99-я стрелковая дивизия (1-го формирования)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
99-я стрелковая дивизия
99 сд
Награды:

Войска:

сухопутные

Род войск:

стрелковые

Формирование:

1924 год

Расформирование (преобразование):

в апреле 1943 года переформирована в 88-ю гвардейскую стрелковую дивизию

Преемник:

88-я гвардейская стрелковая дивизия

99-я стрелковая дивизия (99 сд) — формирование (воинское соединение, стрелковая дивизия) РККА Вооружённых Сил СССР.





История

В октябре 1923 года часть личного состава 130-го Богунского стрелкового полка 44-й стрелковой дивизии была выделена для сформирования 130-го территориального полка. В конце октября 130-й территориальный стрелковый полк убыл в новый район расквартирования — Монастырищи, Липовецкого уезда Липовец.[1]

99-я стрелковая дивизия (территориальная) начала формирование в апреле 1924 года в городе Черкассы Украинской Советской Социалистической Республики в Украинском военном округе (УВО) на базе 44-й Киевской стрелковой дивизии.[2],[3],[4]

В 1925 году 99-я стрелковая дивизия входила в состав 17-го стрелкового корпуса.[2]

В 1931 году дивизия переведена на кадровый принцип комплектования и обучения личного состава.[3]

17 мая 1935 года Украинский военный округ разделён на Киевский военный округ (далее КВО) и Харьковский военный округ (ХВО). 99-я стрелковая дивизия 17-го стрелкового корпуса вошла в состав КВО.[2]

26 июля 1938 года Главный Военный совет Красной Армии Киевский военный округ преобразовал в Киевский Особый военный округ и создал в округе армейские группы.[2]

С 17 сентября 1939 года дивизия участвовала в военном походе в восточные районы Польши — Западную Украину в составе 13-го стрелкового корпуса Каменец-Подольской армейской группы, Южной армейской группы, 12-й армии Украинского фронта.[3],[4]

29 сентября 1939 года вошла в город Перемышль.[3]

2 октября 1939 года входила в состав 17-го стрелкового корпуса 6-й армии Украинского фронта.[5],[4]

В Великой Отечественной войне

Вечером 22 июня 1941 года дивизия в составе 8-го стрелкового корпуса 26-й армии Юго-Западного фронта (далее ЮЗФ) выдвинулась к советско-германской границе. Командир дивизии полковник Н. И. Дементьев.[2],[3]

23 июня на рассвете сводный отряд 92-го пограничного отряда НКВД, народные ополченцы и части дивизии участвуют в контрударе на город Перемышль, захваченный германской 101-й легкопехотной дивизией 22 июня, в результате чего правобережная советская часть города была отбита у противника, а граница — восстановлена.[2],[3]

27 июня 1941 года дивизия оставила пограничный город Перемышль и отходила в восточном направлении на Нижанковичи, м. Рудня, м. Комарно, м. Николаев, г. Винница (областной центр).[3]

22 июля 1941 года за первые успешные бои на границе под городом Перемышлем награждена орденом Красного Знамени.[3] 99-я стрелковая дивизия стала первым советским соединением, которое награждено орденом в годы Великой Отечественной войны.[6]

Дивизия попадает в окружение под Уманью, где большая часть личного состава дивизии погибла или попала в плен, удалось избежать окружения только части артиллерии и тылов; всего из Уманского котла вышло — около 2-х тысяч бойцов, при этом удалось сохранить знамена дивизии и полков.[3]

В мае 1942 года дивизия попала в окружение под Барвенковым, из которого вышли 1 067 человек личного состава.[3]

8 — 15 июня 1942 года дивизия выведена из состава Южного фронта и из района Редьковские Пески направлена для доукомплектования в Балашов в состав 6-й резервной армии.[3]

С 10 июля 1942 года дивизия передана в состав 8-й резервной армии.[3]

К 10 марта 1943 года дивизия находилась в составе 62-й армии, погрузилась в воинские поезда на станции Паньшино и отправилась в распоряжение ЮЗФ (ст. Двуречная).[3]

18 апреля 1943 года дивизия, за мужество и героизм личного состава в борьбе против немецко-фашистских захватчиков, удостоена почётного звания Гвардейская и преобразована в 88-ю гвардейскую стрелковую дивизию.[3]

Полное наименование

Полное наименование:

  • 99-я стрелковая дивизия (апрель 1924 г. — 22 июля 1941 г.)
  • 99-я Краснознамённая стрелковая дивизия (с 22 июля 1941 г.)

В составе

Командование

Боевая деятельность

1924 год

99-я стрелковая дивизия (территориальная) начала формирование в апреле 1924 года в г. Черкассы Украинской Советской Социалистической Республики в Украинском военном округе на базе 44-я Киевской сд.[2],[8],[4]

В это время командиром 99-й стрелковой дивизии был тридцатилетний польский рабочий Казимир Францевич Квятек.[1]

1925 год

В 1925 году 99 сд входила в состав 17-го стрелкового корпуса, который состоял из 3, 23, 24, 96 и 99 стрелковых дивизий.[2]

1926 год

В 1926 году в состав дивизии входили:

  • управление дивизии.
  • 295-й Днепровский стрелковый полк.[3]
  • 296-й Шевченковский стрелковый полк.[3]
  • 297-й Уманский стрелковый полк.[3]

Летом 1926 года, когда полковая школа 295 сп стояла в лагерях, к курсантам приехал командир 17-го стрелкового корпуса, в состав которого входила 99 сд, известный герой гражданской войны Ян Фрицевич Фабрициус. Он выступил перед красноармейцами, проверил проведение занятий, познакомился с бытом.[1]

1931 год

Управление 99-й дивизии в г. Черкассы.[3]

В состав дивизии входили:

  • 99-й отдельный кавалерийский эскадрон, в г. Черкассы.[2]
  • 99-я рота связи, в г. Черкассы.[2]
  • 99-я сапёрная рота, в г. Черкассы.[2]

Стрелковый полк состоял:

В 1931 г. дивизия переведена на кадровый принцип комплектования и обучения личного состава.[3]

1935 год

17 мая Украинский военный округ разделён на Киевский ВО (далее КВО) и Харьковский ВО. 17 ск вошёл в состав КВО.

1 июля 1935 года 99 сд (смешанная) 17 ск дислоцировалась в следующих гарнизонах:[9],[10]

  • Гарнизон г. Умань: управление дивизии; дивизионные части: 99-й артполк и другие; 297-й стрелковый полк.
  • Гарнизон г. Вапнярка: 296-й Шевченковкий стрелковый полк,
  • Гарнизон г. Могилёв-Подольский: 295-й Днепровский стрелковый полк.

12 — 17 сентября 99 сд 17 ск принимала участие в окружных тактических учениях Киевского военного округа — Киевских манёврах. Войска, принимавшие участие в манёврах, имели условное обозначение — «синие» и «красные». Народный комиссар обороны СССР К. Е. Ворошилов объявил благодарность всем командирам, политработникам и красноармейцам, принимавшим участие в манёврах.[2]

1939 год

С 17 сентября 1939 года дивизия участвовала в военном походе в восточные районы Польши — Западную Украину в составе 13-го стрелкового корпуса 12-й армии Украинского фронта.[3],[4]

20 сентября Каменец-Подольская армейская группа переименована в Южную армейскую группу. Войска продолжали выполнять поставленные задачи.[5]

28 сентября 12-я армия разделена на 12-ю армию и Кавалерийскую армейскую группу.[5]

29 сентября 1939 г. вошла в г. Перемышль.[3]

2 октября 1939 г. входила в состав 17-го стрелковый корпус 6-й армии Украинского фронта.[5],[4]

1941 год

Хорошая подготовка дивизии была отмечена в Директиве Наркомата Обороны.

ДИРЕКТИВА О ЗАДАЧАХ ОГНЕВОЙ ПОДГОТОВКИ ВОЕННЫХ ОКРУГОВ, ОБЪЕДИНЕНИЙ, СОЕДИНЕНИЙ, ЧАСТЕЙ НА ЛЕТНИЙ ПЕРИОД 1941 ГОДА N 34678 17 мая 1941 г.

В результате поверки хода боевой подготовки, произведенной Наркоматом обороны и округами...

Из проверенных соединений в лучшую сторону выделяются: в КОВО — 99 сд

С мая 1941 г. дивизия содержалась по штатам № 04/100.[3] С 20 мая 1941 г. получала приписной состав в количестве 1 900 чел.[3]

После начала боевых действий 22 июня 1941 г. дивизия была в составе 8-го стрелкового корпуса 26-й армии Юго-Западного фронта. Командир дивизии полковник Дементьев Николай Иванович.[3]

23 июня на рассвете сводный отряд 92-го пограничного отряда НКВД, народные ополченцы и части дивизии участвуют в контрударе на г. Перемышль, захваченный германской 101-й легкопехотной дивизией 22 июня, в результате чего правобережная советская часть города была отбита у противника, а граница — восстановлена.[2],[3]

27 июня 1941 г. дивизия оставила г. Перемышль и отошла на Нижанковичи, Рудня, Комарно, Николаев, Винница.[3]

22 июля 1941 г. за первые успешные бои на границе под г. Перемышлем награждена орденом Красного Знамени.[3] 99 сд стала первым советским соединением, которое награждено орденом в годы Великой Отечественной войны.[6]

В конце июля дивизия попадает в окружение под г. Уманью, где большая часть дивизии погибла или попала в плен, организованно вышли из окружения артиллерийские полки, зенитный дивизион, связисты, сапёрный батальон; всего из Уманского котла вышло — около 2-х тысяч бойцов, при этом удалось сохранить знамена дивизии и полков.[3],[4]

1942 год

В мае 1942 г. дивизия попала в окружение под Барвенковым, из которого вышли 1 067 человек личного состава.[3]

8 — 15 июня 1942 г. дивизия выведена из состава ЮФ и из района Редьковские Пески направлена для доукомплектования в Балашов в состав 6-й резервной армии.[3]

С 10 июля 1942 г. дивизия передана в состав 8-й резервной армии.[3]

Дивизия участвовала в Сталинградской битве.[4]

1943 год

К 10 марта 1943 г. дивизия находилась в составе 62-й армии, погрузилась в воинские поезда на ст. Паньшино и отправилась в распоряжение ЮЗФ (ст. Двуречная).[3]

18 апреля 1943 г. дивизия преобразована в 88-ю гвардейскую сд.[3]

Награды

Напишите отзыв о статье "99-я стрелковая дивизия (1-го формирования)"

Примечания

  1. 1 2 3 4 Поплавский С. Г. Товарищи в борьбе.
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 Краснознамённый Киевский. 1979.
  3. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 Сайт РККА. Энциклопедия. Стрелковые дивизии. Справочник дивизий. Дивизии регулярной нумерации № 76-100. 99-я стрелковая дивизия (ф. 1924). 88-я Краснознаменная Запорожская гвардейская стрелковая дивизия.
  4. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Сайт Память. Воронежский государственный университет. 99-я (ф. 1924 г.) стрелковая дивизия.
  5. 1 2 3 4 militera.lib.ru/research/meltyukhov2/index.html Мельтюхов М.И. Советско–польские войны.
  6. 1 2 Учительская газета в интернете. Слово в защиту 2-й ударной.
  7. Сайт РККА. Энциклопедия. Персоналии. Репрессированные военнослужащие Красной Армии. Комдивы.
  8. Сайт РККА. Энциклопедия. Стрелковые дивизии. Справочник дивизий. Дивизии регулярной нумерации № 76-100. 97-я стрелковая дивизия (ф. 19…).88-я Краснознаменная Запорожская гвардейская стрелковая дивизия.
  9. Сайт РККА. Энциклопедия. Стрелковые дивизии. Количественный состав. Дислокация по состоянию на 1 июля 1935 года.
  10. Сайт РККА. Энциклопедия. Стрелковые дивизии. Количественный состав. Распределения сд по округам, данные по штатам и дислокации (1935 — 1941 гг.)

Литература

  • Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919—1979). Издание второе, исправленное и дополненное. Киев, издательство политической литературы Украины, 1979. Командир корпуса Фабрициус Я. Ф., 1924, — с.59-60. Состав 17-го стрелкового корпуса — с.59-60.
  • Военный энциклопедический словарь. М., Военное издательство, 1984. С.189-Германо-польская война 1939; с.525-Освободительные походы 1939—1940;
  • Мельтюхов, Михаил Иванович Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918—1939 гг. Часть третья. Сентябрь 1939 года. Война с запада — М., 2001. Глава: Советские военные приготовления. (Книга на сайте: militera.lib.ru/research/meltyukhov2/index.html)
  • Поплавский С. Г. Товарищи в борьбе. — М.:Воениздат, 1974. — 296 стр. Тираж 100000 экз. / Издание 2-е, исправленное и дополненное. Глава вторая. С путевкой Фабрициуса militera.lib.ru/memo/russian/poplavsky_sg/02.html
  • Юрьев С. Е. Закалялась в боях. // На линии огня. Сборник. — Волгоград, Нижне-Волжское книжное издательство, 1989. ISBN 5-7610-0061-X

Ссылки

  • [rkka.ru/ihandbook.htm Сайт РККА. Энциклопедия. Стрелковые дивизии. Справочник дивизий. Дивизии регулярной нумерации № 76-100. 99-я стрелковая дивизия (ф. 1924). 88-я Краснознаменная Запорожская гвардейская стрелковая дивизия.]
  • [rkka.ru/handbook/data/uvo1931.xls. Сайт РККА. Энциклопедия. «Дислокация УВО в 1931 году».]
  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd099/main1.html Сайт Память. Воронежский государственный университет. 99-я (ф. 1924 г.) стрелковая дивизия.]
  • [www.ug.ru/archive/23282 Учительская газета в интернете. Слово в защиту 2-й ударной.]
  • Сайт РККА. Энциклопедия. Стрелковые дивизии. Количественный состав. Дислокация по состоянию на 1 июля 1935 года (файл формата PDF, версия от 29.11.2011.)
  • Сайт РККА. Энциклопедия. Стрелковые дивизии. Количественный состав. Распределения сд по округам, данные по штатам и дислокации (1935—1941 гг.) (файл формата MS Excel, версия от 26.11.2011)
  • [rkka.ru/handbook.htm Сайт РККА. Энциклопедия. Персоналии. Репрессированные военнослужащие Красной Армии. Комдивы, п.65. Квятек Казимир Францевич.]


Отрывок, характеризующий 99-я стрелковая дивизия (1-го формирования)


Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.