-го танкового корпуса (командир — генерал-майор А. Г. Кравченко) Юго-Западного фронта и 4-го механизированного корпуса (командир — генерал-майор В. Т. Вольский) Сталинградского фронта встретились в районе хутора Советский, замкнув кольцо окружения сталинградской группировки противника (22 дивизии)[16][17].

В декабре 1942 года успешные действия войск Юго-Западного и Сталинградского фронтов сорвали план Э. фон Манштейна по деблокированию окружённой в районе Сталинграда группировки Ф. Паулюса, что предрешило её судьбу. В рамках предусмотренной планами Ставки операции «Малый Сатурн» войска Юго-Западного фронта Н. Ф. Ватутина при участии сил левого крыла Воронежского фронта Ф. И. Голикова успешно провели во 2-й половине декабря Среднедонскую наступательную операцию и в начале января 1943 года вышли на линию Новая Калитва — Кризское — Чертково — Волошино — Миллерово — Морозовск, создав прямую угрозу всей кавказской группировке немецко-фашистских войск[18][19].

За разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом 28 января 1943 года Н. Ф. Ватутин (вместе с А. М. Василевским, Н. Н. Вороновым, А. И. Ерёменко, Г. К. Жуковым и К. К. Рокоссовским) был награждён орденом Суворова I степени, оказавшись в числе первых кавалеров этого ордена[20][21].

Операции, проведённые в этот период:

С 28 марта 1943: командующий войсками Воронежского фронта (повторно)

 Этот раздел не завершён.
Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
28 марта 1943 года генерал-полковник Н. Ф. Ватутин вновь вступил в командование войсками Воро­нежского фронта[9]. К этому времени войскам фронта, понёсшим большие потери в ходе Харьковской оборонительной операции и отступившим на 100—150 км, всё же удалось остановить немецко-фашистские войска на рубеже Краснополье, Белгород, река Северский Донец до Чугуева. Этот рубеж образовал южный фас того выступа линии фронта, который со временем получил название «Курской дуги» [22].

На протяжении апреля — июня 1943 года на фронте наступила оперативная пауза, но обе стороны вели подготовку к летней кампании. Действия Н. Ф. Ватутина были направлены прежде всего на создании в зоне боевых действий фронта системы «глубоко эшелонированной обороны», включая занятие войсками как основных, так промежуточных и тыловых рубежей. При обсуждении планов действий фронтов летом 1943 года в районе Курской дуги Ставка ещё весной приняла решение начать кампанию с преднамеренной обороны[23][24].

Замысел преднамеренной обороны постепенно вызревал у Г. К. Жукова во время его длительного пребывания на Воронежском фронте в качестве представителя Ставки и в ходе совместного с Н. Ф. Ватутиным изучения обстановки и поступающих от разведки сведений. 8 апреля Жуков доложил его И. В. Сталину, 12 апреля замысел получил предварительное одобрение Ставки, а 21 апреля Н. Ф. Ватутин представил Верховному Главнокомандующему доклад с детальным планом организации обороны войск Воронежского фронта и дальнейших его действий в рамках летней кампании. В применении к Воронежскому фронту план преднамеренной обороны состоял в том, чтобы войска фронта измотали и обескровили наступающего на южном фасе Курской дуги противника, после чего, взаимодействуя со Степным фронтом И. С. Конева и правым крылом Юго-Западного фронта Р. Я. Малиновского, перешли в контрнаступление и завершили разгром противника в районе Белгорода и Харькова[23][24].

Разработанный Н. Ф. Ватутиным план преднамеренной обороны носил сложный, многоуровневый характер. Он преследовал цель не только обескровить противника на заранее подготовленных оборонительных рубежах, но и подготовить наилучшие условия для последующего контрнаступления на Харьков и далее по направлению к Днепру. В центр плана легла идея Ватутина о расколе ударного клина Группы армий «Юг» фельдмаршала Э. фон Манштейна за счёт сосредоточения сил и создания сильного оборонительного рубежа на стыке двух группировок противника — 4-й танковой армии под командованием Г. Гота и армейской группой В. Кемпфа[25].

5 июля 1943 года на участке обороны Воронежского фронта противник перешёл в наступление, организованность которого была серьёзно подорвана проведённой советскими войсками упреждающей артиллерийской контрподготовкой[26]. Началась Курская стратегическая оборонительная операция — первый этап Курской битвы[27].

Операции в этот период:

С 20 октября 1943: командующий войсками 1-го Украинского фронта

 Этот раздел не завершён.
Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
В Викитеке есть тексты по теме
Приказ СВГК СССР № 30260
20 октября 1943 года на основании директивы Ставки Верховного Главнокомандования от 16 октября 1943 г. Воронежский фронт переименован в 1-й Украинский фронт[28][29].

Операции в этот период:

Ранение и смерть

29 февраля 1944 года Н. Ф. Ватутин вместе со своим сопровождением выехал на двух машинах в расположение 60-й армии, чтобы проверить ход подготовки к очередной операции. Как вспоминал Г. К. Жуков, при въезде в одно из сёл «машины попали под обстрел диверсионной группы УПА. Н. Ф. Ватутин, выскочив из машины, вместе с офицерами вступил в перестрелку, во время которой был ранен в бедро»[30].

Картина боестолкновения видна из составленной 6 марта 1944 г. докладной записки начальника Управления контрразведки «Смерш» 1-го Украинского фронта генерал-майора Н. А. Осетрова. В записке говорится, что 29 февраля 1944 г. Н. Ф. Ватутин выехал из Ровно (где тогда располагался штаб 13-й армии генерал-лейтенанта Н. П. Пухова) в Славуту — в штаб 60-й армии генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского. Однако примерно в 19.00 у въезда в село Милятин Острожского района (юг Ровенской области) машину генерала и сопровождавшие его машины обстреляла «бандгруппа численностью в 100—200 человек»; при этом командующий и получил тяжёлое ранение в ногу. Осетров отмечал исключительно высокую активность вооружённых групп националистов на юге Ровенской области, где эти группы пользовались поддержкой местного населения. По сведениям начальника Отдела контрразведки «Смерш» 13-й армии М. П. Александрова, схваченный повстанец из действовавшей в районе Милятина сотни «Зелёного» показал, что в столкновении участвовали бойцы этой сотни (которые в тот день в количестве 80—90 чел. грабили попавший в засаду близ села красноармейский обоз); впрочем, достоверность этих показаний вызывает у историков серьёзные сомнения[31][32]. Обращает на себя внимание, что командующий передвигался по неразведанному ранее маршруту без сопровождения своего взвода охраны, отправленного ранее по другой дороге. Группа, организовавшая обстрел штабной группы, перехватила дорогу за несколько часов до этого, расстреляв обоз с минами и грузовую машину тыла армии. Имея возможность отступить, штабная группа, тем не менее вступила в перестрелку, что привело в итоге к ранению Ватутина.

Тяжело раненого военачальника на поезде доставили в киевский госпиталь. В Киев были вызваны лучшие врачи, среди которых — главный хирург Красной Армии Н. Н. Бурденко. Ватутин получил сквозное ранение бедра с раздроблением кости. Несмотря на оперативное вмешательство и использование в ходе лечения новейшего пенициллина у Ватутина развилась газовая гангрена. Консилиум врачей во главе с профессором Шамовым предложил ампутацию, как единственное средство спасения раненого, но Ватутин отказался. Спасти Ватутина так и не удалось, и 15 апреля 1944 года он скончался в госпитале от заражения крови[30].

17 апреля генерала армии Н. Ф. Ватутина похоронили в Киеве, в Мариинском парке. На похоронах — наряду с военачальниками и руководителями Советской Украины — присутствовали дети Ватутина, его жена Татьяна Романовна и мать Вера Ефимовна (в феврале от боевых ран умер её сын Афанасий, в марте погиб на фронте младший сын Фёдор, а теперь она хоронила третьего сына). В день похорон Москва отдала последнюю почесть полководцу 24 артиллерийскими залпами[33][34]. В январе 1948 года на его могиле был установлен памятник общей высотой 8,55 м с надписью на украинском языке: «Герою Советского Союза генералу Ватутину от украинского народа» (скульптор Е. В. Вучетич, архитектор Я. Б. Белопольский)[35].

В литературе, рассчитанной на массового читателя, обстоятельства ранения Н. Ф. Ватутина не всегда уточнялись (так, в биографии полководца, написанной М. Г. Брагиным и изданной в 1954 году, говорится лишь, что он «был ранен вражеской пулей», но имя врага не конкретизировано[36]). В серьёзной исторической литературе конкретика имелась: например, в X томе «Всемирной истории» (1965 г.) говорится: «29 февраля украинскими националистами был смертельно ранен командующий 1-м Украинским фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин»[37]. Однако позже определённое хождение получила также версия, что никакой засады, устроенной УПА, не было, а автомобиль Ватутина был обстрелян немцами, прорывавшимися из окружения; именно так показано ранение Ватутина в киноэпопее Ю. Н. Озерова «Освобождение» (фильм «Направление главного удара», 1971 год).

В марте 2015 года в связи с событиями на Украине 85-летняя дочь Ватутина Елена обратилась к российским властям с просьбой перенести прах полководца из Киева на Федеральное военное мемориальное кладбище в Мытищах[38].

Звания

Награды

Цитаты

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 В этом разделе не хватает ссылок на источники информации.
Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.
Эта отметка установлена 22 июня 2012 года.
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
  • Дороги держат нас за ноги.
  • Легче сокрушить противника, чем сломать сопротивление своих офицеров.

Память

Памятник
в Полтаве 		Памятник в музее освобождения Киева,
в с. Новые Петровцы 		Мемориальная доска
в Москве, Б. Ржевский пер., 11 		Памятник
в Донецке

Памятники

  • 25 января 1948 года в Киеве уставлен памятник работы Е. В. Вучетича[39].
  • 8 сентября 2009 год в Донецке был поставлен памятник работы скульпторов Фёдора и Виктора Пискунов.
  • Памятник, проспект и улица Ватутина (Белгород).
  • Памятник, город Валуйки, Привокзальная площадь.
  • Дом-музей с. Ватутино (бывшее Чепухино) Валуйского района Белгородской область.
  • Памятник Генералу Ватутину (памятная стела) в поселке Ватутино Харьковской области, скульптор Александр Сорудейкин, октябрь 2012 года.
  • Памятник, село Никаноровка, Белгородская область.
  • Памятник, город Старый Оскол, стадион имени Ватутина.
  • Памятник Ватутину в г. Димитровград (Ульяновская область).

Географические объекты

  • Ватутино (бывшее Чепухино) Валуйского района Белгородской области.
  • Ватутино, город на Украине.
  • Посёлок Ватутино, Нововодолажский район Харьковской области.
  • В Луганске есть квартал Ватутина в Жовтневом районе города
  • Микрорайон Ватутино города Енакиево.
  • село Ватутино, Сахалинская область

Улицы и проспекты

Улицы и проспекты имени Н. Ф. Ватутина есть в следующих населённых пунктах: Актобе (Казахстан), Анна, Артём, Атырау (Казахстан), Белая Церковь,Белгород, Борисов, Буй (город), Владивосток, Владикавказ, Владимир, Валуйки, Винница, Витебск, Волгоград, Воркута, Воронеж, Дальнегорск, Докучаевск, Дзержинск, Днепродзержинск, Гомель, пос. Гоща (Ровенская область), Гродно, Дебальцево, Днепропетровск, Донецк, с. Душкино, Екатеринбург, Житомир, Жёлтые Воды, Запорожье, Измаил, Иркутск, Йошкар-Ола, Казань, Калининград, Капустин Яр, Керчь, Киев, Кинель (Самарской области), Ковров, Коломна, Конотоп, Коркино, Кременчуг, Кривой Рог, Курск, Липецк, Лубны, Луганск, Лысьва, Макеевка, Мариуполь, Междуреченск, Минск, Михайловка, Москва, Можайск, Нальчик, Нижний Новгород, Нижний Тагил, Николаев, Новокузнецк, Новосибирск, Нурлат, Одесса, Омск, Орск, Осиповичи, Пенза, Первоуральск, Петрозаводск, Петропавловск (Казахстан), Петропавловск-Камчатский, Подольск, Полтава, пос. Поныри (Курская область), Санкт-Петербург, Саранск, Севастополь, Североуральск, Старый Оскол, Сызрань, Сходня, Таганрог, с. Твардица (Молдавия), Тюмень, Ульяновск, Уральск (Казахстан), Усолье-Сибирское, Усть-Каменогорск (Казахстан), Уфа, Хабаровск, Харьков, Химки, Хмельницкий, Чапаевск, Чебоксары, Черкассы, Чернигов, Чита, Чусовой, Шадринск, Щёлково, Яя.

Часть геонимов имени Ватутина на Украине переименованы в рамках кампании по десоветизации — в частности, улица Ватутина в Херсоне стала Баранова-Россине[40], в Черновцах — ул. Степана Бандеры[41][42].

Суда морского флота

  • Теплоход «Генерал Ватутин».

Театр и кинематограф

В 1944 году украинский драматург Любомир Дмитерко написал пьесу «Хрещатый яр», посвящённую героической обороне Киева (поставлена в 1944 году в театре имени Франко в Киеве), в новой редакции название пьесы было изменено на «Генерал Ватутин» (поставлена в 1947 году в театре имени Шевченко в Харькове, затем неоднократно ставилась в других театрах СССР)[43].

Средствами игрового кинематографа образ Н. Ф. Ватутина воссоздан в художественных фильмах:

Оценки

Маршал Г. К. Жуков писал в своих «Воспоминаниях» о Н. Ф. Ватутине, что тот был «высокоэрудированным и мужественным военачальником», «отличался исключительным трудолюбием и широтой стратегического мышления», был «прекрасным штабистом, который обладал завидной способностью коротко и ясно излагать свои мысли и к тому же имел на редкость красивый и чёткий почерк», причём «чувство ответственности за порученное дело было у него развито чрезвычайно»[44].

Маршал А. М. Василевский отмечал: «Генерал Ватутин по заслугам снискал себе общее признание и всенародную любовь. Его имя — имя выдающегося мастера вождения войск, пламенного патриота Отечества, коммуниста, любимца солдат, навсегда связано с нашими победами под Сталинградом и Курском, при форсировании Днепра и освобождении Киева, на Правобережной Украине»[45].

Генерал-полковник И. М. Чистяков вспоминал:
С Н. Ф. Ватутиным я был знаком ещё по боям под Москвой, когда командовал 8-й гвардейской Панфиловской стрелковой дивизией. Уже тогда, общаясь с ним, понял, какой большой военной культурой, широтой оперативного кругозора он обладает! Н. Ф. Ватутин умел удивительно просто и ясно излагать обстановку, предвидеть развитие событий и, что ещё более важно, вселять уверенность в успехе задуманного.
И ещё было одно замечательное качество у Николая Фёдоровича. Он умел слушать других, не давить своими знаниями и авторитетом. С ним мы, его подчинённые, чувствовали себя свободно, что, понятно, развязывало инициативу. Даже когда он подсказывал верное решение, то делал это, как и К. К. Рокоссовский, так незаметно и в то же время убедительно, что подчинённый принимал его решение как своё.

Очень были для меня полезны встречи с генералом армии Николаем Федоровичем Ватутиным. Николай Федорович подробно рассказывал мне о прорыве немецкого фронта на Дону в ноябре 1942 года, о продвижении наших войск от Дона до Северного Донца. Его рассказы были крайне интересны. Он никогда не преуменьшал в своих рассказах силы противника, не переоценивал и наши успехи, с полной беспощадностью вскрывая недостатки, мешающие нашей армии.

— Маршал Советского Союза В. И. Чуйков. Гвардейцы Сталинграда идут на запад. — М.: Советская Россия, 1972. — С. 45.

" Николай Фёдорович Ватутин имел высокую теоретическую и практическую подготовку в оперативном отношении, которую он приобрел за время службы в общевойсковых штабах. Очень часто его можно было видеть над оперативной картой, куда непрерывно наносилась обстановка. Впрочем, у него можно было видеть и другую карту, на которую Николай Фёдорович исподволь набрасывал свои замыслы, различные варианты предполагаемых действий. Такова была его методика роботы.
Ватутин был, бесспорно, талантливым полководцем. "

— Главный маршал артиллерии , Н. Н.Воронов. На службе военной. (Военные мемуары). - М.: Воениздат, 1963, С.262.

Напишите отзыв о статье "Ватутин, Николай Фёдорович"

Комментарии

  1. ↑ Генерал армии С. М. Штеменко писал по поводу реорганизации Генштаба: «В Генеральном штабе произошла реорганизация. Начальниками направлений назначались лица, командовавшие фронтами и армиями, или, по крайней мере, начальники штабов объединений. Предполагалось, что эти люди, обладающие авторитетом и опытом, сумеют лучше влиять на события и более оперативно осуществлять связь с действующей армией. Им предоставлялось право лично докладывать в Ставке. До этого прежние начальники направлений с докладами в Ставку не ездили.»
  2. ↑ Командующий 40-й армией генерал К. С. Москаленко отмечал: «В течение июля, августа и сентября 1942 года в районе Воронежа советские войска вели напряжённые бои …Общий оперативный результат оказался весьма положительным: противник был вынужден полностью сохранять свою группировку в районе Воронежа и к северо-западу от него, лишился возможности перебрасывать войска отсюда под Сталинград и на Кавказ».
  3. ↑ Как отмечал начальник штаба Воронежского фронта генерал М. И. Казаков: «…Воронежский фронт (в октябре 1942 года. — авт.) удерживал перед собой не менее тридцати вражеских дивизий, которые очень бы пригодились немецко-фашистскому командованию под Сталинградом».

Примечания

  1. ↑ [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1059 Герой Советского Союза Ватутин Николай Фёдорович]. Герои страны. Проверено 11 мая 2015.
  2. ↑ [myfront.in.ua/biografiya/v/vatutin-nikolaj-fedorovich.html ВАТУТИН Николай Федорович |]
  3. ↑ Генерал армии К. Крайнюков. [militera.lib.ru/bio/commanders1/02.html Генерал армии Николай Ватутин]. Проверено 6 ноября 2012. [www.webcitation.org/68hOFC0HR Архивировано из первоисточника 26 июня 2012].
  4. ↑ Жуков, 1970, с. 242—244.
  5. ↑ Жуков, 1970, с. 250—251, 267.
  6. ↑ Великая Отечественная война 1941—1945, 1985, с. 642.
  7. ↑ Афанасьев В. А. [www.portal-slovo.ru/history/43286.php Герои Победы: Н. Ф. Ватутин]
  8. ↑ Всемирная история, т. X, 1965, с. 184.
  9. ↑ 1 2 3 [victory.sokolniki.com/rus/history/commanders/frontcommanders.aspx Командующие фронтами]
  10. ↑ Василевский, 2002, с. 202.
  11. ↑ Шендриков, 2011, с. 139—140.
  12. ↑ Шендриков, 2011, с. 144.
  13. ↑ Сталин И. В.; Василевский А. М. [battle.volgadmin.ru/osn.asp?np=6&npp=1-13 Директива Ставки ВГК № 994273 от 22 октября 1942 г.]. — ЦАМО, ф. 3, оп. 11556, д. 10, л. 301-302. Проверено 28 февраля 2010. [www.webcitation.org/65QIri7k7 Архивировано из первоисточника 13 февраля 2012].
  14. ↑ Шендриков, 2011, с. 144—145.
  15. ↑ Жуков, 1970, с. 429.
  16. ↑ 1 2 Всемирная история, т. X, 1965, с. 207.
  17. ↑ Жуков, 1970, с. 429—430, 433.
  18. ↑ Великая Отечественная война 1941—1945, 1985, с. 679.
  19. ↑ Жуков, 1970, с. 442.
  20. ↑ [web.archive.org/web/20070929102543/www.rustrana.ru/article.php?nid=263&sq=19,27,68,396&crypt= Орден Суворова]
  21. ↑ Жуков, 1970, с. 448.
  22. ↑ Великая Отечественная война 1941—1945, 1985, с. 768.
  23. ↑ 1 2 Жуков, 1970, с. 471.
  24. ↑ 1 2 Шамрай В. А. [www.vestnik.vsu.ru/pdf/history/2007/01/2007-01-13.pdf Планирование весенне-летних операций 1943 г. на юге Курской дуги: новое прочтение] // Вестник ВГУ. Серия: История. Политология. Социология. — 2007. — № 1. — С. 129—136.
  25. ↑ Замулин В. Н. Забытое сражение Огненной Дуги. — М.: Яуза, Эксмо, 2009. — 712 с. — (Великая Отечественная. Гриф секретности снят). — ISBN 978-5-699-29830-3. — С. 8.
  26. ↑ Жуков, 1970, с. 485.
  27. ↑ Великая Отечественная война 1941—1945, 1985, с. 392.
  28. ↑ Великая Отечественная война 1941—1945, 1985, с. 177, 743.
  29. ↑ [www.94d.ru/warway.php?id=129 Воронежский фронт]
  30. ↑ 1 2 Жуков, 1970, с. 541.
  31. ↑ [archives.ru/library/ukrainian-nationalist-organization-second-world-war-volume-2/index.html#4 Украинские националистические организации в годы Второй мировой войны. Документы: в 2 т. Т. 2. 1944—1945] / Под ред. А. Н. Артизова. — М.: РОССПЭН, 2012. — 1167 с. — ISBN 978-5-8243-1677-3. — С. 71—72, 75—77.
  32. ↑ Гогун А. С. [lib.oun-upa.org.ua/gogun/pub05.html Как погиб генерал Ватутин] // Посев. — 2004. — № 5. — С. 45—47.
  33. ↑ Брагин, 1954, с. 228—231.
  34. ↑ Зернов, 2001, с. 219—220.
  35. ↑ [kiev-pravda.kiev.ua/2012/05/vatutinu-pam-yatnik/ Ватутіну пам’ятник]
  36. ↑ Брагин, 1954, с. 227.
  37. ↑ Всемирная история, т. X, 1965, с. 326.
  38. ↑ [www.gazeta.ru/social/news/2015/03/16/n_7017165.shtml Дочь генерала Ватутина попросила перенести его останки с Украины в Россию]
  39. ↑ [www.kpu-kiev.org.ua/ru/%D0%BD%D0%BE%D0%B2/1281-65-%D0%BB%D0%B5%D1%82-%D0%BD%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D0%B4-%D0%B2-%D0%BA%D0%B8%D0%B5%D0%B2%D0%B5-%D0%B1%D1%8B%D0%BB-%D0%BE%D1%82%D0%BA%D1%80%D1%8B%D1%82-%D0%BF%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D0%BD%D0%B8%D0%BA-%D0%BD-%D1%84-%D0%B2%D0%B0%D1%82%D1%83%D1%82%D0%B8%D0%BD%D1%83.html 65 лет назад в Киеве был открыт памятник Н. Ф. Ватутину]
  40. ↑ [most.ks.ua/news/url/v_hersone_pereimenovali_rajon_i_rjad_sovetskih_ulits В Херсоне переименовали район и ряд советских улиц — Мост — Новости]
  41. ↑ [promin.cv.ua/2016/05/27/u-chernivtsiakh-ziavylas-vulytsia-stepana-bandery.html У Чернівцях з’явилась вулиця Степана Бандери]
  42. ↑ [vidido.ua/index.php/pogliad/article/vulicju_vatutina_pereimenuvali_na_s._banderi_u_chernivcjah/ У Чернівцях перейменували вулицю Ватутіна на Степана Бандери]
  43. ↑ Театральная энциклопедия. Т. 2. Гловацкий — Кетуракис / Гл. ред. П. А. Марков. — М.: Советская энциклопедия, 1963. — Стб. 450—451.
  44. ↑ Жуков, 1970, с. 218, 491, 525.
  45. ↑ Василевский, 2002, с. 359.

Литература

  • Сталинградская битва. Июль 1942-февраль 1943: энциклопедия / под ред. М. М. Загорулько. — 5-е изд., испр. и доп. — Волгоград: Издатель, 2012. — С. 95—96. — 800 с.
  • Алексеев С. П. Сто рассказов о войне. — М.: Молодая гвардия, 1975. — 224 с.
  • Анкудинова Г. «На костылях, а доберусь до фронта…» // Белгородские известия. — 2000. — № за 15 апреля.
  • Брагин М. Г. [www.bgunb.ru/bgunb/publish/Archiv/vatutin.pdf Ватутин (путь генерала): 1901—1944]. — М.: Молодая гвардия, 1954. — 358 с. — (Жизнь замечательных людей).
  • Василевский А. М. Дело всей жизни. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. — 817 с. — ISBN 5-94850-045-4.
  • Великая Отечественная война 1941—1945: энциклопедия / Гл. ред. М. М. Козлов. — М.: Сов. энциклопедия, 1985. — 832 с.
  • Воинов А. И. Рассказы о генерале Ватутине. — М.: Детгиз, 1958. — 256 с.
  • Войцеховская М. Полководец // Звезда. — 1995. — № за 17 января.
  • Всемирная история. Т. X / Отв. ред. В. В. Курасов. — М.: Мысль, 1965. — 728 с.
  • Говоров А. Критиковать легко. А кто будет делать? // Валуйская звезда. — 2000. — № за 3 октября.
  • Гончаренко Ю. Танк имени генерала Ватутина // Подвиг: очерки и воспоминания к 30-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне / Сост. М. П. Козлов. — Воронеж: Центр.-Черноземное изд-во, 1975. — 333 с. — С. 138—141.
  • Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. — М.: Изд-во АПН, 1970. — 736 с.
  • Журбенко И. Полководец, солдат, патриот // Путь октября. — 1991. — № за 19 декабря.
  • Захаров Ю. Д. Генерал армии Н. Ф. Ватутин. — М.: Воениздат, 1985. — 192 с. — (Советские полководцы и военачальники).
  • Зеленский С. Генерал Ватутин // Валуйская звезда. — 2000. — № за 16 декабря.
  • Зернов И. Забытый генерал (К 100-летию со дня рождения Н. Ф. Ватутина) // Наш современник. — 2001. — № 12. — С. 213—220.
  • Иванов С. П. О работе штаба Воронежского фронта в период битвы под Курском // {{{заглавие}}} / Под ред. К. С. Москаленко. — М.: Наука, 1975. — 192 с. — С. 58—64.
  • Кириндясов Г. Воспоминания о генерале Ватутине // Звезда. — 1989. — № за 1 декабря.
  • Лазарев С. Е. Судьба «маршальского курса» Академии Генерального штаба // Вопросы истории. 2009. № 12. С. 107—114.
  • Малий словник історії України / Відповідальний редактор Валерій Смолій. — К.: Либідь, 1997. — Либідь с. — ISBN 5-325-00781-5. (укр.)
  • Полководцы и военачальники Великой Отечественной войны. — М.: Молодая гвардия, 1970. — 447 с.
  • Семичев Д. Талантливый полководец // Незабываемые имена / Сост. Н. А. Кузнецов. — Белгород: Белгородское кн. изд-во, 1961. — 173 с. — С. 75—99.
  • Смоленский В. Баллада о генерале // Звезда. — 1996. — № за 17 декабря.
  • Талантливый полководец // Красная звезда. — 1981. — № за 18 декабря.
  • Украли память // Наша звезда. — 2000. — № за 29 сентября.
  • Фролов Н. Жизнь полководца // Красное знамя. — 1995. — № за 12 апреля.
  • Шендриков Е. А. [rushist.narod.ru/files/saint_work/art/art_61.pdf Командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин. Июль — октябрь 1942 г.] // Вопросы истории. — 2011. — № 5. — С. 137—149.
  • Шикман А. П. Деятели отечественной истории: Биографический словарь-справочник. Т. 1. — М.: АСТ, 1997. — 448 с. — ISBN 5-15-000087-6.
  • David M. Glantz. Vatutin Stalin’s generals. — New York: Grove Press, 1993. — P. 287—298. — ISBN 0-8021-1487-3. (англ.)
  • David M. Glantz, Jonathan M. House. When Titans Clashed. How the Red Army Stopped Hitler (Lawrence, KS, 1995). (англ.)
  • David M. Glantz, Jonathan M. House. The Battle of Kursk (Lawrence, KS, 1999). (англ.)
  • David M. Glantz. The Battle for Leningrad, 1941—1944 (Lawrence, KS, 2002). (англ.)
  • Klaus Dorst, Birgit Hoffmann. Kleines Lexikon Sowjetstreitkräfte (1. Auflage). — Berlin (Ost): Militärverlag der DDR, 1987. — ISBN 3-327-00279-7. (нем.)

Видео

  • [www.youtube.com/watch?v=QEYWjXSfo0Y Дом-музей полководца Н. Ф. Ватутина.] Студия Белгородского историко-художественного музея-диорамы «Курская битва. Белгородское направление.»
  • [www.youtube.com/watch?v=ge08L2a3_QM Украина избавляется от праха Героев-освободителей.] Сюжет ТВЦ.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1059 Ватутин, Николай Фёдорович]. Сайт «Герои Страны».

  • [wwii-soldat.narod.ru/MARSHALS/ARTICLES/vatutin.htm Ватутин Николай Фёдорович] на сайте wwii-soldat.narod.ru
  • Суржик Д. В. [100.histrf.ru/commanders/vatutin-nikolay-fedorovich/ Ватутин Николай Фёдорович]. Проект РВИО и ВГТРК [100.histrf.ru «100 великих полководцев»]. [www.webcitation.org/6Ha4mCvAY Архивировано из первоисточника 23 июня 2013].

Отрывок, характеризующий Ватутин, Николай Фёдорович

С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Ватутин,_Николай_Фёдорович&oldid=81583961»