28-я горнострелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
28-я горнострелковая дивизия
Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Расформирование (преобразование):

19 сентября 1941

Преемник:

28-я стрелковая дивизия (I)

Боевой путь

Оборона Киева

28-я горнострелковая дивизия (28 гсд) — воинское соединение СССР, принимавшее участие в Великой Отечественной войне.

Боевой период — 22 июня 1941 — 19 сентября 1941 года.





История

Свою историю дивизия ведёт от 2-й Сводной стрелковой дивизии, принимавшей участие в гражданской войне и со временем переименованной в 28-ю стрелковую дивизию. В 30-х годах 28 сд была переформирована в 28-ю Горскую горнострелковую дивизию, которая 28 сентября 1936 года начала называться 28-й Горской горнострелковой дивизией им. С. Орджоникидзе, а с 16 июля 1940 — 28-й горнострелковой Краснознаменной дивизией им. С. Орджоникидзе. С 1922 года располагалась во ВладикавказеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3447 дней].

На 22 июня 1941 года 28-я горнострелковая дивизия дислоцировалась в районе Сочи[1].

12 июля дивизия, прибыв в район Киева, была в соответствии с приказом командующего Юго-Западным фронтом Кирпоноса включена в состав 27-го стрелкового корпуса и начала сосредотачиваться у Страхолесья. В её задачу входило подготовить и оборонять рубеж Россоха — Приборск[2].

Получив 13 июля приказ о наступлении, 28 гсд вместе с 171 сд к 12.00 15 июля вышла на линию железной дороги Киев — Коростень на участке ст. Тетерев — Микуличи. На следующий день её главные силы прошли Гутыще в 20 км северо-восточнее Радомышля. 17 июля, не встречая сопротивления, она миновала рубеж Комаровка — Табурище, но уже 19 числа завязал упорные бои на южной опушке леса у сёл Раевка и Боровка[3].

20 июля дивизия вела бой с немцами, имея на фронте расположенный севернее Раковичей лес, Кол. Будище и Зелёный Клин. 24 июля она, отражая атаки противника, приостановила начавшийся отход и к 16.00 заняла рубеж х. Гутыще — Забуянье. 26 числа 27-й стрелковый корпус был атакован танками и пехотой с направления х. Гутыще — Кодра в стык между 87 сд и 28 гсд, в результате чего дивизия оставила Тростянку.

31 июля дивизия производила оборонительные работы на рубеже Мигалки — Рудниченко — лес южнее Дружни — железнодорожный мост у Бородянки. В результате артиллерийского и минометного огня за день она потеряла 7 человек начсостава и 340 рядовых[4]. 1 августа дивизия вела бой в районе Рака и Мигалки.

В августе 28 гсд продолжала вести бои на подступах к Киеву. 25 августа она занимала рубеж Борки — р. Ирпень — Капитановка.

19 сентября 1941 года дивизия была переименована в 28-ю стрелковую дивизию (28 сд).

В середине сентября немцы замкнули кольцо вокруг Киева, образовав киевский котёл. В ходе дальнейших боевых действий 28 сд была уничтожена. Её официальное расформирование произошло в декабре 1941 года.

Состав

Как 28-я горнострелковая дивизия[5] Как 28-я стрелковая дивизия[5]
88-й горнострелковый полк 88-й стрелковый полк
144-й горнострелковый полк 144-й стрелковый полк
235-й горнострелковый полк 235-й стрелковый полк
393-й горнострелковый полк 393-й стрелковый полк
112-й артиллерийский полк 112-й артиллерийский полк
382-й гаубичный артиллерийский полк -
90-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион 90-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
173-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион 173-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион
76-я зенитная пулеметная рота 76-я зенитная пулеметная рота
72-й кавалерийский эскадрон 72-й кавалерийский эскадрон
67-й саперный батальон 67-й саперный батальон
119-й отдельный батальон связи 119-й отдельный батальон связи
134-й медико-санитарный батальон 134-й медико-санитарный батальон
143-я автотранспортная рота 143-я автотранспортная рота
209-й полевой хлебозавод
198-я полевая почтовая станция
39-я (224-я) полевая касса Госбанка 39-я (224-я) полевая касса Госбанка

Подчинение

На дату Фронт (округ) Армия Корпус (группа)
22.06.1941 СКВО - -
01.07.1941 Юго-Западный фронт - -
10.07.1941 Юго-Западный фронт - 27-й стрелковый корпус
01.08.1941 Юго-Западный фронт - 27-й стрелковый корпус
01.09.1941 Юго-Западный фронт 37-я армия -

Командиры

Напишите отзыв о статье "28-я горнострелковая дивизия"

Примечания

  1. [militera.lib.ru/h/isaev_av3/04.html Исаев А. В. От Дубно до Ростова. — М., 2004.]
  2. [tashv.nm.ru/SbornikBoevyhDokumentov/Issue38/Issue38_018.html Частный боевой приказ командующего войсками ЮЗФ от 12 июля 1941 г.]
  3. [tashv.nm.ru/SbornikBoevyhDokumentov/Issue38/Issue38_037.html Оперативная сводка штаба ЮЗФ № 038 от 19 июля 1941 г.]
  4. [tashv.nm.ru/SbornikBoevyhDokumentov/Issue39/Issue39_034.html Оперативная сводка штаба ЮЗФ № 062 от 31 июля 1941 г.]
  5. 1 2 [tashv.nm.ru/Perechni_voisk/Perechen_05_01.html Согласно "Перечню № 5. Стрелковые, горнострелковые, мотострелковые и моторизованные дивизии.]

Отрывок, характеризующий 28-я горнострелковая дивизия

– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».