1891 год в музыке
Поделись знанием:
Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
1891 год в музыке | ||
1889 — 1890 — 1891 — 1892 — 1893 | ||
См. также: Другие события в 1891 году События в театре и События в кино |
Содержание
События
- 23 февраля — Пау Казальс даёт сольный концерт в Барселоне[1]
- 16 марта — концерт в Будапешт Опера прерывается демонстрацией в поддержку Густава Малера, который на тот момент находился в конфликте с Гезой Зичи[2]
- 16 октября — первый концерт Чикагского симфонического оркестра[3]
Классическая музыка
- Сергей Рахманинов — симфоническая поэма «Князь Ростислав»; Концерт для фортепиано с оркестром № 1
- Александр фон Цемлинский — Симфония e-moll
- Иоганнес Брамс — квинтет для кларнетов си-минор, опус 115
- Макс Брух — Концерт для скрипки № 3
- Карл Нильсен — пьесы-фантазии для гобоя и фортепиано
- Эрик Сати — «Сын звёзд»
Опера
- Фредерик Делиус — «Ирмелин»
- Альфредо Каталани — «Валли»
- Пьетро Масканьи — «Друг Фриц»
- Артур Салливан — «Айвенго»
- Роберт Фукс — «Die Teufelsglocke»
Родились
- 25 января — Уэллман Бро, джазовый музыкант (ум. 1966)
- 5 февраля — Дино Борджоли, оперный певец-тенор (ум. 1960)
- 22 марта — Алексис Ролан-Мануэль, композитор и критик (ум. 1966)
- 2 апреля — Джек Бьюкэнэн, певец, актёр и танцор (ум. 1957)
- 23 апреля — Сергей Прокофьев, композитор (ум. 1953)
- 16 мая — Рихард Таубер, певец (ум. 1948)
- 30 мая — Бен Берни, бэндлидер (ум. 1943)
- 9 июня — Коул Портер, автор песен (ум. 1964)
- 10 июня — Эл Дубин, поэт, автор слов к песням (ум. 1945)
- 21 июня — Герман Шерхен, дирижёр (ум. 1966)
- 14 июля — Фреэль, певица и актриса (ум. 1951)
- 16 июля — Блоссом Сили, певица и актриса водевилей (ум. 1974)
- 2 августа — Артур Блисс, композитор (ум. 1975)
- 11 сентября — Ноэль Галлон, композитор и музыкальный педагог (ум. 1966)
- 14 сентября — Чеслав Марек, композитор, пианист и педагог (ум. 1985)
- 26 сентября — Шарль Мюнш, дирижёр и скрипач (ум. 1968)
- 29 октября — Фанни Брайс, актриса и певица (ум. 1951)
- 18 ноября — Эрнест Фрэнк Печин, корнетист и бэндлидер (ум. 1946)
- 27 ноября — Джованни Бревьярио, оперный певец-тенор (ум. 1982)
- Точная дата неизвестна
- Чарльз Маккаррон, композитор и поэт (ум. 1919)
- Маргарет Моррис, танцовщица и хореограф (ум. 1980)
Скончались
- 5 января — Эмма Эббот, певица (род. 1850)
- 8 января — Фредрик Пациус, композитор и дирижёр (род. 1809)
- 17 января — Йоханнес Верхулст, дирижёр и композитор (род. 1816)
- 16 января — Лео Делиб, композитор (род. 1836)
- 21 января — Каликса Лавалле, композитор (род. 1842)
- 23 мая — Иньяс Ксавье Жозеф Лейбак, пианист, органист и композитор (род. 1817)
- 3 июля — Стефано Голинелли, пианист и композитор (род. 1818)
- 21 июля — Франко Фаччо, композитор и дирижёр (род. 1840)
- 5 августа — Анри Литольф, пианист и композитор (род. 1818)
- 9 ноября — Фредерик Матушек, производитель фортепиано (род. 1814)
- 28 декабря — Альфред Селье, композитор (род. 1844)
- Точная дата неизвестна — Фанни Сальвини-Донателли, оперная певица-сопрано (род. 1815)
См. также
Напишите отзыв о статье "1891 год в музыке"
Примечания
- ↑ Castro, 2007, с. 47.
- ↑ Franklin, 1997, с. 79.
- ↑ Knox, 2002, с. 56.
Литература
- Castro, Iván A. [books.google.ru/books?id=-cZC2wYXUfQC&pg=PA47&dq=Pablo+Casals+1891+Barcelona&hl=ru&sa=X&ei=ETtZUbv6JaaG4gTosYDYAw&ved=0CDIQ6AEwAA#v=onepage&q=Pablo%20Casals%201891%20Barcelona&f=false One Hundred Hispanics You Should Know]. — Libraries Unlimited, 2007. — ISBN 9781591583271.
- Franklin, Peter. [books.google.ru/books?id=5npW0rEw_pwC&pg=PA79&dq=Budapest+Opera+16+March+1891+Maler&hl=ru&sa=X&ei=MjxZUbe-EIWg4gTEwYGgDA&ved=0CC8Q6AEwAA#v=onepage&q=Budapest%20Opera%2016%20March%201891%20Maler&f=false The Life of Mahler]. — Cambridge University Press, 1997. — ISBN 9780521467612.
- Knox, Janice A. [books.google.ru/books?id=wjBh6CmPU9YC&pg=PA56&dq=Chicago+Symphony+Orchestra+1891+16+October&hl=ru&sa=X&ei=Cj1ZUeOPKciB4gTcr4HwAg&ved=0CDcQ6AEwAg#v=onepage&q=Chicago%20Symphony%20Orchestra%201891%2016%20October&f=false Chicago’s Loop]. — Arcadia Publishing, 2002. — ISBN 9780738519685.
Отрывок, характеризующий 1891 год в музыке
Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.