15-я стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
15-я стрелковая дивизия
15 сд
Награды:

Почётные наименования:

Инзенская, Сивашская

Войска:

сухопутные

Род войск:

стрелковые

Формирование:

август 1941 года

Расформирование (преобразование):

1957

Предшественник:

15-я моторизованная дивизия

Преемник:

15-я мотострелковая Сивашско-Штеттинская ордена Ленина дважды Краснознамённая орденов Суворова и Трудового Красного Знамени дивизия187-я Сивашско-Штеттинская ордена Ленина дважды Краснознамённая орденов Суворова и Трудового Красного Знамени база хранения вооружения и техники

Внешние изображения
[maps.google.com/maps/ms?oe=UTF-8&ie=UTF8&hl=ru&msa=0&ll=52.48278,22.016602&spn=15.069861,33.310547&z=5&msid=205396463540045845604.00049865a70ba8bad6193 Карта боевого пути дивизии.]

15-я стрелковая Сивашско-Штеттинская ордена Ленина дважды Краснознамённая орденов Суворова и Трудового Красного Знамени дивизия — стрелковая дивизия РККА, принимавшая участие в Гражданской и Великой Отечественной войнах.





Гражданская война

30 июня 1918 года приказом № 7 командующего 1-й армией из различных отрядов была сформирована пехотная дивизия[1]. Первоначально она именовалась «Инзенская революционная дивизия». В декабре 1918 года Инзенская революционная дивизия была переименована в 1-ю Инзенскую стрелковую дивизию[1].

30 апреля 1919 года дивизия была переименована в 15-ю Инзенскую стрелковую дивизию, согласно приказам командующего Южного фронта (приказ № 728) и командующего 8-й армии (№ 276)[1].

В 1920 году согласно приказу Реввоенсовета Южного фронта дивизия была награждена орденом Красного Знамени[1].

Приказом по войскам 6-й армии Южного фронта № 76, от 2 декабря 1920 года, на основании распоряжения Главкома от 25 ноября 1920 года № 692/оп 1585/ш формирования 1-й стрелковой дивизии были введены в состав 15-й Инзенской стрелковой дивизии.

5 января 1921 года приказом председателя Реввоенсовета Троцкого Льва Давидовича 15-й Краснознамённой Инзенской стрелковой дивизии было присвоено почётное наименование «Сивашская»[1].

Боевая учёба в мирное время

В 1921 году формирование было награждено орденом Трудового Красного Знамени[1].

1922 год. С 21 апреля по 27 мая дивизия входила в состав Юго-Западного военного округа[2][3].

1 мая красноармейцы дивизии приняли военную присягу[2].

23 мая соединение включили в состав 6-го стрелкового корпуса.

27 мая дивизия в составе 6-го ск вошла в состав Украинского военного округа[2].

В 1924 году, согласно приказу Л. Д. Троцкого, дивизия переводится на единую организационную структуру. Количество стрелковых полков в ней сокращается с девяти до трёх[2].

В 1926 году дивизия участвовала в манёврах в Украинском военном округе[2].

29 февраля 1928 года 15-я стрелковая дивизия награждена Почётным Революционным Красным Знаменем[1].

Приказом Реввоенсовета СССР № 538 от 24 сентября 1929 года было утверждено награждение дивизии орденом Красного Знамени, которое производилось в 1920 году.

По состоянию на 1 января 1930 года дивизия входила в состав 6-го стрелкового корпуса.

10 января 1936 года дивизия была награждена орденом Ленина[1].

1938 год. 26 июля дивизия вошла в состав Одесской армейской группы Киевского особого военного округа[2].

1939 год

25 августа. Управление дивизии в г. Николаев областном центре Николаевской области. Командование дивизии формировало новую 15-ю сд в г. Николаеве, а также 124-ю стрелковую дивизию в г. Кировограде, 169-ю стрелковую дивизию в г. Одессе[4][5].

15 сд переформирована в 15-ю моторизованную дивизию.

Великая Отечественная война

В августе 1941 года 15-я моторизованная дивизия была переформирована в 15-ю стрелковую дивизию. В составе 12 Армии оказалась а Киевском котле в районе села Подвысокое, где почти полностью была уничтожена. Собрана вновь в районе Днепрпетровска в сентябре-октябре, где с остатками 230-й и 74-й стрелковых дивизий оказывала сопротивление, а затем получила приказ отойти на рубеж, удаленный от занимаемого более чем на 200 километров. Отступила с арьергардными боями, теряя в ночных переходах до двух сотен человек за переход. В итоге боёв закрепилась к концу ноября 1941 года на рубеже Троицкое-Новозвановка-Попасная, имея на левом фланге 74-ю, а справа 230-ю стрелковые дивизии. Безуспешно, ввиду недокомплекта и отсутствия тяжелого вооружения, вела наступательные бои на Выскриву, Ново-Атаманское в течение января-марта 1941 года. После пополнения и переформирования передана в 37 Армию и приняла участие в Изюм-Барвенковской операции. В апреле — мае она была отведена в тыл в город Бобров Воронежской области на отдых и переформирование.

В июне 1942 дивизию передали в состав 13-й армии Брянского фронта.

28 июня 1942 года дивизия оборонялась в районе станции Черемисиново. Под ударами немецкой танковой группы Вейхс дивизия отступила к реке Кшень. В дальнейшем дивизия отступила в район посёлка Тербуны Липецкой области. После начала операции «Фридерикус» была разорвана на две части. Одна отошла к Воронежу и участвовала в боях за этот город. Вторая часть отошла через Касторную, Миллерово на Ростов и частично на Сталинград. Всё оставшееся лето и всю осень 1942 года дивизия держала оборону под Тербунами. Личный состав отступающий на юг был выведен из состава дивизии, большей частью уничтожен, пленён, включён в состав других формирований Кавказского фронта.

В январе 1943 года дивизия перешла в наступление в ходе начавшейся Воронежско-Касторненской операции.

В апреле 1943 года дивизия занимала участок обороны в районе села Ольховатка на северном участке Курской дуги.

4 июля 1943 года разведчиками полка Варюхина была получена информация о начале немецкого наступления утром 5 июля 1943 года.

В дальнейшем дивизия принимала участие в Черниговско-Припятской, Гомельско-Речицкой операциях, Калинковичско-Мозырьской, Белорусской операциях, Млавско-Эльбингской, Восточно-Померанской и Берлинской операциях, принимала участие в освобождении Барановичей.

В послевоенный период

В 1957 году преобразована в 15-ю мотострелковую Сивашско-Штеттинскую ордена Ленина дважды Краснознамённую орденов Суворова и Трудового Красного Знамени дивизию.

В 2009 году (?) сформирована 187-я Сивашско-Штеттинская ордена Ленина дважды Краснознамённая орденов Суворова и Трудового Красного Знамени база хранения вооружения и техники.

Состав в период ВОВ

  • 47-й стрелковый полк
  • 321-й стрелковый полк
  • 676-й стрелковый полк
  • 8-й артиллерийский полк (до 25.9.1941)
  • 203-й гаубичный артиллерийский полк (до 4.11.1941)
  • 203-й артиллерийский полк (с 21.4.1942)
  • 81-й гаубичный артиллерийский полк (с 16.11.1941 по 15.1.1942)
  • 166-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
  • 425-я зенитная артиллерийская батарея (114-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион) — до 29.4.1943
  • 550-й минометный дивизион (с 19.12.1941 по 20.10.1942)
  • 77-я отдельная разведывательная рота
  • 5-й лыжный батальон (с 5.11.1943 по 30.4.1944)
  • 75-й отдельный сапёрный батальон
  • 527-й отдельный батальон связи (182-я отдельная рота связи)
  • 96-й медико-санитарный батальон
  • 79-я отдельная рота химической защиты
  • 156-й автотранспортный батальон
  • 43-я автотранспортная рота
  • 324-я полевая хлебопекарня (61-й полевой автохлебозавод)
  • 170-й дивизионный ветеринарный лазарет
  • 182-я дивизионная артиллерийская мастерская
  • 77-я полевая почтовая станция
  • 357-я полевая касса Госбанка

Командиры

Отличившиеся воины

Напишите отзыв о статье "15-я стрелковая дивизия"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 [www.rkka.ru/handbook/reg/15sd0618.htm 15-я Сивашско-Штеттинская дважды Краснознамённая стрелковая дивизия] (рус.). Проверено 8 апреля 2012. [www.webcitation.org/68DRKd4EI Архивировано из первоисточника 6 июня 2012].
  2. 1 2 3 4 5 6 Краснознамённый Киевский. 1979.
  3. Военный энциклопедический словарь. 1984.
  4. РГВА, ф. 40442, оп. 2а, д. 125..
  5. Сайт РККА. Энциклопедия. Хроника основных событий и организационных мероприятий. 1939.

Литература

  • Н. В. Огарков. Советская Военная Энциклопедия. — Москва: Воениздат, 1997. — Т. 7. — С. 339—340. — 687 с. — 106 000 экз.
  • Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедический справочник. — М.: Советская энциклопедия, 1983.
  • Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919—1979). Издание второе, исправленное и дополненное. Киев, издательство политической литературы Украины, 1979.
  • Военный энциклопедический словарь. М., Военное издательство, 1984. С.763-УкрВО; с.838-Ю-ЗапВО;
  • РГВА, ф. 40442, оп. 2а, д. 125.
  • Матвеев М. С. «По следам легенды.», М., 1966 год;
  • «Сивашцы в боях и труде.», Ереван, 1978 год;
  • Джанджгава В. Н., «Немереные вёрсты», М., 1979 год;

Ссылки

  • Сайт РККА. Энциклопедия. Хроника основных событий и организационных мероприятий. 1939.


Отрывок, характеризующий 15-я стрелковая дивизия

Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.