Кубок Англии по футболу 1889/1890
Поделись знанием:
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Кубок Англии по футболу 1889/1890 | |
1889–90 FA Cup | |
Данные турнира | |
---|---|
Место проведения: | |
Количество команд: |
137 |
Итоговая расстановка | |
Победитель: | |
Финалист: | |
← 1888/1889 ... 1890/1891 → |
Кубок Англии по футболу 1889-90 — 19-й розыгрыш старейшего футбольного турнира в мире. В нём приняли участие 137 клубов, 115 из которых начали борьбу на предварительном этапе. 6 клубов не сыграли ни одного матча.
Содержание
- 1 Первый отборочный раунд
- 2 Переигровка первого отборочного раунда
- 3 Второй отборочный раунд
- 4 Переигровка второго отборочного раунда
- 5 Третий отборочный раунд
- 6 Переигровка третьего отборочного раунда
- 7 Четвёртый отборочный раунд
- 8 Переигровка четвёртого отборочного раунда
- 9 Первый раунд
- 10 Переигровка первого раунда
- 11 Второй раунд
- 12 Третий раунд
- 13 Переигровка третьего раунда
- 14 Полуфиналы
- 15 Финал
- 16 Ссылки
Первый отборочный раунд
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Аттерклиф | 5 : 0 Матч опротестован, назначена переигровка |
Уитби | 5 октября 1889 |
Бёртли | 3 : 1 | Бишоп Окленд | 5 октября 1889 |
Бишоп Окленд Чёрч Инститьют | 0 : 9 | Стоктон | 5 октября 1889 |
Бостон | 0 : 2 | Гейнсборо Тринити | 5 октября 1889 |
Гейтсхед НЕР | 1 : 0 | Элсуик Рейнджерс | 5 октября 1889 |
Далвич | 0 : 9 | Олд Сент-Полз | 5 октября 1889 |
Дарлингтон Сент-Огастин | 5 : 0 | Дарлингтон | 5 октября 1889 |
Дентон | 1 : 5 | Гортон Вилла | 5 октября 1889 |
Дерби Джанкшн | 4 : 2 | Мэтлок | 5 октября 1889 |
Джардайнз | 4 : 1 | Ноттс Свифтс | 5 октября 1889 |
Маклсфилд Таун | 2 : 4 | Хартфорд энд Дэвенем Юнайтед | 5 октября 1889 |
Мидлсбро | 3 : 4 | Саут Банк | 5 октября 1889 |
Миллуолл Атлетик | 0 : 4 | Скорн Колледж | 5 октября 1889 |
Ньюкасл Вест Энд | 9 : 1 | Порт Клэренс | 5 октября 1889 |
Ньюкасл Ист Энд | 4 : 0 | Шэнкхаус | 5 октября 1889 |
Олд Брайтониенс | 4 : 0 | Марлоу | 5 октября 1889 |
Олд Сент-Маркс | 5 : 5 | Норвич Чёрч оф Ингленд Янг Менз Сесайти | 5 октября 1889 |
Олд Уайкхемистс | 3 : 4 | Рочестер | 5 октября 1889 |
Олд Харроувианс | 2 : 4 | Норвич Торп | 5 октября 1889 |
Редкар | 1 : 0 | Клинтон | 5 октября 1889 |
Ройал Арсенал | 11 : 0 | Линдхерст | 5 октября 1889 |
Ротерем Свифтс | 9 : 0 | Аулертон | 5 октября 1889 |
Ротерем Таун | 2 : 1 | Донкастер Роверс | 5 октября 1889 |
Скарборо | 1 : 6 | Шеффилд Юнайтед | 5 октября 1889 |
Уитберн | 7 : 1 | Морпет Харриерз | 5 октября 1889 |
Уолсолл Таун Свифтс | 3 : 0 | Веллингтон Сент-Джорджес | 5 октября 1889 |
Уотфорд Роверз | 5 : 3 | Суиндон Таун | 5 октября 1889 |
Уэнзбери Олд Атлетик | 1 : 0 | Лик | 5 октября 1889 |
Хинор Таун | 7 : 1 | Лонг Итон Мидленд | 5 октября 1889 |
Холлиуэлл | 5 : 0 | Клизироу | 5 октября 1889 |
Чатем | 4 : 5 | Крузейдерс | 5 октября 1889 |
Чезем | 0 : 1 | Мейденхед | 5 октября 1889 |
Честер | 2 : 0 | Овер Уондерерс | 5 октября 1889 |
Честер Сент-Озуэлд | 4 : 0 | Друидс | 5 октября 1889 |
Шрусбери Таун | 3 : 2 | Нантвич | 5 октября 1889 |
Клэптон | т.п. | Лондон Каледониенс | |
Саут Шор | т.п. | Уоркингтон |
Переигровка первого отборочного раунда
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Олд Сент-Маркс | 2 : 1 | Норвич Чёрч оф Ингленд Янг Менз Сесайти | 12 октября 1889 |
Уитби | 6 : 0 | Аттерклиф | 12 октября 1889 |
Второй отборочный раунд
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Бёртли | 1 : 2 | Ньюкасл Вест Энд | 26 октября 1889 |
Бёртон Свифтс | 5 : 3 | Грейт Бридж Юнити | 26 октября 1889 |
Бёртон Уондерерс | 2 : 3 | Уэнзбери Олд Атлетик | 26 октября 1889 |
Бистон Сент-Джонс | 1 : 3 | Джардайнз | 26 октября 1889 |
Гортон Вилла | 2 : 7 | Дарвен | 26 октября 1889 |
Дарлингтон Сент-Огастин | 2 : 1 | Ньюкасл Ист Энд | 26 октября 1889 |
Дерби Джанкшн | 6 : 1 | Белпер Таун | 26 октября 1889 |
Клэптон | 3 : 0 | Рочестер | 26 октября 1889 |
Крузейдерс | 2 : 0 | Олд Сент-Маркс | 26 октября 1889 |
Кэжуэлз | 3 : 8 | Свифтс | 26 октября 1889 |
Лафборо | 2 : 1 Матч опротестован, назначена переигровка |
Дерби Сент-Люкс | 26 октября 1889 |
Ливерпуль Стэнли | 0 : 2 | Холлиуэлл | 26 октября 1889 |
Линкольн Сити | 2 : 1 | Ноттс Олимпик | 26 октября 1889 |
Линфилд Атлетик | 4 : 0 | Клифтонвилл | 26 октября 1889 |
Лонг Итон Рейнджерс | 1 : 3 | Стэйвли | 26 октября 1889 |
Мейденхед | 1 : 2 | Лутон Таун | 26 октября 1889 |
Норвич Торп | 2 : 2 | Ройал Арсенал | 26 октября 1889 |
Нортвич Виктория | 3 : 1 | Рексхэм | 26 октября 1889 |
Ноттс Рейнджерс | 3 : 2 | Бистон | 26 октября 1889 |
Олд Итонианс | 3 : 3 | Олд Брайтониенс | 26 октября 1889 |
Олдбери Таун | 1 : 3 | Смол Хит | 26 октября 1889 |
Рединг | 3 : 4 | Олд Сент-Полз | 26 октября 1889 |
Редкар | 1 : 8 | Ротерем Таун | 26 октября 1889 |
Саут Банк | 3 : 0 | Уитберн | 26 октября 1889 |
Саут Шор | 3 : 1 | Уиттон | 26 октября 1889 |
Скорн Колледж | 1 : 2 | Уотфорд Роверз | 26 октября 1889 |
Стоктон | 5 : 0 | Гейтсхед НЕР | 26 октября 1889 |
Уитби | 1 : 5 | Ротерем Свифтс | 26 октября 1889 |
Уорик Каунти | 1 : 1 | Уолсолл Таун Свифтс | 26 октября 1889 |
Хартфорд энд Дэвенем Юнайтед | 0 : 4 | Кру Александра | 26 октября 1889 |
Хинор Таун | 2 : 7 | Дерби Мидленд | 26 октября 1889 |
Честер | 1 : 0 | Барнслем Порт Вейл | 26 октября 1889 |
Честер Сент-Озуэлд | 6 : 1 | Шрусбери Таун | 26 октября 1889 |
Шеффилд | 2 : 0 | Шеффилд Уокли | 26 октября 1889 |
Шеффилд Юнайтед | 1 : 0 | Шеффилд Хили | 26 октября 1889 |
Гейнсборо Тринити | т.п. | Кеттеринг Таун | |
Хайер Уолтон | т.п. | Блэкберн Парк Роуд | |
Белфаст ИМКА | дальше | ||
Белфаст Норт Энд | дальше | ||
Дистиллери | дальше |
Переигровка второго отборочного раунда
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Олд Брайтониенс | 4 : 1 | Олд Итонианс | 2 ноября 1889 |
Уолсолл Таун Свифтс | 2 : 0 | Уорик Каунти | 2 ноября 1889 |
Дерби Сент-Люкс | 2 : 0 | Лафборо | 9 ноября 1889 |
Ройал Арсенал | т.п. | Норвич Торп |
Третий отборочный раунд
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Шеффилд Юнайтед | 3 : 0 | Шеффилд | 11 ноября 1889 |
Бёртон Свифтс | 1 : 6 | Уолсолл Таун Свифтс | 16 ноября 1889 |
Дарвен | 4 : 1 | Холлиуэлл | 16 ноября 1889 |
Дерби Сент-Люкс | 0 : 1 | Дерби Мидленд | 16 ноября 1889 |
Джардайнз | 2 : 2 | Гейнсборо Тринити | 16 ноября 1889 |
Кру Александра | 9 : 0 | Нортвич Виктория | 16 ноября 1889 |
Ноттс Рейнджерс | 2 : 7 | Линкольн Сити | 16 ноября 1889 |
Ньюкасл Вест Энд | 5 : 2 | Саут Банк | 16 ноября 1889 |
Олд Сент-Полз | 4 : 0 | Лутон Таун | 16 ноября 1889 |
Ройал Арсенал | 5 : 2 | Крузейдерс | 16 ноября 1889 |
Ротерем Свифтс | 0 : 0 | Ротерем Таун | 16 ноября 1889 |
Саут Шор | 6 : 2 | Хайер Уолтон | 16 ноября 1889 |
Стэйвли | 2 : 0 | Дерби Джанкшн | 16 ноября 1889 |
Стоктон | 3 : 1 | Дарлингтон Сент-Огастин | 16 ноября 1889 |
Уотфорд Роверз | 2 : 5 | Свифтс | 16 ноября 1889 |
Уэнзбери Олд Атлетик | 1 : 5 | Смол Хит | 16 ноября 1889 |
Честер Сент-Озуэлд | 0 : 3 | Честер | 16 ноября 1889 |
Дистиллери | т.п. | Белфаст ИМКА | |
Клэптон | т.п. | Олд Брайтониенс | |
Линфилд Атлетик | т.п. | Белфаст Норт Энд |
Переигровка третьего отборочного раунда
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Ротерем Таун | 2 : 1 | Ротерем Свифтс | 18 ноября 1889 |
Гейнсборо Тринити | 4 : 1 | Джардайнз | 25 ноября 1889 |
Четвёртый отборочный раунд
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Дерби Мидленд | 6 : 0 | Стэйвли | 7 декабря 1889 |
Дистиллери | 3 : 3 | Линфилд Атлетик | 7 декабря 1889 |
Линкольн Сити | 5 : 3 | Гейнсборо Тринити | 7 декабря 1889 |
Олд Сент-Полз | 0 : 6 | Клэптон | 7 декабря 1889 |
Ройал Арсенал | 1 : 5 | Свифтс | 7 декабря 1889 |
Ротерем Таун | 2 : 2 | Шеффилд Юнайтед | 7 декабря 1889 |
Саут Шор | 2 : 0 | Дарвен | 7 декабря 1889 |
Смол Хит | 4 : 0 | Уолсолл Таун Свифтс | 7 декабря 1889 |
Стоктон | 0 : 1 | Ньюкасл Вест Энд | 7 декабря 1889 |
Честер | 2 : 1 | Кру Александра | 7 декабря 1889 |
Переигровка четвёртого отборочного раунда
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Линфилд Атлетик | 3 : 5 | Дистиллери | 14 декабря 1889 |
Шеффилд Юнайтед | 2 : 1 | Ротерем Таун | 21 декабря 1889 |
Первый раунд
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Аккрингтон | 3 : 1 Матч опротестован, назначена переигровка |
Вест Бромвич Альбион | 18 января 1890 |
Бирмингем Сент Джорджес | 4 : 4 | Ноттс Каунти | 18 января 1890 |
Блэкберн Роверс | 4 : 2 | Сандерленд | 18 января 1890 |
Болтон Уондерерс | 10 : 2 | Дистиллери | 18 января 1890 |
Бутл | 1 : 3 Сандерленд Альбион дисквалифицирован |
Сандерленд Альбион | 18 января 1890 |
Вулверхэмптон Уондерерс | 2 : 0 | Олд Картузианс | 18 января 1890 |
Дерби Мидленд | 3 : 0 | Ноттингем Форест | 18 января 1890 |
Линкольн Сити | 2 : 0 | Честер | 18 января 1890 |
Ньюкасл Вест Энд | 1 : 2 | Гримсби Таун | 18 января 1890 |
Престон Норт Энд | 6 : 1 | Ньютон Хит | 18 января 1890 |
Саут Шор | 2 : 4 | Астон Вилла | 18 января 1890 |
Смол Хит | 3 : 1 | Клэптон | 18 января 1890 |
Сток | 3 : 0 | Олд Вестминстерс | 18 января 1890 |
Шеффилд Уэнсдей | 6 : 1 | Свифтс | 18 января 1890 |
Шеффилд Юнайтед | 2 : 1 | Бернли | 18 января 1890 |
Эвертон | 11 : 2 | Дерби Каунти | 18 января 1890 |
Переигровка первого раунда
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Аккрингтон | 3 : 0 | Вест Бромвич Альбион | 25 января 1890 |
Ноттс Каунти | 6 : 2 | Бирмингем Сент Джорджес | 25 января 1890 |
Второй раунд
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Блэкберн Роверс | 3 : 0 | Гримсби Таун | 1 февраля 1890 |
Болтон Уондерерс | 13 : 0 | Шеффилд Юнайтед | 1 февраля 1890 |
Бутл | 2 : 1 | Дерби Мидленд | 1 февраля 1890 |
Вулверхэмптон Уондерерс | 2 : 1 | Смол Хит | 1 февраля 1890 |
Ноттс Каунти | 4 : 1 | Астон Вилла | 1 февраля 1890 |
Престон Норт Энд | 4 : 0 | Линкольн Сити | 1 февраля 1890 |
Сток | 4 : 2 | Эвертон | 1 февраля 1890 |
Шеффилд Уэнсдей | 2 : 1 | Аккрингтон | 1 февраля 1890 |
Третий раунд
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Бутл | 0 : 7 | Блэкберн Роверс | 15 февраля 1890 |
Вулверхэмптон Уондерерс | 4 : 0 Матч опротестован, назначена переигровка |
Сток | 15 февраля 1890 |
Престон Норт Энд | 2 : 3 | Болтон Уондерерс | 15 февраля 1890 |
Шеффилд Уэнсдей | 5 : 0 Матч опротестован, назначена переигровка |
Ноттс Каунти | 15 февраля 1890 |
Переигровка третьего раунда
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Вулверхэмптон Уондерерс | 8 : 0 | Сток | 22 февраля 1890 |
Шеффилд Уэнсдей | 2 : 3 Матч опротестован, назначена переигровка |
Ноттс Каунти | 22 февраля 1890 |
Шеффилд Уэнсдей | 2 : 1 | Ноттс Каунти | 3 марта 1890 |
Полуфиналы
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата |
---|---|---|---|
Блэкберн Роверс | 1 : 0 | Вулверхэмптон Уондерерс | 8 марта 1890 |
Шеффилд Уэнсдей | 2 : 1 | Болтон Уондерерс | 8 марта 1890 |
Финал
Домашняя команда | Счёт | Выездная команда | Дата | Стадион |
---|---|---|---|---|
Блэкберн Роверс | 6 : 1 | Шеффилд Уэнсдей | 29 марта 1890 | Кеннингтон Овал, Лондон |
Напишите отзыв о статье "Кубок Англии по футболу 1889/1890"
Ссылки
- [www.thefa.com/TheFACup/More/PastResults# Кубок Англии на The FA Cup] (англ.)
- [wildstat.ru/p/2302/ch/ENG_CUP_1889_1890 Кубок Англии 1889/90 на WildStat.ru]
Отрывок, характеризующий Кубок Англии по футболу 1889/1890
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.