1730 год в музыке
Поделись знанием:
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
| 1730 год в музыке | ||
| 1728 — 1729 — 1730 — 1731 — 1732 | ||
| ||
| См. также: Другие события в 1730 году События в театре | ||
Содержание
События
- 7 апреля — Иоганн Себастьян Бах в лейпцигской Николайкирхе впервые исполнил анонимный пассион «Страсти по Луке» (BWV 246), авторство которого долгое время приписывалось самому Баху.
- «Опера нищего» Джона Гея стала настолько популярной, что была напечатана колода игральных карт посвящённая ей.
- Французский композитор Андре Кампра становится генеральным инспектором Парижской оперы.[1][2]
- Предположительно в Лейпциге Бах впервые исполнил страстную ораторию Kommt her und schauet Карла Генриха Грауна.
Классическая музыка
- Иоганн Себастьян Бах — кантата Jauchzet Gott in allen Landen, BWV 51.
- Антонио Кальдара — оратория «Страсти Христовы» (итал. La Passione di Gesù Cristo).
- Франсуа Куперен — «Пьесы для клавесина», книга 4.
- Карл Генрих Граун —
- страстная кантата Ein Lämmlein geht und trägt die Schuld
- страстную оратория Kommt her und schauet.
- Бенедетто Марчелло — «Реквием „в венецианской манере“» (итал. Requiem "alla maniera veneziana").
Опера
- Риккардо Броски (итал. Riccardo Broschi) — «Гидасп» (итал. Idaspe).[3]
- Георг Фридрих Гендель —
- «Партенопа».
- Ormisda[4]
- Леонардо Винчи — «Артаксеркс» (итал. Artaserse).[5]
Родились
- 23 февраля — Кристиан Жозеф (Кристиано Джузеппе) Лидарти (нем. Christian Joseph Lidarti, итал. Cristiano Giuseppe Lidarti), австрийский композитор итальянского происхождения родившийся в Вене (умер в 1793).
- 21 апреля — Антонин Каммел (чеш. Antonín Kammel), чешский композитор и скрипач (умер в 1788).
- 29 мая — Уильям Джексон (англ. William Jackson), известный как Джексон из Эксетера (англ. Jackson of Exeter), английский органист и композитор (умер 5 июля 1803).
- 14 июня — Антонио Саккини, итальянский оперный композитор, ученик Франческо Дуранте, директор консерватории в Венеции (умер 6 октября 1786).
- 14 декабря — Капель Бонд (англ. Capel Bond), английский органист и композитор (умер 14 февраля 1790).
- Дата неизвестна —
Умерли
- 10 апреля — Себастьен де Броссар, французский композитор и теоретик музыки, эрудит и библиофил, один из основателей Национальной библиотеки Франции (родился 12 сентября 1655).
- 27 мая — Леонардо Винчи, итальянский композитор, придворный капельмейстер в Неаполе, ученик Гаэтано Греко, автор первой оперы на неаполитанском диалекте (родился в 1690 или 1696).
- 19 июня — Джон Лойе (Жан-Батист Лойе), известен как Джон Лойе Лондонский, английский композитор, клавесинист, флейтист и гобоист бельгийского происхождения (родился 18 ноября 1680).
- 31 августа (похоронен) — Готфрид Фингер (чеш. Gottfried Finger), моравский композитор и виолинист эпохи барокко (родился в 1655).
- 15 октября — Жан-Батист Сенайе, французский скрипач-виртуоз и композитор (родился 23 ноября 1687).
- Дата неизвестна —
- Уильям Хайн (англ. William Hine), английский органист и композитор (родился в 1687).
- Карло Аннибале Тонони (итал. Carlo Annibale Tononi), итальянский скрипичный мастер (родился в 1675).
- Предположительно —
См. также
Напишите отзыв о статье "1730 год в музыке"
Примечания
- ↑ Anthony, James R., «Campra, André» in Sadie (1992) 1: 707.
- ↑ Pitou (1983) 1: 191
- ↑ Robinson, Michael F., «Broschi [Brosca], Riccardo» in Sadie (1992) 1: 615.
- ↑ Hicks, Anthony, «Handel [Händel, Hendel], George Frideric» in Sadie (1992) 2: 632
- ↑ Markstrom, Kurt, «Vinci, Leonardo» in Sadie (1992) 4: 1016
Источники
- Pitou, Spire (1983). The Paris Opéra: an encyclopedia of operas, ballets, composers, and performers (3 volumes). Westport, Connecticut: Greenwod Press. ISBN 978-0-686-46036-7.
- Sadie, Stanley, editor (1992). The new Grove dictionary of opera (4 volumes). London: Macmillan. ISBN 978-1-56159-228-9.
Отрывок, характеризующий 1730 год в музыке
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
