1900 год в музыке
Поделись знанием:
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
| 1900 год в музыке | ||
| 1898 — 1899 — 1900 — 1901 — 1902 | ||
| ||
| См. также: Другие события в 1900 году События в театре и События в кино | ||
Содержание
События
- 14 января — премьера оперы Джакомо Пуччини «Тоска» в Риме
- 2 февраля — премьера оперы Гюстава Шарпантье «Луиза» в Париже
- 3 октября — премьера произведения для голоса и оркестра «Сон Геронтия» Эдуарда Элгара в Бирмингеме
- Основывается Филадельфийский оркестр[1]
- 3 ноября — премьера оперы «Сказка о царе Салтане» Николая Андреевича Римского-Корсакова в Москве
Классическая музыка
- Джордже Энеску — «Экспромт» для фортепиано; октет для струнных до-мажор, опус 7
- Рейнгольд Глиэр — Симфония № 1 ми-бемоль мажор, опус 8
- Александр Гедике — Концерт для фортепиано
- Йозеф Райнбергер — симфоническая поэма «Ворон»
- Йозеф Сук — «Реквием» ре-минор
- Александр Скрябин — Симфония № 1
- Габриэль Пьерне — Соната для скрипки и фортепиано
- Джозеф Холбрук — четыре произведения для скрипки и фортепиано, опус 17
Опера
- Гюстав Шарпантье — «Луиза»
- Цезарь Кюи — «Пир во время чумы»
- Август Энна — «Пастушка и трубочист»
- Михаил Ипполитов-Иванов — «Ася»
- Руджеро Леонкавалло — «Заза»
- Джакомо Пуччини — «Тоска»
- Николай Римский-Корсаков — «Сказка о царе Салтане»
- Джордже Штефэнеску — «Комета»
Родились
- 1 января — Ксавьер Кугат, бэндлидер (ум. 1990)
- 6 января — Пьер Октав Ферру, композитор (ум. 1936)
- 13 января — Ясудзи Киёсэ, композитор (ум. 1981)
- 30 января — Исаак Дунаевский, (ум. 1955)
- 12 февраля — Пинк Андерсон, американский блюзовый музыкант (ум. 1974)
- 13 февраля — Уинджи Мэнон, джазовый музыкант (ум. 1982)
- 2 марта — Курт Вайль, композитор. (ум. 1950)
- 3 марта — Фриц Роттер, австрийский автор и композитор (ум. 1984)
- 6 марта — Эвальд Аав, композитор и хоровой дирижёр (ум. 1939)
- 10 марта — Питер де Роуз, композитор (ум. 1953)
- 2 апреля — Анис Фулейхан, композитор (ум. 1970)
- 8 апреля — Габриэль Муллокандов, певец и музыкант (ум. 1972)
- 11 апреля — Кай Норман Андерсен, композитор (ум. 1967)
- 23 апреля — Генри Барро, композитор (ум. 1997)
- 24 апреля — Леон Клеппер, композитор (ум. 1991)
- 14 мая — Лео Смит, композитор и пианист (ум. 1943)
- 17 мая — Николай Березовский, композитор (ум. 1953)
- 27 мая — Леопольд Годовский-младший, скрипач и химик (ум. 1983)
- 28 мая — Томми Лэдниер, джазовый музыкант (ум. 1939)
- 15 июня — Пол Марэ, джазовый музыкант (ум. 1949)
- 24 июня — Джин Остин, певец и композитор (ум. 1972)
- 28 июня — Генрих Буш, пианист и композитор (ум. 1929)
- 8 июля:
- Джордж Антейл, композитор (ум. 1959)
- Георг Анзэиль, пианист, композитор и изобретатель (ум. 1959)
- 10 июля:
- Эвелеин Лэй, актриса и певица (ум. 1996)
- Митчелл Пэриш, поэт-лирик (ум. 1993)
- 13 июля — Джордж Льюис, джазовый кларнетист (ум. 1968)
- 27 июля — Ханс Хауг, композитор (ум. 1967)
- 29 июля — Дон Редман, аранжировщик, бэндлидер и саксофонист (ум. 1964)
- 2 августа — Хелен Морган, певица и актриса (ум. 1941)
- 8 августа:
- Люциус Миллиндер, бэндлидер (ум. 1966)
- Виктор Юнг, композитор, скрипач и дирижёр (ум. 1956)
- 22 августа — Ваша Пржигода, скрипач (ум. 1960)
- 1 сентября — Вилкомирский, композитор, дирижёр, виолончелист и музыкальный педагог (ум. 1995)
- 23 августа — Эрнст Кшенек, композитор (ум. 1991)
- 3 сентября — Эдуард ван Бейнум, дирижёр (ум. 1959)
- 7 сентября — Джоан Кросс, оперная певица-сопрано (ум. 1993)
- 9 октября — Элмер Сноуден, банджоист (ум. 1973)
- 19 октября — Эрна Бергер, оперная певица-сопрано (ум. 1990)
- 14 ноября — Аарон Копленд, композитор (ум. 1990)
- 25 ноября — Артур Шварц, композитор (ум. 1984)
- 27 ноября — Роберт Блум, композитор (ум. 1994)
- 12 декабря — Сэмми Дэвис-старший, артист эстрады (ум. 1988)
- 14 декабря — Хуан Д’Ариензо, музыкант (ум. 1976)
- 17 декабря — Люциян Шкерьянц, композитор, педагог и дирижёр (ум. 1973)
- 29 декабря — Бернард Хаггин, музыкальный критик (ум. 1987)
Скончались
- 22 января — Дэвид Эдвард Хьюз, музыкант и изобретатель (род. 1831)
- 26 января — Карл Леопольд Шёберг, композитор (род. 1861)
- 3 февраля — Оттокар Новачек, скрипач и композитор (род. 1866)
- 26 февраля — Леопольд Груцмахер, виолончелист и композитор (род. 1835)
- 9 марта — Шарль Луи Анон, композитор и преподаватель фортепиано (род. 1819)
- 10 марта — Иоганн Хартман, композитор (род. 1805)
- 13 марта — Алисия Энн Споттисвуд, автор песен (род. 1810)
- 19 марта — Чарльз-Луис Ханон, пианист и композитор (род. 1819)
- 21 апреля — Чарльз Бичер, автор гимнов (род. 1815)
- 28 мая — Джордж Гроув, музыковед, создатель словаря музыки (род. 1820)
- 11 августа — Франц Бетц, оперный певец бас и баритон (род. 1835)
- 9 октября — Генрих фон Герцогенберг, дирижёр и композитор (род. 1843)
- 14 октября — Шандор Эркель, композитор
- 15 октября — Зденек Фибих, композитор (род. 1850)
- 7 ноября — Йозеф Шальк, пианист, дирижёр и музыковед (род. 1857)
- 14 ноября — Адольф Поллицер, скрипач (род. 1832)
- 17 ноября — Генрих Поргес, музыкальный критик и руководитель хора (род. 1837)
- 22 ноября — Артур Салливан, композитор (род. 1842)
- 8 декабря — Генри Расселл, пианист, певец-баритон и композитор (род. 1812)
- Точная дата неизвестна
- Поль Флоре, оперный певец-тенор (род. 1844)
- Луи Либе, дирижёр и композитор (род. 1819)
- Йован Сундечич, автор слов национального гимна Черногории (род. 1825)
См. также
Напишите отзыв о статье "1900 год в музыке"
Примечания
Литература
- Best Books on Federal Writers’ Project. [books.google.ru/books?id=eYCXJw0QcH8C&pg=PA236&dq=Philadelphia+Orchestra+1900&hl=ru&sa=X&ei=z1pZUf3RDKKr4ASngIHAAw&ved=0CEMQ6AEwBA#v=onepage&q=Philadelphia%20Orchestra%201900&f=false Philadelphia, a Guide to the Nation’s Birthplace]. — Best Books on, 1939. — ISBN 9781623760588.
Отрывок, характеризующий 1900 год в музыке
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
