28-я стрелковая дивизия (2-го формирования)
Поделись знанием:
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
| 28-я стрелковая дивизия | |
| Годы существования |
27.12.1941 года - |
|---|---|
| Страна |
СССР |
| Тип | |
| Знаки отличия |
|
28-я стрелковая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне
Сформирована 27.12.1941 в Котласе (посёлок Лименда). Более трети её состава были выходцами из Коми АССР, также в составе было много бывших заключённых, отбывавших наказание в местных лагерях и колониях, и подавших просьбу о направлении на фронт.
В действующей армии с 20.04.1942 по 22.04.1945 года.
С 09.04.1942 года начала переброску в район Андреаполя и заняла позиции во втором эшелоне. В конце июля вышла на передовую на рубеж Ступино — Курьяково — Поречье. 23.08.1942 года вступила в бой на подступах к Великим Лукам. Принимала участие в Великолукской наступательной операции, Невельско-Городокской операции, Мадонской наступательной операции, Рижской операции, освобождении городов Великие Луки, Невель, Полоцк, Крустпилс, Себеж, Даугавпилс, Рига, Елгава, взятии Тильзита.
16.04.1945 года была переброшена под Бухарест, где и закончила войну.
Содержание
Полное название
28-я стрелковая Невельская Краснознамённая дивизия
Подчинение
- Архангельский военный округ — на 01.04.1942
- Калининский фронт, 3-я ударная армия — с апреля 1942 года по 20.10.1943 года.
- 2-й Прибалтийский фронт, 3-я ударная армия — с 20.10.1943 года.
- 2-й Прибалтийский фронт, 22-я армия, 100-й стрелковый корпус — на 01.04.1944 года.
- 1-й Прибалтийский фронт, 4-я ударная армия, 100-й стрелковый корпус — на 01.07.1944 года.
- 2-й Прибалтийский фронт, 3-я ударная армия, 100-й стрелковый корпус — на 01.10.1944 года
- 2-й Прибалтийский фронт, 22-я армия, 100-й стрелковый корпус — на 01.01.1945 года.
- Ленинградский фронт, Курляндская группа войск, 22-я армия, 100-й стрелковый корпус — на 01.04.1945 года.
Состав
- 88-й стрелковый полк
- 144-й стрелковый полк
- 235-й стрелковый полк
- 112-й артиллерийский Краснознамённый полк
- 414-й учебный батальон
- 56-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
- 98-й миномётный батальон (до 18.10.1942)
- 446-й пулемётный батальон (до 06.05.1943)
- 173-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион
- 72-я разведывательная рота
- 67-й сапёрный батальон
- 577-й (119-й) отдельный батальон связи (486-я, 222-я отдельная рота связи)
- 134-й медико-санитарный батальон
- 500-я отдельная рота химической защиты
- 143-я автотранспортная рота
- 416-я полевая хлебопекарня
- 877-й дивизионный ветеринарный лазарет
- 1653-я полевая почтовая станция
- 1061-я полевая касса Госбанка
Командиры
- полковник Шерстнев, Григорий Иванович (27.12.1941 — 06.09.1942)
- полковник, с 27.01.1943 генерал-майор Князьков, Сергей Алексеевич (07.09.1942 — 12.03.1943)
- полковник Букштынович, Михаил Фомич (13.03.1943 — 21.11.1943)
- генерал-майор Андрющенко, Михаил Фёдорович (22.11.1943 — 04.03.1944),
- подполковник Готовцев, Николай Васильевич (05.03.1944 — 20.03.1944)
- полковник, с 02.11.1944 генерал-майор Фёдоров, Василий Петрович (21.03.1944 — 17.11.1944)
- полковник Корнилов, Александр Дмитриевич (18.11.1944 — 09.05.1945)
Награды
- 07.10.1942 — присвоено почётное наименование «Невельская»
- 09.08.1944 — награждена Орденом Красного Знамени
Отличившиеся воины
-
Пьянков, Анатолий Павлович, рядовой, стрелок 2 стрелковой роты 144 стрелкового полка.[1]
Напишите отзыв о статье "28-я стрелковая дивизия (2-го формирования)"
Ссылки
- [www.rkka.ru/handbook/reg/28sd41.htm Справочник]
- [www.rkomi.ru/kp/txt/08_1041.html О боевом пути]
Примечания
- ↑ Кавалеры ордена Славы трех степеней. Краткий биографический словарь - М.: Военное издательство,2000.
Литература
- [militera.lib.ru/research/beshanov_vv/33.html Бешанов В. В. Год 1942 — «учебный». Операция «Марс» — Мн.: Харвест, 2003.]
- [militera.lib.ru/memo/russian/semenov_gg/03.html Семёнов Г. Г. Наступает ударная. — М.: Воениздат, 1986.]
Отрывок, характеризующий 28-я стрелковая дивизия (2-го формирования)
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
